Забавно, но когда я неистово влюбляюсь, это всегда приводит, наоборот, к маниакальному желанию работать. Я хочу работать с этим человеком, ведь для меня эти вещи неразделимы.
Как раз сейчас Вы работаете над Вашим новым проектом, Berlin Alexanderplatz. Что это за проект?
Это сложный проект – телесериал, который длится тринадцать серий и полчаса, и еще фильм, в другом формате и с другим актерским составом. Это попытка инсценировать роман в двух совершенно разных стилях.
Этот проект был настолько важен для Вас, что Вы отложили свою поездку в Америку.
Во многих моих фильмах есть цитаты из романа Дёблина. На самом деле, это не герой Франц Биберкопф, а целая совокупность того, как через определенное невежество, которое люди выносят из своего воспитания, они портят свою жизнь. Главная идея романа в том, что люди портятся, потому что они не решаются признать свои потребности и желания, и как следствие, их души атрофируются, и они больше не способны жить так называемой нормальной жизнью.
В сценарии для сериала или фильма какие-то куски текста совсем отличаются от романа, или Вы четко придерживаетесь книги?
При конечном анализе, конечно, все совсем по-другому. Телесериал – это попытка привлечь читателя прочитать, даже если ему предлагается визуальное поощрение. Фильм работает совсем по-другому: прежде всего, он рассказывает историю в концентрированной форме, чем достигает своего эффекта только в обратном порядке, когда включается сознание и фантазия зрителя. Вы можете сказать, что я четко придерживался книги. В равной степени вы можете сказать, что я сделал какие-то кардинальные изменения.
Почему?
В пользу женщин, я должен сказать. У Дёблина женщины описаны с значительно меньшей идентичностью особенностей, чем мужчины. Я пытался, в той мере, в какой это было возможно в данной форме, описать женщин так же полноценно, как и мужчин. Это единственная значительная разница в сравнении с произведением Дёблина. Для него женщины, как в романе девятнадцатого века, это скорее объекты, к которым мужчина обращается под влиянием настроения или необходимости. По моему мнению, Дёблин погряз в этой литературной традиции. Это самое большое и наиболее значимое изменение, которое я сделал. Кроме этого, у Дёблина есть множество внутренних монологов. Для них я хотел и должен был найти визуальные образы, ряды образов, чтобы привести в движение эти внутренние монологи, которые Дёблин изображал с помощью литературных средств, для зрителя, и на примерно одинаковом уровне.
Вы уже подобрали актеров для обеих версий?
Да, главные роли уже назначены. В телевизионной версии Клаус Лович будет играть Биберкопфа, Ева Маттес – Митце, а я – Райнгольда. Андреа Ферреоль сыграет Еву; Франц Бухрайзер, австрийский писатель и актер, сыграет Мека – это главные роли. В фильме Жерар Депардье – Биберкопф, Клаус Лович – Райнгольд, Изабель Аджани – Митце, Жанна Моро – Ева, Шарль Азнавур – Мек, вот так.
Они будут говорить на берлинском диалекте?
Нет. Я хочу применить какой-нибудь искусственный язык, и каждый актер должен сделать это сам. Это не должен быть именно берлинский акцент, это может быть полноценный искусственный язык, имеющий связь с родным диалектом каждого актера, который будет говорить и играть.
Еще будут какие-то «местные колориты»? Вы будете снимать на Александерплац?
Для меня, так же, как я думаю и для писателя, Александерплац не был настолько важным. Важные для меня вещи – это укрытия, приюты, места, где люди прятались. Они больше рассказывают о внешнем мире, об элементах страха и опасности, которые кроются там больше, чем во внешнем мире. Я думаю, те страхи, которые обладают людьми, можно распознать по местам, в которых они прячутся; то, как они устраиваются в этих тайниках, дает возможность такого опознания, вы понимаете, что я имею в виду?
