Лекция. Становление великорусской государственности

План.

1.Причины и особенности образования единого русского государства.

2. Причины возвышения Москвы.

3. Характер московского государства во второй половине XV- начале XVI вв.

Проблема объединения русских земель вокруг Москвы и централизации Русского государства в XIV- XVI вв. является одной из ведущих в исторической науке. В советский период историки обращали внимание на хронологическую близость образования единого российского государства и централизованных монархий в Западной Европе. Действительно, складывание единого государства на Руси, как и во Франции, в Испании, приходится на вторую половину XV в. Руководствуясь марксистским положением о решающем воздействии «базиса» (социально-экономического состояния общества) на «надстройку» (политическую систему и идеологию), исследователи сосредоточили внимание на формировании различных форм собственности на землю, процессе закрепощения крестьян, росте городов, становлении товарного производства и обращения. Все это рассматривалось в качестве экономических «предпосылок образования Русского централизованного государства». Однако часть историков уже тогда обратила внимание, на кардинальные различия социально-экономических систем Западной Европы и России XV в. В первом случае господствовали сеньориальные отношения, ослаблялась личная зависимость крестьян, усиливались города и третье сословие. На Руси же преобладали государственно-феодальные формы, отношения личной зависимости крестьян от феодалов только формировались. В отличие от Западной Европы, где активную и самостоятельную роль в политической жизни играли города, на Руси они находились в подчиненном положении по отношению к феодальной знати. Был сделан важный вывод о том, что в основе процесса образования единых государств лежали совершенно разные причины. В Западной Европе действовали прежде всего социально-экономические факторы. Ведущую же роль в формировании Российского государства играл политический («внешний») фактор - необходимость противостояния Орде и Великому княжеству Литовскому. Благодаря этому фактору широкие слои населения - и господствующий «класс», и горожане, и крестьянство - были заинтересованы в объединении. Такой «опережающий» (по отношению к социально-экономическому развитию) характер процесса объединения обусловил особенности сформировавшегося к концу XV-XVI вв. государства: сильную монархическую власть, жесткую зависимость от нее господствующего класса, высокую степень эксплуатации непосредственных производителей, что явилось одной из причин складывания крепостного права.

Проблема образования единого русского государства имеет еще один аспект – почему лидером в политике «собирания» земель стало Московское княжество? При этом историки признают, что реальные шансы в споре с Москвой имели еще два политических центра – Тверское и Литовское княжества.

Анализируя данную проблему, многие историки, с легкой руки В.О.Ключевского, на первое место ставят выгодное географическое положение Московского княжества и те преимущества, которые оно давало: удаленность от Орды и защиту от ордынских набегов землями других княжеств, связь по Москве-реке с главными торговыми путями и прочее. Однако большая часть современных историков подвергает сомнению это утверждение. Так Л.Н.Гумилев пишет: «Москва занимала географическое положение куда менее выгодное, чем Тверь, Углич или Нижний Новгород, мимо которых шел самый легкий и безопасный торговый путь по Волге. И не накопила Москва таких боевых навыков, как Смоленск или Рязань. И не было в ней столько богатства, как в Новгороде, и таких традиций культуры, как в Ростове и Суздале». Поэтому в последнее время большое значение придается политической деятельности московских князей, как главной составляющей московского успеха.

Основные цели и ведущие принципы московской политики определились уже при первом московском князе Данииле Александровиче (1261-1303). Первые московские князья - это типичные удельные правители, для которых интересы собственного княжества были превыше всего. Однако, в последующем, безудержное стремление к укреплению и расширению своей «отчины» постепенно сменяется политикой, исходящей из национальных интересов всех русских земель, главной из которых стала задача избавления от ордынской зависимости. Для достижения своих целей московские князья руководствовались определенными принципами. Во-первых, политика строилась исходя из реальной оценки собственных возможностей и с учетом ситуации, которая складывалась как в Орде, так и в русских землях. Во-вторых, они стремились по возможности избегать вооруженных способов решения проблем. В-третьих, - придавалось огромное значение союзу с православной церковью. В-четвертых, с одной стороны, - четко просматривается преемственность политики всех московских князей, их опора на традиции, а, с другой, - использование новых тактических средств.

Первые московские князья сознательно отказались от попыток получить великое княжение Владимирское. Эта установка позволила избежать значительных расходов, связанных с политическим первенством, укрепить свое экономическое и финансовое положение. Москва стала центром притяжения всех недовольных великим князем Владимирским. Московские князья умело использовали эти настроения для усиления своих позиций, в частности в Новгороде.

Главным устремлением московских князей стало территориальное расширение своего княжества. При этом они осуществляли эту задачу осторожно, преимущественно мирными средствами, избегая столкновений, сохраняя «тишину», столь ценимую населением в эпоху ордынских набегов. Эту особенность политики московских князей современный исследователь Н.С.Борисов назвал доктриной «тихой экспансии».

Даже сын Даниила Юрий Данилович (1303-1324) отправляясь в Орду за ярлыком делал это для того, чтобы закрепить за Москвой ее территориальные притязания.

Политику «тихой экспансии» продолжил брат Юрия, московский князь Иван Данилович Калита (1325-1340). В 1328 г. он купил в Орде ярлыки, дававшие ему право на управление огромными территориями, центрами которых были города Галич, Белоозеро и Углич. Эти области имели большое стратегическое значение для борьбы с Новгородом за русский Север. Кроме того, Углич с округой был очень выгодно расположен на Волге: отсюда начинались водные пути в тверские, новгородские и Белозерские земли. Наконец, лесные княжества были богаты пушным зверьем. Ценные меха составляли важнейший источник пополнения казны московского князя.

Покупки, захваты, дарения увеличивали московские владения и, что не менее важно, приближали их к землям князей-соперников, окружали их с разных сторон.

Иван Калита впервые поставил задачу овладения великокняжеским ярлыком в качестве приоритетной. И добивался этого подчас неоднозначными методами.

Историков давно занимает вопрос: откуда Калита брал деньги для расширения и укрепления своего княжества? Одни полагают, что он утаивал часть ордынской дани, другие считают, что он резко увеличил торговлю хлебом, третьи указывают на освоение им богатых пушниной областей русского Севера.

Н.С.Борисов обращает внимание на тот факт, что московский князь твердой рукой навел относительный порядок на Руси. Огромное количество средств (в том числе и тех, которые должны были идти на выплату ордынской дани) попросту разворовывались «сильными людьми», а также разбойничьими шайками на дорогах. Прежде всего, Иван Калита внес существенные изменения в тогдашние правовые нормы. Согласно древней традиции, крупные земельные собственники (бояре, монастыри, епископские кафедры) имели право суда по всем без исключения уголовным делам в пределах своих вотчин. Однако далеко не все вотчинники могли вести успешную борьбу с разбойничьими шайками. Кроме того, даже изловив злодеев, местные судьи зачастую отпускали их за взятку. Иван Калита стал изымать наиболее серьезные уголовные дела из ведения вотчинников и передавать их своей администрации. Сохранилась великокняжеская грамота новгородскому Юрьеву монастырю. Согласно ей, монастырские люди должны были судиться у своих монастырских властей по всем делам «опроче татбы (воровства), и разбоя, и душегубства».

Кроме того, в поисках выхода из финансовых трудностей Иван Калита одним из первых среди русских князей стал расплачиваться со своими слугами не деньгами, а землями, которые они получали только на время службы у московского князя. Так зарождается поместное землевладение.

Одним из важнейших принципов политики московских князей являлось сотрудничество с православной церковью. В 1299 г. глава Русской Церкви митрополит Максим (1283-1305) принял решение о переносе кафедры из разграбленного монголо-татарами Киева во Владимир-на-Клязьме. Однако это шаг нельзя было назвать удачным: Владимир в ту пору уже не являлся самым благополучным и безопасным местом. Избрать же иной город для своей резиденции Максим не решился, опасаясь недовольства всех остальных, что реально грозило новыми смутами и даже расколами митрополии. Тем не менее, последние годы жизни митрополит провел в Москве, начав на свои средства строительство Успенского собора, обозначив в нем место для своей гробницы. И хотя это решение принималось, прежде всего, исходя из совокупности геополитических факторов (расположение Москвы на границе двух политических и историко-культурных миров – Киево-Черниговского и Ростово-Суздальского), тем не менее, оно стало большим политическим успехом московских князей.

В 1308 г. на Русь был поставлен новый митрополит Петр (1308-1325), с которым у московских князей сложились самые тесные отношения. Он окончательно обосновался в Москве и при активном участии московского князя заложил здесь первый каменный храм – церковь Успения Богородицы, завещав похоронить себя в пока еще недостроенном соборе.

После кончины митрополита Петра константинопольский патриарх поставил митрополитом Киевским и всея Руси грека Феогноста (1328-1353). Приезд на Русь нового митрополита не вызвал особой радости у Ивана Калиты, желавшего видеть в этой роли некого архимандрита Феодора, которого в конце жизни Петр наметил своим преемником. Но он стремился быть в добрых отношениях с новым митрополитом, оказывал ему самое радушное гостеприимство. Именно Феогност окончательно перенес митрополичью кафедру в Москву.

В политических ссорах с соперниками Феогност не раз оказывал московскому князю несомненные услуги. Так, в 1329 г. он отлучил от церкви Александра Тверского бежавшего в Псков после тверского восстания, а также Псковскую землю, укрывшую его. Затворились церкви, прекратились службы, умолкли колокола. Попы перестали крестить новорожденных, причащать и исповедовать. Эта небывалая церковная кара смутила псковичей, тверской князь был вынужден покинуть город.

Однако полностью политические интересы Москвы и Русской Церкви совпали при митрополите Алексии (1354-1378), который стал фактическим правителем княжества при малолетнем Дмитрии Ивановиче (1359-1389). Святитель осторожно, но неуклонно укреплял сам город и его роль как центра объединения Северо-Восточной Руси. Во всех княжеских спорах он неизменно становился на сторону Москвы. Так, он отлучил от церкви тверского князя Михаила Александровича и смоленского князя Святослава Ивановича, организовавших совместно с литовским князем Ольгердом поход на Москву (1368 г.).

Одной из причин победы Москвы над своими политическими соперниками, по мнению многих историков, является то обстоятельство, что, московские князья не только восприняли те новые общественно-политические отношения, которые стали складываться во Владимиро-Суздальском княжестве (вспомните, какие), но довели их до логического конца. Более того, эти тенденции были «обогащены» ордынской деспотической системой властвования. Именно система складывающегося в Московском княжестве единодержавия, оказалась наиболее эффективной в деле «собирания» русских земель и организации вооруженной борьбы с захватчиками.

Московские князья активно стремились к подавлению вечевой деятельности не только у себя, но и в соседних землях. Историк А.М.Сахаров подметил весьма существенный нюанс в поведении Ивана Калиты в связи с антитатарским восстанием в Твери 1327 г.: «Не следует представлять действия Калиты после восстания 1327 г. только лишь как вынужденный маневр для завоевания доверия Орды и как использование удобного случая для нанесения удара своему противнику – тверскому князю. Все это, конечно, имело место, но была и другая сторона дела. Карательная экспедиция по тверским городам была вместе с тем и расправой над восставшими тверичами, попытавшимися противопоставить княжеской власти свое вече».

Конечно, вечевые собрания на Руси не прекратили свое существование. Однако это уже было движение по угасающей исторической инерции. Из постоянно функционирующего института народовластия вече превращалось в эпизодическое средство самоорганизации народных масс при чрезвычайных обстоятельствах.

Ликвидация общинно-вечевых институтов, противостоявших монархическим тенденциям московских правителей, завершил внук Калиты Дмитрий Иванович Донской. В сентябре 1373 г. воспользовавшись смертью московского тысяцкого Васия Васильевича Вельяминова, князь Дмитрий Иванович упразднил должность тысяцкого.

Новой вехой в развитии Московского княжества, да и всей Северо-Восточной Руси стало правление Дмитрия Донского. При нем московская политика принимает ярко выраженную антиардынскую направленность. Показательно поведение Дмитрия Ивановича в событиях 1371 г., когда ярлык на великое княжение был передан тверскому князю Михаилу Александровичу. Ордынский посол потребовал от московского князя прибытия во Владимир «к ярлыку». Впервые русский князь открыто заявил, что «к ярлыку» не поедет и в земли великого княжения ордынского ставленника не пустит. В довершение ко всему, в 1374 г. Дмитрий отказался выплачивать дань.

Куликовскую битву (1380) историки рассматривают как ключевой момент в становлении национального самосознания русских людей и поворотный пункт в антиордынской борьбе: переход к вооруженному сопротивлению. А в конце жизни Дмитрий Иванович – без разрешения Орды завещал ярлык на великое княжение своему сыну, что явно говорило о серьезных изменениях политического статуса московского князя.

Роль Москвы как общегосударственного центра окончательно закрепилась при великом князе Иване III (1462-1505), правнуке Дмитрия Донского. Знаменитое «стояние на Угре» (1480) завершило длительный этап монгольского владычества на Руси. Борьба с Ордой шла рука об руку с объединением русских земель вокруг Москвы. В ее состав уже входят Ярославское и Ростовское княжества. Ликвидация самостоятельности Новгорода (1477) и присоединение Твери (1485) знаменуют образование единого государства.

Формирование единого Российского государства завершается в годы правления Василия III (1505-1533). Он продолжил дело своего отца и присоединил к Москве Псков (1501), Рязань (1521), а также отвоеванные у Литвы Северскую и Смоленские земли (1514).

Освобождение от ордынского владычества и объединение русских земель в единое государство вызвали перемены в характере политической власти. Источником великокняжеской власти вновь становится происхождение, а не воля золотоордынского хана. Во главе единого русского государства стояли потомки Ивана Калиты, которые стали именовать себя «государями» и «самодержцами» всея Руси.

Понятие «самодержавие» люди того времени связывали с обретением внешней независимости страны. В то же время, чтобы подчеркнуть свое особое положение, Иван III в международных документах стал именовать себя «царем» и ввел ритуал торжественной передачи власти своему наследнику – «венчание на царство» (коронацию). Впервые в 1498 г. на царство был венчан внук Ивана III Дмитрий, а в 1502 г. сын Ивана и Софьи Палеолог Василий. Показательно, что лишение Дмитрия статуса наследника, Иван объяснил весьма просто: «Чи не волен яз, князь великий, в своих детях и в своем княжении? Кому хочу, тому и отдам княжение». Эта фраза, по мнению некоторых историков, положила начало формированию деспотических черт высшей власти в стране.

С появлением единого государства набирают силу централизаторские тенденции. «Государь всея Руси» сосредоточил в своих руках огромные полномочия. Только он имел право издавать распоряжения законодательного характера, назначать на высшие государственные должности, осуществлять полномочия высшей судебной инстанции. Кроме того, он должен был возглавлять наиболее значительные военные походы.

Государственного аппарата как такового пока не существовало. Но были созданы два общегосударственных учреждения, которые исполняли великокняжеские распоряжения: дворец и казна. Дворец, возглавлявшийся дворецким, первоначально ведал землями великого князя - дворцовыми. Затем дворецкие стали рассматривать земельные споры, вершили суд. С присоединением новых территорий, на них появились местные дворцы, а из Москвы управление ими стал осуществлять приказ Большого дворца. Казна, возглавлявшаяся казначеем, контролировала взимание государственныхналогов,таможенных сборов, выполнение ряда повинностей, занималась и вопросами внешней политики. В казне хранились государственная печать и государственный архив.

Несмотря на изменение общественного статуса великого князя и значительное увеличение его полномочий, сохраняется древнейшая традиция княжеской «думы» со своими боярами. Она трансформируется в создание постоянного совещательного органа при великом князе - Боярской думы. В конце XV в. Боярская дума состояла из двух чинов: бояр и окольничих. Ее численный состав был небольшим: 10-12 бояр, 5-6 окольничих. На боярские должности великий князь назначал представителей самых знатных московских боярских родов. По мере вхождения новых земель в состав единого государства, боярский чин стали получать князья прежде независимых княжеств («княжата»). Чин окольничего был несколько ниже боярского, его получали бояре менее знатные или молодые. Однако при сыне Ивана III Василии III аристократический состав думы стал постепенно размываться, политическое значение ее снижается. В думу входят уже «великие» или «введеные» дьяки (позже они стали называться «думными дьяками»), а также представители московского дворянства — «думные дворяне», попавшие в думу благодаря личным заслугам. И если, по свидетельству сына боярского Берсень-Беклемищева, Иван III «любил встречу (возражения – авт.), жаловал тех, которые против его говорили», то сын его «встречи против себя не любит: кто ему встречу говорит, и он на того опаляется», а дела вершит, запершись «сам-третей у постели», со своим дворецким Шигоной Поджогиным да дьяком (показательно, что за эти слова боярин поплатился головой).

В среде бояр в XV в. сложились местнические отношения, которые регламентировались не столько родовитостью, сколько служебной деятельностью предков. Чем раньше владельцы территорий, попавших в состав Московского княжества, переходили на положение великокняжеских слуг, тем более почетные места они получали. Мало того, великий князь гарантировал закрепление привилегированного положения при распределении государственных должностей и за их прямыми потомками.

Во второй половине XV в. начинает складываться центральная исполнительная власть. Первоначально княжеское управление осуществлялась через систему временных поручений, которые давались, как правило, боярам. Затем эти единоличные поручения начинают превращаться в постоянные присутственные места («избы»). Для решения тех или иных вопросов при Боярской думе создавались особые комиссии, важнейшие из которых трансформируются в дальнейшем в приказы. Так были образованы, к примеру, Разрядный и Разбойный приказы.

Важным мероприятием было созданиев 1497 г Судебника- первого свода законов единого государства. В этом документе были собраны и приведены в систему все законы, существовавшие в Московском княжестве. Но теперь они становились обязательными на всей территории русского государства.

Параллельно с формированием в Москве центральных органов власти, происходили изменения и в управлении на местах. Основной территориально-административной единицей в едином государстве становятся уезды. Так как границы уездов восходили к рубежам бывших независимых земель, их размеры были разнообразны. В XV в. уезды подразделялись уже на станы и волости. Власть в уезде и его центре — городе принадлежала наместнику, а в станах и волостях — волостелям. Наместники и волостели присылались из Москвы. Они получали управление территориями «в кормление». Отсюда их обобщенное название — кормленщики.

Кормления являлись вознаграждением — но не за исполнение настоящих административных и судебных обязанностей, а за прежнюю военную службу. Они рассматривались в качестве своего рода пенсий наместникам и волостелям. Реальные административные и судебные обязанности последними, как правило, не выполнялись и передоверялись чаще всего тиунам (холопам наместников и волостелей). Не было строгой системы ни в самих назначениях кормленщиков, ни в размерах кормлений.

Сочетанием новых и старых подходов характеризуется политика великих князей по отношению к удельным князьям, которыми могли быть теперь лишь представители московского княжеского дома. Иван III сохранил традицию выделения уделов своим сыновьям, но одновременно вел борьбу с самовластием удельных князей – своих братьев. К концу княжения Ивана III в пределах самой Московской земли оставался лишь один удел. Но великий князь в завещании «одаривает» уделами не только старшего сына Василия, но и четырех его младших братьев. Правда, Василий, как великий князь, обладал значительными преимуществами: он получил 66 городов, а братья всего 30, только он имел право наследовать выморочные (без наследников) уделы и только его детям могло принадлежать великое княжение, от которого заранее отказались братья. К концу княжения Василия III уделов осталось всего лишь два: Дмитровский, где княжил Юрий Иванович, и Старицкий, принадлежавший Андрею Ивановичу.

Во владениях удельных князей сохранялась система управления, сложившаяся в XIV-XV вв. Средоточием управления был княжеский дворец, состоявший из хозяйственно-административных ведомств, управлявшихся «введенными боярами». Из них же состояла и «княжеская дума», не являвшаяся постоянным органом и созывавшаяся князьями по мере надобности. В ведении удельных князей был суд по «земельным» и «разбойным» делам, а их даньщики собирали в удельную казну пошлины и поборы. Таким образом, удельным князьям предоставлялась довольно большая свобода действий во внутренних делах, но вот во внешнеполитической сфере, они ставились в полное подчинение московскому князю.

По мнению некоторых историков, заслугой Ивана III следует считать возрождение на общегосударственном уровне самоуправленческих начал, имевших прочные традиции в русском обществе. В городах на рубеже XV-XVI вв. был создан институт городовых приказчиков. Несмотря на то, что городовые приказчики являлись представителями администрации великого князя, назначались они обычно из числа местного дворянства (детей боярских). Городовые приказчики ведали непосредственно городскими крепостями, являясь как бы военными комендантами. Однако постепенно они стали заниматься и другими вопросами, связанными с военно-административным управлением: строительством дорог, мостов, обеспечением военных перевозок и хранением оружия. В круг их важнейших обязанностей входило проведение уездной мобилизации крестьянского и городского ополчений, а также контроль за финансами.

В конце XV в. были изданы правительственные акты, регулирующие деятельность наместников и волостелей, и определяющие основные принципы суда и управления. Так, Белозерская уставная грамота 1488 г. регламентировала взаимоотношения между органами центральной власти (наместники) и местным населением. В ней закреплялось право белозерцев жаловаться великому князю на наместников и их помощников. Устанавливалось «смесное» (совместное) судебное разбирательство: наместничий суд был правомочен только при присутствии представителей местных общин (это же положение было закреплено и Судебником 1497 г.) Специальная статья запрещала наместникам вмешиваться в дела общины. По мнению современного исследователя Ю.Г.Алексеева, хотя Белозерская уставная грамота непосредственно обращена к населению только одного уезда, ее можно рассматривать как типовую. Видимо, предполагалось подобные грамоты дать и другим уездам Русского государства.

Таким образом, Иван III и Василий III проводили последовательную политику укрепления единодержавия, но в то же время они опирались на традиции общинности, имевшие глубокие корни в российской истории.