I. Месть – блюдо, которое подается холодным

 

Смерть – это всего лишь конец книги.

Я всегда думала, что жизнь каждого человека – это длинный, извилистый путь, который так похож на путь главного героя рассказа. В конечном итоге, даже если в нашем мире нет сверхъестественных существ, или человек не разгадывает запутанные загадки и не находит изобретательных преступников, разве значит это, что его жизнь не достойна внимания? Жизнь каждого человека значима и интересна.

Нельзя прожить жизнь, не совершив ни одного подвига.

А даже один маленький подвиг достоин, чтобы о нем написали.

Поэтому, если жизнь для меня – множество больших, а, может, и маленьких глав прожитой истории, то смерть – это ее конец.

Не знаю… возможно, во мне говорит сущность писателя, но именно так я и представляю это. Множество написанных книг, которым было суждено получить свой конец.

Люси Хартфилия.

 

***

 

Шестнадцать лет назад. Нью-Йорк.

- Знаешь, я действительно не думаю, что обычная школа подойдет для нашего сына. Я хочу быть уверена в его безопасности, - задумчиво проговорила темноволосая женщина, устроившая свою голову на плече мужа.

Они сидели на мягком диване в гостиной. По телевизору мелькали кадры из «Истории игрушек», кассету с которым они купили на прошлой неделе, гуляя по торговому центру. На коленях у женщины, мирно посапывая, лежал маленький мальчик, чьи аккуратно причесанные волосы она бездумно перебирала пальцами.

Вокруг них витала атмосфера уюта и покоя, и ни на секунду не возникало сомнений о силе их семейного очага.
- Мы можем отдать его в ту академию. Помнишь, которая за городом?

Женщина подняла голову, возмущенно посмотрев на мужа.

- И оставить его без нашей постоянной защиты? Нет уж, уволь, Мар*! Я прекрасно знаю, чем наша затея может закончиться. И…

- И не безопасней было бы отправить его подальше от нас? – спокойно спросил мужчина, успокаивающе погладив руку жены.

На некоторое время в комнате установилась тишина, и только картинки сменялись на экране, да разносился приглушенный звук диалогов.

- Мар, зачем мы все это затеяли? – спустя какое-то время, спросила женщина, таким тоном, будто бы только сейчас поняла, что совершила самую огромную ошибку в своей жизни, которую было уже не исправить.
Мужчина тяжело вздохнул, посмотрев сначала на спящего сына, который, словно почувствовав переживания родителей, сжал коленку матери своими хрупкими пальчиками, а затем на Кеку, стеклянным взглядом смотрящую на экран телевизора.

– Потому что, если не мы, то кто?

– У нас был шанс уйти.

- Нас бы не отпустили, - прошептал мужчина. – Ты же это понимаешь.

- Но мы могли бы попробовать… Ради нашего сына…

Пальцы мужчины невесомо заскользили по руке жены, и немая грусть промелькнула в его темных глазах.

- Если у нас все получится, то ему больше никогда не будет угрожать опасность. Риск стоит того.

Кека прикрыла глаза, неосознанно проведя рукой по бедру. Рельеф прикрепленного револьвера обжег кожу эфемерным чувством безопасности. Хотя где-то внутри хранилась искра простой истины: безопасности не существует.

Умиротворенное лицо сына заставило расцвести на губах женщины улыбку, грустную, но одновременно решительную.
- Я никому не дам тебя в обиду, - тихо прошептала она, оставляя на его бледном лбу поцелуй.

Мар сжал плечи жены, словно дракон, укрывающий свою семью за толщей собственных крыльев.

- Мы никому не дадим тебя в обиду.

Зереф мимолетно улыбнулся, когда в беспокойном и холодном сне проскользнули яркие лучи, разогнавшие тьму.

***

 

http://vk.com/audios115755283?q=the%20script%20breakeven

 

Наши дни. Магнолия-Сити.

Нацу проснулся от того, что почувствовал, как кто-то тяжело дышал прямо ему в ухо. Поморщившись, он медленно открыл глаза, еще не до конца осознавая, где он и кто это рядом с ним, хотя край сознания и подкидывал туманные картины прошлой ночи.

Тепло чужого тела накрыло его собственное, и Нацу с усмешкой отметил, что «мышка» любила обниматься. Девушка устроилась на его плече, накрыв одной рукой его торс. Ее светлые волосы, сейчас ставшие цветом насыщеннее, чем обычно, из-за проникающего в комнату солнца, были растрепаны, и несколько прядок упало прямо на умиротворенное лицо, отчего Люси периодически морщилась и пыталась сдуть мешающие пряди. Нацу мягко улыбнулся, самыми кончиками пальцев проведя по ее лбу, и позволяя девушке продолжить свой безмятежный сон.

Он никогда не думал, что что-то подобное может произойти в его жизни. В конце концов, он никогда не просыпался с девушкой в одной постели (за исключением Дженни), ведь Нацу Драгнил использовал подцепленных в клубах и барах девушек только для секса. А когда предназначение их тел было выполнено, то и сами они уже были незваными гостями в его обители. Или же, наоборот, он уходил из постели очередной дурочки, оставив о себе в память лишь аромат одеколона.

А сейчас он собственнически прижимал к себе «мышку», и его голову ни на секунду не посетила мысль, что это неправильно. От волос девушки исходил приятный цветочный аромат, ее ноги обвили его, грея ледяные ступни, и длинные ресницы мелко подрагивали от добравшихся до ее глаз солнечных лучей. Образ девушки собирался из таких вот мелочей, и хоть он не мог сказать, что будет через год или через десять лет… сейчас эта девушка в его объятьях была идеальна.

- С добрым утром, - поморщившись от яркого света, хрипло прошептала Люси.

- Доброе. Как спалось?

- Честно? – «мышка» осторожно присела, прикрыв наготу одеялом, и осмотрела комнату. – Будто по мне бульдозер прошелся.

- Это комплимент или претензия?

«Мышка», увидев ухмылку парня, толкнула его в бок.

- Ой, да успокойся ты, Драгнил, никто не принижает твои способности. Просто, - она на мгновение замялась, - вчера был слишком насыщенный день.

Волшебство утра было разрушено печальной реальностью, и Нацу оставалось только признать, что ничто не может длиться вечно. Как бы он этого ни хотел.

Парень притянул «мышку» к себе, проведя рукой по гладкой коже руки, и на какое-то время каждый из них погрузился в свои мысли. Нацу пытался разобраться в себе и своих страхах, ведь, что бы он ни говорил, они червями сомнений пробирались под кожу. Иногда в голове появлялись мысли о трусливом побеге. Иногда о передаче этого чертова кейса кому угодно, лишь бы избавить себя от такой тяжкой ноши. Иногда - о смерти.

Но в его жилах бурлила кровь Драгнилов, которая просто отторгала все эти печальные, крутящиеся в голове своего носителя мысли. Потому что он не был трусом. Потому что он не собирался подвергать кого-то другого подобной участи. Потому что ему есть ради кого жить.

- Думаю, мы справимся, - переплетая свои пальцы с пальцами Нацу, прошептала девушка.

Он сжал ее руку в ответ, а в голове в это время уже формировалось то, от чего он отгораживался долгое время.
Задумчиво вперив взгляд в дверь, Нацу поцеловал светловолосую макушку, глубже вдыхая аромат лаванды.

- Я справлюсь…

- Что?..

Вопрос «мышки» потонул в грохоте раскрывшейся двери. На пороге стояла Лэми, которая, окинув взглядом представшее перед ней зрелище лежащей пары, чьи голые тела скрывало лишь одеяло, безразлично подняла взгляд, проговорив:

- Кейт просит вас спуститься. Быстро, - прежде чем развернуться и закрыть дверь, она тихо прошептала. – Зодиаки приехали.

***

 

«Тот, кто не видел Смерти, не сможет оценить в полной мере ее Силу. Люди могут долго и упорно рассуждать о неизбежности, о судьбоносности, о философии Смерти. Но они никогда не смогут познать всех тех чувств, когда ты видишь, как чья-то чужая жизнь гаснет на твоих глазах.

Но самое страшное - это когда чужая жизнь гаснет по твоей вине. Когда Твои руки сжимают рукоять пистолета, или острие Твоего ножа разрезает чужую плоть. Ты никогда не забудешь тех, кого убил. Лица отпечатаются у тебя на сетчатке и будут преследовать в самых страшных сновидениях. Потому что Жизнь – это не игра, которую можно прервать, когда тебе вздумается и не фильм, который будет возможно переснять.

Если ты убил, то это навсегда.

Если пришла Смерть, то ничто не сможет заставить ее отступить».

Зереф Дрейс.

 

***

 

http://vk.com/audios115755283?q=passion%20of%20victory