Стилистическая классификация заимствованных слов

Научный подход к стилистической оценке употребления заимствованных слов в разных текстах требует учитывать все особенности лексики иноязычных источников: степень освоения ее русским языком, стилистическую закрепленность, отсутствие соответствующих русских наименований или, напротив, возможность синонимической замены чуждого слова, время его появления в языке, частотность использования в речи и т.д. Исходя из этих критериев, можно предложить классификацию заимствованных слов по степени их освоения русским языком. Выделенные при этом лексические пласты будут существенно отличаться в стилистическом отношении. Такая группировка заимствованной лексики, используемая в стилистике, преследует практические цели - выработать рекомендации к употреблению в речи тех или иных заимствований.

I. К иностранным источникам восходит заимствованная лексика, имеющая неограниченную сферу употребления в современном русском языке. По степени ассимиляции языком эти заимствования можно подразделить на три группы.

1. Слова, утратившие какие бы то ни было признаки нерусского происхождения (картина, кровать, стул, лампа, утюг, тетрадь, школа, огурец, вишня).

Такие слова не выделяются на фоне русской лексики ни фонетически, ни морфологически, ни стилистически - «иноязычность» не оказывает никакого влияния на их употребление в речи.

1. Слова, сохраняющие некоторые внешние признаки иноязычного происхождения: не свойственные русскому языку созвучия (вуаль, жюри, джаз); нерусские суффиксы (техникум, студент, директор); нерусские приставки (трансляция, антибиотики); некоторые из этих слов не склоняются (кино, пальто, кофе). К этой группе относятся слова, которые, обозначая прочно вошедшие в нашу жизнь явления, широко используются в речи как единственные наименования распространенных предметов, понятий (о таких иноязычных словах А.С. Пушкин писал: Но панталоны, фрак, жилет - всех этих слов на русском нет). Такие заимствованные слова стилистически слились с исконно русской лексикой.
2. Большое место в составе заимствованной лексики занимают общеупотребительные слова из области науки, политики, культуры, искусства, известные не только в русском, но и в других европейских языках. Такие слова называются европеизмами, или интернационализмами.

Интернациональная лексика, особенно связанная семантически с политической тематикой, в русском языке очень активно закреплялась после 17-го года (диктатура пролетариата, террор, комиссар, коммуна). Многие политические термины, осевшие в русском языке в первые годы революции, заимствованы из французского и восходят к эпохе Парижской коммуны.

Научно-технический прогресс обусловил распространение таких интернациональных слов, как телеграф, телефон, репродукция, иллюстрация. Они стилистически нейтральны, поскольку часто употребляются в речи, чего нельзя сказать о новейших заимствованиях этого типа пейджер, факс, дисплей, дайджест. Они пока не получили всеобщего распространения и воспринимаются как книжные. Однако с улучшением благосостояния народа, повышением его культурного уровня и эти интернационализмы могут быть приняты всеми как наименования предметов, ставших привычными, или как термины, не имеющие русских эквивалентов. Например, дисплеем называют экран только у компьютера; дайджест - это не просто сокращенный пересказ того или иного текста, а специальное издание, содержащее сокращенное, адаптированное изложение популярного художественного произведения или опубликованных ранее материалов периодической печати. Нравится нам это или нет, дайджест отвоевал себе место в культуре многих цивилизованные народов; возможно, и в России он получит со временем одобрение.

Заимствованные слова трех рассмотренных групп, не имеющие русских синонимов, используются в речи без всяких ограничений; большинство из них относится к межстилевой, нейтральной в эмоционально-экспрессивном отношении лексике. Иной стилистической оценки заслуживает следующий пласт заимствований.

II. Особое место занимает заимствованная лексика ограниченного употребления. В состав ее входят слова, неоднородные по степени освоения их русским языком и по стилистической окраске, что также позволяет выделить несколько групп заимствованной лексики ограниченного употребления.

1. Книжные слова, которые не получили всеобщего распространения (аморальный, апологет, акцентировать, эпатировать). Эти слова, как правило, имеют русские или старославянские синонимы (ср.: аморальный - безнравственный, порочный, растленный, испорченный, развращенный, распущенный; апологет - защитник, заступник, сторонник; акцентировать - выделять, оттенять, заострять, выпячивать, упирать, напирать; эпатировать - потрясти, ошеломить, ослепить, огорошить, оглушить, ошарашить). К этим примерам можно добавить немало «свежих» заимствований: шоу - спектакль, представление, зрелище; стагнация - застой; коррупция - продажность должностных лиц, взяточничество, подкуп; бизнес - предпринимательство; приватизация - разгосударствление; конверсия - преобразование, презентация - представление чего-то нового (книги, фильма), инаугурация - торжественная процедура вступления в должность главы государства.

Значительную часть заимствованной книжной лексики составляют термины. Многие из них можно условно отнести к определенному иноязычному источнику. Например, к греческому языку восходят термины космос, автомат, к латинскому - агрегат, негатив. У некоторых терминов невозможно определить реальный источник заимствования, потому что они образованы из латино-греческих корней, а значение свое получили уже в каком-то современном живом языке [акванавтика (лат. aqua - вода, гр. nautike - мореплавание), футурология (лат. futurum - будущее, гр. logos - учение) - научное предвидение будущего].

Термины иноязычного происхождения в большинстве своем не имеют русских синонимов, что делает их незаменимыми в научном стиле, (жаргон, диалект, фонема, морфема, метрика, рифма). Однако немало и таких иноязычных терминов, у которых есть русские или старославянские синонимы (ср.: импорт - ввоз, эволюция - развитие, коммюнике - сообщение, агрессивный - захватнический). У русских синонимов обычно ослаблен оттенок научности, официальности, поэтому в книжных стилях часто отдают предпочтение иноязычным терминам. В то же время стилисты не без основания отмечают, что научный стиль перегружен заимствованными словами.

В состав книжной лексики иноязычного происхождения входят и слова, не имеющие строго терминологического значения (престиж, эквивалентный, эрудиция, энциклопедизм, дифференцировать).

1. Заимствованные слова, проникшие в русский язык под влиянием салонно-дворянского жаргона (амурный - «любовный», бонвиван - «легкомысленный человек», рандеву - «свидание», плезир - «удовольствие», сантименты - «чувствительность»). Слова этой группы значительно архаизовались, они всегда имеют русские синонимы, которые чаще всего и употребляются в речи.
2. Экзотизмы - заимствованные слова, которые характеризуют специфические национальные особенности жизни разных народов и употребляются при описании нерусской действительности . Так, при изображении жизни и быта народов Кавказа используются слова аул, сакля, джигит, арба; при описании событий в Афганистане - экзотизмы душманы, талибы, движение «Талибан» и под.; итальянский колорит придают речи слова гондола, тарантелла, испанский - мантилья, кастаньеты, идальго. Отличительной особенностью экзотизмов является то, что они не имеют русских синонимов, поэтому обращение к ним при описании жизни иных народов продиктовано необходимостью. На фоне прочей иноязычной лексики экзотизмы выделяются как слова, не вполне лексически освоенные русским языком.
3. Иноязычные вкрапления в русскую лексику (аллегро, о'кей, мерси), которые часто сохраняют нерусское написание (happy end (англ.) - счастливый конец, pater familias (лат.) - отец семейства, dum spiro spero (лат.) - пока дышу, надеюсь]. Иноязычные вкрапления обычно имеют лексические эквиваленты в составе русской лексики, но стилистически от них отличаются и закрепляются в той или иной сфере общения как специальные наименования или как выразительное средство, придающее речи особую экспрессию. Характерной чертой иноязычных вкраплений является их распространение не только в русском, но и в других европейских языках.

Варваризмы, т.е. перенесенные на русскую почву иностранные слова, употребление которых носит индивидуальный характер. О варваризмах нельзя сказать, что они входят в состав русской лексики, они еще не освоены языком, не являются его принадлежностью, это «не закрепившиеся в общелитературном языке единицы» . В отличие от всех лексических заимствований варваризмы не зафиксированы словарями иностранных слов, а тем более словарями русского языка. Варваризмы попадают в речь как окказиональные средства, их употребление не носит общепринятого характера. Например, у В.В. Маяковского: Негр подходит к туше дебелой: «Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг! Почему и сахар, белый-белый, должен делать черный негр?» - варваризм, означающий «прошу прощения»,передан средствами русского алфавита.

От других иноязычных заимствований варваризмы отличаются и тем, что имеют «иностранный» облик, резко выделяющий их на фоне русской лексики; в отличие от экзотизмов большинство варваризмов обозначает понятия, которые имеют в русском языке наименования; в отличие от иноязычных вкраплений варваризмы носят окказиональный характер, они лишены стилистической окраски книжности, научности. Варваризмы только условно можно отнести к заимствованной лексике, имеющей ограниченную сферу употребления; на самом же деле они остаются за пределами русского словаря.

Итак, выделив в составе заимствованной лексики несколько групп, мы проследили постепенное усиление в них «иностранной» окраски, присутствие которой в слове нельзя не учитывать при стилистической оценке его употребления в речи. Заимствованные слова, получившие всеобщее распространение и закрепившиеся в составе межстилевой русской лексики, с точки зрения стилистики не представляют интереса. В стилистической оценке нуждаются заимствованные слова, имеющие ограниченную сферу употребления.

1.11.3.

Заимствованные слова в художественной и публицистической речи

Использование русскими писателями иностранных слов отражает их отношение к проблеме лексических заимствований. Сатирики XVIII в. зло пародировали жаргон светского общества, насыщенный французскими (часто искаженными) словами. Так, у Д.И. Фонвизина советница в «Бригадире» говорит: - Я капабельна взбеситься; Вам время уже себя этабелировать (устроить).

Традицию сатирического осмеяния светского жаргона продолжил Н.В. Гоголь: Юбка вся собирается вокруг, как бывало в старину фижмы, даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бельфам (прекрасная женщина); Словом, скандальёзу наделал ужасного, вся деревня сбежалась, ребенки плачут: все кричит, никто не понимает, ну просто оррёр, оррёр, оррёр! (ужас).

Речь, насыщенная варваризмами, называется макаронической . В XIX в. широкой популярностью пользовались макаронические стихи И.М. Мятлева «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею...», в которых высмеивалась речь тамбовской барыни, попавшей в Париж: Тут собрался целый мир Изо всех концов Европы: Адонисы и Езопы, Богачи и пролетер, Ом дэта и милитер (т.е. бедные, «государственные мужи» и военные).

Сатирически изобразил французоманию высшего общества Л.Н. Толстой в «Войне и мире». А.Н. Островский, Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков, А.П. Чехов, А.Н. Толстой, А.И. Куприн использовали иноязычные слова в речевых характеристиках персонажей. Писатели пародировали неправильное употребление французских слови искажение русских на иностранный манер. Вот пример рассуждения Бальзаминовой из пьесы Островского «Свои собаки грызутся, чужая не приставай»: - Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские, я их много знаю; ты бы хоть их заучил когда, на досуге. (...) Вот слушай! Ты все говоришь: «Я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо. Лучше скажи: «Я хочу праминаж сделать!» (...) Про кого дурно говорят, это мараль. (...) А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, - это «асаже» называется. Советские писатели осмеивали употребление в речи заимствованных слов, которые затрудняют ее понимание. Этой теме посвящено, например, стихотворение В.В. Маяковского «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах».

Однако писатели всегда считали, что часть заимствованной лексики нужна литературному языку как яркое стилистическое средство живописного изображения быта других народов или как наиболее действенное средство выражения мысли. При описании нерусской действительности для воссоздания кавказского колорита экзотизмы мастерски применяли М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой и др.

В XIX в. в русский язык вошла интернациональная лексика; она несла в себе идеи просвещения, прогрессивной философии Запада. Эту лексику широко использовали В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов (Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. - Бел.). Знаменитую статью «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Белинский открыл волнующим рассуждением о пользе для русского языка заимствованного слова прогресс.

Современная публицистика, призванная отражать оперативную жизнь во всем ее многообразии, не может отказаться от использования иноязычных слов, получивших распространение в общении. Поэтому некорректно обвинять публицистов в популяризации заимствований. Описывая ту или иную ситуацию, журналист обращается к принятой в этом случае лексике, включая и заимствования. Например:

Александр Лукашенко упорно не хотел соглашаться с датой референдума - 24 ноября, считая своим числом удачи 7 ноября. Люди, близкие к администрации президента, утверждали, что эту дату ему рекомендовали придворные колдуны, экстрасенсы и маги. (...)

Теперь в листе за импичмент необходимые 70 подписей есть. В числе вновь прибывших оказалось и имя спикера Семена Шарецкого.

(Из газет)

В особых случаях может быть стилистически оправдано обращение автора даже к варваризмам, если они вводятся «цитатно», например:

Во всем мире под «отмыванием» денег имеется в виду перевод наличных на легальный банковский счет. А наши криминалы всеми правдами и неправдами стремятся мифические нули и другие цифры со своих счетов перевести в вожделенный «кэш» - наличные.

Некоторые заимствования последних лет получили в русском языке особую экспрессивную окраску: они звучат шутливо, что позволяет журналистам использовать их в ироническом контексте: Маша долго не могла привыкнуть к своему бой-френду; Где нынешнему студенту взять «грины», если он будет аккуратно посещать лекции?... Журналисты вправе использовать как средство юмора и окказионализмы, образованные по модели модных заимствований; нельзя, например, отказать в остроумии автору корреспонденции о праздновании 8 Марта, опубликованной под заголовком «Бизнесмены поздравили бизнес-вуменов» (англ. «вумен» - женщина).

Острый сатирический эффект создает пародийное употребление иноязычных слов в макаронических стихах, публикуемых также в газетах. Например:

Нюрины дебаты

Агафье говорила Нюра:

- Чудесна нынче конъюнктура,

И мой опинион таков,

Что есть немало женихов.

Но, хоть я этому и рада,

дифференцировать их надо,

Давай, Агафья, мы вдвоем

По ним дебаты проведем.

Во-первых, исключим из квоты

Тех, у которых нет работы

Или валюты в банке нет,

А есть с нуждою паритет.

И тех, кто ростом слишком мал,

Пусть и имеет капитал.

Но финишируем вступленье -

Начнем само перечисленье:

Варфоломей еще студент,

Он не создаст истаблишмент,

Ивана я не уважаю,

Ему импичмент выражаю,

И мне не нравится Семен -

спонтанно нелоялен он,

А трансформировать Павлина

Весьма опасно в семьянина.

Зато Василий мной любим:

Есть у меня консенсус с ним!

(Евгений Бергер // ЛГ.)

Подобное осмеяние «звонкого иноязычия», думается, наиболее действенная форма «борьбы» с засилием иностранных слов, потому что запреты и призывы отказаться от заимствований не оказывают заметного влияния на развитие языка. Требование деятелей русской культуры разумно предпочитать заимствованным словам исконно русские, если они точно передают соответствующее значение, не имеет ничего общего с пуризмом, то есть с консервативным стремлением к сохранению языка в неизмененном виде, к ограждению его от каких бы то ни было новшеств, заимствований.

Как правило, в русском языке не закреплялись слова, которыми пуристы предлагали заменить иноязычные заимствования. В мир преданий отошли придуманные А.С. Шишковым просад - аллея, шарокат - бильярд, книжница - библиотека, водомет - фонтан, мокроступы - галоши, наконец, чистяк - турист. Не привились и сочиненные Далем ловкосилие - гимнастика, мироколица - атмосфера, живуля - автомат, насыл - адрес и другие. Не разделяя пуристических взглядов, мы, тем не менее, не можем приветствовать экспансию «звонкого иноязычия» в современный русский язык. Однако употребление тех или иных заимствований в конкретном тексте (до его опубликования) попадает в поле зрения редактора, который должен нести ответственность за перенасыщение речи иностранными словами, за их неправильное употребление, искажение. Именно эта сторона проблемы стилистической оценки заимствований в современном русском языке представляет специальный интерес для практической стилистики.

1.11.4.

Стилистически не оправданное употребление заимствованных слов

Неоправданное введение в текст заимствованных слов наносит большой ущерб художественной речи. Речь обесцвечивается, если разнообразным и ярким русским синонимам предпочитаются слова книжные, невыразительные. Например, пишут: Я хорошо помнил модуляции ее голоса (а почему бы не сказать переливы или - как звучал ее голос?); Я не могу сконцентрироваться (а лучше было бы написать сосредоточиться, подумать) и даже так: В старину все деревенские новости концентрировались у колодца... .

Злоупотребление заимствованными словами, имеющими ограниченную сферу использования, нежелательно и в нехудожественных текстах. Авторов научных работ часто справедливо упрекают в неоправданном увлечении иностранной терминологией, которая затрудняет чтение текста, а иногда становится непреодолимым препятствием для его понимания. Не оправдано, например, использование непереведенных иноязычных терминов импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.п.

Не следует употреблять заимствованные слова, если у них есть русские эквиваленты, точно передающие то же значение. Например реклама расхваливает квалитетную женскую обувь (а почему не качественную?); юрист пишет о консалтинговой деятельности (не лучше ли вместо непонятного слова употребить его синоним - консультативной); издательство оговаривает с автором эксклюзивное право на публикацию рукописи (яснее и проще - исключительное право); договаривающиеся стороны наконец достигли консенсуса (а точнее - согласия, единодушия) по всем вопросам и т.д.

Публицистам следует знать, что непонятные иноязычные слова неуместны в заголовках, ведь именно название статьи призвано привлечь внимание читателя. Сможет ли он разгадать смысл таких, например, заглавий? - «В войне трейлеров - временное затишье», «Ошибка киллера», «Дума готовит ворам индульгенцию», «Экспертиза детекторов валют», «Деревенская концептуальность!%!Мегаполиса!%!», «Союзники знали о холокосте». Чтобы уяснить, что в первой заметке речь идет о запломбированных грузовых машинах, пересекающих границу с Финляндией, читателю надо просмотреть три колонки текста. В последней заметке, правда, автор сразу же разъясняет значение загадочного варваризма:

То, что называют английским словом «холокост», должно бы отражать боль Белоруссии. Там, в местечке Слоним, впервые состоялась массовая казнь. (Владимир Надеин, «Известия»).

Однако нет уверенности, что материал с непонятным названием будет прочитан...

Составители реклам наносят себе значительный урон, щеголяя варваризмами, экзотизмами. Ведь читатель не сможет заинтересоваться предложением рекламодателя, если не поймет публикации. Вот характерные примеры: Риэлтор - это и деньги, и хорошая карьера; Первое Интернет-кафе в России! «Виртуальный мир!» Волгоградский проспект, 1; Принтер Panasonic КХ-1150: продажа запасных картриджей и под.

В газетных статьях недопустимо употребление узкоспециальных иноязычных терминов, непонятных широкому читателю. Например:

По сообщению Прайм-ТАСС, 21 ноября парламентарии Иркутской области запретили исполнительной власти продавать свою долю в аффинированной компании «Сиданко» - «РУСИА Петролеум». Потенциальным покупателем наблюдатели называли одного из акционеров иркутской компании - корейскую Hanbo Group (в лице аффилированной компании East Asia Gas Corp).

Употребление заимствованной книжной лексики нередко вносит стилистический разнобой, так как функционально закрепленные слова оказываются неуместными в нейтральном контексте. Например, нельзя писать о ручье: мягкий вкус профильтрованной листьями воды, лучше: процеженной сквозь листья. Недопустимо смешение слов, принадлежащих различным терминологическим системам, стилям (ренессанс паротурбинных насосов, эскалация радости). Не может быть оправдано использование экзотизмов при описании русской жизни (-...Был я и стюардом на волжских пароходах), а также заимствованных слов, освоенных языком сравнительно недавно, при описании прошлых событий (В углу кают-компании висела икона святого Николая-угодника - шефа Российского флота).

Грубые лексические ошибки возникают при употреблении заимствованных слов без учета их значения. Например: «Продаем парадоксальные итальянские светильники» (реклама в «МК»). Подобные ошибки объясняются стремлением выразиться «красиво». Ср. еще: Дружная игра нашей команды не позволила шведским хоккеистам добиться успеха в дебюте матча (следовало написать о начале матча).

Употребление заимствованных слов без учета их семантики часто приводит к нарушению лексической сочетаемости. Например: Я очень конспективно говорил...; По набережной двинулась кавалькада автомашин; Вяленая вобла давно воспета гурманами рыбных блюд. Разберем ошибки: конспективно можно записывать чье-то выступление, а говорить можно кратко, сжато, лаконично. Кавалькадой называется группа всадников, едущих вместе, машины едут колонной. Слово гурман - «любитель и знаток тонких блюд» - не может управлять существительными, которые уточняют его значение (нельзя сказать «гурман конфет»); в контексте лучше было написать: ценителями (знатоками) рыбных блюд.

С употреблением заимствованных слов может быть связана и речевая избыточность. В этом случае рядом с заимствованным словом используется русское, очень близкое по смыслу, а иногда и дублирующее его значение. Так возникают сочетания единый монолит, инициативное начинание, все подробности и детали, ускорить и форсировать и т.п. Например: Студенты-вечерники ограничены лимитом времени; разнообразна в флористическом отношении растительность высокогорных скал и каменных осыпей; Этот внешний антураж, все детали и подробности обстановки вскоре перестаешь замечать - такие предложения требуют основательной стилистической правки. Первое можно переделать так: Время студентов-вечерников ограничено; у студентов-вечерников мало времени и т.д. Стилистическая правка второго предложения сводится к исключению лишних слов в флористическом отношении, так как растительность и флора - синонимы. В третьем предложении следует заменить нелогичное сочетание внешний антураж и исключить иноязычный синоним к русскому слову подробности (возможна такая правка: Окружающую обстановку, со всеми ее подробностями, вскоре перестаешь замечать).

Чаще всего редактор сталкивается с неоправданным увлечением иноязычными словами: После отчаянной дискуссии с комендантом общежития, жильцы его достигли желаемого консенсуса, отвоевав себе право приглашать панков, битников и хиппи на студенческие тусовки. Такое количество нерусских слов в одном предложении наводит на мысль: не пародирует ли автор макаронический стиль? Однако содержание публикации показывает, что корреспондент настроен на серьезный лад. Все заимствованные слова он употребляет без какого бы то ни было намека на иронию: это его стиль, его привычная лексика. Конечно, подобное злоупотребление иностранными словами достойно осуждения. Вдумчивое отношение к заимствованным словам, использование их в соответствии с точным значением и стилистической окраской поможет избежать лексических ошибок в речи.