Демографическая политика Китая

В основе промышленно-экономической стратегии Китая лежит концепция ресурсосбержения. Но для того чтобы выйти на уро­вень материального достатка среднеразвитых стран Европы, о чем объявило китайское руководство, КНР потребуются при­родные ресурсы еще одной планеты «по имени Земля». Отсюда и выдвижение тезиса «демографического империализма». Авто­ры этого тезиса У. Гогуан и Ван Чжаоцзюнь в книге «Китай по­сле Дэн Сяопина: десять сущностных проблем» пишут, что любой стране мира будет угрожать крах, если хотя бы 10% китай­цев устремятся за пределы своей страны. Этот тезис уже реали­зуется в Сибири и на нашем Дальнем Востоке. Если Пекину да­же удастся ужесточить демографическую политику: «одна семья — один ребенок», то к 2015 г. численность населения КНР воз­растет как минимум на 300 млн. человек. Примерно на 125— 140 млн. человек увеличится армия наемных работников.

КНР преодолевает немало трудноразрешимых проблем. В ча­стности, по официальным данным, почти четверть взрослого юродского населения — безработные, это почти 250 млн. чело­век. Такое сложное социальное явление порождает настроения эмиграции. Она есть в Китае: официальная и нелегальная. Ки­тайцы чрезвычайно трудолюбивы, быстро адаптируются в новой обстановке, легко приспосабливаются даже к экстремальным условиям, неприхотливы в еде, легко переносят жару и холод и т.п. Вот эта уверенность в своих силах, способность жить везде 11 является одной из немаловажных причин готовности безра­ботного жителя Поднебесной к эмиграции. По данным экспер­тов на территории РФ, особенно на Дальнем Востоке и в Забай­калье, нелегально проживает около 2 млн. китайцев. Они занимаются торговлей, земледелием, заводят семьи и получают вид на жительство. Если называть вещи своими именами, идет ти­хая, ползучая китаизация приграничных земель России. Всего же китайцы с помощью официальных и неофициальных каналов «осваивают» 72 страны мира.

К концу XX в. демографическая нагрузка на китайские части российско-китайских речных бассейнов превышает российскую в 17 раз. Немалая часть китайцев (по российским стандартам) вовлечена в различные формы проникновения на юг Дальнего Востока, Забайкалья, Сибири, а также на территории Казахстана и Киргизии, куда также активно проникают китайские казахи и киргизы. Не сняли китайцы и своих претензий в отношении Горно-Бадахшанской области в Таджикистане.

Если учесть, что население Средней Азии удваивается через каждые 23—25 лет, а его расселение жестко ограничено пусты­нями и высокогорными территориями, то не исключено, что внимание узбеков, казахов, киргизов, как и китайцев, может быть привлечено к жизненным пространствам Алтая, Сибири. Пока же в Средней Азии идет борьба за перераспределение сфер национального влияния и пересмотр нарезанных в начале 20-х годов XX в. границ. Так, Ферганская долина после развала СССР превратилась в объект острых территориальных разногла­сий между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном. Сейчас таких территориальных споров между тремя бывшими советски­ми республиками более десятка. Они принесли уже кровь и трагедии для тысяч людей. Эти военные конфликты «выдавливают» в основном русское население (но не только рус­ское) в Россию. Но в этно-территориальные конфликты, проис­ходящие в Средней Азии, Казахстане, Киргизии, могут вмешать­ся не только этнические казахи и киргизы Китая, а также уйгу­ры, монголы, тибетцы, проживающие на Северо-Западе КНР, во внутренней Монголии. Что касается внешней Монголии, то территория им не нужна, жизненного пространства им хватает, но подпирает с юга могучий сосед — Китай. Куда пойдет его экспансия? В Улан-Баторе этого не знают, как не знают этого и в Москве.

9.5. Интеграция в «Большой Китай»

Обозначенные выше, а также и другие проблемы существования и развития Китая заставляют его искать выход из создавшейся сложной демографической, социальной, экологической и эко­номической ситуации. Поэтому к геостратегии великого соседа присматривается не только Россия, но и другие сопредельные страны: Юга и Юго-Востока, страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

АТР в XXI в. приобретет еще более важное геополитическое значение. Он превратится в одно из главных геополитических, экономических звеньев в мировой системе отношений. Экономика Китая, Тайваня, Малайзии, Филиппин, Таиланда в 90-х годах росла самыми высокими темпами в мире. Во многом это было достигнуто благодаря созданию Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества. Есть все признаки по формирова­нию «Большого Китая», или Китайского общего рынка, куда войдут Китай, Тайвань, Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао), Сингапур.

На общей национальной и культурной базе между этими странами и территориями складываются и упрочиваются тесные производственно-экономические связи, образуя костяк «Большого Китая». Конкурируя между собой, субъекты — элементы потен­циального «Большого Китая» — идут по пути тесной интегра­ции. В перспективе в первой половине XXI в. на мировую арену может выйти мощнейшая мировая супердержава с четвертью населения земного шара на стратегически важном геополитиче­ском пространстве. Она сможет регулировать жизнь не только эт­носов, проживающих на территории «Большого Китая», но и многочисленных китайских общин, разбросанных по всему миру.

Сейчас в АТР переплетаются интересы многих государств, в первую очередь промышленно и финансово развитых, включая и Россию, имеющую с Китаем 4000-километровую границу.

Таким образом, «Большой Китай» может в XXI в. стать объ­ективной реальностью. По своим макроэкономическим показа­телям это геополитическое объединение (КНР, Тайвань, Сянган, Аомэн, Сингапур) уже сейчас значительно превосходит Герма­нию, Францию, Италию и Великобританию, вместе взятые. (В число важнейших макроэкономических показателей журнал «Asiaweek» включает экспорт, валютные резервы без золотого запаса, баланс текущих операций, объем операций на фондовых биржах). Для сравнения можно сказать, что экспорт России со­ставляет примерно 1:14 экспорта стран — потенциальных членов «Большого Китая», а валютные резервы — 1:55 в пользу альянса.

Можно утверждать, что в результате бурных экономических, по­литических процессов в АТР сложилась принципиально новая геопо­литическая обстановка, в которой «вызревает» «Болъшой Китай».