Границы познания. И. Кант: вещи в себе и явления, знание и вера

Границы человеческого познания исследует И. Кант. На им же поставленный вопрос "Что я могу знать?", Кант отвечает, что познаваемы лишь явления (феномены), а вещи в себе (ноумены) находятся за пределами возможности познания, ибо они никогда не даются в опыте. Кант разграничивает "вещи в себе" и "вещи для нас". Последние "являются", то есть познаваемы. "Вещи в себе" непознаваемы. На этом основании Канта зачисляют в разряд агностиков. Но это вряд ли правильно, так как Кант отказывает "вещам в себе" в познании лишь для того, чтобы не выходить за границы опыта и не поощрять разум заниматься объектами, которые никогда в опыте не могут быть даны. Так, Кант считает, что Луна может стать объектом возможного опыта, а потому она познаваема. "Вещами в себе" являются лишь бог, бессмертная душа и загробный мир. Все остальное, поскольку оно может быть дано в актуальном или в возможном будущем опыте, познаваемо, доступно математике и естествознанию.

В вину Канту часто ставят то, что он определяет границы познания до его начала. На этот недостаток кантовской философии указывал Гегель, заявляя, что "исследование познания возможно только в процессе познания и рассмотреть так называемый инструмент знания значит не что иное, как познать его. Но желание познавать прежде, чем приступить к познанию, так же несуразно, как мудрое намерение того схоластика, который хотел научиться плавать прежде, чем броситься в воду" [18. Т. 1. С. 95].

Знание – это отражение свойств, качеств, сущности объективной действительности в сознании человека. Вычленив "вещи в себе" и отказав им в познании, Кант отделяет знание от веры, мнения, спекулятивного мышления и таких форм сознания, как миф, религия, искусство и т.д., в которых главенствующее место принадлежит не знанию, но вере. Вера – это такое знание, которое принимается без непосредственного эмпирического и рационального доказательства. Кант ограничивает знание и предоставляет место вере, ибо он не хотел лишать многих людей важного стимула их жизни.

Веру можно подразделить, по крайне мере, на два вида: религиозную и прагматическую. Иногда выделяют и третий вид веры – мифологический, связанный с верованиями в различные мифы, созданные людьми как в прошлые времена, так и в нынешние.

Религиозная вера наиболее полно используется в богословии, в религиозных философских трактатах. Она противопоставляется эмпирическому и интеллектуальному знанию и считается высшей формой человеческого знания, полученного через божественное откровение. Кант считал, что доказать логически существование бога, бессмертной души и загробного мира невозможно, поскольку они суть вещи в себе, в их бытие можно только верить. Отсюда, правда, следовало, что в их бытие можно и не верить. Тогда для верующих все указанные выше сущности имеют свое реальное бытие. Неверующие их бытие не признают. Верующие признают в качестве реальных событий все сотворенные Иисусом Христом чудеса, описанные в евангелях. Неверующие все эти "чудеса" считают мифами, сказками и т.д., без которых религия не может обойтись.

Один из "отцов церкви" Квинт Септимий Флоренс Тертуллиaн, говоря о ненужности человеческой мудрости и образования, писал: "Сын божий был распят; не стыдимся этого, потому что это постыдно; сын божий умер, – вполне верим этому, потому что это нелепо. И погребенный воскрес; это верно, потому что это невозможно". "Нам после Христа, – говорил Тертуллиан, – не нужна никакая любознательность; после евангелия не нужно никакого исследования". Он провозглашает основной принцип верующего: Credo, quia ineptum. "Я верю, потому что это нелепо" [35. С. 388].

Прагматическая вера представляет собой определенную научную гипотезу, стройные логические и эмпирические доказательства которой отсутствуют. Таковыми являются, например, все математические аксиомы: о нигде не пересекающихся параллельных прямых, о треугольнике, сумма внутренних углов которого равна двум прямым (180^о). На этих постулатах была построена геометрия Евклида.

Прагматическая вера сопутствует человеку в его обыденной жизни. Человек верит в целительное искусство врача. В этом случае вера покоится на нашем (человеческом) признании умения врача бороться с болезнью. Очень трудно, практически невозможно исцелиться, если мы не верим нашему лечащему врачу.

Прагматическая вера упрощает человеку жизнь. Вместо того чтобы самостоятельно заняться исследованием вопроса или размышлением над ним, человек принимает установившееся толкование его и тем самым снимает с себя всякую ответственность, возлагая ее на мнение большинства или на традиции.