Гипнотизм и его связь с другими способами очаровывания 3 страница

В 1774 году он наконец обнаружил секрет направленной передачи жизненной энергии; открытие настолько его заинтересовало, что он отказался от всех своих прежних методов, целиком посвятив себя исследованию нового. С этого момента он месмеризировал только взглядом и при помощи рук, природные магниты уже не использовались. Загадочный эффект, производимый этими манипуляциями, он назвал животным магнетизмом.

Это открытие привлекло к Месмеру множество учеников и последователей. Эксперименты с этой новой силой производились чуть ли не во всех городах Европы. Признание ее как реально существующей было полным.

К 1780 году Месмер обосновался в Париже, и вскоре вся столица – от королевской семьи и до самого последнего буржуа – была у его ног. Духовенство переполошилось и закликушествовало: "Дьявол!" Дипломированные "эскулапы" явственно ощутили на собственных карманах поселившуюся там и с каждым днем все более растущую пустоту. А вся поголовно аристократия и королевский двор готовы были тронуться умом от восторга. Может быть, и не стоило бы повторять все эти общеизвестные факты, но, возможно, читателю будет небезынтересно воскресить в памяти некоторые, вероятно, уже позабытые подробности.

Так совпало, что как раз в это время официальная академическая наука, неимоверно гордая собственными достижениями, почивала на лаврах достигнутого. После нескольких столетий умственного застоя и всеобщего невежества в области практической медицины было наконец предпринято несколько решительных шагов в направлении истинного знания. В естественных науках был достигнут бесспорный прогресс, химия и физика начали наконец продвигаться в правильном направлении. Сто лет тому назад ученые не отличались той возвышающей скромностью, которая присуща их нынешним последователям; в ту пору они просто раздувались от сознания собственного величия. Время похвального смирения, продиктованного сознанием относительной скудости достигнутого знания того времени (да и нынешнего также) в сравнении с тем, что знали древние, еще не пришло. Это было время наивного чванства, когда служители науки гордились своими познаниями так же, как павлины гордятся своими хвостами, и так же охотно выставляли их напоказ, требуя вселенского признания и восхищения. Вельможных оракулов в ту пору было не так много, как сейчас, но все же число их было внушительным. Однако разве не подверглось не так давно остракизму некогда широкое применение паслена? И разве не исчезли почти полностью пиявки, уступив место дипломированным докторам, имеющим королевскую лицензию на то, чтобы морить и загонять в гроб своих пациентов a piacere ad libitum? Потому-то вечно дремлющий в своем академическом кресле "Бессмертный" и считался единственным компетентным авторитетом, способным давать ответы на вопросы, предмет которых он никогда не изучал, и выносить вердикты о том, что он никогда не слышал. Это было царство здравого смысла и науки, переживающее, впрочем, пока что эпоху своего отрочества; это было начало великой и смертельной схватки между теологией и фактами, духовностью и материализмом. В образованных слоях общества избыток веры уступал место безверию. Начинался период поклонения науке, отмеченный паломничеством на академический Олимп, где опять-таки обосновались все те же "Сорок Бессмертных", и повальными облавами на всех тех, кто отказывался с резвостью молодого бычка изъявлять шумные восторги пред вратами Храма науки. К моменту появления Месмера в Париже последний был расколот на две части: одна хранила верность церкви с ее отрицанием всех феноменов (за исключением собственных божественных чудес) и причислением их к искушениям Дьявола, и вторая – Академия, не верившая ни в Бога, ни в Дьявола, но убежденная исключительно в собственной непогрешимой премудрости.

Но были и такие, кого не удовлетворяла ни та ни другая сторона. И после того как Месмер заставил весь Париж собираться у себя в приемной в ожидании своей очереди занять место пациента у чудесного baquet, нашлись люди, которые решили, что пришло время "докопаться до истины". Они сложили свои доводы к ногам короля, и король приказал Академии исследовать этот феномен. И тогда, пробудившись от своей хронической дремоты, "Бессмертные" назначили специальную исследовательскую комиссию (в состав которой входил и Бенджамин Франклин), контроль за которой поручили нескольким самым старым, самым мудрым и самым лысым из числа своих "Infants". Это было в 1784 году. О том, что за доклад подготовила эта комиссия и каково было окончательное решение Академии, известно всем. Вся эта история выглядит сейчас как генеральная репетиция пьесы, один из актов которой был сыгран "Диалектическим обществом" Лондона и некоторыми величайшими английскими учеными примерно 80 лет спустя.

И хотя доктор Жюссье, академик высочайшего ранга, выступил с альтернативным докладом, а придворный врач Д'Эслон, лично наблюдавший многие наиболее поразительные феномены, настаивал на более скрупулезном изучении Медицинским факультетом терапевтических свойств магнитного потока, усилия их пропали зря. Академия отказалась поверить самым известным своим ученым. Даже сэр Б. Франклин, так хорошо разбиравшийся в космическом электричестве, отказался признать его источник, его исходную форму и наряду с Бальи, Лавуазье*, Мажанди и другими объявил месмеризм заблуждением. И даже повторное исследование этого феномена, проведенное на сей раз в 1825 году, привело к точно такому же результату. Новый отчет также носил разгромный характер (см. "Разоблаченная Изида", т. I, с. 204 и далее.).

Даже теперь, когда экспериментальным путем было доказано, что "месмеризм", или животный магнетизм (ныне известный как гипнотизм – поистине печальные останки Дыхания Кибелы\) – это реально существующий факт, большинство ученых продолжают отрицать его существование. И хотя в огромном море психомагнетических феноменов гипнотизм – мелкая рыбешка, и то он кажется невозможным, слишком невероятным и таинственным всем нашим дарвинистам и геккельянцам. Таким образом, требуется незаурядная сила духа, чтобы выдержать неодобрение коллег, недоверие публики и хихиканье дураков. "Тайна и шарлатанство идут рука об руку", – говорят они. "Самоуважение и профессиональная честь, – отмечает Мажанди в своей "Физиологии человека", – требуют, чтобы хорошо осведомленный врач всегда помнил, с какой легкостью таинственность обычно переходит в шарлатанство". Но, к сожалению, "хорошо осведомленный врач" при этом часто забывает о том, что физиология, не в пример другим наукам, являет собой одну сплошную, буквально от А до Я, глубокую и необъяснимую тайну, и потому, спрашивается, не следует ли ему отбросить целиком всю биологию и физиологию как проявления величайшего шарлатанства в современной науке. И все же, несмотря на это, хоть и незначительная, но благожелательно настроенная часть наших докторов продолжает проводить самое серьезное исследование гипнотизма. Но даже и они, будучи вынужденными признать реальность этого феномена, продолжают настаивать на том, что в основе его лежат чисто материальные, физические силы, и не более того, отвергая их полноправное наименование "животный магнетизм". Но как писал недавно в "Daily Graphic" преподобный д-р Хоуис (о нем будет сказано чуть ниже): "Феномены Шарко, следовательно, во многом идентичны месмерическим феноменам, так что гипнотизм следует считать скорее разновидностью месмеризма, чем каким-то особым явлением. Как бы то ни было, феномены Месмера, теперь в основном уже признанные, ранее тоже категорически отрицались". Отрицаются они и поныне.

Но, отмахиваясь от месмеризма, они при этом ратуют за гипнотизм несмотря на то, что уже совершенно точно установлено, что у этой науки есть и свои опасные стороны. Французские практики, которые продвинулись в ней немного дальше английских, ныне утверждают, что между этими двумя состояниями – месмеризмом (или магнетизмом, как они его называют, вопреки всему) и гипнотизмом – "лежит огромная пропасть". Первое приносит пользу, второе – вред, что, впрочем, вполне логично; следовательно, согласно как оккультизму, так и современной психологии, гипнотическое состояние достигается вытяжкой нервного флюида из капиллярных нервов, являющихся как бы нашими стражами, следящими за тем, чтобы двери наших чувств всегда были открытыми. В состоянии гипноза они как бы анестезируются, и двери оказываются закрытыми. А. Э. Симонен в своей замечательной работе "Решение проблемы гипнотического внушения" раскрыл много весьма полезных истин[66]. Так, он указывает на то, что "в магнетизме (месмеризме) у субъекта наблюдается значительный рост моральных качеств"; что его мысли и чувства "становятся более возвышенными, а чувствительность приобретает необычайную остроту"; в гипнотизме же – наоборот, "субъект превращается в типичное зеркало ". Подлинным движителем при любом из этих действий гипнотизера является внушение: и если в конце концов все же "достигается замечательный с виду результат, то это – заслуга гипнотизера, но не субъекта". И опять-таки... "в гипнотизме наибольшего развития достигает инстинкт, то есть животная природа, и, чем далее, тем более мы убеждаемся в том, что известный афоризм "крайности сходятся" лучше всего проявляется именно на примере магнетизма и гипнотизма". И точно так же справедливо будут звучать эти слова в отношении субъектов, подвергающихся месмеризации и гипнозу. "В первом случае его идеальная природа, его моральное "я", отражение его божественной природы, возносится на максимальную высоту, и субъект становится почти небесным существом (un ange). Во втором – развиваются его инстинкты, причем в весьма неожиданном направлении. Загипнотизированный низводится до уровня животного.

С физиологической точки зрения магнетизм (месмеризм) является успокаивающей и исцеляющей силой, а гипнотизм (сам по себе являющийся следствием несбалансированного состояния) – силой, наиболее опасной".

Таким образом, недоброжелательный отчет, составленный Бальи в конце прошлого века, продолжает пагубно сказываться и ныне; однако и его появление тоже было предопределено кармой. Основной его целью была ликвидация заразы "месмеризма"; однако в то же время он нанес смертельный удар по вере общественности в научные заявления науки. И сейчас Non-Possumus из Королевских колледжей и академий котируются на рынке человеческих мнений так же низко, как и Non-Possumus, исходящее из Ватикана. Те дни, когда люди прислушивались к авторитетам – все равно, земным или небесным, стремительно уходят в прошлое; и на горизонте будущего уже начинают вырисовываться очертания того высшего, окончательного и единственного суда, который будет признавать человечество, суда фактов и истины.

Кстати сказать, в наше время даже многие либерально мыслящие церковники и известные проповедники безоговорочно подчиняются этому суду. Роли меняются, и сейчас зачастую именно те, кто в течение столетий с пеной у рта доказывали реальность существования Дьявола и его прямое участие в психических феноменах, начинают публично критиковать науку. Замечательным примером этого является вышеупомянутое письмо преподобного м-ра Хоуиса в "Daily Graphic". Похоже, что этого образованного проповедника также возмущает необъективность нынешних ученых, подавляющих истину и неблагодарных по отношению к своим предшественникам – ученым древности. Его письмо настолько интересно, что некоторые избранные места должны быть увековечены на страницах нашего журнала. Так, например, он спрашивает:

Почему бы нашим ученым мужам не сказать: "Мы заблуждались относительно месмеризма; практика подтвердила его истинность"? Не потому, что они люди науки, но просто потому, что они люди. Разумеется, говорить: "Я был неправ" после столь рьяного насаждения догм от имени науки – унизительно. Но разве менее унизительно чувствовать себя разоблаченным; и разве не менее унизительным будет, если человек, столько времени барахтавшийся в неумолимых сетях, сплетенных из все более наслаивавшихся друг на друга фактов, вдруг перестанет сопротивляться и признает эти ненавистные сети "своим новым домом", в котором он был бы не прочь обосноваться? А, насколько я понимаю, именно этим занимаются сейчас и мсье Шарко, и его французские коллеги-гипнотисты, и их почитатели из числа английских медиков. Начиная с момента смерти Месмера в 1815 году (а ему было тогда 80 лет), французская и английская "профессура" (за редкими, достойными уважения исключениями) высмеивала и отвергала практические опыты и теории Месмера; а сейчас, в 1890 году, ученые вдруг начали в массовом порядке признавать их, правда, стирая, где это только возможно, само имя Месмера, таким образом попросту обворовывая его, давая открытым им феноменам свои собственные названия: "гипнотизм", "внушение", "терапевтический магнетизм", "психопатический массаж" и т. п. Но "что значит имя?"

Меня более интересует суть вещей, а не их названия; я лишь хочу воздать должное первопроходцам мысли, отвергаемым, гонимым и распинаемым ортодоксами во все времена. И, как мне кажется, самое малое, что могли бы сделать ученые для таких людей, как Месмер, дю Поте, Пюисегюр или Майо и Эллиотсон, ныне уже ушедших, – это поставить им достойные памятники.

К сему м-р Хоуис мог бы добавить, что дилетанты, именующие себя учеными-гипнотистами, своими собственными руками возводят надгробные памятники над интеллектом многих и многих; порабощая и парализуя волю своих "субъектов", они превращают бессмертного человека в бездушный и безответственный автомат; они подвергают души людей вивисекции и делают это так же хладнокровно, как подвергают они вивисекции тела кроликов и собак. Одним словом, они быстро превращаются в "колдунов" и одновременно превращают науку в обширное поле деятельности для черной магии. Преподобный автор, однако же, готов простить этих преступников; он отмечает, что, признавая "различия" (между месмеризмом и гипнотизмом), он тем не менее "не присоединяется ни к той ни к другой теории", и добавляет:

Меня интересуют только факты; и что мне более всего хотелось бы знать, так это то, почему все эти неординарные состояния и способы излечения провозглашаются на весь мир достижениями современности и почему "профессура" упорно продолжает высмеивать своих предшественников и игнорировать их, тогда как у нее самой нет пока ни теории, которая удовлетворила бы всех, ни фактов, которые можно было бы назвать новыми. А ведь мы, по сути дела, опять начинаем разрабатывать давно заброшенные рудники и шахты древних; и этот процесс повторного открытия оккультных наук сопровождается постепенным возрождением скульптуры и изобразительного искусства в современной Европе. Вот история оккультных наук, изложенная в нескольких словах: 1) однажды открыты; 2) утрачены; 3) вновь открыты; 4) отвергнуты; 5) вновь признаны и постепенно возвращаются на должную высоту, но под новыми названиями.

Подтверждений тому хоть отбавляй. Здесь будет достаточно упомянуть о том, что Диодор Сицилийский утверждал, что египетские жрецы за много столетий до Христа использовали ясновидение в терапевтических целях, приписывая его Изиде. Страбон приписывает то же самое Серапису, а Гален упоминает храм недалеко от Мемфиса, знаменитый своими гипнотическими исцелениями. Пифагор, заслуживший доверие у египетских жрецов, только об этом и говорит. Аристофан в своем "Plutus" описывает процесс месмерического исцеления даже с некоторыми подробностями: κα ι πρωτα μέν δή τής κεφαλήζ έφήψατο "сперва он приподнял руками голову"* и т. д. Целиус Аврелиан описывает манипуляции над больными (1569 г.) как "проведение руками по направлению от основных частей тела к второстепенным"; к тому же есть древняя латинская пословица: Ubi dolor ibi digitus, "Где боль, там и палец". К сожалению, у меня нет возможности подробно рассказать о Парацельсе (1462 г.)[67] и его "глубокой тайне магнетизма"; о Ван Гельмонте (1644 г.)[68] и его "вере во власть руки над болезнью". Многое из того, о чем писали эти двое, стало понятным лишь сейчас, после опытов Месмера, и невзирая на утверждения современных гипнотистов именно с ним и с его учениками нам чаще всего приходится иметь дело. Он, без сомнения, настаивал на перемещении потоков животного магнетизма, а гипнотисты, насколько я понимаю, это отрицают.

Да, да, именно так. Но ученые поступали точно так же и со многими другими истинами. Отрицать существование "потоков животного магнетизма" не менее абсурдно, чем отрицать кровообращение, хотя и его они раньше отрицали, и весьма упорно.

Мистер Хоуис приводит еще несколько любопытных деталей, касающихся месмеризма. Так, он напоминает нам об ответе незаслуженно опороченного Месмера академикам после оглашения ими злосчастного отчета. Слова Месмера Хоуис называет "пророческими".

Вы говорите, Месмер уже никогда не поднимет голову. Такая судьба может ожидать человека, но не истину, которая по природе своей бессмертна и рано или поздно воссияет в той же самой или какой-либо другой стране еще ярче, чем прежде, и ее триумф заставит замолчать ничтожных клеветников. Месмер оставлял Париж с чувством отвращения, он вернулся в Швейцарию, где и умер, но ему удалось обратить в свою веру знаменитого д-ра Жюссье*. Лаватер перенес систему Месмера в Германию, а Пюисегюр и Делез распространили ее во французских провинциях, основав великое множество "гармонических обществ", целью которых было изучение терапевтического магнетизма и связанных с ним феноменов, таких, как передача мыслей на расстояние, гипнотизм и ясновидение.

Около двадцати лет тому назад я познакомился, возможно, с самым знаменитым из учеников Месмера – престарелым бароном дю Поте[69]. Вокруг терапевтических и месмерических подвигов этого человека по всей Франции бушевали самые противоречивые слухи и мнения, начиная с 1830-го и вплоть до 1846 года. Однажды был выслежен, осужден и казнен убийца на основании одного лишь прорицания дю Поте. Мировой судья на открытом судебном заседании решил, что этого вполне достаточно. Это было уже чересчур даже для скептически настроенного Парижа, и Академия решила вновь потрудиться и еще раз, если удастся, развенчать это живучее "суеверие". Академики начали заседать, но на этот раз они, как ни странно, сами оказались в числе обращенных. Итард, Фукье, Герсан, Бурдуа де ла Мотт – цвет Французской академии – признали подлинность месмерических феноменов. Они признали возможность исцелений, состояние транса, ясновидение, передачу мыслей на расстояние и даже чтение по закрытой книге; и тогда же начала складываться специальная терминология, из которой, однако же, было по мере возможности исключено все, связанное с ненавистными именами тех неутомимых исследователей, которые заставили-таки науку признать их правоту. В то же время основные факты, отстаивавшиеся Месмером, дю Поте и Пюисегюром, равно как и те открытые ими феномены, которые уже не вызывали сомнений, были рекомендованы (при каком угодно теоретическом обосновании) медицинской науке...

А затем наступил черед этого окутанного туманами острова и его блуждающих в тумане невежества ученых. "В это время, – пишет все тот же автор, –

Англия все еще продолжала упорствовать в отрицании очевидного. В 1846 году знаменитый д-р Эллиотсон, известный врач, имевший обширную клиентуру, произнес знаменитую гарвейскую речь, в которой во всеуслышание объявил о своей вере в месмеризм. Осуждение со стороны его коллег-врачей оказалось столь серьезным, что Эллиотсон потерял всю свою практику и умер практически нищим и к тому же сломленным духовно. Он является основателем Месмерического госпиталя в Мерилбоун-роуд, где проводились вполне успешные месмерические операции; и все те феномены, которые впоследствии проявились в Лидсе и других местах, заканчиваясь, к большому удовлетворению врачей, вполне успешно, имели место в Мерилбоуне еще 56 лет тому назад. Тридцать пять лет назад то же самое проделывал профессор Листер*, однако введение хлороформа (как более быстрого и надежного анестезирующего средства) сводило на нет весь эффект месмерического лечения. Интерес публики к месмеризму постепенно иссякал, и Месмерический госпиталь, преданный забвению после травли Эллиотсона, был в конце концов закрыт. О дальнейшей судьбе Месмера и месмеризма мы хорошо осведомлены. Месмера стали ставить в один ряд с графом Калиостро, а месмеризм, как таковой, упоминается крайне редко; однако же мы теперь довольно часто слышим об электробиологии, терапевтическом магнетизме и гипнотизме. Да, да! О тени Месмера, Пюисегюра, дю Поте и Эллиотсона – sic vos поп vobisl И все же я говорю: Palmam qui meruit ferat. Когда я познакомился с бароном дю Поте, ему было под восемьдесят и он уже стоял на краю могилы. Он был страстным последователем Месмера, всю свою жизнь барон посвятил терапевтическому магнетизму и был абсолютно убежден в том, что истинная магнетическая аура переходит от месмериста к пациенту. "Я продемонстрирую это вам", – сказал он однажды, когда мы оба стояли у постели пациентки, погруженной в такой глубокий транс, что она не реагировала ни стоном, ни движением даже на уколы иглы в ее ладони и предплечья. Старый дю Поте продолжил: "Я могу с расстояния в один или два фута вызвать легкие нервные сокращения в любой части ее тела, совершенно при этом не прикасаясь к ней, но просто проводя рукой над этими участками тела". Он начал водить рукой над плечом, по которому вскоре прошла судорога. Затем он перенес воздействие своей руки на локоть пациентки, затем – на запястье, кисть руки, колено. Сокращения мышц были тем сильнее, чем дольше он совершал манипуляции своей рукой. "Вы удовлетворены?" – спросил он. – "Вполне", – был мой ответ. "И каждого пациента, – продолжил он, – я обследую, находясь при этом за кирпичной перегородкой, когда сам он даже не подозревает о моем присутствии и о моих намерениях. Этот опыт парижские академики сочли одним из наиболее удивительных. Я повторял его снова и снова, изменяя условия эксперимента, и практически всякий раз результат был успешным, так что даже наиболее ретивые скептики были вынуждены сдаться".

Мы обвиняем науку в том, что она неуклонно втягивается в мальстрим черной магии, осуществляя то, что древняя психология (наиважнейшая из всех оккультных наук) всегда объявляла колдовством, направленным на закабаление внутреннего человека. И мы готовы подтвердить свои обвинения доказательствами. В самое ближайшее время мы намерены опубликовать несколько статей, в которых будем опираться на известные факты и информацию о действии гипнотизма, производимого самими вивисекционистами. То, что они занимаются колдовством, не осознавая того, никоим образом не устраняет тот факт, что они практикуют черное искусство bel et bien.

Вкратце ситуацию можно обрисовать следующим образом. Не так уж много образованных врачей и ученых, всерьез относящихся к "гипнотизму" и проводящих экспериментальные исследования в этой области, большинство же отрицает реальность животного магнетизма не только в его месмеровской форме, но и в современной, скрытой под маской "гипнотизма". Причем первые, ничего не зная о фундаментальных законах животного магнетизма, экспериментируют наугад, почти вслепую. Упорно придерживаясь провозглашенных ими принципов, согласно которым: а) гипнотизм не есть месмеризм, и б) магнетическая аура, или флюид, якобы передаваемый от месмеризирующего (гипнотизера) к субъекту, – полнейшее заблуждение, они лишают себя возможности опираться на законы, открытые для них предшествующей наукой. И тем самым пробуждают и используют наиболее опасные природные силы, при этом даже не подозревая об этом. Вместо того чтобы излечивать болезни (а это единственный легитимный* способ применения животного магнетизма под его новым названием), они зачастую заражают пациентов своими собственными физическими, равно как и ментальными болезнями и пороками. И ответственность за это, равно как и за невежество тех, кто принадлежит к вышеупомянутому меньшинству, лежит главным образом на неверующем большинстве современных саддукеев.

Поскольку, противоборствуя этому меньшинству, они тем самым сковывают свободу их действий и, прикрываясь клятвой Гиппократа, заставляют всех "уверовавших" говорить не то и действовать не так, как они могли бы говорить и действовать, не ощущая нажима.

Как справедливо отмечает в своей работе доктор А. Тест: "Есть и такие злосчастные истины, которые компрометируют тех, кто верит в них, и в особенности тех, кто исповедует их открыто". Вот и причина того, почему изучение гипнотизма протекает в неверном направлении.

Прошло уже немало лет, как было провозглашено: "Академия и медицинские авторитеты просто обязаны изучать месмеризм (оккультные по своей сути науки) и всесторонне исследовать его, дабы прекратить в конечном счете его использование людьми, абсолютно чуждыми этому искусству, извращающими его суть и превращающими его в источник наживы". Не будет преувеличением сказать, что эту великую истину изрек "глас вопиющего в пустыне". Но те, у кого есть хотя бы небольшой опыт оккультной психологии, смогут продвинуться дальше. И тогда они скажут, что долг каждого ученого или даже каждого правительства – положить конец публичным демонстрациям подобного рода. Испытывая магическое воздействие более сильной человеческой воли над более слабой, отрицая существование в природе оккультных сил (имя которым – легион) и в то же время используя оные под предлогом того, что они отнюдь не являются самостоятельными силами и даже не являются психическими по своей природе, но "связаны с уже известными физическими законами (Бине* и Фере), авторитетные мужи тем самым принимают на себя всю ответственность за печальные результаты, к которым приводят и будут приводить эти опасные публичные эксперименты. Воистину, карма – суровый, но справедливый закон воздаяния – обрушится на голову каждого, кто создает условия, предопределяющие на будущее плачевные результаты, проводя подобные публичные демонстрации ради развлечения профанов.

Если бы они только могли представить себе те опасности, которые они порождают, те новые формы ментальных и физических болезней, которые создает столь неблагоразумное использование психической воли! Это предосудительно также и в моральном плане, как искусственное введение в кровь человека животной материи (на физическом плане это сравнимо с печально известным методом Брауна-Секворда). Они смеются над оккультными науками и отрицают месмеризм. И все же до конца нынешнего века им следовало бы понять, что идею преступления, совершаемого ими ради эксперимента, с той же легкостью, с какой она была порождена, усилием воли не устранить. Они должны понять, что, хотя внешние проявления нежелательных последствий внушения и могут исчезнуть по воле оператора, активная живая корпускула, искусственно введенная в человека, при этом не исчезает; что, проникнув в среду человеческих (или, вернее, животных) страстей, она может пребывать в пассивном состоянии иногда годами, а потом вдруг проявится под воздействием каких-то непредвиденных обстоятельств. Глупая нянька, урезонивая ребенка, внушая ему, что вот-вот придет страшилище и заберет его или что в углу сидит черт, способна таким образом внушить ему веру в эту чепуху лет на двадцать, а то и на все тридцать. В лабиринтах человеческой памяти есть таинственные, темные закоулки, практически не исследованные психологами; и открываются они один только раз, реже – два раза в течение всей человеческой жизни, да и то лишь при исключительных, анормальных обстоятельствах. И когда это происходит, человек совершает какой-либо значительный подвиг, не отдавая себе отчета о причинах, подвигнувших его на это; или же совершает какое-нибудь чудовищное преступление, причина которого так навсегда и остается загадкой для окружающих...

Именно поэтому эксперименты с "внушением", проводимые людьми, ничего не смыслящими в оккультных законах, таят в себе большую угрозу для будущего. Воздействие идей на низшее внутреннее эго и его противодействие до сих пор пока не изучалось, так как само по себе Эго продолжает оставаться terra incognita (если вообще не отрицается) для людей науки. Более того, эксперименты с ним, проводимые на потребу легкомысленной публике, крайне опасны. Ученые, чья компетентность ни у кого не вызывает сомнений, проводя публичные эксперименты с гипнотизмом, тем самым освящают их правомерность своим собственным авторитетом. И каждый досужий профан, достаточно проницательный для того, чтобы понять суть процесса, может, благодаря настойчивой практике, развить в себе ту же самую силу и использовать ее затем в своих корыстных и часто преступных целях. А вот и кармическое следствие: каждый гипнотизер, каждый ученый, каким бы уважаемым и добронамеренным он ни был, обучив священной науке того, кто в дальнейшем будет лишь злоупотреблять ею, несет моральную ответственность за все его грядущие злодеяния, которые будут совершены с ее помощью.

Таковы последствия публичных "гипнотических" экспериментов, которые вырождаются, как правило, в черную магию, а по сути дела изначально таковой и являются.