Психическая и интеллектуальная деятельность 7 страница

Если бы главы II и III "Первого послания к Коринфянам" были переведены в соответствии со своим изначальным духом, а не только мертвой буквой (которая, кстати говоря, сейчас тоже искажена), перед человечеством открылись бы удивительнейшие откровения. Помимо прочих необыкновенных вещей, оно могло бы получить ключ ко многим доселе необъясненным ритуалам древнего язычества, одним из которых является все тот же загадочный культ героев. А еще мир убедился бы в том, что только оккультная философия способна объяснить нам, почему улицы древнего города, почитавшего одного из таких персонажей, устилались розами, по которым должен был пройти герой дня; почему каждого из его граждан призывали кланяться в знак уважения тому, в чью честь устраивались торжества; и почему жрецы и поэты состязались между собою в стремлении увековечить в памяти людей имя героя после его смерти.

"Ищите, – говорит она (философия), – в каждом проявлении гения, когда он сочетается с добродетелью, – будь то воин или бард, великий художник, артист, государственный деятель или ученый, взлетевший высоко над головами простого народа, неоспоримое присутствие божественного изгнанника, божественного Эго, для которого ты, о человек из плоти, тюремщик!" Следовательно, то, что мы называем обожествлением, относится к заключенному внутри бессмертному Богу, а не к мертвым стенкам человеческого шатра, в котором он обитает. И допускалось оно вследствие всеобщего молчаливого признания усилий божественного пленника, которому невзирая на крайне неблагоприятные обстоятельства, создаваемые воплощенным состоянием, все-таки удавалось себя проявить.

Оккультизм, таким образом, не придумывает ничего нового, предлагая нам вышеозначенную философскую аксиому. Размышляя над этим обобщенным метафизическим трюизмом, он только уточняет его, разъясняя те или иные детали. Например, он учит тому, что присутствие в человеке различных творческих сил, совокупно называемых гением, предопределяется не слепой случайностью и не врожденными способностями, унаследованными от предков (хотя то, что называют атавизмом, нередко усиливает эти способности), но предшествующим опытом, накопленным Эго в предыдущей жизни (или жизнях). Ибо, хотя Эго и является всеведущим по своей сути и природе, оно все-таки нуждается в опыте, который можно приобрести только через личности: этот опыт призван научить Эго ориентироваться в земных вещах на объективном уровне, дабы оно смогло поделиться со своею собственной личностью плодами своего абстрактного всеведения. Непрерывное культивирование определенных способностей на протяжении значительного числа прошлых воплощений, добавляет наша философия, должно в конечном счете проявиться в одной из жизней в виде расцвета гениальности в той или иной области.

Таким образом, великий гений, если он истинный и прирожденный, а не просто следствие аномального развития нашего человеческого интеллекта, не может никого копировать и никогда не опустится до подражания, но всегда должен быть оригинальным, sui generis в своих творческих порывах и их практической реализации. Подобно гигантским индийским лилиям, готовым вырваться на поверхность из любой трещины или расщелины в голых скалах высочайших плато в горах Нильгири, на которые, помимо них, под силу взобраться разве что только облакам, настоящий гений нуждается только в одном – в возможности прийти в этот мир, а расцвести он сможет даже на самой засушливой почве, на виду у всех, так как его присутствие не может остаться незамеченным. Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что прирожденный гений, как убийство, рано или поздно раскроется; и, чем дольше его скрывают и подавляют, тем более сильный поток света вырвется в конце концов наружу. И напротив, искусственный гений, которого так часто путают с настоящим, является на самом деле всего лишь результатом продолжительной учебы и тренировок и не может быть ничем иным, кроме как пламенем светильника, зажженного за воротами храма: он может освещать дорогу, ведущую к храму, сколь угодно ярким светом, но внутренние покои храма при этом останутся погруженными в беспро-ветный мрак. И поскольку любая способность или качество в природе имеют двойственный характер, то есть могут служить двум диаметрально противоположным целям – злу или добру, то и искусственный гений неизбежно себя выдаст. Рожденный из хаоса земных ощущений, накопленных благодаря способности к восприятию и сохранению в памяти (заметим – конечной и ограниченной памяти), он обречен оставаться рабом своего тела, а это тело, по причине своей ненадежности и естественной склонности материи к беспорядку, неизбежно притянет даже величайшего из так называемых гениев назад, в его исходную стихию, которая представляет собою хаос, или землю, или зло.

Следовательно, между истинным и искусственным гением, один из которых рожден из света бессмертного Эго, а другой – из света блуждающего огонька земного, или чисто человеческого, интеллекта и животной души, пролегла огромная пропасть, преодолеть которую под силу только тому, кто все время стремится вперед и никогда, даже находясь в глубинах материи, не теряет из виду путеводную звезду – Божественную Душу и разум, или то, что мы называем Буддхи-Манасом. Последний не требует, в отличие от первого, никакого усовершенствования. И слова поэта, утверждавшего, что светоч гения –

Когда о нем не печься ежечасно,
Угаснет или выгорит напрасно,

– справедливы, таким образом, только в отношении искусственного гения, проявляющегося благодаря культуре и чисто интеллектуальной проницательности. Это не прямой свет Манасапутров – Сыновей Мудрости, так как пламя истинного гения возжигается в нашей высшей природе, или Эго, и потому не может угаснуть. Вот почему он встречается крайне редко. По подсчетам Лаватера*, "процент гениев (в целом) составляет один на миллион в общей человеческой массе, а процент гениев, которым не свойственны тиранство и претенциозность и которые судят о слабых беспристрастно, о вышестоящих – с пониманием, а о равных – по справедливости, и вовсе не более, чем один на десять миллионов". Интересная мысль, хотя и не очень лестная для человеческой природы, если, конечно, под словом "гений" Лаватер подразумевает только высочайший уровень человеческого интеллекта, достигаемый самосовершенствованием, то есть тот, о котором "ежечасно пеклись", а не тех гениев, о которых говорим мы. Более того, первый вариант гениальности почти всегда связан с крайностями в том, что касается радости или страдания для того, кто является источником этого яркого, но искусственного света земного разума. Подобно добрым и злым джиннам древности (отнюдь не случайно созвучным тем же самым гениям)*, гениальность такого рода схватывает своего беспомощного обладателя могучими руками и влечет его сегодня – к вершинам славы, богатства и успеха, а завтра – в бездну отчаяния, позора и часто преступления.

Если верить этому великому физиономисту, то первая разновидность гениальности встречается в нашем мире гораздо чаще, чем вторая, потому что, как учит нас оккультизм, личности, с ее высокоразвитыми физическими чувствами и таттвами, гораздо проще спуститься, повинуясь силе тяжести, к низшей четверке принципов, нежели воспарить к высшей триаде; и по этой причине современная философия, хотя она и приобрела изрядный опыт по части низшего вместилища гения, совершенно ничего не знает о его высшей, духовной форме – "одной на десять миллионов". И следовательно, нет ничего удивительного в том, что, путая первый со вторым, даже самые талантливые современные авторы не могут дать определение истинному гению. А в результате мы непрестанно слышим и читаем много такого, что представляется оккультисту парадоксальным.

"Гениальность требует культивирования",

– говорит один; "Гений тщеславен и самонадеян",

– заявляет другой; а третий берется описывать божественный свет только для того, чтобы искалечить его на прокрустовом ложе своей собственной интеллектуальной ограниченности. Этот последний говорит нам о вопиющей эксцентричности гениев и, связывая ее в большинстве случаев с "легко возбудимым характером", доходит до того, что называет гения "жертвою всевозможных страстей, не отличающейся, как правило, утонченным вкусом"! (Лорд Кеймс.) Нет смысла спорить с такими мыслителями или убеждать их в том, что настоящий великий гений затмевает даже самые яркие лучи человеческой интеллектуальности так же, как солнце затмевает пламя костра в открытом поле, что он не может быть эксцентричным, хотя и всегда остается sui generis, и что человек, наделенный истинной гениальностью, никогда не поддастся своим физическим, животным страстям. С точки зрения рядового оккультиста только такие великие альтруисты, как Будда или Иисус, да еще несколько самых близких их подражателей могут быть названы полностью развившимися гениями нашего исторического цикла.

Таким образом, у настоящего гения мало шансов приобрести заслуженное признание в наш век условностей, лицемерия и приспособленчества. По мере того как мир совершенствует свою цивилизацию, он становится все более эгоистичным и побивает камнями истинных пророков и гениев во славу своих раболепствующих теней. И только огромные, волнующиеся многомиллионные массы простого народа – это великое и вечно пульсирующее человеческое сердце – способны интуитивно распознать настоящую "великую душу", преисполненную божественной любви к человечеству и богоподобного сострадания к страждущему человеку. Следовательно, только народ может признать гения, и без этого признания сей титул не может быть присвоен никому. Гениев бесполезно искать в церкви или государстве, что явствует из их же собственного признания. И, похоже, их там нет уже давно, по крайней мере с XIII века, когда "Ангельский Доктор"* REF Ангельский_Доктор \h \* MERGEFORMAT сбил спесь с папы Иннокентия IV*, похвалявшегося своими миллионами, нажитыми продажей отпущений и индульгенций, и заявившего Аквинскому, что "прошел уже тот век, когда церковь говорила: "Нет у меня ни золота, ни серебра!"" "Истинно так, – последовал ответ, – но тот век, когда церковь могла сказать расслабленному: "Встань и ходи!", тоже прошел".

И вот с тех пор (а в действительности со времен гораздо более ранних) и до наших дней церковь и государство беспрерывно, ежечасно распинают своего идеального Учителя. Все христианские государства откровенно избавляются от своих законов и традиций, основанных на заповедях, изложенных в Нагорной проповеди, а христианская церковь одобряет и благословляет все это устами своих епископов, в отчаянии восклицающих: "Христианское государство не может строиться на христианских принципах!" А это значит, что никакая христопддобная (или "буддо-подобная") жизнь в цивилизованных странах невозможна.

Таким образом, оккультист, для которого "истинный гений является синонимом самосущего и безграничного разума", более или менее достоверно отражаемого разумом человека, вряд ли сможет отыскать среди современных определений термина "гений" хотя бы одно, претендующее на относительную точность. В свою очередь, эзотерическая интерпретация, предлагаемая теософией, безусловно, не вызовет ничего, кроме насмешек. Сама мысль о том, что каждый человек, в ком есть "душа", является носителем (собственного) гения, покажется в высшей степени абсурдной даже верующему, а материалист раскритикует ее как "примитивное суеверие".

Что же касается мнения народа – единственного, претендующего на авторитетность именно в силу своей чистой интуитивности, то оно просто не будет принято в расчет. Тот же самый, удобный и растяжимый, ярлык "суеверия" будет затем вторично использован для объяснения того обстоятельства, что каждого общепризнанного гения, в какой бы области он ни проявил свой уникальный характер, всегда преследуют странные, фантастические и зачастую совершенно нереальные слухи и легенды как при его жизни, так и после смерти. Но только бесхитростные и потому прозванные невежественными народные массы, именно в силу своей простоты и непосредственности, способны почувствовать, видя необыкновенного, удивительного человека, что в нем скрыто нечто большее, чем просто смертное существо, сотканное из плоти и умственных способностей. А ощутив присутствие того, что у подавляющего большинства людей остается невыявленным до самой смерти, чего-то непостижимого для их приземленных умов, они испытывают такой же благоговейный трепет, как и их древние предшественники, когда фантазия последних, зачастую гораздо более правдивая, чем цивилизованное мышление, превращала их героев в богов и побуждала:

Молиться слабого, а гордого склоняться
Пред теми силами, что в душах их таятся...

Теперь это называется суеверием...

Но что есть суеверие? Мы боимся того, что не можем толком себе объяснить. Как дети в темноте, мы все – и образованные, и невежественные – склонны заполнять тьму призраками собственного изобретения, но то, что это только "призраки", никоим образом не доказывает, что "темнота", которая является всего лишь другим названием невидимого и незримого, на самом деле пуста и в ней нет никакого Присутствия, помимо нашего собственного. Так что, если в своем преувеличенном изображении "суеверие" – это загадочный демон, сущностью которого является вера в существование вещей, находящихся выше и за пределами наших физических чувств, его можно рассматривать также как смиренное признание существования вокруг нас во вселенной вещей, о которых мы ничего не знаем. В этом плане "суеверие" представляет собой нечто большее, чем просто логически необоснованное, но диктуемое интуицией чувство удивления пополам с испугом и с непременной примесью восхищения и благоговейного почтения (или же просто страха). И поддаться ему в таком случае будет, возможно, даже разумнее и предпочтительнее, чем повторять вслед за чересчур учеными "мудрецами", что "в этой темноте нет абсолютно ничего" – да и не может быть, коль скоро они сами в ней ничего не видят.

Eppur si mwove! Там, где есть дым, должен быть и огонь; там, где клубится пар, должна быть вода. А наши утверждения основываются на одной лишь вечной аксиоматической истине: nihil sine cause. Существование гения и незаслуженных страданий доказывает, что в нашем мире есть бессмертное Эго и перевоплощение. Что же касается всего остального, то есть злословия и зубоскальства, с которыми сталкиваются теософические заключения на сей счет, то наш ответ более чем сто лет тому назад предвосхитил Филдинг*, которого тоже можно назвать в своем роде гением. Никогда он не изрекал истины более глубокой, чем в тот раз, когда написал, что "Если суеверие делает человека глупцом, то скептицизм делает его сумасшедшим".

БЕСЕДЫ ОБ ОККУЛЬТИЗМЕ

Ученик. Что в целом оккультизм говорит о человеке?

Мудрец. Что он – высочайший продукт эволюции и потому содержит в себе центры, соответствующие абсолютно всем центрам силы во вселенной. И следовательно, в нем заключено столько силовых центров, сколько их содержится во всем огромном мире – как вне, так и внутри него.

Ученик. Этим огромным потенциалом обладают все люди или только некоторые избранные из их числа?

Мудрец. Я говорю обо всех людях, начиная с самых примитивных и заканчивая наиболее возвышенными, включая сюда и тех, кого мы знаем, и тех, о чьем существовании лишь догадываемся. Хотя мы и привыкли ограничивать понятие "человечества" одной только Землей, это представление ошибочно, поскольку на многих других планетах тоже есть существа, схожие с нами по своей природе, силам и потенциальным возможностям.

Ученик. Пожалуйста, расскажите мне подробнее о тех центрах силы, которые в нас заключены.

Мудрец. Возьмем, например, электричество – могущественную силу, которую наука пока не изучила до конца, но уже очень широко использует. Нервная, физическая и ментальная системы человека, взаимодействуя друг с другом, способны создать ту же самую силу, только более утонченным и возвышенным способом и в количествах, многократно превышающих возможности самой мощной динамо-машины, так что эту силу можно будет использовать впоследствии для уничтожения, передвижения, перестройки и других изменений какого угодно объекта или состояния. Таким был "врил", описанный Бульвер-Литтоном в Грядущей Расе.

Природа демонстрирует нам свою способность собирать материю в сколь угодно большом количестве в ограниченном пространстве, создавая как микроскопические, так и циклопические естественные объекты. Она берет из воздуха распыленную в нем материю и, конденсируя ее вокруг определенного центра, создает растительную или животную форму, доступную нашему материальному зрению. В этом проявляется ее способность концентрировать материю, так сказать, в идеальных пределах, то есть в пределах формы, которая является идеальной. Но человек тоже наделен этой способностью и, открыв в себе соответствующие центры силы и усвоив определяющие механизм их действия законы, может делать в точности то же самое, что и Природа. Он так же может делать видимым и материальным то, что было прежде невидимым и идеальным, заполняя идеальные формы материей, сконденсированной из воздуха. И единственным отличием в данном случае будет то, что он сможет создавать очень быстро все то, что Природа создает очень медленно.

Среди естественных феноменов вряд ли можно отыскать примеры телепатии, которой мы могли бы воспользоваться. У птиц и животных временами проявляется инстинктивная телепатия. Но в нашем понимании телепатия – это способность передавать какие-либо мысли или идеи от разума к разуму. Это естественная сила; и тот, кто умеет ею пользоваться, способен мысленно передавать информацию на сколь угодно большие расстояния, какие бы препятствия ни отделяли передающий мысли разум от разума реципиента. В плане известных нам природных проявлений мы можем сравнить телепатию со струною, которая, вибрируя, заставляет вибрировать аналогичным образом все прочие струны, имеющие ту же самую длину. Это область оккультного знания, частично уже известная современному исследователю. Но это еще и одна из наиболее полезных и могущественных сил, данных человеку. Однако для того чтобы поставить ее к себе на службу, необходимо обеспечить сочетание множества разных факторов. И хотя она широко используется нами в повседневной жизни (ибо люди каждую минуту телепатически общаются друг с другом), ее осознанное и виртуозное использование, способное преодолеть любые препятствия и расстояния, – это вершина оккультного искусства. Но и оно когда-нибудь станет доступным широким массам людей.

Ученик. Ставит ли Природа перед собою какие-то цели, которые также должен иметь в виду человек?

Мудрец. Природа постоянно старается превратить неорганическое, безжизненное, неразумное и бесчувственное в органическое, разумное и чувствующее; и, следовательно, то же самое должен делать человек. Порою может показаться, что Природа совершает резкие повороты, производя при этом массовые разрушения; но и это также делается с целью созидания. Скалы рассыпаются, элементы уединяются и вновь распадаются, но все это ступени на пути прогресса эволюции. Природа не является разрушителем ни для времени, ни для пространства; Природа – созидатель. Таким же должен быть и человек. Обладая свободой воли и выбора, он должен стремиться к созиданию, а не только к удовлетворению собственных потребностей, и уж тем более не к разрушению, о какой бы области Природы ни шла речь.

Ученик. Что может помочь мне вести правильную жизнь и придерживаться правильного учения?

Мудрец. Свет, сокрытый в тебе самом и в каждом человеке, приходящем в этом мир. Между светом Высшей Сущности и светом, исходящим от Махатмы, нет различия. Ибо как же ты сможешь понять Природу, если не поймешь сначала самого Себя?

* * *

Ученик. Что будет, если человек попытается развить в себе способность видеть в астральном мире до того, как станет посвященным?

Мудрец. Способность видеть в астральном мире зависит не от Манаса, а от органов чувств и, следовательно, представляет собою все то же чувственное восприятие, только перенесенное на другой, еще более иллюзорный уровень. Конечным воспринимающим, или судьей над всем восприятием, является Манас, или Истинная Сущность; и потому, если человек не посвящен (то есть недостаточно опытен для того, чтобы уметь отличать истинное от ложного), его окончательное восприятие оказывается затуманенным астральной иллюзией. Еще одним следствием станет тенденция к сосредоточению на этом тонком восприятии, что может в конце концов привести к атрофии Манаса. А это лишь еще больше собьет человека с толку, и его возможное посвящение окажется отложенным надолго или даже насовсем. Более того, подобно феноменам, астральное зрение способно лишить Истинную Сущность, едва начинающую ориентироваться в этой жизни, с таким трудом приобретенной уверенности. Попытки проникнуть в астральный мир добавляют к многочисленным и не всегда понятным явлениям этого мира столь же многочисленные феномены иного уровня, что еще более усугубляет положение. И в конце концов становится трудно различить, где же заканчиваются одни феномены и начинаются другие. Эго должно найти для себя прочную опору, а не метаться из одного мира в другой. И наконец, свою лепту в эту путаницу вносят искажение образов и идей в астральном свете и проделки элементалов (которые можно узнать только по их плодам). Словом, главная опасность, из которой проистекают все остальные, заключается в той неразберихе, что является следствием преждевременного знакомства Эго со множеством необычных вещей.

Ученик. Как же, в таком случае, можно узнать подлинную оккультную информацию, поступающую от Высшей внутренней Сущности?

Мудрец. Следует развивать интуицию и судить о вещах с истинно философских позиций, ибо то, что противоречит универсальным законам, по необходимости должно быть ложным. Только углубленный и беспристрастный анализ поможет нам определить, когда нами движут эгоистичные мотивы, а когда – нет. И если в наших мыслях присутствует эгоизм, значит, они идут не от Духа и, следовательно, неистинны. Способность распознавать приходит не из книг и не от одной лишь философии, но прежде всего из подлинного следования альтруизму как в делах, так и в словах и в мыслях. Ибо практика альтруизма очищает оболочки души, позволяя свету проникать в земной разум. А так как в состоянии бодрствования земной разум занят осмыслением чувственных восприятий, то необходимо освободить его от них, что вернее всего достигается в том случае, когда философия сочетается с внешней и внутренней добродетелью.

Ученик. Расскажите, пожалуйста, о том, как можно развить в себе интуицию.

Мудрец. Во-первых, следует постоянно тренировать ее; а во-вторых – стараться использовать ее не только в своекорыстных целях. Тренировка интуиции подразумевает проявление доверия к ней, что поначалу будет, конечно же, чревато ошибками и синяками, но в конечном счете позволит ей укрепиться и впредь действовать более уверенно. Это означает вовсе не то, что вам предоставляется полное право делать глупости и не предпринимать никаких мер к исправлению их последствий, но только то, что, подведя под свое сознание правильное основание (путем следования золотому правилу), нам надлежит дать своей интуиции больше свободы, тем самым укрепляя ее. Разумеется, без ошибок здесь вряд ли удастся обойтись; но, если мы будем искренни в своем желании учиться, со временем у нас накопится опыт и мы перестанем ошибаться. Нам также следует изучать сочинения тех, кто прошел этим же путем раньше нас и смог понять, что истинно, а что – нет. Эти люди говорят, что высшая Сущность есть единственная реальность. Разуму необходимо приобрести более широкое представление о жизни, для чего ему, в частности, нужно усвоить учение о перевоплощении, открывающее поистине безграничные возможности для человека. Мы должны не только быть бескорыстными, но и исполнять все обязанности, возложенные на нас кармой; и тогда интуиция укажет нам подлинный путь служения и духовной эволюции.

* * *

Ученик. Существует ли некий особый настрой разума, при котором человек способен увидеть и понять оккультную сторону Природы?

Мудрец. Следует настроить разум таким образом, чтобы видеть реальную сущность вещей. Разум необходимо освободить от формальностей и условностей жизни. Внешне человек может продолжать им следовать, но в то же время быть абсолютно убежденным в том, что Человек есть копия Вселенной, заключающая в себе часть Верховного Существа. И насколько человек утвердится в этой истине, настолько его восприятие сможет освободиться от иллюзий. Но осознание этой истины неизбежно заставляет признать и то, что мы едины со всеми остальными людьми и прочими существами; а это умозаключение, в свою очередь, устраняет всякий эгоизм, являющийся, как известно, следствием иллюзии разделенности. Осознание истинности Единства освобождает разум от ощущения разделенности и связанных с ним фарисейских сравнений, побуждающих нас считать себя лучше других; и очищенный таким образом разум становится более свободным в своих действиях.

Ученик. Какие бы вы назвали основные причины, препятствующие постижению истины?

Мудрец. Главным препятствием вторичного характера является то, что некогда было названо фантазией, то есть повторение мыслей и образов благодаря действию памяти. Память – очень важная способность, но разум – это еще не память. Разуму свойственно беспокоиться и блуждать, ибо такова его природа. Поэтому разум необходимо контролировать. Эта склонность к рассеянности необходима, ибо в противном случае невозможно было бы избежать стагнации. И все-таки разум можно контролировать и сосредоточивать на каком-либо объекте или идее. В наше время мы постоянно сталкиваемся со множеством новых вещей или слышим о них; отсюда и необычайная активность разума, едва ли не сводящая на нет нашу способность надолго сосредоточиться на чем-либо. Память, перегруженная всевозможными вещами, людьми, обстоятельствами, делами и обязанностями, непрестанно подбрасывает нам связанные с ними мысли и картины. Разум, конечно же, устремляется вслед за ними, и в результате мы замечаем, что отвлеклись. Из чего можно сделать вывод, что накопление огромного множества бесполезных и постоянно возвращающихся мыслей является препятствием для постижения истины. И это препятствие весьма характерно для нашего нынешнего образа жизни.

Ученик. Не могли бы вы рассказать немного о том, какое значение имеет солнце для нас и для всей природы в свете учений оккультизма?

Мудрец. У солнца много значений, и все они важны. Поэтому я расскажу вам только о самых важных и масштабных из них. Солнце является центром нашей солнечной системы. Жизненные энергии поступают в эту систему именно через солнце, которое является как бы уменьшенной моделью, или отражением, истинного центра всего мира. Через него к нам поступает не только сама жизнь, но и другие элементы, духовные по своей сути. И следовательно, людям надлежит обращать к солнцу не только свои тела, но и мысли. Ведь оно как бы демонстрирует всему миру, чем является для человека его Высшая Сущность. Это духовный центр мира со всеми своими шестью эманациями, так же как Высшая Сущность человека является центром для шести его принципов. И поэтому оно обогащает шесть принципов человека многими духовными силами и энергиями. Вот почему человек должен размышлять о значении солнца, а не просто глазеть на него. Его обычные материальные функции, такие, как свет, тепло и гравитация, остаются при нем; но человек как мыслящее существо должен задумываться еще и о духовных функциях солнца, дабы получить от него то дополнительное благословение, которое целиком зависит от его (человека) собственных осознанных действий и душевного настроя.

Ученик. Не могли бы вы упомянуть также и некоторые менее масштабные его функции?

Мудрец. Что ж, мы пользуемся светом солнца для того, чтобы согреться или осуществить какие-то химические превращения. Но в то же время, если мы, сидя на солнышке, задумываемся о внутренней природе и предназначении солнца, мы получаем от него, помимо света, дополнительные, еще более тонкие энергии. Это можно делать и в пасмурный день, когда солнца на небе не видно; все равно при этом будет достигнут некоторый положительный эффект. Прирожденные мистики – ученые и необразованные – нередко открывали для себя это важное обстоятельство и впоследствии охотно им пользовались. Однако, как я уже говорил, оно целиком зависит от нашего разума.

Ученик. Действительно ли разум совершает нечто конкретное, когда мыслит о солнце и желает получить от него больше света?

Мудрец. Да, безусловно. Из мозга исходит нить, или стрела, или стремительный поток, цель которого – обнаружение знаний. Он ведет поиск во всех направлениях, соприкасаясь с другими умами, находящимися в пределах его досягаемости, и извлекая из них информацию, если это возможно. Данный процесс осуществляется, так сказать, телепатически. В царстве разума нет ни патентов, ни авторских прав на истинное философское знание. Частные права и личная жизнь пользуются большим уважением, не разделяемым разве что черными магами, не упускающими возможности присвоить чужую собственность.

Но универсальная истина принадлежит всем; и, когда невидимый посланник одного разума соприкасается с разумом другого существа, последний отдает ему ту часть универсальной истины, которой он сам обладает. Таким образом, стрела, или нить разума, продолжает свой поиск до тех пор, пока не найдет в чужом разуме нужную ей мысль (или зачаток мысли) и не сделает ее своею. Однако наша нынешняя конкурентная система и эгоистичное стремление к деньгам и славе непрерывно возводят стену вокруг человеческого разума, что идет ему отнюдь не на пользу.