Глава 6. Антисемитизм – это не смешно

 

Я держу в руках томик «Иудотопия: избранная книга для избранного народа»1. У этого творения два автора – Брайан Фогель и Сэм Вулфсон. Правда, «книга» – вряд ли подходящее слово для обозначения данного произведения. Скорее это собранные под твердой обложкой забавные фотографии, лозунги, карикатуры, диалоги, остроты и шутки о евреях и иудаизме. А сзади на суперобложке приведена самая первая шутка: напечатана цена 25 долларов, однако перечеркнута «от руки», и рядом выведено каракулями «Но для вас – 24,99!»

Эта острота задает тон целой книге, построенной на классических стереотипах о евреях. Здесь вы встретите чрезмерно заботливых мамаш, невротических юношей, фригидных жен, несъедобную кошерную пищу и т. п. И в основе множества шуток – старые образы мелочных, жадных и одержимых накопительством евреев.

Целая страница заполнена якобы «Настоящими записками из Стены плача». Например, вот такая рукописная просьба: «Дорогой Ха-Шем, пожалуйста, помоги тете Марион нормально пережить операцию. А если не переживет, то пусть мне достанется большая часть ее акций и активов».

Разбросанные по всей книге врезки содержат «Ценные советы Шейлока о том, как сэкономить грош». Вот типичный пример: «Универмаги Barney’s, Bloomingdale’s и Saks предоставляют большие скидки собственным служащим. Заведите среди этих служащих как можно больше друзей или создайте с ними семью».

Двухстраничный тест «До какой степени вы скупой еврей?» позволит вам оценить себя по шкале из четырех значений: «Мот», «От щедрого до умеренного», «Бережливый» и «Высеченный в камне стереотип».

Целый разворот посвящен «развенчанию» теории «Евреи контролируют мировую денежную массу». Написано следующее: «Неправильно. Не евреи контролируют мировую экономику, а один еврей. И зовут его Беном Шаломом Бернанке». (Ниже на той же странице напечатано от души обработанное фотошопом изображение Бернанке, танцующего на дискотеке в окружении девушек, страстно обвивающих его руками. Бернанке еще повезло: ведь его, как Алана Гринспена на титульном листе, могли бы показать в трусиках «танга» на каком-нибудь латиноамериканском пляже.)

Если вы находите такой юмор смешным, то «Иудотопия» для вас. Лично на меня она произвела гнетущее впечатление. И я не знаю, ситуация становится лучше или хуже оттого, что авторы этого чтива – вышеупомянутые Брайан Фогель и Сэм Вулфсон – сами являются, видимо, приличными евреями и что книга основана на одном успешном сценическом шоу, которое с аншлагами шло в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке.

«Ой вей», – вероятно, ответили бы на это Фогель и Вулфсон.

Не хочу валить все шишки конкретно на двух названных авторов. Они, безусловно, не единственные еврейские комики, строящие свои юмористические выступления на бородатых стереотипах о евреях. Еврейские комики уже давно много делают для укрепления этих стереотипов, а также непреднамеренно подпитывают враждебность к бедному народу Израиля.

Тема о еврейском юморе и его роли в обществе, особенно в Соединенных Штатах, чрезвычайно широка. От дней водевилей до золотой эры телевидения, телешоу «Saturday Night Live» и массы комедийных проектов множество еврейских комиков, актеров, сценаристов и режиссеров приложили руку к формированию американского юмора. Пожалуй, каждый американец с ходу вспомнит Фанни Брайс, братьев Маркс, Джека Бенни, Джорджа Бернса, Сида Сезара, Карла Рейнера, Вуди Аллена, Ленни Брюса, Родни Дейнджерфилда, Билли Кристела и Джерри Сейнфельда. Здесь я остановлюсь. Нет, прославленные имена еще не закончились, но просто вы уже поняли, что я хотел сказать. Наверное, проще перечислить ведущих американских юмористов, которые не являются евреями, чем вспомнить всех представителей этой национальности!

Признание огромной роли, которую евреи сыграли в истории американского юмора, поднимает такой естественный вопрос: существует ли вообще явление «еврейский юмор»? И если существует, тогда следующий вопрос, который задавало не одно поколение еврейских старейшин по поводу всего сущего под солнцем: а хорошо ли это для евреев?

Начнем с первого вопроса. Очевидно, было бы глупо утверждать, будто есть всего один стиль юмора, объединяющий названных выше разнообразных артистов, не говоря уже обо всех комичных еврейских исполнителях, полюбившихся нам за последние десятилетия. (Например, вы знаете, что Питер Селлерс, актер из фильма «Розовая пантера», был евреем? Это имя тоже нужно добавить к нашему списку комиков, хотя Селлерс и не укладывается в заранее определенный шаблон.) Тем не менее многие эксперты замечали, что существуют интонации, отношение, мировоззрение, определяющие характерную еврейскую манеру смеяться над собой и над миром.

Как считают некоторые эксперты, еврейский юмор – это, по сути, стратегия защиты от давления враждебного мира. Игра слов, остроумие и ирония всего лишь оборонительное оружие. При таком взгляде еврейский юмор оказывается уличным вариантом любви к эрудиции, которая всегда была характерной для нашего народа. Раввин – это блестящий мыслитель, досконально знающий религиозное учение и потому способный распутать даже самые сложные этические и моральные дилеммы. А комик – остроумный малый с хорошо подвешенным языком, благодаря чему в дискуссии может взять верх над любым оппонентом, так что антисемит будет долго гадать, как же его укололи и высмеяли.

В двух знаменитых строках от комика Граучо Маркса емко изложена эта стратегия использования юмора в качестве оружия: «Никогда не захочу принадлежать к клубу, который согласен принять меня в свои члены» и (когда его семью не пустили в плавательный бассейн в одном «эксклюзивном» загородном клубе) «Моя дочь только наполовину еврейка. Можно ей заходить в бассейн до пояса?» В первой шутке с помощью парадокса высмеивается снобизм, с которым всегда приходилось бороться евреям, а второй абсурдный вывод раскрывает нелепость дискриминации. В обоих случаях после едких острот Граучо антисемитский снобизм уже не воспринимается слишком серьезно.

Другие люди говорят, что в еврейском юморе проявляются страдания и боль, которые испытывает человек, будучи вечным чужаком в этом мире. Такое описание подходит, скажем, для характерного персонажа Вуди Аллена – заурядного невротического тюфяка, столь привыкшего к отказам, что уже не знающего, как воспринимать «да» в качестве ответа. Или к стилю телевизионного актера, комика и продюсера Ларри Дэвида, решительно несогласного с данным ему определением «еврей, который сам себя терпеть не может». На это Ларри отвечает: «Да, я сам себе противен, но вовсе не потому, что я еврей». Однако дерзкий Мел Брукс, шутовской Джордж Бернс или эксцентричная Гильда Раднер вовсе не выглядят страдающими от «отчуждения».

Даже если и сложно точно определить, что же такого особенного в еврейском юморе, множество людей соглашаются: этот юмор – особенный. Поэтому несколько поколений телевизионных и голливудских актеров и режиссеров выслушивали от своих продюсеров предупреждение не делать фильмы и шоу «слишком еврейскими», чтобы не оттолкнуть массовую аудиторию. (Широко распространена такая стратегия: насытить сценарий еврейским юмором, но потом набрать актеров без характерных еврейских манер и внешности. Как гласит кинематографическая поговорка, «пишите на идише для британских актеров».) Однако если не существует понятия «еврейский юмор», каким же образом шоу может быть «слишком еврейским»? Здесь явное логическое несоответствие.

Ради продолжения дискуссии допустим существование еврейского стиля юмора, даже если его и сложно точно определить.

Теперь по поводу второго вопроса: хорошо ли это для евреев? Мой ответ: зависит от обстоятельств.

Лично мне очень нравится не только то, что евреи сделали столь большой вклад в американскую традицию юмора (да и во все другие виды артистического искусства), но и их все большая готовность признавать данный факт и даже гордиться им. Например, участник шоу «Saturday Night Live» Адам Сэндлер с достоинством говорит о своей вере (и даже воспевает ее, как в его знаменитой «Песне о хануке»). Я доволен тем, что Джерри Сейнфельд, в отличие от поколений предыдущих артистов, не посчитал нужным отказаться от своей настоящей еврейской фамилии и взять себе псевдоним, а затем даже сделал очень нью-йоркский, очень еврейский сериал «Сейнфельд», который стал самой популярной в истории ситуационной комедией. (Несколько нюансов: напарник Сейнфельда по сериалу Джейсон Александер, урожденный Джей Гринспен, изменил свою фамилию, но после поездки по Израилю при содействии нашей Антидиффамационной лиги загорелся изучением своих еврейских корней и даже стал нашим пропагандистом.)

Итак, еврейский юмор, как и любые другие формы смешного, я определенно уважаю и люблю. И нужно только радоваться тому, что миллионы американцев любого происхождения тоже полюбили этот юмор (и по ходу даже выучили несколько слов на идише). Это может быть мощным оружием в борьбе против антисемитизма. Но вот что мне не нравится во всей этой ситуации: когда еврейские комики используют в качестве основного источника своего юмора национальные стереотипы. А особенно я против использования оскорбительных стереотипов и мифов, неустанно внушаемых людям антисемитами. Например, мне на ум приходит Джек Бенни, на протяжении нескольких десятков лет изображавший на радио, телевидении и в кино еврея-скрягу. Но скаредность не единственный недостаток комического образа, созданного Бенни. Он еще вздорный, вечно всем недовольный, постоянно ноет, тщеславен и ужасно играет на скрипке. (В действительности Джек Бенни, конечно, искусно владел музыкальным инструментом.) Тем не менее отличительной чертой всех персонажей была мелочность, и классические шутки Бенни построены на этой малопривлекательной черте характера. Вспомним сейф в невероятно глубоком подвале или ответ Бенни на предложение грабителя «Кошелек или жизнь!» после долгой-долгой паузы: «Я думаю… Тут надо подумать».

Смешно? Конечно. Бенни использовал этот образ и связанные с ним шутки на полную катушку. Шоу комика регулярно попадали в число самых рейтинговых программ. Но если объективно оценить творческое наследие артиста, то становится понятно, что его юмор немало способствовал укреплению среди американцев-неевреев стереотипа о евреях как о скупердяях. Совсем несложно представить, как нееврейский поклонник Джека Бенни делает какое-то предубежденное замечание по поводу «мелочных евреев», а в свою защиту отвечает: «Да ну, даже Джек Бенни, еврей, и тот признает, что они таковы!»

Подобную проблему я вижу и с персонажем, сыгранным комической актрисой Фрэн Дрешер в популярном ситкоме «The Nanny» (в российском варианте изменилось не столько название – «Моя прекрасная няня», сколько образ главной героини, который заметно отличается от оригинала. – Примеч. ред.). Вздорная и вечно жалующаяся, как и Джек Бенни (почему некоторые евреи на телевидении выбирают для себя такую манеру поведения?), она также была меркантильной, вульгарной, крикливо одевалась и манипулировала людьми. Эта претендующая на звание еврейско-американской принцессы девица неустанно охотилась на красавца-миллионера в надежде, что он в конце концов оденет ее в меха и бриллианты на всю оставшуюся жизнь. Как и Бенни, Дрешер порой тоже была очень смешной, но далеко не одна сцена вызывала у меня гримасу досады. Я бы не хотел, чтобы милые американцы со среднего запада или юга, возможно, лично не знакомые ни с одним евреем, такими представляли себе всех нью-йоркских представителей нашей национальности!

Не поймите меня неправильно. Я не хочу сказать, что евреи на телевидении или в кинофильмах (будь то комедии или драмы) не должны быть узнаваемы как евреи или что каждый еврейский персонаж должен выглядеть эдаким идеальным, но пресным образцовым американцем. Возможно, было время, когда американские евреи не чувствовали себя в безопасности и поэтому страстно желали полностью слиться с местной массовой культурой. Тогда они действительно боялись выглядеть по-еврейски на публике, не говоря уже о СМИ и кино. Отсюда и возникновение культуры, которую писатель Марни Уинстон-Маколи описывает известной фразой «Shanda fur die Goyim», что означает «не позорь нас перед гоями своим слишком еврейским поведением»2.

Такова моя точка зрения. Меня не смущает неудачник в исполнении Джека Бенни или вульгарная няня Фрэн Дрешер только потому, что они «слишком евреи». И я не отговариваю евреев от насмешек над самими собой. Готовность признать и высмеять собственные слабости – это проявление силы характера. Такой способностью надо гордиться, а не стыдиться ее.

На самом деле я говорю прямо противоположное. В моих глазах неудачник и еврейско-американская принцесса вовсе не выглядят «слишком по-еврейски». Проблема в том, что они совершенно отличаются от настоящих евреев. Такие черты характера, как мелочность, жадность, меркантильность и вульгарность, не зависят от религиозной или этнической принадлежности. Думать, что здесь есть связь и что именно евреи воплощают собой эти черты, не только неверно, но и оскорбительно для евреев. А юмор, основанный на таких стереотипах, я считаю не особенно умным и не особенно творческим. На самом деле это проявление лености автора, поскольку гораздо проще заставить людей смеяться, нажав на кнопки их предрассудков, чем придумать нечто свежее и оригинальное.

 

 

...

 

Такие черты характера, как мелочность, жадность, меркантильность и вульгарность, никак не зависят от определенной религиозной или этнической принадлежности

 

Иногда представители СМИ и индустрии развлечений, такие как прославленный телевизионный продюсер Норман Лир, оправдывают юмористическое использование стереотипов тем, что это якобы сатира, выставляющая на посмешище нелепость расовой и религиозной нетерпимости. И, следуя такой логике, юмор на основе избитых стереотипов будто бы ослабляет, а не укрепляет антисемитские настроения. Лир всегда защищал своего легендарного персонажа Арчи Банкера (сыгранного в ситкоме 1970-х годов «АП in the Family» («Все в семье») актером Кэрроллом О’Коннором), подчеркивая, что настроенный против евреев Арчи был столь откровенно невежественным и что аудитория мгновенно видела абсурдность его антисемитской позиции. К тому же в конце сериала Арчи получил заслуженное наказание.

Чтобы такой юмор воспринимался как социально приемлемый, нужно различать два понятия: «смеяться над антисемитизмом» и «смеяться из-за антисемитизма». К сожалению, сделать это не так уж просто. Пугающе много людей реагируют на антиеврейские шуточки фразами вроде «Это смешно, потому что это правда».

Рассмотрим пример Арчи Банкера. Его действительно изобразили тупицей, но его либеральная и толерантная дочь, а также зять (которого Арчи часто называл «дубиной»), ничем не лучше. Главный герой, возможно, получил заслуженное наказание в том смысле, что его антисемитские высказывания всегда били мимо цели, но он от своей глупости никогда по-настоящему не страдал. Эпизоды сериала «Все в семье» обычно заканчивались сценкой, в которой Арчи сидит в своем любимом кресле с откидной спинкой, кричит жене Эдит, чтобы она принесла ему пиво, и излучает полнейшую удовлетворенность собственной жизнью. И уж точно не сомневается в своем искаженном восприятии мира.

Есть еще одна, более тонкая проблема в том, как изображен Арчи Банкер. Когда состоялась премьера ситкома «Все в семье», многих критиков и телезрителей потрясла его относительная откровенность. В Соединенных Штатах впервые в телевизионной комедии, занимающей в сетке вещания лучшее время, была предпринята попытка поднять такие темы, как национальные и религиозные предрассудки (а также другие щекотливые общественные темы – секс до брака и война во Вьетнаме). Но сегодня, оглядываясь назад, мы видим, что националистическая предвзятость Арчи была намеренно сглажена сценаристами сериала.

Небольшой пример. Хотя Арчи выражался как типичный расист, он никогда не использовал крайне резких, грубых расистских и националистических эпитетов, которые употребляли в речи настоящие националисты и расисты тех дней. (Я имею в виду слова жиды и ниггеры.) Нет, он обходился более мягкими, иногда придуманными заменителями, придавая своим предубеждениям комическую окраску: афроамериканцев называл «загорелыми», а евреев – «изями».

Несомненно, это было сделано, чтобы не задевать чувства зрителей (и рекламодателей) того времени. К тому же цензоры телеканала, в чем я уверен, все равно не пропустили бы грубые националистические прозвища. Но в результате ненавистнические взгляды Арчи стали выглядеть не столь опасными. Этот персонаж получился более комичным и даже более симпатичным, чем показался бы зрителям, выражай он свое отношение к евреям и афроамериканцам так, как происходило в реальной жизни. Не хочу сказать, будто Норман Лир или кто-либо другой, связанный с этим шоу, выказывал свое одобрение националистической нетерпимости, которую демонстрировал Арчи. Но изображать этого персонажа в виде безобидного комичного чудака – значит играть на руку настоящим носителям ненавистнической идеологии. Расовая нетерпимость Арчи выглядела едва ли не простым чудачеством, а не тем смертельно опасным (буквально) явлением, каковым она есть в действительности.

Я также не говорю, будто расовая и религиозная нетерпимость не могут быть темой художественного или юмористического произведения. Но я считаю ненавистническую идеологию чрезвычайно сложной темой для представления в развлекательном формате без риска нанести ущерб существующим в обществе взаимной терпимости и взаимоуважению. Это слишком дорогие для всех нас вещи – и слишком хрупкие.

Один из самых сложных случаев, которые мне доводилось рассматривать, – юмор Саши Барона Коэна, больше известного как Борат. Коэн, несомненно, блестящий молодой комик, саркастический и остроумный, наделенный артистическим талантом, благодаря чему на игру актера приятно смотреть. Он также представляет собой сложную и интересную личность: выпускник Кембриджа (в колледже играл в пьесе «Скрипач на крыше»), верующий еврей из ортодоксальной семьи, открыто заявивший о своем желании использовать юмор для демонстрации отвратительной сущности националистических и религиозных предрассудков, а особенно антисемитизма.

Я уверен в благородных намерениях Коэна. Но не уверен в эффективности той комедийной стратегии, которую он использовал в своем мегауспешном кинофильме «Борат: культурные исследования Америки в пользу славного государства Казахстан».

Рассмотрим, пожалуй, самую памятную для большинства людей сцену из фильма – ту, где Борат обучает в аризонском баре группу ничего не подозревающих рядовых американцев словам, как он заявил, традиционной народной песни своего родного Казахстана.

В моей стране есть проблема,

И эта проблема – евреи.

Они у всех берут деньги,

Но никому назад не отдают.

(Хор)

Сбросьте евреев в колодец,

Чтобы освободить эту страну.

Схватите еврея за рога,

И тогда мы на славу повеселимся.

 

Те, кто видели эту ленту, наверное, помнят, в чем комичность сценки: после длинной паузы, вызванной шоком, слушатели Бората с видимым удовольствием подхватывают песню и с энтузиазмом выкрикивают «Сбросьте евреев в колодец!»

Забавная сценка. Но о чем она говорит? О том, что люди в Аризоне являются скрытыми антисемитами, которые только и ждали момента, когда придет какой-нибудь борат и подтолкнет их выплеснуть наружу свои ненавистнические настроения? Не верю в это. Или о том, что глубоко в душе у каждого человека кроются небольшие предрассудки, которые могут проявиться в подходящих обстоятельствах? Я это и раньше знал.

Меня беспокоит также съемочный метод Коэна – образно говоря, «из засады». Режиссер снимал реальных людей с помощью скрытой камеры. Упомянутая сцена заставляет нас поверить, будто люди в баре предубеждены против евреев, возможно, даже нетерпимы к ним. Но так ли это? Возможно, жители Аризоны просто разрывались между различными эмоциями, такими как шок, смущение, отвращение и желание не смутить или не оскорбить иностранного гостя – и просто не нашли более подходящего выхода из неловкой ситуации, чем подхватить песню? Думаю, такой вариант не исключен. И в результате я не уверен в том, что эта сцена проливает свет на истинную природу антисемитизма.

Беспокоят меня и другие вещи в «Борате». Боюсь, общий развеселый тон картины и ее грубый юмор могут дать эффект, противоположный тому, на какой рассчитывал Коэн. Невежественный Борат с его предрассудками выглядит вполне милым, симпатичным персонажем. И конечно, совершенно оскорбительным я считаю нарочито карикатурное изображение жителей Казахстана в виде грубой, грязной деревенщины3. (Причем для реализации замысла картины это и не требовалось. Коэн вполне мог сделать своего Бората жителем какой-нибудь вымышленной страны, и для этого не пришлось бы жертвовать юмором.)

Есть также телевизионный мультипликационный сериал «Южный парк», в котором вокруг еврейского персонажа Кайла неоднократно выстраивались антисемитские сюжеты. В типичном сюрреалистическом эпизоде девятого сезона, «За два дня до послезавтра» (мультсериал впервые появился в эфире в октябре 2005 года), Кайл и еще один герой, Картман, оказываются в апокалиптическом кошмаре, вызванном, судя по всему, глобальным потеплением. И посреди этого хаоса Картман вынимает пистолет и требует от Кайла отдать его «еврейское золото» – мешочек с золотом, который каждый еврей якобы всегда держит при себе на случай чрезвычайной ситуации. Конечно, такая сценка могла бы показаться просто очень резкой сатирой на антисемитские фантазии, если бы у Кайла на шее действительно вдруг не обнаружился не только настоящий мешочек с еврейским золотом (который персонаж предпочел выбросить, чем отдать Картману), но и муляжный мешочек специально для того, чтобы дурачить неевреев. Здесь слились воедино два стереотипа: евреи не просто с одержимостью любят деньги – они к тому же хитры и склонны к обману!

«Южный парк» со своим острым юмором не щадит никого. В восьмом сезоне эпизод «Страсти евреевы» снят в виде экстремальной сатиры на пользующийся скандальной славой фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы» и заслужил похвалу от еврейской газеты Forward как «пожалуй, самая едкая по сей день критика “Страстей”». Когда юмор на грани фола направлен на такого режиссера как Мел Гибсон, который (по меньшей мере) беззаботно играет с антисемитскими стереотипами, то я разделяю и ценю подобный юмор4.

Тем не менее я все равно считаю юмор «Южного парка» культурно рискованным. Продюсеры в свою защиту подчеркивают, что их мультсериал предназначен только для зрителей старше восемнадцати лет. Неужели это шоу не смотрят дети младшего возраста? Очень сомневаюсь. И наверное, многие родители, считая мультипликационный формат безобидным, с легким сердцем позволяют своим малышам смотреть «Южный парк». Кроме того, кто сказал, что все молодые люди старше восемнадцати лет уже морально зрелые и поймут разницу между высмеиванием антисемитизма и юмором на основе антисемитских стереотипов?

Важно отметить: когда еврейские комики в своем творчестве используют стереотипы о представителях нееврейской национальности, это такой же оскорбительный прием, как и использование антисемитских образов. К счастью, большинство еврейских комиков достаточно деликатны и с уважением относятся к людям любого национального и религиозного происхождения. Однако есть и такие, кто в своем желании угодить публике пересекают черту, заигрывая со стереотипами. Мне на ум приходит, например, молодой комик Сара Сильверман, чей сценический образ – наивная, но отягощенная предрассудками еврейская девушка. Благодаря такому персонажу артистка будто бы имеет моральное право произносить следующие слова: «Конечно, беременеть лучше всего, если ты черная девочка-подросток». Я также вспоминаю радиоведущего Говарда Штерна, известного своим «шоковым юмором», оскорбительным практически для всех. И ветерана выступлений в еврейских отелях и пансионатах Borscht Belt Джеки Мэйсона, который в последние годы начал включать в свои выступления «социальные комментарии», среди которых встречаются унизительные ремарки об афроамериканцах и других национальных группах.

Эй, ребята! В антисемитизме нет ничего смешного. И вы ничем не лучше антисемитов, если посредством аналогичных шуточек направляете национальную нетерпимость на представителей других народов.

 

 

* * *

 

Мы должны понимать отдаленные последствия этой темы. Я ни в коем случае не сравниваю основанный на стереотипах юмор еврейских комиков, даже когда я его не приемлю, с действительно ненавистническими насмешками и нападками, которые ежедневно распространяются в Интернете и в других средствах массовой информации антисемитами из разных уголков мира. Вероятные результаты идеологии ненависти (психологический и социальный вред плюс физическое насилие) намного опаснее любого возможного ущерба от юмора Бората. И ни в коей мере не ратую за цензуру кино, телевидения или других форм искусства, чтобы очистить их от националистических стереотипов. В длительной перспективе такие попытки бессмысленны, тщетны и, чаще всего, обречены на провал.

Более того, нам следует понимать, насколько тонка грань между бездумным использованием стереотипов и артистическим изображением национальной жизни, которое действительно поднимает настроение и даже имеет образовательный потенциал.

 

 

...

 

Вероятные результаты идеологии ненависти (психологический и социальный вред плюс физическое насилие) намного опаснее любого возможного ущерба от юмора Бората

 

Мы не должны слишком торопиться осуждать стереотипы в сфере развлечений. Порой стереотипы могут быть частью артистического представления, которое, если все принять во внимание, играет положительную роль в укреплении добрососедских отношений и взаимопонимания между разными национальными общинами, а определяет названную тонкую грань мера таланта, деликатности и интуиции.

Возможно, кому-то покажется, что мое беспокойство по поводу использования антисемитских стереотипов в юмористических шоу еврейских комиков объясняется всего лишь моей неспособностью оценить силу смеха. Юмор действительно может быть мощным оружием в войне против невежества и нетерпимости. Но он работает не за счет упрощенного, карикатурного показа унизительных образов евреев. Совсем наоборот – за счет творческого переворачивания этих стереотипов с ног на голову.