Эгрегориальные и внетелесные нападения

 

Каждая мысль, которая рождается в человеческом мозгу, уходит затем в общепсихические поля и живет там в виде энергетических волн. Идентичные мысли вибрируют резонансно, как бы сливаясь в одно единое тело - эгрегор. Люди, думая на тему эгрегора, заряжают его своей биоэнергией. Связь при этом существует как прямая, так и обратная, то есть эгрегор, в свою очередь, может заряжать энергией лояльного к нему человека. Существуют огромные эгрегоры, отработанные многими поколениями людей; крупнейшие эгрегоры созданы различными религиями и идеологиями.

Об эгрегорах можно говорить, что это живые мыслящие сущности (их деятельность действительно весьма подходит под это определение) вроде ангелов, демонов и т.д., которые живут своей индивидуальной жизнью, борются между собой, мешают или помогают людям. Но более широкий или более свободный анализ жизни эгрегоров, который мы можем провести сегодня, позволяет нам отрешиться от старых взглядов и терминологии. Если прибегнуть к аналогии, то эгрегор больше похож на гигантскую энергетическую инфузорию, которая плавает "с закрытыми глазами" в своем водоеме (психосфере) и, если встречает враждебную инфузорию, то поедает ее или поедается ею; если дружественную, своего племени, то сливается с нею, причем в новом теле копулянты сохраняют свои изначальные характеристики.

Нередко задают следующий вопрос. А что если эгрегорный человек, этакая "биопольная гора", нападает на обычного человека? Он же его в момент раздавит. Начнем с того, что подлинно эгрегорных людей очень мало, как правило же люди самообманываются в своей эгрегориальности. Основные неприятности "обычным людям" доставляет всякая мелкая оккультная шушера, поднимающая большой шум вокруг "психических нападений" и распускающая на сей счет неимоверные и чудовищные слухи. Люди такого сорта могут многозначительно намекать о своей причастности к чему-то "высшему" и даже воображать себя действительно причастными к этому "высшему". Однако служат они не "высшему", а самими себе - своему самонаслаждению, психическому комфорту и т.д. Эгрегориальность же обретается именно в служении, а не в воображении. Воображаемая эгрегориальность дает и воображаемую силу.

Вообще вопрос о нападении эгрегорного человека на обычного может поставить только обычный человек, меряющий эгрегорных людей своими мерками. Дело в том, что эгрегорный человек живет как бы в ином измерении, иными масштабами. У него не может быть никаких мотивов для нападения на обычного человека, а обычный человек не может создать повода (ни сознательно, ни случайно) для того, чтобы эгрегорный человек на него напал. Они сцепляются только между собой, да и то лишь по видимости: между эгрегорными людьми возникают лишь эгрегорные конфликты и наблюдать их разрешение довольно любопытно, поскольку "боевые действия" ведут не люди, а эгрегоры.

Однако эгрегориальность - далеко не высший уровень развития самосознания. Во избежание всякого рода недоразумений, связанных с неверным истолкованием места эгрегориальности на лестнице эволюции самосознания, мы коснемся вкратце и надэгрегориальных уровней.

Следующим за идеологическим уровнем причастности (и соответствующим ему эгрегориальным самосознанием) идет уровень АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ, которому соответствует так называемое планетарное самосознание. На этой ступени снимается социальное отчуждение: отождествляясь с человеческим обществом, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление социума.

Следующему за ним уровню КОСМОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое космическое самосознание. На этой ступени снимается экзистенциальное отчуждение: отождествляясь с миром, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление универсума.

Следующему за ним уровню ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое трансцендентальное самосознание. На этом уровне снимается гносеологическое отчуждение: отождествляясь с "тем, что есть", человек обретает себя как чистое бытие. Поскольку же чистое бытие тождественно чистому ничто, онтологическая причастность тождественна ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ НЕПРИЧАСТНОСТИ. На этом уровне человек не может сказать "я есмь" или "я не есмь", отождествлен он с бытием или разотождествлен. "Знающий не говорит, говорящий не знает".

Однако в процессе развития самосознания непричастность методологически следует за причастностью: чтобы разотождествиться, нужно иметь с чем разотождествляться, то есть быть отождествленным. Поэтому говорится, что "перескакивать ступеньки на Лестнице в Небо можно лишь в своем воображении". И это относится ко всем ступенькам, не только к чистому бытию.

Например, витальный человек, отождествленный со своими эмоциями, живущий ими, не может разотождествиться со своим менталом (скажем, с целью остановки внутреннего диалога), поскольку он с ним еще не отождествлен. На уровне интеллекта он спит, и действует здесь чисто механически, неосознанно; он не имеет доступа к менталу, но лишь пользуется его услугами. И хотя такой человек может быть весьма эрудирован, остроумен, рассудителен, находчив и т.д., ментал остается для него чем-то вроде deux ex machina, и в интеллектуальном плане он, фактически, не ведает, что творит. Не будучи отождествлен с менталом, он принципиально неспособен осознать факт своей полной от него зависимости.

Для того, чтобы освободиться от этой зависимости, ему для начала понадобится проснуться для интеллекта: не просто проявлять интеллектуальные способности, но осознать себя интеллектом, СТАТЬ им, начать жить им, разотождествившись с виталом. Процесс последовательных отождествлений и разотождествлений в ходе развития самосознания представляет собой процесс эволюции образа жизни, а не обретения способности входить в определенные состояния. Процесс этот не исчерпывается манипуляциями с собственной психикой.

Точно так же, не ощутив причастности, нельзя постичь и непричастность: можно лишь вообразить ее. Следует особо подчеркнуть, что причастность и непричастность не подменяют и не исключают друг друга. На онтологическом уровне одна только причастность или непричастность бытию не только недостаточна, но и невозможна. Именно постигаемая здесь непричастность в причастности дает полноту существования и подлинную свободу не только "от чего", но и "для чего" - на всех низлежащих уровнях причастности. Быть и не быть - вот в чем вопрос.

Об этом также сказано: будьте в миру не от мира. Данная формула, буквально касающаяся уровня антропологической причастности, справедлива и для всех остальных уровней. Не "думайте", не "действуйте", а именно БУДЬТЕ. Потому что раз вы в миру, то действия ваши и мысли - от мира. Вы не от мира. Но если вы действительно не от мира, то действия и мысли ваши уже не просто от мира, - они посвящаются миру и становятся "жертвенным маслом, возливаемым на священный огонь жизни".

Энергетические нападения - не только самые распространенные из всех возможных психических нападений, но также самые полные и самые опасные для здоровья перцепиента.

Существует еще два типа нападений - витальные и ментальные. В отличие от энергетических нападений, эти нападения более незаметны. Витальные нападения проявляются непосредственно в эмоциональной сфере, минуя энергетику (хотя продолжительная утрата эмоционального равновесия может отразиться и на общем психофизиологическом тонусе), а ментальные нападения - в сфере интеллекта. Витальные атаки имеют своей целью "затемнение просветленных", а ментальные - общую переориентацию, увод с "путей истинных".

Тема нападений такого типа не столь актуальна, как тема "энергетических" нападений, по трем причинам. Во-первых, они не так распространены. Во-вторых они не представляют непосредственной опасности для здоровья, касаясь лишь нашей эмоциональной чистоты и ментальной ясности. В-третьих, в качестве нападения они могут рассматриваться лишь ограниченным числом лиц; у преобладающего же большинства дела с чистотой и ясностью обстоят таким образом, что дополнительные, "наведенные" заморочки практически не меняют общей картины, так как "нападение" неотличимо от одного из привычных кругов собственных мыслей и эмоций.

Если человек по какой-то причине считает свое эмоциональное состояние совершенно себе не свойственным и полностью "наведенным" извне, он глубоко ошибается. Еще теософы указывали, что злые чувства и мысли должны найти в "ауре" перцепиента родственные себе "вибрации". Собственно говоря, исходящий от индуктора эмоциональный заряд служит не более чем катализатором, усилителем определенных процессов, уже наличествующих в перцепиенте. Если в витальном "теле" перцепиента отсутствуют вибрации, родственные по духу приходящим извне, последние не в состоянии будут на него подействовать.

"Вот почему говорят, что чистые сердце и ум - наилучшие защитники от любых вражеских наскоков, ибо такие чистые сердце и ум создают витальное и ментальное тело, неспособное откликаться на низкие вибрации. Если злобная мысль, посланная со злобным намерением, ударится о такое тело, она только рикошетирует от него (причем с силой, пропорциональной той энергии, с которой она на нее налетела) и помчится обратно по магнетической линии наименьшего сопротивления - то есть по только что проторенному пути - и ударит в своего создателя; и так как он имеет в своем витальном и ментальном телах материю, сходную с материей порожденной им мыслеформы, он подвергается действию ответных вибраций и терпит уничтожительные последствия, которые он намеревался навлечь на другого. Так "проклятия возвращаются в свой родной курятник". Отсюда также вытекает, что ненависть и недоброжелательность к хорошему и высокоразвитому человеку имеет очень серьезные последствия: направленные против него мыслеформы не могут причинить ему вред, - они отбрасываются назад и обращаются против их создателя..." Но "до тех пор, пока в ментальном теле человека остаются какие-то грубые виды материи, связанные со злыми или эгоистическими мыслями, он открыт для нападения со стороны тех, кто желает ему зла". *

Иногда говорится, что лучшая защита от любых нападений - полное прощение противника. Однако за благополучным фасадом концепции всепрощения скрывается один из многочисленных теоретических парадоксов биофизического мира, незнакомого с моралью. Дело в том, что согласно приведенной выше теософской интерпретации механики витального нападения, абсолютное всепрощение в то же время оказывается и абсолютной инвольтацией противника, абсолютным возвратным "ударом ниже пояса", против которого нет никакой защиты, - хотя агрессору при этом, конечно, некого винить, кроме самого себя. Тем не менее получается, что в вопросах войны и мира нельзя быть добреньким, великодушно "оставляя мертвым хоронить своих мертвецов": это низко и подло. Человек, способный на всепрощение, обязан добиться того, чтобы прощение стало взаимным.

"Йогасутры" рекомендуют в случае витальных нападений "думать о противоположном". В качестве расширенной формы этой защиты можно рассматривать культивирование сострадательного отношения ко всему живому. Такое отношение становится возможным лишь в результате глубокого осознания той пропасти неведения, в которую ввергнуты все живые существа, по неведению творящие зло и желающие зла, по неведению же и страдающие от себе подобных. В человеке, который ясно сознает это, всякая приходящая извне отрицательная эмоция автоматически стимулирует эмоциональную реакцию сострадания к недоброжелателю, то есть эмоциональную реакцию противоположного свойства, смягчающую неизбежный "возвратный удар".

Для тех, кто неспособен к состраданию, предлагается другая форма защиты, называемая "абсорбцией" или поглощением. Это своего рода "витальное айкидо"*: здесь используется сила противника. Хитрость заключается в том, чтобы отделить "количественную составляющую" наведенной эмоции (силу заряда) от ее "качественной составляющей" (собственно отрицательной окраски). Сила при этом поглощается, а отрицательная окраска, соответственно, отбрасывается или, по желанию, служит объектом эстетического созерцания.

* Айкидо - "щадящая" школа рукопашного боя.

 

Ментальные нападения - явление не частое, поскольку индуктор, способный осуществить такое нападение, должен совмещать в себе многие и без того редкие качества. Нападению при этом подвергается непосредственно ментальная оболочка, в обход энергетической и витальной. Нападение такого типа рассчитано не на то, чтобы вызвать у перцепиента "дурные мысли" ("дурные мысли" возникают в результате витального нападения), а на то, чтобы сбить его с толку, поколебать столпы его системы верований, разрушить стереотипы видения мира, короче говоря, активизировать присущее интеллекту свойство во всем сомневаться, - в том числе в своих собственных выводах, принципах и основаниях.

Поскольку же сомневаться действительно можно во всем, против такого нападения способны выстоять лишь те ментальные ориентиры, которые упрочены в более глубоких, не ментальных слоях психики. Если же попробовать смотреть шире, то ментальное нападение может обернуться благом, - ведь в результате него сметаются все случайные образования и выставляются все точки над "i". Ведь то, что "устои" задрожали и рассеялись подобно туману, явив свою иллюзорную природу, можно расценивать не только как жизненное фиаско, но и как пробуждение ото сна, как залог грядущего бодрствования. Нередко начальные фазы такого пробуждения и принимаются за "ментальное нападение" или "психическое расстройство". Пробуждение далеко не всегда бывает легким.

Надо сказать, однако, что ментал неспособен продолжительное время сохранять аморфное состояние, и вскоре в нем начинается процесс "естественной кристаллизации". Образование нового "ментального каркаса" может пойти по двум путям, причем во власти человека эти пути ВЫБИРАТЬ:

1/ Человек может выбрать возвращение ("аборт", как говорят в эзотерических кругах), в результате чего "кристаллизация" пойдет по линиям дискредитировавшего себя старого "каркаса". Это более легкий путь, но былой прочности на нем достичь не удается и "каркас" остается аварийным.

2/ Человек может выбрать более сложный путь, решив, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Это путь так называемого "второго рождения", и он ничего не гарантирует: но лишь на нем можно обрести новый, более совершенный "каркас". Он способен привести и еще дальше: пережив себя в состоянии, в котором отсутствует всякая опора для интеллекта, и которого интеллект так боится, пережив процесс становления нового "ментального каркаса", человек может уловить механику разотождествления с менталом и сделать впоследствии "ничейную землю" своим домом, - домом, которому не страшны никакие "ментальные нападения".

Выражение "астральное нападение" в расхожем словоупотреблении не несет, как правило, никакой смысловой нагрузки. Это обусловлено как современным отношением к термину "астральный", повсеместно употребляемому исключительно ради красного словца, так и освященным спекулятивной традицией смешением понятий, которое выражается в отождествлении астрального плана с витальным, либо в размещении его между витальным и ментальными планами. В действительности же астрал, как факт психического опыта, не имеет отношения к приводимой ранее пространственно-иерархической модели внутреннего мира: энергетика (эфирный план) - эмоциональность (витальный план) - интеллект (ментальный план).

Нападение, которому человек подвергается в астрале (а об астральном нападении имеет смысл говорить лишь в том случае, если перцепиент находится в астрале), могут напоминать по форме физические нападения на физическом плане. Однако поскольку астрал имеет свои особенности, методы защиты на этом плане весьма отличаются от физических методов защиты на физическом плане.

Так, попадая в астрал, человек может отнестись к тому, с чем он здесь сталкивается, именно как к СОБЫТИЯМ. В действительности же это лишь визуальные транскрипции СОСТОЯНИЙ (реже - концепций), которые как раз и пытаются выдать себя за "события" в физическом смысле, пытаются заставить человека относиться к себе так, как он относился бы к событиям на физическом плане. Тем самым состояния, облекаясь в форму событий, оказываются способны завладеть человеком полностью.

Астральные "формы" и "сущности" не могут коснуться перцепиента до тех пор, пока он не забыл, где находится, и не вовлекся в навязываемый ему сценарий. Астральная защита основана на ясном осознании этой особенности астрального плана. Однако сохранение такого осознания в астрале - задача довольно сложная, поскольку визуальные транскрипции в момент "нападения" активно стремятся вовлечь перцепиента в водоворот иллюзорных "событий". Они добиваются этого как через страх, так и через обольщение.

Преобладающее большинство участников астрального "магического театра" составляют всевозможные витальные проекции, поэтому астральный путешественник ("психонавт") должен в совершенстве овладеть разотождествлением со своей витальной оболочкой еще на физическом плане. Если человек, пребывая в астрале, хорошо упрочен хотя бы на ментальном плане - при помощи такой, например, формулы, как "Неоскверним Бесстрастный", - то находится в полной безопасности. Невовлеченное созерцание такова "астральная стратегия", по крайней мере, тибетских мастеров визуализации.

Западные оккультисты, для которых астральный мир - родная сторона, также призывали ни в коем случае не забывать, что выходя в астрал вы попадаете в мир воображения. "Имея дело с мыслеформой, все время помните, что она порождается воображением и не имеет самостоятельного существования. То, что воображение создало, воображение может и разрушить".* Иными словами, с приходящими извне воображаемыми враждебными силами следует бороться при помощи того же воображения.

Устранение результатов психического нападения, которое имело место во сне, в принципе НИЧЕМ не отличается от устранения результатов психического нападения, которое имело место наяву, поскольку структура и характер состояний, обусловленных нападением во сне, ничем не отличается от структуры и характера состояний, обусловленных нападением наяву: общая слабость, отрицательный эмоциональный фон, скачка мыслей вокруг темы своей "беззащитности перед могущественными силами мрака", а также воображение, воображение и еще раз воображение - много воображения.

Особенность нападений во сне состоит в том, что, просыпаясь, человек обнаруживает себя уже в крайне отрицательном состоянии. Для борьбы с ним предлагается метод так называемого "вытеснения". Согласно традиционной оккультной интерпретации, для этого необходимо: 1/ "прервать контакт с враждебными силами", 2/ "очистить атмосферу окружения", 3/ "восстановить ауру". Фактически, указанные три этапа соответствуют работе с тремя "оболочками" ментальной, витальной и энергетической. Задача состоит в том, чтобы оттеснить отрицательную психическую информацию от более "глубоких" оболочек к более "поверхностным".

Начинать вытеснение следует с памяти о сновидении, осознав, что память в данном случае служит инструментом вторжения прошлого в настоящее. Ничего того, что вы видели во сне, в настоящий момент УЖЕ НЕТ. Осознайте со всей ясностью этот факт. В настоящий момент вы просто находитесь в определенном отрицательном состоянии, причем сохранению и упрочению этого состояния способствуют именно воспоминания об увиденном и пережитом.

Далее следует успокоить воображение, осознав, что оно в данном случае служит инструментом, проецирующим ваше настоящее состояние в будущее, то есть продлевающим это отрицательное состояние. Успокоить воображение может помочь воспоминание о материалах данного текста.

Теперь при помощи ума, освобожденного из рабства памяти и воображения, можно проанализировать, чем обусловлено ваше нынешнее отрицательное эмоциональное состояние. Вы обнаружите, что оно было вызвано все теми же памятью и воображением!

Возможно, осталось еще и отрицательное "энергетическое" состояние: хотя нападения во сне носят, как правило, витальный характер, общее отрицательное эмоциональное состояние нередко "детонирует" на энергетику. В этом случае возможны три варианта. При достаточно развитой способности концентрации внимания можно воспользоваться обычной концентративной защитой. Можно сплясать "танец Победы", принять холодный душ, сделать зарядку и т.д. А можно, воспользовавшись случаем, понаблюдать за тонкими энергетическими процессами повышения тонуса, притока сил и другими восстановительными ощущениями.

Поэтому если в момент пробуждения или после него вы решаете по какой-либо причине, что это был "не просто кошмар", а нападение, вам следует воспользоваться защитой так, как если бы нападение было совершено не во сне, а наяву. Запомните раз и навсегда: значим лишь тот момент, когда происходит осознание нападения. Нападение не состоялось до тех пор, пока оно не осознано. Обратные утверждения бездоказательны в принципе и исходят от тех, кто стремится завладеть вашим воображением. Сознавание служит необходимым условием всякого нападения; сознавание - это своеобразная "антизащита".

Антизащита прямо противоположна "абсолютной защите" принципиальному неверию в патогенную систему верований. Как указывалось в первой главе, нет систем верований патогенных от начала и до конца. Системы верования могут быть патогенными в каких-то частных своих аспектах. В то же время отвергнуть ту или иную систему можно лишь полностью, включая все ее непатогенные аспекты.

" Защита - это сопротивление ", - говорит Кришнамурти, - " а сопротивление не дает понимания ". Антизащита - это готовность опытно пережить любые возможности, предоставляемые данной системой верований. Антизащита приносит плоды, однако плоды совсем иного рода, нежели плоды, скажем, "витального айкидо". Ее задача состоит не в том, чтобы "энергетически облапошить" незадачливого индуктора с его же собственной помощью. Она не имеет ничего общего с конфронтацией или всепрощением. Благодаря антизащите перцепиент обретает ПОНИМАНИЕ ПРОИСХОДЯЩЕГО И САМОГО СЕБЯ.

Так, применяя антизащиту в случае энергетического нападения, то есть полностью раскрывая себя "энергетической ситуации", но не вовлекаясь в нее витально и ментально, мы обретаем полноту понимания ситуации. Применяя антизащиту в случае витальных и ментальных нападений, мы обретаем понимание этих частей своего состава со всеми их пробоинами и заусеницами. Мы видим, в чем наша слабость.

Мы видим это гораздо лучше, чем если бы попытались во всем разобраться сами, ведь в каждом из нас существует подсознательная тенденция закрывать глаза на свои "маленькие слабости". Во время нападения "противник" безжалостно ПОКАЗЫВАЕТ нам их. Поняв, какое это большое счастье и удача подвергнуться нападению, вы поймете, почему "воин жаждет поражения" и ищет "достойного противника". То, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Как выработать антизащиту? Резонный вопрос, поскольку для того, чтобы воспользоваться антизащитой, необходимо сперва ее выработать. Ибо нам лишь кажется, что мы сознаем происходящее; в действительности же мы, разомлев в теплых лучах памяти и воображения, движемся по жизни на "автопилоте" стереотипных реакций и не сознаем почти ничего, - даже образов памяти и воображения. Попробуйте в экспериментальных целях соотнести только что сказанное со своим собственным опытом. Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз что-то СОЗНАВАЛИ... Много ли вы СОЗНАВАЛИ только что?... Попытайтесь ОСОЗНАТЬ хоть что-нибудь в окружающей вас обстановке...

В контексте антизащиты речь идет о способности разотождествляться с тремя вышеупомянутыми "оболочками", по крайней мере, с двумя "крайними" из них - энергетической и витальной, - невовлеченно наблюдая свои эмоции (радость, печаль, гнев, страсть и т.д.), свое тоническое состояние (усталость, бодрость, напряженность, апатию и т.д.), а также ощущения в теле. Все это мое, но это не я. А кто я? Скажем так... Скажем так: я - сознающий.

План отработки антизащиты приблизительно таков: 1/ необходимо научиться разотождествлять в случае необходимости свое тоническое и эмоциональное состояние, то есть обрести способность сознательно контролировать автоматический процесс их взаимообусловленности; 2/ необходимо научиться разотождествлять в случае необходимости свои эмоции и мысли, то есть обрести аналогичную способность и в данной сфере. Здесь подчеркнуто "в случае необходимости", потому что в их отождествленности нет ничего плохого; просто вам нужно уметь разотождествляться. Хроническое же, неконтролируемое разотождествление называется "шизофренией" и от нее Боже вас упаси.

Важно отметить, что антизащиту следует вырабатывать не в критических ситуациях "психических нападений". Несколько "острых опытов", конечно, помогут выявить степень своей неразотождествленности с "оболочками", наглядно покажут основные задачи будущей работы с сознанием.

Освоение антизащиты - лишь один из частных случаев прикладного психического развития. А вообще, поскольку мы есть и продолжаем быть, нам не остается ничего иного, кроме как продолжать сознавать свое бытие. Развивается наше бытие развивается и сознавание. Сознавание тоже можно развивать; при этом, говорят, будет развиваться и бытие.

По мере "утоньшения завесы", разделяющей физический и астральный миры, наблюдается активизация смутных зрительных образов в периферическом поле зрения. С "разрывом завесы" астральные формы и сущности перемещаются из периферического в центральное поле зрения, то есть полностью проникают в сферу восприятия физического мира.

Защита в случае проникновения астральных форм и сущностей на физический план (не имеет значения, произошло это в ходе психического нападения или нет) ничем не отличается от защиты в случае сознательного выхода в астрал, поскольку астральные формы, вторгаясь в область восприятия физического плана, не смешиваются с ним и сохраняют свою астральную специфику. Однако ситуация сознательного выхода в астрал существенно отличается от ситуации с проникновением астральных форм на физический план.

Если в первой ситуации человек, как правило, в значительной степени контролирует себя, сознает специфику происходящего, то вторая ситуация, как правило, оказывается для человека неподконтрольной, напоминая тем ситуацию непроизвольного астрального выхода, то есть сновидения, в котором человек не сознает, что все это ему только снится. Поэтому астральной защитой в здесь можно воспользоваться лишь в том случае, если превратить ситуацию из неконтролируемой в контролируемую, "осознать себя во сне".

Это достигается не путем подавления вторгшихся астральных форм, а путем осознания двух особенностей данной ситуации: во-первых, произошло ВТОРЖЕНИЕ, так что формы эти не являются частью физического мира; во-вторых, вторжение произошло лишь ДЛЯ НАС, но не для людей, находящихся рядом с нами. Осознание первого позволяет сохранить адекватную позицию по отношению к астральным формам, а второго - сохранить адекватную позицию по отношению к непосредственному социальному окружению.

Со сложностью задачи превращения неконтролируемой ситуации в контролируемую сталкивался каждый, кто испытал состояние сильного алкогольного опьянения, в котором ситуация властвует над человеком, а не человек над ситуацией. Неконтролируемое состояние алкогольного опьянения - это сновидное состояние, до некоторой степени воспроизводящее бесконтрольность состояний обычных сновидений. Поскольку же характерной чертой всякого психотического (в том числе и галлюцинаторного) состояния служит его неконтролируемость, состояние алкогольного опьянения можно рассматривать как экспериментальный психоз и использовать для опытного изучения механизмов неконтролируемых состояний.

Как правило, состояния, оптимальные для экспериментальной работы, достигаются при помощи 40% алкоголя в дозировке 300-500 мл для взрослого мужчины. Опыты с неконтролируемыми состояниями следует проводить не чаще одного раза в месяц в смешанной разнополой пьюще-непьющей группе. Особое внимание следует уделять выявлению неадекватности своего поведения и неадекватности оценки ситуации, а также выявлению момента перехода из контролируемого состояния в неконтролируемое (висцеральные, вестибулярные и речевые расстройства при такого рода экспериментальной работе рассматриваются как побочные эффекты и специальной фиксации не подлежат). Личные наблюдения следует сравнивать затем с наблюдениями трезвых членов группы.

Высоко развитое сознание и контроль над внутренними состояниями дают возможность адекватно прореагировать и на ситуацию, создавшуюся в результате проникновения астрального плана на физический. Так, в литературе описаны случаи, когда йоги, однократно поглощавшие значительное количество опия и даже столь мощного галлюциногенного препарата как ЛСД, продолжали вести себя так, будто ничего не произошло.

Разумеется, мы не можем судить о внутренних состояниях, переживавшихся этими йогами; но если человек контролирует свои поступки и укладывается в рамки условного диапазона конвенциальных (общепринятых) норм поведения, его психическое состояние не может рассматриваться как "ненормальное". О патологии можно говорить лишь в том случае, если неадекватным становится наше поведение, если мы утрачиваем сознание того, как наши поступки выглядят с точки зрения ни о чем не подозревающих внешних наблюдателей. Кстати, попытки посвятить в свой опыт лиц, не готовых принять его, также следует рассматривать как неадекватное поведение.

"Мир сновидений" во всей его полноте лишь изредка прорывается в сферу восприятия физического плана. Как правило, перцепиент имеет дело с "изображением без звука" или со "звуком без изображения". В последнем случае речь идет о так называемых "голосах". Голоса могут быть различно настроены к перцепиенту. Характерная особенность "враждебных" голосов состоит в том, что они активно пытаются склонить перцепиента к неадекватному действию.

Навязываемая таким путем "отрицательная информация" может облекаться в форму голосов людей, которых перцепиент любит и уважает - друзей, близких родственников и т.д. Голоса эти стремятся заинтересовать перцепиента, втереться к нему в доверие, вовлечь его в активный диалог, овладеть его вниманием и воображением, помрачить осознание специфики происходящего, а затем при помощи угроз, обещаний, обвинений и т.п. подчинить его поведение своей воле. Они подобны сладким песням сирен, завлекавших очарованных мореплавателей на рифы. Голоса, разумеется, далеко не всегда зловредны. Классический тому пример - голос (" даймон ") Сократа, предупреждавший его, что он не должен делать, но никогда не говоривший ему, что он должен делать.

Малейшее поползновение со стороны голоса НАВЯЗАТЬ перцепиенту свою волю или мнение служит верным индикатором "зловредности", причем индикатор этот может сработать в любой момент. Как правило, это происходит едва лишь голосу удалось "заговорить" перцепиента и тот утратил бдительность. Более того, утратившего бдительность перцепиента вполне могут довести до больницы как нейтральные, так и доброжелательные голоса. Действительно, вид человека с помутившимся взором и выразительной жестикуляцией, который беседует с невидимым собеседником, приводит окружающих к вполне естественному выводу, что этому парню не мешает подлечиться.

Голоса поистине непредсказуемы в своих намерениях, поэтому в отношениях с ними огромное значение обретает способность к самоконтролю, неусыпному сознаванию специфики ситуации. Ни в коем случае не следует забывать, что, будучи порождениями астрального мира (см. гл.18.), голоса неспособны воздействовать на нас иначе, кроме как через воображение. Наблюдать за их попытками убедить нас в своем всемогуществе (и тем самым вовлечь в свою игру) довольно любопытно. Что характерно, голоса используют при этом известный пропагандистский прием: "Если вы хотите сделать ложь истиной, повторяйте ее почаще".

Для страха перед голосами нет никаких причин; в них нет ничего дурного за исключением упорных попыток манипулировать человеком, то есть попыток заставить его реагировать на себя определенным образом - эмоционально или поведенчески. В манипуляции как таковой также нет ничего дурного - это неявный принцип "нормальных" межличностных отношений. Однако в случае с "враждебными голосами" мы сталкиваемся с патологической, доведенной до абсурда жаждой абсолютной "власти ради власти" над объектом манипуляции, - власти, способной принудить его демонстрировать неадекватные формы поведения.

Говорят, что враждебные голоса обладают огромной силой внушения, противостоять которой очень трудно. Но чем обусловлена эта сила? Голоса появляются внезапно и застают перцепиента врасплох: он к "такому" не готов. Он не соображает, что происходит, и совершенно не осведомлен о своих "правах и обязанностях". Благодаря этому его попросту обманывают. Используя фактор внезапности, а также экстраординарность ситуации и растерянность перцепиента, голоса с чисто цыганской методичностью приступают к откровенному вымогательству неадекватности. Эти бесплотные призраки грозят, требуют и обещают с искренним жаром сердца, нимало не заботясь о том, что не в состоянии принести нам какой-либо вред, что мы ничего им не должны, а они в свою очередь, ничего не могут нам дать. Короче говоря, голоса берут перцепиента "на испуг" - в этом и заключается вся сила их внушения.

Итак, если галлюцинаторная ситуация находится под контролем, то из патологической она превращается в экспериментальную. Вам выпала неслыханная удача исследовать астральный мир наяву! Если вы разотождествлены с ситуацией и сознаете специфику происходящего, вы вполне можете вступить со вторгшимися астральными формами и сущностями в контакт. Обычная совершаемая при этом ошибка состоит в попытке контактировать с ними на физическом плане.

Подобные попытки неадекватны не только с точки зрения окружающих, но и по сути. Как уже указывалось, вторгаясь на физический план, астральные проекции не лишаются своей специфики, то есть продолжают оставаться порождениями мира воображения. Поэтому и вступать с ними в контакт имеет смысл лишь посредством воображения. Например, вовсе не обязательно обращаться к астральным сущностям вслух: вполне достаточно делать это в уме, про себя, так сказать, "телепатически".

Ранее уже говорилось, что попытки "голоса" указывать перцепиенту, что он должен делать, служат верным признаком "зловредности" данной астральной сущности. Этот признак, однако, справедлив лишь для тех случаев, когда голос сам предлагает свои услуги. Если же воля к общению исходит от перцепиента, если он задает голосам вопросы, то в оценке ответов ему следует полагаться на собственное разумение.

Искренне и глубоко вопрошающий может выйти на контакт с так называемым "астральным учителем" - персонифицированной проекцией интуитивной сферы на "астральный план" - и получать через этот канал весьма ценную информацию. В отличие от других "голосов", астральный учитель говорит лишь тогда, когда к нему обращаются, и лишь о том, о чем у него спрашивают. Иногда вместо прямого ответа учитель может потребовать выполнить какое-то действие или серию действий, не вполне обычных с точки зрения здравого смысла (и внешнего наблюдателя), - действий, которые якобы и могут дать ответ на этот вопрос. Обычно это действия, связанные с так называемым "сверхусилием"; непосредственная их задача состоит в том, чтобы сделать, очевидно, и без того измененное состояние сознания человека еще более измененным.

Если требуемые действия не представляют угрозы целостности и здоровью организма, их следует выполнять прежде всего в тестовых целях: если научения, частью которых служат и данные действия, в самом деле исходят от "астрального учителя", а не какого-то маскирующегося под него "астрального шутника", то в результате их выполнения мы самым неожиданным образом действительно получаем ответ на свой вопрос. Однако по вполне понятным соображениям подобными экспериментами рекомендуется заниматься в полном уединении.

Сознательная работа с галлюцинаторными ситуациями - очень интересная сфера исследований, и всем, кому данная сфера исследований доступна, автор может лишь от души пожелать успеха.