Иван Иванович с Иваном Никифоровичем

...Прекрасный человек Иван Иванович! Какой у него дом и Миргороде!.. Какие у него яблони и груши под самыми ок­нами! Отворите только окно — так ветви и врываются в комнату. Это все перед домом; а посмотрели бы, что у него в саду! Чего там нет? Сливы, вишни, черешни, огородина всякая, подсолнеч­ники, огурцы, дыни, стручья, даже гумно и кузница...

Очень хороший также человек Иван Никифорович. Его двор возле двора Ивана Ивановича. Они такие между собою прия­тели, каких свет не производил... Несмотря на большую приязнь, эти редкие друзья не совсем были сходны между собою. Лучше всего можно узнать характеры их из сравнения: Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно. Господи, как он говорит! Это ощущение можно срав­нить только с тем, когда у вас ищут в голове или потихоньку проводят пальцем по вашей пятке... Иван Никифорович, напро­тив, больше молчит, но зато если влепит словцо, то держись только: отбреет лучше всякой бритвы. Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато рас­пространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх. Иван Иванович только после обеда лежит в од­ной рубашке под навесом; ввечеру же надевает бекешу и идет куда-нибудь — или к городовому магазину, куда он поставляет муку, или в поле ловить перепелов. Иван Никифорович лежит весь день на крыльце; если не слишком жаркий день, то обык­новенно выставив спину на солнце, и никуда не хочет идти... Иван Иванович очень сердится, если ему попадется в борщ муха: он тогда выходит из себя и тарелку кинет, и хозяину до­станется. Иван Никифорович чрезвычайно любит купаться и, когда сядет по горло в воду, велит поставить также в воду стол и самовар, и очень любит пить чай в такой прохладе... Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением. У Ивана Ивановича большие вырази­тельные глаза табашного цвета и рот несколько похож на букву ижицу; у Ивана Никифоровича глаза маленькие, желтоватые, совершенно пропадающие между густых бровей и пухлых щек, и нос в виде спелой сливы...

Впрочем, несмотря на некоторые несходства, как Иван Ива­нович, так и Иван Никифорович — прекрасные люди.

 

Чудный город Миргород! Каких в нем нет строений! И под соломенною, и под очеретяною, даже под деревянною крышею; направо улица, налево улица, везде прекрасный плетень; по нем вьется хмель, на нем висят горшки, из-за него подсолнечник вы­казывает свою солнцеобразную голову, краснеет мак, мелькают толстые тыквы... Роскошь! Плетень всегда убран предметами, которые делают его еще более живописным: или напяленною плахтою, или сорочкою, или шароварами. В Миргороде нет ни воровства, ни мошенничества, и потому каждый вешает, что ему вздумается. Если будете подходить к площади, то, верно, на время остановитесь полюбоваться видом: на ней находится лужа, удивительная лужа! единственная, какую только вам уда­валось когда видеть! Она занимает почти всю площадь. Пре­красная лужа! Домы и домики, которые издали можно принять за копны сена, обступивши вокруг, дивятся красоте ее.

Но я тех мыслей, что нет лучше дома, как поветовый суд. Дубовый ли он, или березовый, мне нет дела; но в нем, мило­стивые государи, восемь окошек! восемь окошек в ряд, прямо на площадь и на то водное пространство, о котором я уже гово­рил и которое городничий называет озером! Один только он ок­рашен цветом гранита: прочие все домы в Миргороде просто выбелены. Крыша на нем вся деревянная, и была бы даже вы­крашена красною краскою, если бы приготовленное для того масло канцелярские, приправивши луком, не съели, что было как нарочно во время поста, и крыша осталась некрашенною. На площадь выступает крыльцо, на котором часто бегают куры, оттого, что на крыльце всегда почти рассыпаны крупы, или что-нибудь съестное, что, впрочем, делается не нарочно, но един­ственно от неосторожности просителей.

 

М.Шолохов.

Тихий Дон.

...Мир открылся Аксинье в его сокровенном звучании: тре­петно шелестели под ветром зеленые с белым подбоем листья ясеней и литые, в узорной резьбе, дубовые листья; из зарослей молодого осинника плыл слитный гул; далеко-далеко невнятно и грустно считала кому-то непрожитые года кукушка; настой­чиво спрашивал летавший над озерцом хохлатый чибис: «чьи вы, чьи вы?»; какая-то крохотная серенькая птаха в двух шагах от Аксиньи пила воду из дорожной колеи, запрокидывая головку и сладко прижмурив глазок; жужжали бархатисто-пыльные шмели; на венчиках луговых цветов покачивались смуглые ди­кие пчелы. Они срывались и несли в тенистые прохладные дупла душистую «обножку». С тополевых веток капал сок. А из-под куста боярышника сочился бражный и терпкий душок гниющей прошлогодней листвы.

Ненасытно вдыхала многообразные запахи леса сидевшая неподвижно Аксинья. Исполненный чудесного и многоголосого звучания лес жил могущественной первородною жизнью. Поемная почва луга, в избытке насыщенная весенней влагой, выметывала и растила такое богатое разнотравье, что глаза Аксиньи терялись в этом чудеснейшем сплетении цветов и трав.

Улыбаясь и беззвучно шевеля губами, она осторожно пере­бирала стебельки безымянных голубеньких, скромных цветов, потом перегнулась полнеющим станом, чтобы понюхать, и вдруг уловила томительный и сладостный аромат ландыша. Пошарив руками, она нашла его. Он рос тут же, под непроницаемо-тени­стым кустом. Широкие, некогда зеленые листья все еще ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелек, увенчан­ный снежно-белыми пониклыми чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и желтой ржавчиной листья, да и самого цветка уже коснулся смертный тлен: две нижние чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка — вся в искрящихся слезинках росы — вдруг вспыхнула под солнцем слепящей пленительной белизной.

 

К. Паустовский

Жильцы старого дома.

Неприятности начались в конце лета, когда в старом деревен­ском доме появилась кривоногая такса Фунтик. Фунтика при­везли из Москвы.

Однажды черный кот Степан сидел, как всегда, на крыльце и, не торопясь, умывался. Он лизал растопыренную пятерню, потом, зажмурившись, тер изо всей силы обслюненной лапой у себя за ухом. Внезапно Степан почувствовал чей-то присталь­ный взгляд. Он оглянулся и замер с лапой, заложенной за ухо. Глаза Степана побелели от злости. Маленький рыжий пес стоял рядом. Одно ухо у него завернулось. Дрожа от любопытства, пес тянулся мокрым носом к Степану — хотел обнюхать этого загадочного зверя...

Степан изловчился и ударил Фунтика по вывернутому уху.

Война была объявлена, и с тех пор жизнь для Степана поте­ряла всякую прелесть. Нечего было и думать о том, чтобы ле­ниво тереться мордой о косяки рассохшихся дверей или валяться на солнце около колодца. Ходить приходилось с опаской, на цы­почках, почаще оглядываться и всегда выбирать впереди какое-нибудь дерево или забор, чтобы вовремя удрать от Фунтика.

...Теперь приходилось обходить сад не по земле, а по высо­кому забору, неизвестно зачем обтянутому заржавленной колю­чей проволокой и к тому же такому узкому, что временами Сте­пан долго думал, куда поставить лапу.

...Только раз за все лето Степан, сидя на крыше, усмех­нулся.

Во дворе, среди курчавой гусиной травы, стояла деревянная миска с мутной водой — в нее бросали корки черного хлеба для кур. Фунтик подошел к миске и осторожно вытащил из воды большую размокшую корку.

Сварливый голенастый петух, прозванный «Горлачом», при­стально посмотрел на Фунтика одним глазом. Потом повернул голову и посмотрел другим глазом. Петух никак не мог поверить, что здесь, рядом, среди бела дня происходит грабеж.

Подумав, петух поднял лапу, глаза его налились кровью, внутри у него что-то заклокотало, как будто в петухе гремел далекий гром.

Степан знал, что это значит — петух разъярялся. Стремительно и страшно, топая мозолистыми лапами, петух помчался на Фунтика и клюнул его в спину. Раздался короткий и крепкий стук. Фунтик выпустил хлеб, прижал уши и с отчаян­ным воплем бросился в отдушину под дом.

Петух победно захлопал крыльями, поднял густую пыль, клюнул размокшую корку и с отвращением отшвырнул ее в сто­рону — должно быть, от корки пахло псиной.

Фунтик просидел под домом несколько часов и только к ве­черу вылез и сторонкой, обходя петуха, пробрался в комнаты. Морда у него была в пыльной паутине, к усам прилипли высох­шие пауки.

[1] Схема рис. 1а взята из книги А. М. Егорова «Гигиена голоса и его фи­зиологические основы».

 

[2] Схемы рисунков взяты из книги проф. М. Е. ХватцеМ «Недостатки речи у школьников». М., Учпедгиз, 1958.

 

[3] Исключение см.. в главе «Нормы литературного произношения».

 

[4] Тренируя дикцию на фразах и текстах, не забывайте об их смысле.

 

[5] Для работы над речью на материале сказки следует брать из нее не­большие отрывки, предварительно ознакомившись с содержанием всей сказки и определив ее основную мысль.

 

[6] Правильность ударений проверяйте по словарям.

[7] произносится как короткое «и».

 

[8] К. С. Станиславский. Собрание сочинений в 8-ми томах, т. 3, М., «Искусство», 1955, стр. 63.

 

[9] См.: Н. И. Ж и н к и н, Механизмы речи, М., Изд-во Академии педагоги­ческих наук, 1968.

 

[10] См. статью: Е. И. Алмазов. Мутационный период в голосе мальчи­ков.— Сб. «Детский голос», М.., Педиздат, 1970, стр. 160.

 

[11] См.: А.С. Авдулина. Умеете ли вы дышать, М., «Знание», 1965.

[12] В дальнейшем мы не будем напоминать, что перед вдохом, естественно, следует сделать выдох.

 

[13] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 63.

 

[14] Нумерация строчек дана для более удобного деления текста по со­бытиям.

 

[15] Отрывки даются в сокращении. В текст внесены изменения, приближаю­щие язык былин к современному языку.

 

[16] М.Ю.Лермонтов. Собрание сочинений в 4-х томах, т. 4, М., Изд-во Академии наук СССР, 1959, стр. 576.

 

[17] Сб. «Станиславский. Писатели, артисты, режиссеры о великом деятеле
русского театра», М., «Искусство», 1963, стр. 136.

 

[18] Сб. «Михаил Семенович Щепкин», стр. 200, 201.

 

[19] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 97.

 

[20] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 99.

 

[21] Та м же, стр. 100.

 

[22] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 122.

 

[23] М. К не бе ль. Слово в творчестве актера. М., «Искусство», 1954, стр. 108.

 

[24] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 135.

 

[25] К. С. Станиславский. Собрание сочинений, т. 3, стр. 100.

 

[26] Предложения даются с опущенными в отдельных случаях знаками препинания.

 

[27] Парии — в Индии люди из низшего сословия, лишенные всех прав (бес­правные, отверженные, угнетаемые люди).

 

[28] М. Кнебель. Слово о творчестве актера, стр. 72.

 

[29] М. Кнебель. Слово в творчестве актера, стр. 68. 236