Действие четвертое. Картина девятая

В лесу у реки остaновилась на ночлег партия каторжников, следующая по этапу в Сибирь. Среди них, в разных группах, - Катерина Львовна и Сергей. Все закованы в кандады, везде часовые; слышится тоскливая песня неволи. Катерина подходит к часовому и просит пропустить к Сергею - она любит его по-прежнему. Сергей гонит ее прочь: он больше не любит ее, она довела его до каторги. Катерина Львовна возвращается на свое место; страшна каторга, но еще страшней измена Сергея и его ненависть.

Сергей, вместе с молодой каторжницей Сонеткой, потешается над «бывшей купчихой». Сонетка требует от Сергея подарка - чулки Катерины. Он пробирается к Катерине Львовне и, притворившись больным, получает ее последнюю пару чулок. Увидев, что Сергей уносит Сонетку в лес, Катерина Львовна бросается вслед за ними, но ее останавливают. Отчаяние охватывает Катерину; в ее воображении встает видение - глухое глубокое лесное озеро, в котором вода «черная, как моя coвeсть».

Из леса выходят Сергей и его новая любовница. Сонетка издевается над соперницей и дразнит ее, показывая подарок Сергея.

Бьет барабан, каторжникам пора в путь. Старый каторжник ласково заговаривает с неподвижно сидящей Катериной Львовной - она не замечает этого. Внезапно решившись, она подбегает к Сонетке; минута - И обе на краю моста: Катерина Львовна сталкивает Сонетку в воду и сама падает вслед за ней. Сильное течение уносит обеих. Под тоскливую песню неволи каторжане идут своей тяжкой дорогой.

Музыка

«Катерина Измайлова» — опера подлинно трагического звучания. Ее действие насыщено событиями, в которых глубоко раскрываются характеры многочисленных действующих лиц. Ей свойственны редкий лаконизм и сила выражения. Музыкальные зарисовки поражают психологической точностью и проницательностью. В них использованы разнообразные краски — проникновенно лиричная русская мелодика и остро гротескное переосмысление бытовых жанров, элементы пародии и возвышенного драматизма. Оркестровая партия образует самостоятельный смысловой план, а многочисленные симфонические эпизоды и антракты между картинами дополняют и обобщают происходящее на сцене. Колоритный, первозданно терпкий музыкальный язык, непрерывность музыкально-сценического развития говорят о влиянии оперных традиций Мусоргского.

В первой картине преобладают речитативные сцены, временами получающие рельефные мелодические очертания. Таков начальный речитатив Катерины «Ах, не спится больше» с ариозным заключением «Муравей таскает соломинку». В следующей сцене тоскливые напевные или угрюмо отрывистые фразы Катерины сплетаются с озлобленно-монотонными речами Бориса Тимофеевича, моментами срывающимися в скороговорку. Единственный музыкально завершенный эпизод картины — лицемерно горестный хор дворни. «Зачем же ты уезжаешь, хозяин»; пародийно надрывная мелодия хора сопровождается легкомысленным вальсом в оркестре.

Вторая картина распадается на два больших раздела. Первый — живая массовая сцена, где в стремительном музыкальном движении соединяются вопли Аксиньи, самоуверенно наглые речи Сергея, выкрики, хохот задрипанного мужичонки, дворника, приказчика и дворни. Второй раздел начинается с приходом Катерины Львовны; ее ария «Много вы, мужики, о себе возмечтали» звучит гордо и неторопливо.

Симфонический антракт перед третьей картиной лихорадочным возбуждением, неровным ритмом предвосхищает последующие эпизоды оперы. Этот ритм время от времени возвращается в оркестре на всем протяжении третьей картины. В центре первого эпизода ария Катерины «Я в окошко однажды увидела» — замечательный образец современного преломления русской лирической песни. Сцена Катерины и Сергея, вначале спокойная, пронизана непрерывно растущим внутренним напряжением; в музыкальной речи выпукло противопоставлены простосердечие Катерины и притворная обходительность Сергея.

Второй акт — драматическая кульминация действия — включает две картины. Четвертая открывается большим монологом Бориса Тимофеевича, в котором сменяются старческие жалобы, грубая игривость, бахвальство и вожделение. Любовной мелодии дуэта-прощания Катерины и Сергея сопутствуют возгласы взбешенного старика. В сценах порки и отравления особенно детально освещаются образы Бориса Тимофеевича и Катерины; у первого гнев, исступление внезапно сменяются невозмутимостью, ласковое обращение к Катерине — новым приступом гнева, животным страхом; у второй полные отчаяния призывы уступают место язвительным издевательским речам. Нервное напряжение этих сцен оттеняется небольшим хором работников (за сценой) «Видно, скоро уж заря».

Симфонический антракт, написанный в медленном торжественном движении пассакальи, концентрирует трагизм второго акта. Одна из его музыкальных тем продолжает развиваться в пятой картине. В начальной сцене выделяется надрывно-сентиментальное ариозо Сергея «Катерина Львовна, Катенька». Появление призрака вызывает резкую вспышку драматизма. Диалог шепотом на фоне скупых настороженных звучаний оркестра предшествует приходу Зиновия Борисовича. Его сцена с Катериной построена на непрерывном нагнетании напряжения. Заключительная часть сцены сопровождается зловеще сухой маршевой темой в оркестре.

В третьем акте три небольших по размеру картины, соединенные симфоническими антрактами. В шестой, после краткой речитативной сцены Катерины и Сергея, выделяется разухабистая плясовая песня задрипанного мужичонки «У меня была кума».

Большую часть седьмой картины занимает куплетная песня полицейских; запевалой выступает квартальный («Создан полицейский был во время оно»), в припеве к нему присоединяется хор, аккомпанирующий в ритме плавного вальса. Эта гротескная зарисовка дополняется опереточно-пародийным заключительным хором «Скоро, скоро, скоро, скоро, чтобы не было укора».

Восьмая картина открывается подвижным симфоническим вступлением полифонического характера; мелодия, лежащая в его основе, затем широко излагается в празднично приподнятом четырехголосном хоре «Слава супругам». Следующая сцена «Кто краше солнца в небе» (священник и гости) воспроизводит свадебно-обрядовый обмен аллегорическими вопросами и ответами. Разрозненные заключительные фразы этой сцены (пьяные гости засыпают) становятся фоном тревожного диалога Катерины и Сергея.

Четвертый акт (девятая картина) наделен чертами народной драмы. В начале и в конце его, завершая оперу, звучит скорбный хор каторжан, возглавляемый Старым каторжанином («Версты одна за другой»); мужественно-суровая мелодия этого хора близка аналогичным музыкальным образам Мусоргского. Тем же высоким драматизмом, вызывающим глубокое сочувствие и сострадание, проникнута партия Катерины: ее ариозо «В лесу, в самой чаще есть озеро» пронизано оцепенением отчаяния.