Формирование и развитие первобытных верований в рамках мифологии

Человеку, жившему в условиях первобытнообщинного строя, основанного на стихийном коллективизме ближайших родственников, были понятны и наиболее близки только его общиннородовые отношения. Эти отношения он переносил на все окружающее. Земля, небо, растительный и животный мир представлялись такому человеку в виде универсальной родовой общины, в которой все существующие предметы мыслились не только как одушевленные, а часто даже и разумные, но обязательно родственные между собой существа.

В мифологии эти представления получают форму обобщений. Например, ремесло, взятое в целом, со всеми характерными для него признаками, во всем его развитии и со всеми его ист. судьбами, мыслится в виде некоего живого и разумного существа, управлявшего всеми возможными видами и областями ремесла. Отсюда и возникают мифологические образы богов-ремесленников, богов-земледельцев, богов-скотоводов, богов-воинов и т. д.: слав. Велес (Волос) или кельтская Дамона, представлявшие собой то или иное обобщение

скотоводства, греч. Афина Паллада или абхазская Ерыш (богини прядения и ткачества), а также боги плодородия, растительности, боги-хранители и демоны-покровители у ацтеков, в Нов. Зеландии, в Нигерии и у мн. др. народов мира.

В. И. Ленин определял то, что он называл первобытным идеализмом и что, очевидно, и есть М., следующим образом: "... общее (понятие, идея) есть отдельное существо"(Соч., т. 38, с. 370).

Обобщающие понятия в мифологии возникают не сразу. Являясь духовным отражением определенных ступеней исторического развития, мифология претерпела глубокие изменения. Большое значение в истории имел переход от хозяйства присваивающего типа (собирательно-охотничьего) к производящему. Когда использовался только готовый продукт природы, на первом плане было одушевление отдельных вещей или, вернее, полное неразличение вещи от "идеи" самой вещи.

Мифологические образы этой эпохи отражали стихийную сторону общиннородовой жизни, характеризовались неуклюжими, а часто даже уродливыми формами и были весьма далеки от позднейшей пластики и красоты героич. личности. Трехглавые, четырехглавые и пятидесятиглавые, сторукие, а также всякого рода злые и мстительные чудовища или получудовища встречаются в мировой мефологии эпохи матриархата очень часто (напр., в Др. Вавилоне - звероподобная властительница мира Тиамат, в Австралии - одноногий дух-убийца, на Таити - бог Оро, требующий кровавых жертв, в Сев. Америке - 7 гигантских братьев-людоедов, на Огненной Земле у индейцев-уна - злая ведьма Таита), вампиризм или высасывание крови из человека каким либо злым духом - довольно популярный образ. Идолище поганое или Соловей-разбойник русских былин тоже ярко свидетельствуют о прежнем господстве стихийных и потому уродливых, жестоких и беспощадных форм.

В связи с дальнейшим ростом обобщающего и абстрагирующего мышления создавалась та или иная ступень мифологической абстракции. Сначала демон вещи едва-едва намечался, был слаб и погибал вместе с

самой вещью. Затем он укреплялся, оставался после гибели отдельных вещей и возглавлял собой уже целый класс вещей данного типа. Так мифологическая абстракция доходила до представления о каком-нибудь одном "отце людей и богов". Таким предстал олимпийский Зевс, осевший на горе Олимп, ниспровергнувший своих предшественников в подземный мир, а др. богов подчинивший себе в качестве своих детей. У Гомера приводится ряд старинных и доолимпийских черт этого Зевса, делающих его фигуру исторически сложной и многообразной. Таковы верховные божества, творцы мира, возникшие в эпоху патриархата в Полинезии, на Таити, у северо-американских индейцев, у якутов, у африканских племен под разными именами, с разными функциями и с разной степенью мифологической абстракции.

В эпоху патриархата зарождаются и оформляются представления о героической личности, котораярая побеждает силы природы, до тех пор казавшиеся непобедимыми, сознательно организует общественную жизнь, а также защиту данной общины или союза общин от враждебных сил природы и соседних племен. Например, вавилонский Мардук убивает чудовищную Тиамат, создавая из ее тела небо и землю. В Вавилоне же возникает знаменитый эпос о герое Гильгамеше (см. Вавилоно-ассирийская религия и мифология). Иранский бог Митра борется со злыми духами и побеждает страшного быка (см. Древнеиранская мифология). Египетский бог Ра борется с подземным змеем Апопом (см. Древнеегипетская мифология и религия). Древне-греческий Зевс побеждает титанов, гигантов и Тифона. Всемирно известный Геракл совершает свои 12 подвигов (см. Древнегреческая мифология и религия). Германский Сигурд убивает дракона Фафнира (см. Древнегерманская мифология и религия), Илья Муромец - Змея Горыныча и т. д. Таким образом, развитие мифологии шло от простого к сложному: от хаотичного, дисгармоничного к упорядоченному, соразмерному, гармоничному.

Однако дошедшие до нас мифы представляют собой сложный комплекс напластований (рудиментов) различных эпох. Например, миф о критском

Минотавре. Бычья голова Минотавра свидетельствует о том, что происхождение данного образа относится к периоду раннего матриархата, когда человек почти еще не отличал себя от животных. Минотавр изображается со звездами и носит имя Звездного - это уже космическое обобщение. Минотавра убивает герой Тезей - эта часть мифа могла возникнуть только в период патриархата.

Мифологическое мышление, стихийно возникая повсюду, очень рано приходило к разного рода историческим и космическим обобщениям. С переходом людей к оседлому образу жизни, когда они оказались экономически связанными с той или иной местностью, у них усиливалось представление о единстве племени или рода, возникало желание восстановить память о своем прошлом. Так появился культ предков, который никогда не обходился и без соответствующих мифов о предках. Поскольку оставались в памяти разные фигуры из мира прежних богов и демонов, то сама собой создавалась мифология о сменах прежних божественных и демоническич поколений, т. е. мифология космогоническая и теогоническая. Попытки разобраться в будущем, в загробной жизни, привели к возникновению мифологии эсхатологической. Мировые пожары, потопы, мировые бури, голод, жажда, нашествия диких зверей - эти образы часто встречаются в мифологии; они отражают те или иные катастрофические моменты истории человечества. К этой же области мифологических представлений необходимо отнести также идею судьбы, по пятам сопровождающую человека, пока он не научился познавать природу и переделывать ее. Такое разделение мифологии вызвано еще и тем, что всякий миф, возникавший в сознании первобытного человека, содержал в себе познавательную функцию, попытку разобраться в сложных вопросах: как произошел мир, человек, в чем тайна жизни и смерти и т. д. Причем новые изобретения, изменения в общественных отношениях, в самих знаниях последовательно фиксировались в мифологии. Однако объяснительная функция мифа все же остается у первобытного человека на втором плане. В

первобытном сознании слиты воедино основанное на опыте рациональное мышление, фантазия, поэзия, религия, т. е. элементы реальности и ирреальности. Историческое развитие приводит к дифференциации этих элементов, благодаря чему первобытная слитность распадается, и распавшиеся элементы вступают в антагонизм. Когда вавилонский Адапа ломает крылья южному ветру богов, Этана поднимается в небо за травой рождения, Гильгамеш ищет тайну жизни и смерти, греческий Беллерофонт пытается лететь на небо на коне Пегасе, Геракл очищает Авгиевы конюшни, изменив русло реки, когда в сев.-амер. мифах индейцы, недовольные своим творцом, поднимают небо повыше или когда от древа познания добра и зла смелый человек вкушает плоды, несмотря на запреты богов, - везде в этих случаях ясно чувствуется начавшееся в мифе разграничение знания и фантазии, причем разделение это граничит уже и с полным их взаимным антагонизмом. Это видно на сотнях примеров, но, кажется, самым ярким из них является древнегреческий миф о Прометее, который, будучи двоюродным братом Зевса, навсегда остался символом борьбы за человека против богов и символом технического и вообще культурного прогресса.

В первобытнообщинной формации мифология была своего рода наивной верой, единственной формой идеологии. В рабовладельческом обществе мифология становится одной из форм выражения разного рода религиозных, социально-политических, моральных и философских идей этого общества, носит служебный характер, превращается в филос. аллегорию, широко используется в литературе и искусстве. Соответственно политическим взглядам и стилю того или иного автора древности она получает то или иное оформление и использование. Например., Афина Паллада у Эсхила оказалась богиней восходящих демократичных Афин, а образ Прометея был наделен им же передовыми и даже революционными идеями. В этом смысле мифология никогда не умирала и ее художественные образы оформляли и до сих пор оформляют совсем не мифологическую идеологию и совсем не мифологическое

искусствово. К. Маркс, например, находит нужным говорить о "чудесах" современной экономики, о товарном фетишизме (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 23, с. 80-93). Нередко и поныне государственные и политические деятели всех направлений используют мифологические образы при характеристике своих взглядов. Будучи в течение тысячелетий формой осознания бытия и природы, мифология рассматривается современной наукой как летопись вечной борьбы старого и нового, как повесть о человеческой жизни, ее страданиях и радостях.