Часовой пролетел метра четыре, ударился об пол, подкатился к Энлилю. На ноги не поднялся. Энлиль кивнул. Двое ближайших эльфов подхватили стража под руки, оттащили к стене и прислонили в сидячем положении.
Затем ворота амбара открылись шире, и в помещение вошла команда. В черной лакированной броне, с круглыми щитами за спиной, с луками и изогнутыми короткими секирами.
Я сразу узнал эти секиры – те самые, с шипом на обухе, получекан этакий. Впрочем… Оружие еще ни о чем не говорит.
Их было человек шесть.
И все они были девчонками.
Это было видно, даже несмотря на броню, оружие и короткие татаро-монгольские шлемы.
Они были красивы.
Хотя, может, мне это просто показалось, я, кроме Сирени, девчонок не видел уже сто лет. Поэтому мне они все красивыми казались. Длинные ухоженные волосы, заплетенные в мелкие аккуратные косички. Лица, чересчур бледные, но с тонкими чертами, да и вообще… Девчонку от парня отличишь в любом камуфляже.
Они остановились, и вперед вышла их руководительница. Я руководительниц сразу чувствую. Броня с малиновой насечкой, отсутствие каски, общая начальственность в фигуре и жестах. Уверенность. Двух пистолетов «Тесла-С» не хватает. Ну-ну, посмотрим…
Предводительница шагнула к Сироткину.
– Чем обязаны? – осведомился Сироткин надменно. – Мы вас, кажется, не приглашали…
– Нам и не нужно твое приглашение, – ответила предводительница. – Ваше позорное сборище не имеет никаких полномочий, чтобы нас куда-то приглашать.
– Молодец, Ариэлль! – крикнул Коровин. – Так этих гадов!
Однако. Одна Мэрриэль, другая Ариэлль, башку свернешь, язык сломаешь.
– Помолчи, Коровин, – сказала эта Ариэлль. – С тобой у нас будет отдельный разговор. А ты, Сироткин, постыдился бы!
– А чего мне стыдиться? – Энлиль театрально обратился к амбару. – Не вижу, чего мне стыдиться…
– Ты испортил идею, – сказала Ариэлль. – Я даже по-другому скажу – ты надругался над идеей. Ты и такие, как ты! Разве это эльфы?
Ариэлль презрительно оглядела амбар.
– Это ведь не эльфы. Это сброд какой-то! Бомжи, бродяги, тунеядцы! Оборванцы, лодыри и ничтожества! Разве таким должен быть эльф? Разве доблесть эльфа в том, чтобы месяц не мыться и неделю не чистить зубы? Чтобы жить в шалаше, давить клопов и жрать хвою и желуди? Разве нормальный эльф будет обижать слабых? Разве он будет отнимать еду у гномов? Разве он будет за бутылку лимонада материализовывать оружие криминальным элементам? А ведь вы такие! И он – этот ваш Энлиль, призывает вас к одному – зарасти коростой, обовшиветь и морально разложиться! Скоро вы докатитесь до того, что выйдете на большую дорогу!
– А ты нас не учи! – крикнули из зала. – Учи своих лохушек! И здесь нет больших дорог!
– Сепаратистка! – подхватил Энлиль. – Стиральный порошок! Русалка бесхвостая!
Пассаж про стиральный порошок и русалку имел успех, благородное собрание рассмеялось. Ариэлль не смутилась совершенно.
– Эльф должен быть чистым в помыслах и чистым в быту! – продолжала она. – Эльф должен стремиться улучшить мир! А вы только ухудшаете! Чумазые!
Чумазые эльфы загоготали.
– Пойдя на поводу у шута и политикана, вы утратили человеческое достоинство!
– А мы и не человеки! – крикнули из зала.
– Вас, как я погляжу, бесполезно в чем-то убеждать. Но для проформы предложу – вступайте в ЭОЛ – Эльфийскую Ортодоксальную Лигу, – подлинную хранительницу мирового эльфийского наследия! Не буду вас агитировать, хотите прозябать – прозябайте, хотите загнивать – загнивайте. Хуже другое. Хуже то, что вы пособничаете уничтожению всего вокруг. Ваш начальник с потрохами продался этой сволочи Пендрагону! А вы в курсе, что Пендрагон и его шайка формируют армию?! Армию дураков и подонков! И они хотят, чтобы к каждой роте дураков был приписан эльф! Для материализации припасов и метания молний! Вы хотите быть пендрагонскими холуями?
Хорошо говорила. Я гляжу, тут многие хорошо говорят. Одаренные.
– Вы хотите быть пендрагонскими холуями?
Эльфы не ответили, ответил Сироткин.
– Наглая бабская ложь! – заявил он. – Ни слова правды. Наветы и поклепы! Пропаганда ЭОЛа! Эльфийская Ортодоксальная Лига! Эльфийская Обезмозгленная Лапа! Банда взбесившихся психопаток!
– Я гляжу, разговора у нас не получится, – сказала Ариэль. – Ну, да пусть это останется на вашей совести. Мы здесь для того, чтобы решить более насущную проблему. И сейчас я выступаю не от своего имени… Хотя и от своего тоже…
– Ты уж разберись как-нибудь! – ехидно прокомментировал Сироткин. – А то детский сад какой-то!
– Не перебивай, пожалуйста. Нам нужен Коровин. Видишь ли, он нам кое-что должен…
– Наглая ложь! – вмешался Коровин. – Я этим прачкам ничего не должен!
– Он нам должен, – сказала Ариэлль. – И мы с него взыщем.
– Что значит взыщем?! – возмутился Сироткин. – Взыщем! Сначала мы его как следует прибьем, а потом посмотрим. Дамочка, встаньте в очередь! Мы не собираемся уступать ничего вашей шайке! Даже такой отброс, как Коровин, – и то вам не достанется! И вообще, я не собираюсь с вами торговаться, пошли вон с нашего симпозиума!
– Без Коровина мы не уйдем, – спокойно сказала Ариэлль.
– Маалчать! – заорал Энлиль так пронзительно, что Ариэлль в самом деле замолчала. – Маалчать! Вон отсюда!
Ариэлль отступила под защиту своих соратниц.
– Почтеннейшая публика! – уже спокойнее обратился Энлиль к своим соратникам. – Вот оно – порождение ехидны и ползучего шовинизма!
Энлиль указал пальцем на Ариэлль.
– Где демократия?! – вопросил он. – Где права человека?! В свою жалкую банду эта особа принимает только девчонок! Это раз! Она – махровая закомплексованная глупая женская шовинистка! ЭОЛ! Экспедиция Оборванных Лохушек! Но даже не всех девчонок принимают в эту Экспедицию! Принимают только тех, у кого подходящие уши! Удлиненной формы и чтобы без мочек были! Посмотрите!
Эльфы-мальчики разом поглядели в сторону эльфов-девочек. Девочки чуть-чуть смутились, секиры дрогнули. Я тоже пригляделся к девчонкам. Вернее, к их ушам. Аккуратные, маленькие, без мочек. И в самом деле чуть удлиненные кверху. Красивые уши.
– Это настоящий ушиный расизм! – крикнул Энлиль. – И они еще смеют называться эльфами! Эльфы – самые простые и человечные! Эльфы – эгалитаристы! А вы, мадам, просто хабалка! Элитарные Остроухие Лоботряски!
Зал одобрительно загудел. Ободренный Энлиль продолжал со страстью:
– Это настоящий ушиный фашизм! Ариэлль, ты сама измеряешь своим подружкам длину ушей? С помощью линейки? С помощью штангенциркуля? А может, ты им еще череп измеряешь? Чтобы правильные пропорции были? Ответь!
Но Ариэлль не ответила. Энлиль продолжал обличать:
– А между тем эта, с позволения сказать, эльф в миру была весьма заурядной особой! Я узнал – ее зовут Анька Косолапова! Девушки! За кем вы идете – за Косолаповой!
Ариэлль никак не отреагировала на замечание Оберэльфа.
– А здесь ее мания величия раздулась до неимоверных размеров! Гражданка Косолапова объявила себя единственным ортодоксальным и настоящим эльфом! Навербовала банду таких же неудачниц, как сама, и теперь терроризирует нашу славную страну!
Мне показалось, что они снова забыли про Коровина и теперь можно будет потихоньку уйти.
Но уйти не удалось.
– Эвтаназия Оболваненных Лягушек! – разорялся Сироткин. – Гэбня кровавая! Эзотерическая Обязательная Лоботомия!
Он вообще не на шутку разошелся, так и удар можно схлопотать.
– А ты просто баба! – не удержалась Ариэлль. – Склочная баба! А твой Пендрагон баран!
– Взять их, – подчеркнуто равнодушным голосом велел Энлиль и, подумав минутку, добавил с удовольствием. – И высечь!
Эльфы грозно встали, складывающиеся стульчики щелкнули.
Эльфы-девчонки сомкнулись в кольцо и ощетинились секирами.
Коровин быстренько оглядел амбар – он явно подумал то же, что и я. А я подумал, что лучше момента для отступления не найти – вот-вот враждебные партии сойдутся в смертельной битве, а в ходе смертельной битвы до таких мелочей, как судьба какого-то там Коровина, никому не будет дела.
Но Коровин все испортил. Заверещал, подхватил котел, размахнулся и швырнул посуду в предводителя эльфов.
Котел пролетел через весь амбар и врезался в голову Энлиля Сироткина, родившегося в Вавилоне и являвшегося прямым тезкой шумерского бога. Сироткин взмахнул ногами и завалился за стол.
– Энлиля убили, – сказал кто-то в тишине.
Ариэлль расхохоталась.
– Да он прикидывается! – объявил Коровин. – А если не прикидывается, то тем лучше. Узурпатор… А, поглядите-ка, жив-здоров!
Энлиль приподнялся на локте. На лбу у него багровой синевой наливалась внушительная блямба.
– Бейте! – прохрипел Энлиль. – Бейте эту сволочь! Он привел остроухих! Он с ними заодно! Иуда! Во имя Мэрриэль! Во имя Персиваля! Гасите всех!
– Плевать я на вас хотел! – не унимался Коровин. – На вас и на вашу Мэрриэль! А Персиваль ваш был просто дурак!
Девчонки, однако, почему-то не спешили вступить в битву, Коровин в чем-то просчитался. И эльфы на призыв гасить всех подряд не очень откликнулись, проливать кровь особо не спешили. Мне вообще показалось, что они хотят для начала загасить Коровина, а потом уж заняться своими остроухими конкурентками. Сначала дела, девчонки, однако, подождут.
– Клал я на вас! – громко повторил Коровин. – На всех клал! Все эльфы – говномэны!
– Он кощунствует! – выкрикнул Энлиль. – Мэрриэль отвернется от нас! Персиваль проклянет всех эльфов! Бейте же его! Бейте же кого-нибудь! Озверейте!
Эльфы озверели и, скрипя зубами, направились к Коровину. Вид у них был решительный, я подумал, что синяками в этот раз Коровин не отделается. Убить не убьют, а вот переломы разной степени тяжести организовать вполне могут.
Коровин отступал к стене амбара, эльфы надвигались на него. Энлиль слез с помоста и, покачиваясь, пытался пробраться к Коровину через толпу, намереваясь расправиться с ним собственноручно.
Обстановка накалялась. Я даже подумывал перейти от сценария «Капитан Немо» к сценарию «Супермен», но тут за стенами амбара задудел рожок. Затем еще, в другой стороне и далеко. И еще. И еще. Отовсюду. Энлиль замер с потрясенным лицом. Предводительница девчоночьих эльфов шагнула к Энлилю.
– Сироткин, сложи оружие! – потребовала Ариэлль. – И вы будете отправлены домой. Без излишнего кровопролития. Сложи оружие, вы окружены войсками ЭОЛ! Периметр контролируется!
– Во тебе, хабалка! – Энлиль показал Ариэлль счетверенную фигу. – И тебе и твоей ЭОЛ! Русские не сдаются!
Ариэлль выхватила меч, Энлиль молниеносно выхватил несвойственный сословию эльфов газовый баллончик и пшикнул прямо в глаза нападавшей. Предводительница ортодоксальных эльфов уронила меч, схватилась за глаза. Энлиль подскочил к ней, обхватил за плечи и ударил коленом в живот. Туда, где не было брони.
Кикбоксинг, определил я. Энлиль Сироткин владел приемами кикбоксинга. Во всяком случае, одним приемом. Ариэлль кувыркнулась на пол.
– Смерть остроухим! – заорал Энлиль. – Мочите их, ребята!
Ариэлль попыталась подняться, но Энлиль пнул ее еще разик, для верности.
И тут же остроухие девчонки принялись с поразительной скоростью стрелять из своих коротких луков, так что амбарное пространство мгновенно заполнилось визжащими стрелами и воплями раненых эльфов. Я успел заметить, что стрелы несмертельные, со специальными ограничителями, не позволяющими втыкаться глубже чем на сантиметр. Но мне лично не хотелось, чтобы в мою тушку воткнулся даже сантиметр.
Что оставалось? Я хорошенько размахнулся и запустил сундучком в светильник. Эльфийская лампа лопнула, и стало почти темно. Иглы тусклого света, пробивающиеся сквозь соломенную крышу, не освещали почти ничего. Эльфы загалдели, в темноте замелькали разноцветные молнии, запахло горелым.
– Бейте! – послышался голос Энлиля. – Мочите!
Пошел электрический треск, молнии наполнили амбар, я услышал, как кричат Коровин и еще несколько незнакомых мне эльфов. В плечо воткнулась стрела. Больно и неприятно.
– Не стрелять! – заорал Энлиль. – Солома загорится! Бейте так!
Молнии погасли, в темноте же драка приняла неконтролируемый характер. Эльфы всех мастей и полов, забыв про Коровина, с большим удовольствием лупили друг друга. Кусались, царапались, щипались и лягались. Что-то гремело и лязгало, даже, кажется, взрывалось. Иногда среди вспышек молнии я видел Энлиля Сироткина. Сироткин был вооружен котлом – тем самым, от которого понес урон в виде шишки. Энлиль наносил короткие разящие удары, на лице же у предводителя эльфов было совсем не эльфийское по своей хищности выражение.
Вот тебе и бог ветра.
Коровина видно не было, но за него я особо не волновался – шансов улизнуть в такой суматохе у него было достаточно. Поэтому я решил подождать Коровина снаружи и стал медленно пятиться к выходу.
Сделал три шага – и тут же кто-то набросился на меня со спины. Я треснул придурка затылком в нос. Вражеский нос приятно хрустнул, и меня тут же отпустили. Я пнул еще кого-то, дернул за волосы, выбил чей-то эльфийский зуб, боднул в эльфийскую челюсть, меня треснули по спине чем-то очень похожим на эльфийскую пряжку.
После чего я вылетел на воздух. И тут же пополз в рожь, вернее, в лебеду. Отполз немножко и стал наблюдать.
Крыша амбара все-таки вспыхнула и загорелась вся сразу, большим веселым костром. Эльфы завыли и рванули к выходу. Выломали ворота и вывалились на улицу. Куча помятых волосатых придурков с фингалами и расцарапанными рожами.
Остроухие эльфийки выглядели не лучше. Броня встопорщена, лица раскраснелись и тонкие белила потекли слезами, луки поломаны, косички торчком. Веселые девчонки, живые, мне понравились.
Вся эта орава выскочила из амбара и швыранулась врассыпную. Часть к противоположной стороне амбара, откуда немедленно в небо взлетело несколько пердолетов и даже один махолет с велосипедным приводом. Затем мимо меня проскакал десяток эльфов на конях и штук двенадцать на тачанке, запряженной почему-то верблюдом, которого я как-то раньше не заметил.
Остроухие снова затрубили в рожки, и из лебеды им ответили, на этот раз уже ближе. Эльфийки одурело погрузились в заросли и исчезли.
Предпоследним из амбара выволокся прикованный к гире Гельминт Лидский. Он передвигался как бурлак с картины Репина, впрягшись в свое отягощение и наклонившись вперед. Довольно быстро, кстати, передвигался. Гельминт огляделся и, не сказав последнего «прости», утонул в лебеде.
Последним же, как и полагается вождю, учителю и штандартенфюреру, амбар покинул Энлиль. Энлиль хромал, пурпурная хламида его была разодрана вдоль, лицо расцарапано и покрыто боевой грязью. Былой решимости у Энлиля на лице не наблюдалось. Он потерянно огляделся в поисках лестницы, ведущей на его дирижабль.
И я мгновенно понял, что надо делать. Я выскочил из лебеды и быстрым шагом направился к Энлилю.
– Ты кто? – спросил Энлиль, когда я приблизился на расстояние удара.
– Франциск, – ответил я.
– Какой еще Франциск? – не понял Энлиль. – Из Повезло?
– Ассизский, – сказал я. – Для друзей просто Асси. Песню слышал? По лесу шагал Франциск, собирал цветочки? «Анаболик Бомберс»?
И легонько ударил Энлиля в солнечное сплетение. Легкий супертолчок, безвредно, но очень больно. Этот гад пинался коленом, почему мне нельзя?
Энлиль Сироткин скрючился и свалился на землю. Я оттащил его подальше – так, на всякий случай, чтобы не сгорел. Потом, при случае, допрошу.
Вернулся к амбару. Помещение было заполнено дымом. В дыму носилось огромное количество мелких красных искр от сгоревшей соломы, воздуха почти не было. Опасно. Опасно вот почему. Отравление дымом и угарным газом наступает не постепенно, а сразу. Вот чувак бегает-прыгает, спасая из огня фарфоровых слоников любимой тети, а вот он валяется на полу, наблюдая, как огонь потихоньку поджаривает ему нижние конечности. Так что надо действовать быстро.
– Коровин? Ты где?
Молчание. Я попробовал задержать дыхание и шагнул во мглу. Но тут же запнулся. Вгляделся. Под ногами в полной бессознательности валялась Ариэлль. Подружки забыли вытащить свою начальницу. Девчонки, что с них возьмешь…
Я наклонился и мощным рывком забросил Косолапову на плечо. Интересно, откуда ее Энлиль знает? В Багдаде, что ли, вместе отдыхали? А вообще-то докатился. Спасаю красоток из горящего амбара. Чего там, всегда приятно спасти девчонку, пусть даже такую дуру. К тому же даже во всей своей броне Ариэлль, Аня Косолапова, весила немного. Спасать одно удовольствие. Может, агентство открыть? «Спасаю красавиц оптом и в розницу»…
Я вытащил воительницу на воздух, бережно сгрузил в лебеду. Подумал, что неплохо бы мне получить орден «За отвагу на пожаре». Но разве дадут?
Пожалел себя, пожалел. Бедный Капитан Никто. Вернулся в амбар.
– Коровин! – крикнул я. – Ты где?
Коровин, зараза, не отозвался. Тогда я попробовал по-другому:
– Доминикус! Кошечка! Ты где, Доминикус?!
– Мама, – раздалось откуда-то сбоку. – Мама.
Я упал на пол и пополз на этот страстный кошачий призыв.
Коровин обнаружился у стены. Побит, растоптан, бессознателен. Верный Доминикус сидел рядом. Он пострадал гораздо больше своего хозяина – в пылу сражения бедолаге отрубили хвост.
Я схватил Коровина за шиворот и поволок к выходу.
– Извини… – хрипел Коровин. – Не удержался… Думал, до конца дотерплю… А когда этих гадов увидел… Сердце не выдержало… Скоты… Сволочи…
Коровин кашлял и брызгал слюной, будто прямо здесь решил лыжи сбросить. Но на свежем воздухе эльф-диссидент очухался.
– Сволочи, – повторил он. – Отребье эльфийское, в пруд бы бросились, скоморохи, и те и другие…
– Вставай, Коровин, – сказал я. – Пора сматываться.
– Куда сматываться?
– Туда, – я указал пальцем в небо.
Коровин с трудом поднялся на ноги. И тут же увидел Энлиля.
– Сдох? – спросил он с разочарованием.
– Без сознания.
– Отлично! Сейчас я поговорю с ним как мужчина с му… с мужчиной…
– У нас нет времени, Коровин. Надо отваливать.
– Куда спешить?
– Я же говорю, туда.
– Пару секунд, небеса подождут. Этот гад чуть не откусил мне нос, такое не прощается…
Пришлось этого тоже ударить в живот. В нужную точку. После чего я взял кентавра-любителя за ногу и принялся спасать его тупую бессмысленную жизнь.
Дирижабль был закреплен тяжелым ржавым якорем, зацепленным за бревно. Лестница бесхозно болталась метрах в двух над землей. Я обвязал Коровина веревкой подмышками, засунул себе за пазуху пострадавшего Доминикуса, обрезал якорную веревку. Дирижабль медленно пошел вверх, я подпрыгнул и схватился за ступеньку.
Летательный аппарат быстро набирал скорость – от огня исходил мощный восходящий воздушный поток. Под ногами пролетел горящий амбар. Коровина тащило по земле, как набитый костями мешок, он подпрыгивал на кочках, совсем не по-каскадерски стукаясь позвонками о сыру землю.
– Черт! – ругнулся я.
Забыл Энлиля! Какая ошибка! Нет, Изумрудный Остров вызывает явное торможение в мозгах.
После очередной кочки Коровин очнулся, быстро понял, что к чему, вскочил и побежал за дирижаблем. Еще немного – и его утащило бы в воздух, но судьба уготовала Коровину другую, горшую участь. Его догнал очнувшийся предводитель эльфов Сироткин. Сироткин прыгнул и вцепился в рубище Коровина.
Коровин снова повалился на землю, и их потащило уже вместе. При этом оба умудрялись покрывать друг друга тонкими оскорблениями, лупиться кулаками и даже больше. Вождь Сироткин вцепился в ухо Коровина и, как хороший бультерьер, попытался отгрызть у своего противника эту важную часть тела.
Никогда не думал, что разногласия в среде эльфов могут дойти до такой крайности. Впрочем, мой опыт общения с эльфами был невелик.
Коровин, однако, был тоже не промах, он быстренько нащупал болевую точку на шее врага, надавил. Сироткин заверещал и отпустил ухо. Но тут же боднул Коровина в нос.
Дирижабль поднимался, Коровина и Энлиля Сироткина оторвало от земли. Коровин что-то кричал, лупил Энлиля по щекам, но Энлиль оказался хитрее. Он выхватил нож. Кривой эльфийский кинжал.
Подумать об убийстве я даже не успел – Энлиль быстро взмахнул своим хлеборезом и обрубил веревку.
Эльфы покатились по полю. Они продолжали драться, но я это видел уже плохо, дирижабль начал резко набирать высоту. Я подумал, что, пожалуй, зря я обрезал якорь.
Но вернуть ничего было уже нельзя – замыкая круг вокруг амбара, по полю двигались фигурки в блестящих черных доспехах. С длинными блестящими пиками наперевес.
Эльфийская Ортодоксальная Лига брала ситуацию под контроль.
