Судебно-арбитражная практика рассмотрения дел, связанных с договором лизинга

 

Сложности правового регулирования лизинговых отношений в нашей стране вызваны среди прочего и противоречиями, содержащимися в законодательстве РФ по этому вопросу. Так, § 6 гл. 34 ГК РФ, регулирующий вопросы финансовой аренды (лизинга), и Закон о лизинге расходятся во многих положениях друг с другом, не говоря уже о Конвенции УНИДРУА от 28 мая 1988 г. о международном финансовом лизинге. Некоторые положения Закона о лизинге часто противоречат и не согласуются с другими нормативными правовыми актами РФ. Все эти обстоятельства не могут не оказать влияния на складывающуюся судебную практику.

Если говорить о существенных условиях договора лизинга, то необходимо отметить разный подход по этому вопросу, существующий в ГК РФ и в Законе о лизинге. Так, согласно ст. 665 ГК РФ по договору финансовой аренды (лизинга) арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей.

Сегодня ситуация такова, что многочисленные лизинговые операторы в своих отношениях с контрагентами руководствуются именно Законом о лизинге. Такое положение вещей объясняется тем, что этот закон достаточно подробно регламентирует все аспекты лизинга, и с этой точки зрения, конечно, более удобен как правовая база регулирования финансовой аренды. Но анализ положений Закона о лизинге приводит к выводу, что установленные им правила значительно отличаются, а в ряде случаев прямо противоречат нормам ГК РФ, посвященным данному виду гражданско-правовых сделок, а также Конвенции УНИДРУА.

Вот только основные из этих противоречий.

Так, в ст. 2 закона дано иное, чем в ГК РФ и Конвенции УНИДРУА, определение лизинговой сделки: под ней подразумевается "совокупность договоров, необходимых для реализации договора лизинга между лизингодателем, лизингополучателем и продавцом (поставщиком) предмета лизинга".

Пункты 1 и 2 ст. 17 Закона о лизинге исходят из того, что именно лизингодатель обязан предоставить арендатору лизинговое имущество, а также передать вместе с ним все его принадлежности и документы, тогда как по ГК РФ подобный вариант возможен только при наличии специальной договоренности участников лизинговой операции об этом (п. 1 ст. 668 ГК РФ).

К субъектам лизинга отнесены, помимо собственно сторон договора финансовой аренды, также и продавцы, хотя они в этом договоре непосредственно не участвуют.

Статья 15 закона предусматривает ряд дополнительных по сравнению с ГК РФ требований к самому договору, в частности, указания в его названии формы, типа и вида лизинга. К числу существенных его условий отнесены: объем передаваемых прав собственности (очень некорректная формулировка с позиции континентальной системы права); наименование места и описание порядка передачи предмета лизинга арендатору; условия содержания и ремонта арендного имущества, перечень дополнительных услуг, предоставляемых лизингодателем на основании договора комплексного лизинга; определение обязанности одной из сторон договора застраховать лизинговое имущество (если иное не установлено договором).

В статье 16 Закона о лизинге вводятся еще и обязательные признаки и условия договора лизинга, хотя такие категории вообще не известны российскому договорному праву. В частности, установлено, что договор может считаться лизинговым, если в нем указано на наличие инвестирования денежных средств в предмет лизинга и на наличие передачи этого имущества лизингополучателю. В договоре международного лизинга, кроме того, должна наличествовать ссылка на договор купли-продажи, в соответствии с которым передача лизингового оборудования обязана производиться не позднее чем через шесть месяцев с момента пересечения им таможенной границы РФ, за исключением случаев его транспортировки по территории нашей страны в течение более длительного срока.

Помимо этого, Закон о лизинге требует, чтобы в договоре лизинга были оговорены обстоятельства, которые стороны считают бесспорным и очевидным нарушением обязательств и которые ведут к прекращению сделки и имущественному расчету, а также процедура изъятия (возврата) предмета лизинга.

Пункт 7 ст. 15 закона предоставляет лизингополучателю право на продление финансовой аренды с сохранением или изменением условий договора. При этом не совсем ясно, как лизингополучатель сам в одностороннем порядке может изменить условия договора. Скорее, речь должна идти о том, что стороны при заключении договора могут предусмотреть на случай продления его срока некий допустимый диапазон изменений условий лизинга, в пределах которого лизингополучатель волен самостоятельно выбирать наиболее подходящий для него вариант.

В статье 13 закона помимо права бесспорного взыскания денежных сумм с участника сделки, нарушившего определенные обязательства по договору, предусмотрено также бесспорное изъятие самого лизингового имущества. Если такое взыскание денежных сумм вполне возможно через банковскую систему, то как авторы закона намеревались реализовывать право бесспорного изъятия имущества, не понятно*(278). В связи с изложенным возникают вопросы о том, какими же конкретно нормами нужно руководствоваться при операциях лизинга, какие из них имеют преимущественную силу и каковы последствия применения сторонами тех или других норм?

Закон о лизинге в ст. 15 устанавливает целый перечень существенных условий лизингового договора, в результате чего практически все условия договора лизинга считаются существенными. Обязательные признаки и условия договора лизинга установлены и в ст. 16 Закона о лизинге. Однако юристы до сих пор не пришли к единому мнению: какими из этих норм следует руководствоваться при решении вопроса о том, является сделка лизинговой или нет?

В качестве примера можно привести Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 3 апреля 2001 г. N Ф03-А37/01-1/442. Договор лизинга был признан судом незаключенным как несоответствующий ст. 422 ГК РФ, а также ст. 665 ГК РФ, устанавливающей существенные условия для договора финансовой аренды (лизинга), так как в договоре отсутствуют существенные условия, а именно: обязанность приобретения арендодателем предмета лизинга у определенного арендатором продавца и отсутствия права выбора продавца самим арендодателем. Так же, как указывается в названном постановлении, заключенный договор не признается договором лизинга и в силу ст. 667 ГК РФ, так как лизингодатель, покупая имущество, не предупредил продавца о том, что покупаемое им имущество предназначается для передачи в лизинг. Арбитражный суд кассационной инстанции признал договор не отвечающим признакам договора финансовой аренды, но отметил действия сторон по фактическому исполнению сделки, свидетельствующие о наличии между ними арендных отношений с правом выкупа арендованного имущества, которые регулируются § 1 гл. 34 ГК РФ.

ФАС Московского округа отмечает, что существенные условия и особый порядок заключения договоров финансовой аренды (лизинга) установлены ст. 665, 667 ГК РФ, а также ст. 15, 16 Закона о лизинге*(279).

С указанным мнением сложно согласиться, так как, по нашему мнению, к описанной коллизии законов должны применяться те общие коллизионные нормы, какие имеются в российском гражданском законодательстве. Главная из них закреплена в п. 2 ст. 3 ГК РФ: "гражданское законодательство состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов. Нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК РФ".

Важно всегда учитывать, что в основе концепции построения ГК РФ лежит принцип исчерпывающего регулирования включенных в него поименованных гражданско-правовых договоров. Иными словами, никакие другие законы не должны содержать норм, регулирующих те договоры, которые урегулированы ГК РФ. Исключения из этого общего правила возможны лишь в том случае, когда сам ГК РФ содержит отсылку к иному законодательному акту. Применительно к договору финансовой аренды, таких отсылок в ГК РФ нет*(280).

На основании указанных коллизионной нормы и общего принципа построения ГК РФ, положения Закона о лизинге, не только противоречащие или не соответствующие положениям § 6, и в части, не урегулированной им, § 1 гл. 34 ГК РФ, но и вообще затрагивающие собственно договор финансовой аренды, юридической силы не имеют. Поэтому, в частности, при рассмотрении спора, вытекающего из договора финансовой аренды (лизинга), в арбитражном суде суд должен в первую очередь руководствоваться нормами ГК РФ.

Встречаются в судебной практике и противоположные случаи - попытки доказать, что между сторонами был заключен договор купли-продажи, а не лизинга.

Например, организация в кассационной жалобе указала, что суд не дал буквального толкования условий договора, которым установлено, что договор считается заключенным при наличии приложения к договору N 2 о согласовании размера и сроков уплаты лизинговых платежей, нарушение которых влечет за собой имущественную ответственность. Приложение N 2 сторонами согласовано не было, и, следовательно, суду надлежало признать этот договор незаключенным.

Основываясь на этом, организация, полагающая, что был заключен договор купли-продажи сельскохозяйственного оборудования, считает свои обязательства по оплате оборудования выполненными. Зачет организацией-лизингодателем части платежей по договору в счет оплаты стоимости услуг по незаключенному договору лизинга организация-лизингополучатель находит необоснованным.

Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа по этому вопросу отметил, что согласно представленным документам сторонами был заключен договор финансового лизинга, и в счет исполнения обязательств по данному договору лизингодатель на основании устной заявки лизингополучателя закупил у организации сельскохозяйственное оборудование, переданное лизингополучателю по акту приемки-передачи. Согласно условиям договора лизинга в день его заключения стороны подписали два приложения за N 1, в одном из которых согласованы ассортимент объектов лизинга и количество сельскохозяйственной техники, подлежащей поставке по данному договору. Во втором документе, обозначенном как приложение к акту приемки-передачи, согласованы условия, сроки и порядок расчетов лизингополучателя за технику. Как отмечает кассационная инстанция, указанные обстоятельства не противоречат нормам права, установленным ст. 665, 666 и 668 ГК РФ. Кроме того, заключение и исполнение сторонами договора лизинга подтверждаются также и счетом-фактурой с расшифровкой платежей, платежными поручениями, которыми ответчик частично перечислил задолженность за сельскохозяйственное оборудование, указав наименование платежей - "Стоимость объекта лизинга".

Таким образом, учитывая изложенные обстоятельства, суд посчитал, что доводы заявителя о заключении между сторонами договора купли-продажи, а не лизинга, и поэтому отсутствии у него обязательства по уплате лизинговых платежей и пени за просрочку их оплаты не основаны на материалах дела*(281).

Вопросы возникают и при бесспорном изъятии предмета договора лизинга. Истребование имущества из чужого незаконного владения само по себе является достаточно спорным вопросом из-за отсутствия законодательно установленного порядка реализации этого правомочия лизингодателя, предусмотренного Законом о лизинге, а в некоторых случаях не всегда может быть осуществлено из-за ограничений, установленных самими же сторонами в договоре лизинга.

В частности, при заключении договора лизинга стороны договорились, что лизингодатель должен поставить оборудование, а лизингополучатель - оплатить поставленное оборудование и после пуска его в эксплуатацию осуществить лизинговые платежи.

Судом было установлено, что обязательства сторон по приему-передаче лизингового объекта в соответствии с условиями договора исполнены не были, лизинговый объект, исходя из заключенного договора, не считается сданным лизингополучателю и принятым для эксплуатации. Соответственно, суд пришел к выводу, что право владения и использования оборудования у лизингополучателя не возникло и, так как лизинговый объект является собственностью лизингодателя, он вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения*(282).

Вместе с тем кассационная инстанция отметила, что согласно заключенному договору лизинга лизингодатель приобретает право истребовать поставленное имущество только при наличии производства и экспорта (по-видимому, производимой на оборудовании продукции) и при нерегулярной уплате лизинговых взносов. При этом лизингодатель должен в одностороннем порядке прекратить действие договора через 30 дней после письменного предупреждения.

Таким образом, суд кассационной инстанции пришел к выводу об ограничении условиями договора прав лизингодателя как собственника имущества и об отсутствии у него права истребования обратно имущества из чужого незаконного владения.

Однако Президиум ВАС РФ с данным мнением кассационной инстанции не согласился. По мнению высшей судебной инстанции, правом собственности по-прежнему обладал лизингодатель и следовательно, истец обладал всеми полномочиями и средствами защиты вещных прав, предоставляемых собственнику имущества ст. 301 ГК РФ.

В то же время суд установил, что спорное оборудование фактически находилось в незаконном владении организации, которая не являлась участником договора финансового лизинга.

При таких обстоятельствах заявленный иск подлежит квалификации как виндикационное требование собственника, не владеющего имуществом, к лицу, неправомерно им владеющему, и, установив отсутствие у ответчика прав на спорное оборудование, удовлетворил заявленный иск.

Вывод суда кассационной инстанции о том, что право собственности истца ограничено договором лизинга, является неправомерным, поскольку ограничение прав собственника лизинговым договором не влияет на объем правомочий собственника по истребованию имущества из чужого незаконного владения применительно к правам, предоставленным ст. 301 ГК РФ*(283).

Интересные выводы сделаны Федеральным арбитражным судом Западно-Сибирского округа по вопросу оперативного лизинга. В постановлении отмечается, что оперативный лизинг регламентирован Законом о лизинге и общими нормами ГК РФ по аренде, не обладает ни экономическими, ни правовыми признаками финансовой аренды и по своей сути является обыкновенной арендой. Закон о лизинге, а также соответствующие нормы ГК РФ в отношении экономического лизинга не указывают в качестве обязательного условия приобретение имущества лизингодателем в соответствии с указаниями лизингополучателя. Следовательно, с точки зрения и ГК РФ, и Закона о лизинге оперативный лизинг не может регулироваться положениями § 6 гл. 34 ГК РФ - финансовая аренда (лизинг). Ссылка истца по этому делу на отсутствие существенных условий, установленных для договоров финансовой аренды (лизинга) ГК РФ, в договоре оперативного лизинга не является основанием для признания сделки недействительной согласно ст. 168 и п. 2 ст. 170 ГК РФ*(284).

При рассмотрении этой категории дел появляются особенности, возникающие как в связи с проблемами в правовом регулировании лизинга, так и в связи с отличительными чертами, характерными только для договора лизинга, чего, безусловно, нельзя не учитывать. Причины для возникновения споров остаются теми же, что и для остальных категорий дел - попытка уйти от исполнения своих обязанностей по заключенному договору, поиск для себя каких-либо преимуществ и льгот либо неисполнение контрагентом по сделке своих обязательств*(285).