В зарубежных исследованиях

 

Основные тезисы западных этнопсихологов повторялись и развивались дальше представителями школы «психологии народов», хорошо известной в социологической науке конца XIX века. Сначала Г. Тард и С. Сигиле, а затем и Г. Лебон пришли к выводу о том, что поведение представителей тех или иных общностей во многом определяется подражанием, а его наиболее отличительными характеристиками выступают обезличивание, резкое преобладание роли чувств над интеллектом, утрата личной ответственности человека в группе. Известный английский ученый В. Макдугалл, основатель теории инстинктов социального поведения, дополнил представления об особенностях поступков людей той или иной нации разработкой концепции инстинктов (врожденных), являющихся, по его мнению, внутренними неосознаваемыми мотивами их действий.

Большую роль в изучении внутрикультурных механизмов взаимодействия людей сыграли работы французских ученых – представителей социально-психологического направления в изучении культур Г.Лебона и Г.де Тарда. Основная направленность работ Г.Лебона "Психологические законы эволюции народов" (1894) и "Психология толпы" (1895) – анализ взаимоотношений масс народа, толпы и лидеров, особенностей процесса овладения ими чувствами, идеями. Впервые в этих трудах были поставлены проблемы психического заражения и внушения, сформулирован вопрос об управлении людьми в различных культурах.

Продолжил анализ групповой психологии и межличностного взаимодействия Г.Тард. Он выделял три типа взаимодействий: психическое заражение, внушение, подражание. Наиболее важные работы Тарда, посвященные этим аспектам функционирования культур, – «Законы подражания» (1890) и «Социальная логика» (1895). Главная задача автора – показать, как появляются изменения (новшества) в культурах и как они передаются в обществе индивидам. Согласно его взглядам, « коллективная интерментальная психология... возможна только потому, что индивидуальная интраментальная психология включает элементы, которые могут быть переданы и сообщены одним сознанием другому. Эти элементы... могут соединяться и сливаться воедино, образуя истинные социальные силы и структуры, течение мнений или массовые импульсы, традиции или национальные обычаи» (История буржуазной социологии, 1979, с.105).

Элементарное отношение, по Тарду, – это передача или попытка передачи верования или желания. Определенную роль он отводил подражанию и внушению. Общество – это подражание, а подражание – своего рода гипнотизм. Всякое новшество – это акт творческой личности, вызывающий волну подражаний.

Культурные изменения Г.Тард анализировал на основе изучения таких явлений, как язык (его эволюция, происхождение, лингвистическая изобретательность), религия (ее развитие от анимизма до мировых религий, ее будущность), и чувств, прежде всего любви и ненависти, в истории культур. Последний аспект достаточно оригинален для исследователей культур того времени. Его Тард исследует в главе «Сердце», в которой он выясняет роль притягивающих и отталкивающих чувств, размышляет о том, что такое друзья и враги. Особое место занимает исследование таких культурных обычаев, как вендетта (кровная месть), и феномена национальной ненависти.

Представители «Групповой психологии» и теории подражания открыли и исследовали механизмы внутрикультурного взаимодействия. Их разработки были использованы в исследовании культур в XX веке для объяснения ряда фактов и проблем, возникающих при изучении различных типов культур. Заключая рассмотрение социально-психологического аспекта в анализе культур, необходимо остановиться на содержании феноменов, открытых Г.Лебоном и Г.Тардом.

Подражание, или имитативная деятельность, состоит в воспроизведении, копировании двигательных и иных культурных стереотипов. Громадно его значение в процессе овладения культурой в детстве. Считается, что благодаря этому качеству ребенок овладевает языком, подражая взрослым, овладевает культурными навыками. Подражание – основа обучения и возможности передачи культурной традиции из поколения в поколение.

Психологическое заражение часто состоит в неосознанном повторении действий в человеческом коллективе или просто при скоплении людей. Это качество способствует овладению людьми каких-либо состояний психологического типа (страх, ненависть, любовь и т.д.). Нередко оно используется в религиозных ритуалах.

Внушение – самые различные формы внедрения в сознание людей (в осознанной или бессознательной форме) определенных положений, правил, норм, регулирующих поведение в культуре. Может проявляться в самых различных культурных формах, очень часто способствует объединению людей внутри культуры для выполнения какой-либо задачи. Все эти три характерные черты культурной деятельности реально существуют и действуют вместе, обеспечивая регуляцию между членами этнокультурной общности.

В исследованиях европейских социологов начала XX века начинают вырисовываться совершенно новые по форме подходы к изучению этнической психологии. Они опирались, как правило, на начинавшие набирать силу молодые учения– бихевиоризма и фрейдизма, которые довольно быстро завоевали большое признание исследователей и нашли применение в описании черт национального характера представителей разных народов.

Для большинства западных ученых-этнопсихологов того времени был свойственен так называемый «психоаналитический» подход. Предложенный в конце прошлого столетия 3. Фрейдом, психоанализ из своеобразного способа изучения психики пациента постепенно превратился в «универсальный» метод изучения и оценки сложнейших социальных явлении, в том числе психического склада этнических общностей.

З.Фрейд разработал «катартический» метод лечения неврозов, который позволил установить феномен психического сопротивления пациентом раскрытию вытесненных воспоминаний и существованию внутрипсихического фактора цензуры. Это послужило для Фрейда толчком в создании динамической концепции личности в единстве сознательного и бессознательного факторов. Значение трудов далеко выходило за рамки психотерапии. Была показана возможность воздействия психических, эмоциональных состояний на глубинные, биологические. Неврозы истолковывались не как обычные заболевания, имеющие основание в поражении локального органа, а порождения общечеловеческих конфликтов, нарушений возможности самовыражения личности.

Таким образом, была выдвинута гипотеза о поведенческой причине невроза. Это означало, что его истоки могут лежать в сфере межличностного взаимодействия людей, в отношениях личности (Я) с окружающим миром, потери человеком смысла существования и т. д. Тем самым была показана связь внутренних состояний личности с внешним социокультурным миром, а психология из науки о внутреннем мире человека с единственным методом самонаблюдения (интроспекция) становилась дисциплиной, изучающей внешние культурные явления, особенности реального взаимодействия людей. Именно этот аспект психоанализа позволил сделать предметом изучения разнообразные аспекты этнокультурных стереотипов в поведении людей.

Разработанная Фрейдом система общепсихологических принципов (соотношение сознательного и бессознательного, приоритет сексуального влечения, Эдипов комплекс как теория становления личности в культуре, культурные явления как сублимация либидо) позволяла по-новому подойти к межкультурному изучению особенностей человека. Даже в том виде, как она была разработана на первых этапах его творчества, эта система давала возможность выделить новые аспекты в исследовании культур. Психоанализ нацеливал на исследование наблюдаемых, фиксируемых, повторяющихся от культуры к культуре явлений, таких, как стереотипы сексуального поведения, период раннего детства, сны, позже эмоциональная сфера личности в условиях различных культур. Несмотря на то, что психоаналитическую теорию культуры называют миф-теорией, именно она подготовила многочисленные межкультурные исследования особенностей взаимодействия личности и культуры, начавшиеся в конце 20 – начале 30-х годов XX века.

Самостоятельную психоаналитическую концепцию культур разработал К.Юнг. Основные темы, наиболее разработанные в аналитической теории К.Юнга, – это проблема соотношения мышления и культуры, пути развития культур на Западе и Востоке, роль биологически унаследованного и культурно-исторического в жизни народов и, конечно, анализ мистических явлений в культуре, выяснение значения мифов, сказок, преданий, сновидений. В поле его зрения находится не только логика, но и интуиция. Изучение интеллекта как культурного феномена дополняется стремлением понять глубинные чувства человека и человечества.

«Коллективное бессознательное» К.Юнга есть родовая память человечества, итог жизни рода; оно присуще всем людям, передается по наследству и есть основа индивидуальной психики и ее культурного своеобразия. Архетипы «коллективного бессознательного» познавательные модели и образы (образцы). Они всегда сопровождали человека, и являются в определенной степени источником мифологии.

Коллективное бессознательное представляет собой «совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, а живой системой реакций и диспозиций, которая невидимым, а потому и действенным образом определяет индивидуальную жизнь» (Юнг К.,1995)

Значительное место постулаты фрейдизма, правда в модернизированной форме, заняли в концепциях М.Мид, Р.Бенедикт, Дж.Долларда и других представителей направления «Культура-и-личность» (психологическая антропология). В 30-е годы нашего столетия развитие западных научных представлений шло под преимущественным влиянием американской «этнопсихологической школы», выделившейся из этнологии. Теория «культура и личность» заняла пространство между культурной антропологией и психологией.

Можно выделить несколько общих проблем, которые решали в этот период западные этнопсихологи: изучение особенностей формирования национального характера; соотношение норм и патологии в различных культурах; исследование конкретных национально-психологических особенностей представителей различных народов мира в ходе полевых этнографических исследований; определение значения ранних опытов детства для формирования личности представителя той или иной национальной общности.

Основные особенности теории «Культура и личность» определяются С.А.Токаревым как:

– возвращение к индивидуальной психологии

– разработка понятия «личность» как первичной единицы, определяющей структуру целого

– особый интерес к процессу формирования личности

– особое внимание к сексуальной сфере (Токарев С.А., 1978).

Начало этнопсихологическим исследованиям положила Р.Бенедикт, опубликовавшая на эту тему две работы: «Психологические типы культур Юго-Запада» (1928) и «Конфигурации культур в Северной Америке» (1932). Их основная идея состояла в том, что каждой культуре присущ специфический тип личности, «базовая структура характера», передающаяся из поколения в поколение и определяющая историю данного народа. В соответствии с эти постулатом Бенедикт развивала мысль, что каждая культура имеет уникальную конфигурацию внутрикультурных элементов. Эти элементы объединены этосом культуры, определяющим не только соотношение элементов культуры, но и содержание этих элементов.

Термин «культурная конфигурация», введенный Бенедикт, означал особый способ соединения (сцепления) элементов культуры, создававший образ целого. В каждом типе культуры личности выделялась некая доминантная модель поведения или определяющая психологическая черта. Основываясь на данных полевых исследований племен Северной Америки и Малайзии, Р.Бенедикт выделила следующие типы культурных конфигураций.

Аполлонийский, отличительными чертами которого являются подчинение индивидов традициям группы (возрастной, половой), в которой они живут, и воздержание от экстремально-эмоциональных проявлений своего характера. В данном типе культуры в большей или меньшей степени воплощается аполлоновский идеал «среднего пути» (мера во всем). Здесь не приветствуется явное выражение насилия, гнева, ревности. Кооперация и терпимость воспитываются с детства. Регулятивные нормы устанавливаются формальными структурами, а не индивидами. Иными словами, существует ориентация на традиции и формы организации культуры, а не на авторитарные санкции вождя. В то же время в таких обществах царят достаточно свободные нравы в области брачносемейных отношений и секса.

Дионисийский тип культуры представляет собой противоположный тип конфигурации. Вместо кооперации, сотрудничества – индивидуализм, нередки открытые формы насилия. Высок авторитет тех, кто показали себя бесстрашными и агрессивными, и тех, кто не останавливается перед насильственным достижением целей.

Параноидный тип культуры отмечен конфликтами и подозрительностью. В культуре аккумулируется враждебность в отношениях между мужем и женой, соседями и деревнями. Распространено верование, что удача, успех одного означает неудачу другого. Широко практикуется вредоносная магия.

В 40-50-е годы установки этнопсихологической школы несколько изменились и доминирующей темой исследований стал анализ через понятие «национальный характер». В эти годы в США была опубликована серия работ, посвященных исследованиям национального характера. Среди них «Хризантема и меч» (1947) Р.Бенедикт, «Народы Великороссии» (1948) Г. Горера и Дж. Рикмана, «Темы во французской культуре» (1954) Р. Метро и М.Мид, «Одинокая толпа. Изучение изменяющегося американского характера» (1950) Д. Рисмена. Авторы стремились создать полифонический портрет народа, используя особенности уклада жизни, повседневного быта, норм межличностного общения, специфики религии, традиций, пытались уловить субъективный дух культуры.

Данный подход предусматривал анализ сообщества людей, которые объединены общими социальными традициями и являются субъектами нации. Национальный характер не подразумевал аналогии с индивидуальным характером как совокупностью психологических черт, а также оценочного подхода «хороший-плохой». Исследование национального характера было ориентировано на многомерный анализ культуры с целью обнаружить специфические особенности духовной культуры, поведенческих стереотипов. Предполагалось создание абстрактной модели личности, обладающей специфическими установками и настроем в мировосприятии, т.е. качествами, близкими к тем, что подпадают под понятие «менталитет».

Самое большое отличие этнопсихологической школы от «исторической» в этнографии состояло в различном понимании категорий «культуры» и «личности». Для последней «культура» была основным понятием и главным предметом исследования. Сторонники этнопсихологической школы считали «культуру» абстракцией, даже скорее фикцией научного исследования. Подлинной первичной реальностью для них являлся индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следовало начинать исследование культуры каждого народа.

А.Кардинер предложил модель взаимосвязи практики детского воспитания, типа личности, доминирующих в данной культуре, и социальных институций, присущих этой же культуре. В работах «Индивид и его общество», «Психологические границы общества» он изложил основные идеи этнопсихологической школы.

Личность человека начинает формироваться сразу после рождения. На ребенка с первых дней его существования воздействует внешняя среда, и прежде всего конкретные приемы ухода за младенцем в каждом данном обществе: способы кормления, ношения, укладывания, позже – обучения ходьбе, речи, навыкам гигиены и пр. Эти уроки раннего детства налагают свой отпечаток на личность человека на всю жизнь. Формирование психики человека происходит первые 4-5 лет его жизни, после чего она затвердевает и остается неизменной всю жизнь, определяя судьбу, успехи и неудачи человека. Психика людей следующего поколения формируется под влиянием тех же опытов, что и у предыдущего поколения. Так как в среде каждого народа приемы ухода за ребенком приблизительно одинаковы, а между разными народами имеются в этом отношении различия, то «члены каждого общества имеют многие свойства личности общие, но зато нормы личности в каждом обществе различаются между собой. Отсюда произошло понятие, которое стало краеугольным камнем для всей этнопсихологии Запада, – понятие «основная личность».

По Кардинеру, «основная личность» формируется на основе единого для всех членов данного общества опыта и включает в себя такие личностные характеристики, благодаря которым индивид становится максимально восприимчивым к данной культуре и получает возможность достигнуть в ней наиболее комфортного и безопасного состояния.

Вот эта-то «основная личность», т. е. некий средний психологический тип, преобладающий в каждом конкретном обществе, и составляет, по мнению зарубежных этнопсихологов, базу этого общества, базу его культуры. Поэтому, считают они, вполне законно переносить данные психологического изучения личности на общество в целом.

Этнопсихология на Западе внесла много ценного в изучение национального характера («основной личности») представителей различных наций, главным образом народов Австралии и Океании, Дальнего и Среднего Востока.

В 50-60-е годы XX века этнопсихологическая наука стала отходить от концепции «основной личности», поскольку она давала во многом идеализированное представление о национальном характере и не учитывала возможности вариаций его черт у различных представителей одной национальной общности. На смену ей пришла теория «модальной личности», т. е. такой, которая лишь в абстрактно общем виде выражает главные характеристики психологии того или иного народа, а в реальной жизни могут присутствовать различные спектры проявления общих свойств психического склада народа.

На основе этой теоретической модели в 70-90-е годы были развернуты широкие специальные исследования. В их ходе применялись адаптированные к национальной специфике новейшие достижения в области тестовых, психодиагностических, аппаратурных и других методик. В результате чего на сегодняшний день имеется достаточно много данных о специфических чертах национальной психологии многих народов мира. В последние годы этнопсихологические исследования на Западе приняли форму кросскультурного изучения психологии представителей различных национальных общностей в процессе их общения, взаимодействия и взаимоотношений с людьми других этнических общностей. С 1951 по настоящее время, кроме того, было разработано около 40 тысяч специальных обучающих программ для студентов, военнослужащих, правительственных чиновников и т. д. применяющихся для обучения последних навыкам адаптации в иноязычной и инопсихологической среде. На Западе с 1977 года выпускается специальный журнал «Internatianal Jornal of Inter-cullural Relations». Была основана также профессиональная ассоциация-Society for Intercultural Education, Traimngand and Research (SIETAR).

В 70-е годы этнопсихологические особенности культур анализировались в виде этнической идентичности. Наиболее активно этничность изучалась в США, ставших своеобразным эталоном современной унифицированной индустриальной культуры. Именно в этой стране можно проследить в более явной форме тенденции, свойственные культурным процессам, происходящим в индустриальных странах.

В США долгое время господствовала концепция «плавильного тигля». Считалось, что в США иммигранты из различных стран «переплавляются» в единую (со стандартизированной американской культурой) этнополитическую общность высокой степени интеграции, что существует американская культура, некий сверхорганизм, объединяющий представителей различных народов.

Аналогичные интегративные процессы шли и в бывшем Советском Союзе, в этом же направлении – в выработке некоторого среднеевропейского стандарта современной культуры – идут изменения в Европе. Можно говорить и об общих чертах общечеловеческой культуры. Но это не означает полное усреднение, растворение в этом потоке изменений этнокультурных особенностей, национального своеобразия культур.

Нецелесообразно и неправильно противопоставлять две тенденции, существующие в современном мире: стремление к интеграции, объединению, созданию метакультурных общностей и к дифференциации, сохранению культур в их национально-особенных формах.

На смену господству теории «плавильного тигля» пришел тезис об этническом или культурном плюрализме, многообразии культур в границах одной сверхкультуры США. Важная роль в исследовании культурных процессов на американском континенте принадлежала группе психологических антропологов, объединивших свои усилия в коллективном труде «Этническая идентичность» (1975, 1982), изданном под редакцией Дж.Де Во и Л. Романуси-Росс. В нем участвовали и такие известные ученые, как М.Мид, Дж. Горер, Дж.Деверо, Т. Шварцман и другие.

Идейным руководителем и вдохновителем изучения этничности был Дж.Де Во – автор установочной статьи «Этнический плюрализм: конфликт и приспособление». Ее основная идея – показать, как индивид, его «Я» включены в культуру и одновременно в социально-иерархическую структуру современного общества. Понятие этничности как отождествления себя с определенной культурной традицией Де Во дополнил понятием этнической группы, в которой, собственно, реально и сохраняется этнокультурное своеобразие. Этническая группа – общность людей, разделяющих комплекс традиций, не распространенных среди других людей, с которыми они взаимодействуют. В традиции включаются народные религиозные верования и обряды, язык, чувство исторической преемственности, общего родства и места происхождения. Ведущим признаком этничности в узком значении этого слова Де Во считает «чувство преемственности, непрерывной связи с прошлым, чувство, составляющее существенную часть самоопределения индивида» (Белик А.А., 2001). Особый акцент ученый делал на осознании непрерывности культурной (этнической) истории, ибо «без осознания прошлого настоящее не имеет смысла» (Белик А.А., 2001). Де Во стремился изобразить человека как продукт культуры в реальном изменяющемся мире. Важное значение он придавал эмоциональной окрашенности чувства принадлежности к культуре и поискам индивидом смысла существования. Содержание «Я» приобретает смысл при отождествлении (идентификации) индивида с определенным образом действия, представления о прошлом, моделей будущего. Этничность, согласно Де Во, есть одна из важнейших форм социальной идентичности (самовыражение в чем-то, выделение себя из массы других). Он считает, что человек достигает реального и идеального (образного) смысла «Я» лишь в группе, несмотря на частичную потерю индивидуальной свободы.

Отражением непрерывности культурного процесса, неразрывности прошлого и будущего служит структурная модель «Я». «Я», как ядро личности, ориентировано на настоящее – на гражданина определенной страны, члена этнополитической общности, имеющего экономический статус и входящего в определенную профессиональную группу. Ориентация «Я» на будущее состоит в том, что человек имеет представление в светской или религиозной форме о желаемом будущем. В этом аспекте реализуется приверженность человека к какой-либо идеологии. И, наконец, ориентация на прошлое является одной из форм этнической (культурной) идентичности. Индивиды, разделяющие ту или иную этническую идентичность, могут образовывать общности (группы) с совершенно различными количественными параметрами, но в качественном отношении выполняющими функцию носителя культурного разнообразия в той или иной социальной общности (традиционной или современной).

Тройственная схема «Я» индивида, погруженного в поток социокультурных процессов, может быть моделью для анализа различных культур (в истории и в современности). Ее части (ориентация) предполагают взаимодействие (борьбу) между ними. Всякую культуру можно рассматривать под углом зрения структурного «Я » индивида в свете взаимодействия между приверженностью к прошлой этничности, настоящего статуса и будущего идеализированного представления об обществе» (А.А.Белик 2001).

Этническая идентификация дает личности устойчивое основание для динамического взаимодействия в современном обществе, связывает настоящее с прошлым, обеспечивает историческую преемственность, служит исходной системой ориентации в мире. Существенное значение играет здесь «патриотизм, который может быть сильнейшей эмоцией, побуждающей даже пожертвовать своей жизнью за свою родину» (Белик А.А., 2001). Вообще стремление к сохранению культуры, любовь «к родному пепелищу», как полагают не только исследователи этнической идентичности, но и крупнейшие гуманисты XX в. Э.Фромм и А.Маслоу, есть фундаментальная и глубинная потребность человека.

В 80-90-е годы интеракционизм стал популярным методом изучения этнопсихологических особенностей культуры. Основным термином здесь становится «Я», понимаемое как объект рассмотрения личности, а теорией – символический интеракционизм Дж.Г.Мида. В общем виде интеракционизм означает, что содержание «Я» и, соответственно, культуры состоит в разнообразных социальных взаимодействиях индивида на различных уровнях (семья, детский коллектив, профессиональный коллектив и т.д.). Содержание «Я» индивида связано, таким образом, с осуществлением различных взаимодействий (интеракций), в которых он выполняет определенную функцию (играет роль). Содержание ряда взаимодействий имеет символическую нагрузку, смысл которой связан с культурными традициями. Человек является культурным существом с того момента, когда он начинает относиться к себе как к объекту, делает свое «Я» предметом размышлений. Реально человек может стать объектом для самого себя, воспроизводя и усваивая отношение к себе других людей. Дж.Мид придавал фундаментальное значение не только языку, но и жестам, дающим окраску интеракциям и имеющим специфически культурное значение.

Данная концепция частично повлияла и на теорию этничности Дж. Де-Вос. В полном объеме она стала основой исследования национально- (или культурно-) особенного «Я» различных регионов мира. Например, в Китае содержание «Я» связано с культурными традициями семьи, не заключено в границы «Я» индивида; оно шире, в каком-то смысле растворено в межличностных взаимодействиях внутри семьи. В Индии «Я» идентифицируется с кастой. В США преобладающая черта в культуре – индивидуализм. Недаром исследование об этом народе называется «Одинокая толпа».

С этнопсихологическим изучением культуры, в особенности с анализом этничности, связаны два явления в культуре современной эпохи. Прежде всего это феномен национального экстремизма, искаженной формы этнической идентичности. Любовь к своей культуре и этнической истории становится гипертрофированной и превращается в ненависть к другим народам и культурам.

Абсолютизируются враждебность, настороженность по отношению к незнакомому, другому (чужестранцу). Обычно к иному человек относится двойственно: настороженно и с интересом. При нейтрализации интереса искажаются познавательные ориентации личности, сужается содержание «Я». Нередко это происходит в результате сознательного проведения кампании по созданию образа врага, источника бед и несчастий данной общности. Этим достигается сплочение последней.

В результате национального экстремизма развивается гиперэтнический (терминология Дж. Деверо) тип личности. Все содержание «Я» сводится к тому, что есть представитель общности – культурной, конфессиональной, классовой. Общность, состоящая из таких индивидов, не в состоянии осуществлять воспроизводство культуры и потому деградирует.

Другой аспект развития культуры современности выражается в формировании идеала будущего на основе идеализированного представления о прошлом и внедрения моделей поведения последнего в жизнь. Это означает возвращение к «добрым, старым» временам, возрождению культурных стереотипов прошлого. Такое явление называется фундаментализмом. Наиболее ярко оно проявилось в конце XX в. в исламских странах. Его значение может быть понято в контексте борьбы культур-цивилизаций в современном геополитическом пространстве.

Во второй половине XX в. развивается подход под названием психоантропологии культуры. Он продолжает традиции психоанализа культуры в виде психоистории и психоантропологии современной культуры. Психоистория – применение фрейдистских принципов для анализа истории посредством глубинных биографических исследований. Эту традицию психоанализа продолжил Э. Эриксон, создавший серию биографий-исследований деятелей культуры (Лютер, Ганди, Джефферсон, Гитлер). Впоследствии произошел переход от анализа бессознательного выдающихся личностей к изучению бессознательного на уровне групп индивидов, существующих в современной культуре. Особое внимание уделялось широко распространенным идеям, фантазиям, идеологизированным концепциям (-измам). В качестве группы может выступать этническая общность, социальная страта или даже конкретное общество (страна) в целом.

Наиболее активным представителем психоанализа в антропологии в 70-80-е годы был Г.Стейн. По его мнению, стратегическая задача психоантропологии – «изучить взаимоотношения между существующей бессознательной структурой и осознанно проявляющимся содержанием, а также их отношением, в свою очередь, к реальности» (Белик А.А., 2001). Одно из центральных понятий психоантропологии – фантазия группы. Это совокупность бессознательно разделяемых положений в символической форме, дающих группе чувство реальности и являющихся основой для исторических действий. Г.Стейн подчеркивает, что групповые фантазии человек защищает больше жизни. В связи с таким определением предмета психоантропологии Г.Стейн ставит вопрос о переформулировке понятия культуры, а точнее о новом акценте в ее понимании. Он считает, что определение культуры должно быть более психогенным и предлагает рассматривать ее в качестве «вместилища», «контейнера», в котором «представлены бессознательные фантазии, страхи и защиты против них». (Белик А.А., 2001).

Культура, согласно этой точке зрения, есть поиски терапии, так как в современном обществе выживание в физическом мире стало вторичной задачей по сравнению с выживанием в интерпсихическом континууме. А «посредством культуры, – отмечает Г.Стейн, – мы объективируем наши внутренние страхи, надежды на внешний контроль...»(Белик А.А., 2001). Определив таким образом культуру, Г.Стейн предлагает отказаться от широко распространенного в психологической антропологии понимания культурной организации.

«Таким образом, культура, включая способы отношения к миру, есть сама по себе в большинстве своем вторичный институт, проективно построенный, производный от институтов сознания, определенных ранним опытом» (Белик А.А., 2001).

Анализируя пан-измы, всевозможные фантазии, Г. Стейн проводит аналогию между идеологической концепцией и бредом, разделяемым участниками. Г. Стейн достаточно критически относится к концепции этничности, считая ее фантазией, а не реальностью. Он считает, что стремление познать корни – не что иное, как «нарцисстические попытки... быть постоянно в детстве» и регрессивная тенденция современной культуры. В то же время его не устраивает и эмоциональный характер этнической идентичности. Он считает недостатком то, что язык этничности – это язык поэзии, песен, воображения и сердца. Стейн ратует за некую рационалистическую модель культуры некоего унифицированного типа людей.

Не менее интересно и разнопланово творчество психологического антрополога У. Ла Барре, на научное мышление которого сильное влияние оказала аналитическая психиатрия. Один из главных тезисов его теории – «экстраполяция клинических категорий из области психиатрических описаний индивидов в этнологическое описание культур» (Белик А.А., 2001). Но, несмотря на такую общую установку, У. Ла Барре не ограничивается только экстраполяцией клинических категорий. Классический психоанализ для него – исходный пункт, определенная совокупность принципов, понятий, потенциальную продуктивность которых он реализует в своих исследованиях. Важнейшим аспектом деятельности этого ученого является изучение психологических механизмов защиты, существующих в человеческом обществе. Имеются в виду различные типы ритуалов, выполняющих психотерапевтические функции, алкоголь, наркотики, галлюциногены.

Центральная идея творчества У. Ла Барре – соединить биологию и психологию с социальной спецификой человека. Данную сверхзадачу он решает при помощи интеграции этих дисциплин в одно целое (антропологический холизм) путем создания этологии культуры. Необходимо отметить, что У. Ла Барре был одним из основателей этологического подхода в психологической антропологии, этологии человека. Его базовые исследования отражены в трилогии «Человеческое животное», «Призрачный танец: происхождение религии» и «Поющая голова».

Обзор последних направлений в развитии психологической антропологии убеждает, что одной из характерных черт современного научного мировоззрения является сомнение в возможности построения общей универсальной теории, с помощью которой можно объяснить все многообразие человеческих проявлений психики. Поэтому современная познавательная ситуация характеризуется проблемной ориентированностью, то есть научные исследования концентрируются вокруг социально значимых проблем, а для их решения используются наборы уже существующих и новых концептуальных моделей. Такая идеология проведения исследований получила в науке название «постмодерн», где приоритет отдается непосредственному восприятию перед рациональным конструированием, переименованию перед законченной логической схемой. Многообразие ощущений и переживаний образует одну из основных черт постмодерна – его плюрализм.

 

4.5. Развитие «психологии народов»

В отечественной традиции

Обширный банк этнографических и этнопсихологических характеристик народов России, накопленный в рамках программы деятельности Русского географического общества, активно использовался в психологических и педагогических изданиях СССР.

В СССР в 20-30-е годы XX века разработкой некоторых вопросов этнопсихологии и изучением конкретных национально-психологических особенностей занимались известные психологи М.С. Выготский, В.М. Бехтерев, А.Р. Лурия, И.М. Сеченов.

И. М. Сеченов, оценивая результаты психологических исследований этнографов, в частности подчеркивал, что этническую психологию надо изучать не только и не столько по продуктам духовного развития народа, но и с использованием объективного метода познания этой психологии. Отвечая на этот запрос, А.Р. Лурия провел исследование психических познавательных процессов некоторых народов Средней Азии.

В 30-50 годы XX века развитие этнопсихологии приостановилось. Теория национальных отношений, созданная В.И.Лениным и развиваемая И.В.Сталиным, была глубоко идеологична и методологически не соответствовала тем сложным и противоречивым процессам межэтнических взаимоотношений, которые продолжались в СССР.

Лишь в 60-х годах появились первые публикации по этнопсихологии. Однако в 60-70-е годы исследование этнокультурных процессов носило идеологический характер и подтверждало положительную направленность интеграционного процесса. Большие силы ученых были потрачены на борьбу против биологизаторства. Хронологически же в 60-90 годы этнопсихология у нас в стране развивалась следующим образом. Первым на необходимость исследования ее проблем в конце 50-х годов обратил внимание советский социальный психолог Б.Ф. Поршнев. В начале 60-х годов проходят дискуссии по проблемам национальной психологии на страницах журналов «Вопросы истории» и «Вопросы философии», после которых отечественные философы и историки в 70-е годы начали активно разрабатывать теорию наций и национальных отношений, методологическое обоснование сущности и содержания национальной психологии как явления общественного сознания (Арутюнян С.М., Арутюнов С.А., Бороноев А.О., Баграмов Э.А., Гнатенко П.И., Дашдамиров А.Ф., Джандильдин Н.Д., Калтахчян С.Т., Кукушкин В.И., Малинаускас К.М., Николайчук Г.П., Павленко В.Н. и др.).

С позиций своей отрасли знаний в это же время подключились изучению этнопсихологии этнографы, занимавшиеся обобщением на теоретическом уровне результатов своих полевых изысканий и более активно начавшие изучать этнографические характеристики народов нашей страны (Арутюнян Ю.В., Бромлей Ю.В. Дробижева Л.М., Душков Б.А., Козлов В.И., Решетов А.М. и др.).

Научное осмысление роли этнического фактора началось в 80-90-е годы ХХ века. Реалии жизни общества стимулировали многочисленные эмпирические исследования на пространстве бывшего СССР, основной целью которых явилось изучение трансформации этнической идентичности, динамики межэтнических отношений, проблем этнических меньшинств, миграций, аккультурации и других социально-психологических проблем.

В 80-90-е годы ХХ века начали складываться научные коллективы и школы, занимающиеся проблемами собственно этнической психологии и этносоциологии. В Институте этнологии и антропологии РАН был организован отдел этносоциологии, впоследствии преобразованный в сектор социально-психологических проблем национальных отношений, возглавляемый тогда Л.М. Дробижевой. В Институте психологии РАН из лаборатории социальной психологии выделилась лаборатория психологии межнациональных отношений, возглавляемая П.Н. Шихиревым. Ведутся исследования в Институте этнологии и антропологии РАН (Н.М.Лебедева), в институте социологии РАН (Л.М.Дробижева, С.Рыжова, И.Кузнецов), Академии педагогических и социальных наук в отделении психологии в секции этнопсихологии (В.Г. Крысько), в Санкт-Петербургском государственном университете под руководством А.О.Бороноева, на кафедре педагогики и психологии Университета дружбы народов (А.М. Крупнов), В Саратовском техническом университете (В.Н. Ярская), в МГУ (В.Ф. Петренко, Т.Г.Стефаненко), в Удмуртии (В.Ю. Хотинец) и в других научных коллективах регионов России.

Пристальный интерес многих наук к этнической психологии и национально-психологическим особенностям людей, с одной стороны, способствовал качественному развитию представлений о них, а с другой – породил определенные различия в решении кардинальных методологических проблем.

Для теоретико-аналитического подхода к исследованию национальной психологии, представителями которого являются философы, историки, социологи, характерно изучение вопросов, как правило, на теоретическом уровне познания общественных явлении.

Психологи и этнографы, придерживающиеся функционально-исследовательского подхода в понимании проблем национальной психологии, уделяют главное внимание эмпирическому изучению психологических особенностей представителей различных национальных общностей н формулированию на этой основе конкретных теоретических и методологических положений. Ценность функционального исследовательского подхода заключается в его направленности на установление специфики проявления национально-психологических особенностей людей в их практической деятельности. Это позволяет по-новому взглянуть на многие теоретические и методологические проблемы чрезвычайно сложного общественного феномена.

 

Использованная литература

 

Андреева Г.М. Социальная психология. – М.: Аспект Пресс, 1996.

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. – М.: Аспект Пресс,1998.– 271 с.

Баронин А.С. Этническая психология. – Киев: Тандем, 2000.– 264 с.

Белик А.А. Психологическая антропология. – М.,1993.

Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. – М.,1983.

Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа. – М., 1998.

Дробижева Л.М. Об изучении этнопсихологических явлений этничности в социологическом и психологическом ракурсе // Этническая психология и общество. – М.,1997.

История буржуазной социологии XIX – начала XX века. – М.,1979.

Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию.– М.: Ключ – С, 1999.

Лейбин В.М. Психоаналитическая антропология // Буржуазная философская антропология XX в. – М.,1986.

Ляликов Д.Н., Аверинцев С.С. Юнг // Философская энциклопедия: В 5 т. М.,1970. Т. 5.

Мид М. Культура и мир детства. – М.: Наука, 1988.

Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. – М.,1997.

Руткевич A.M. Жизнь и воззрения К.Юнга // Архетип и символ. – М.,1991.

Саракуев Э.А., Крысько В.Г. Введение в этнопсихологию. – М.: Институт практической психологии, 1996.– 344 с.

Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. – 2003 с.

Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. – М.: Аспект Пресс, 2003.– 368 с.

Таболина Т.В. Этничность и общество: поиск концептуальных решений // Этнология в США и Канаде. – М.,1989.

Токарев С.А. История зарубежной этнографии. – М.,1978.

Фрейд З. Будущность одной иллюзии // Сумерки богов. – М.,1989.

Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г.Г. Сочинения. – М.,1989.

Штейнталь X. Грамматика, логика и психология // История языкознания в очерках и извлечениях. – М.,1960.

Юнг К. Архетип и символ. – М.,1991.

Юнг К. Проблема души нашего времени. – М.,1994.

Юнг К. Психологические типы. – М.,1995.

Глава 5.

Этническое самосознание

И этническая идентичность

5.1. Традиция исследования этнического самосознания: основные направления

 

В отраслях отечественной науки, исследующей проблемы этничности, основным предметом теоретических и эмпирических разработок было этническое самосознание – осознание индивидами собственной принадлежности к определенной этнической группе.

Традиция исследования этнического самосознания в зарубежной и отечественной науке имеет широкую теоретическую и эмпирическую базу, и может рассматриваться в нескольких направлениях.

Первое направление представляет собой эволюцию концепции самосознания как рефлексивного уровня сознания. Понятие самосознания, сформированное в европейской культуре, рассматривалось лишь как имманентная, идущая из глубины духа внутренняя активность субъекта, как рефлексия познающего субъекта относительно самого себя, то есть осознание собственных психических свойств и качеств. К примеру, согласно декартовому принципу непосредственной данности психического, самосознание есть внутреннее созерцание субъектом содержания собственного внутреннего мира. Оно связано с понятием рефлексии, которая обеспечивает соотнесение нового знания с уже имеющимся интеллектуальным опытом. Дж. Локк считает, что рефлексия доставляет только такие идеи, которые приобретаются умом при помощи размышления о своей собственной деятельности внутри себя.

Под самосознанием в отечественной науке понимается «специфическая форма сознания, направленная на осознание самого себя субъектом практической и познавательной деятельности, на осознание своего места в системе существующих социальных отношений, своего внутреннего мира, своих способностей и возможностей и служащая одним из способов регуляции отношений человека с миром и с самим собой» (Хухлаева О.В.).

Основные методологические принципы рассмотрения самосознания в отечественной психологии были заложены в работах Л.С. Выготского (Выготский Л.С., 1984). Согласно Л.С. Выготскому, самосознание – это социальное сознание, перенесенное вовнутрь, а память – та основа, которая сохраняет целостность самосознания, неразрывность и преемственность его отдельных составляющих.

Самосознание индивида рассматривается не только как феномен его личности и сознания, но как момент развития личности, обусловленный биологической и социальной подготовкой всей его предшествующей истории. Процесс становления самосознания, по Л.С.Выготскому, представляет собой ряд последовательных этапов. Сначала это просто накопление знаний о себе: происходит узнавание себя, все более обоснованное и связное. По мере обобщения этих представлений происходит их интериоризация. Дальнейшая интеграция самосознания приводит к осознанию себя в единстве всех проявлений, к осознанию своей особенности, непохожести на других, и, наконец, к появлению суждений в отношении себя и самооценке своей личности.

В отечественной психологии существует целый ряд работ, посвященных взаимосвязи самооценки и социометрического статуса личности, в которых показано, что содержание образа «Я» во многом определяется тем положением, которое человек занимает в группе (Коломинский Я.Я.).

Расширение сферы отношений человека с окружающим миром влечет за собой расширение сферы его самосознания. Включение в новые группы членства, освоение новых видов деятельности открывает новые аспекты в представлении человека о себе. В экспериментальном исследовании М.П.Пикельниковой выделена последовательность в осознании своих личностных качеств детьми подросткового возраста (Пикельникова М.П., с.91-96).

Установлено, что первоначально предметом рефлексии становятся качества, связанные с выполнением ведущей деятельности, затем коммуникативные качества, выражающие отношение к другим людям, затем качества, выражающие отношение к своей личности.

Самосознание, подчеркивает А.Г.Спиркин (Спиркин А.Г.), свойственно не только индивиду, но и обществу, классу, социальной группе, когда они поднимаются до понимания своих общих интересов и идеалов и борются за их достижение.

Эти идеи близки ко второму направлению развития концепции этнического самосознания, связанной с определением его социальной детерминации.

Одна из первых попыток выделить социальный фактор самосознания принадлежит американскому психологу У.Джемсу с его концепцией осмысления личностью своей самотождественности, своих «границ» и места в мире. Джемс показал, что человек думает о себе в двух плоскостях, откуда и два аспекта идентичности: в личном аспекте, что и создает личностную самотождественность, и в социальном аспекте, где формируется многообразие социальных Я–индивида.. Наряду с «Я физическим» и «Я духовным» в структуре личности им определяется место «Я социальному», характеризующему аспект познания человеком самого себя в зависимости от познания им психологических особенностей других.

Для выявления личностной идентичности необходимо описание так называемой «Я-концепции» – совокупности всех представлений индивида о себе, сопряженной их оценкой» (Бернс Р.). Описательную составляющую «Я-концепции» он называет «образом – Я» или «картиной–Я», что включает в себя отношение к себе, самооценку, принятие себя (Бернс Р.).

Для выявления социальной идентичности необходимо исследование связей личности со своей группой. Примером методики такого исследования этого может служить известный текст «20 ответов», предложенный М.Куном и Т.Макпартлендом. Испытуемым задают вопрос: «Кто я»? и на него нужно дать двадцать ответов. В методике все ответы разделяются на четыре группы: А – физическое Я (как объект во времени и пространстве: «Я – блондин», «Я живу в Казани»), Б – социальное Я (место в группе, социальная роль: «Я – студент», «Я – дочь»), В – рефлексивное Я (индивидуальный стиль поведения, особенности характера: «Я – веселый», «Я люблю рок-музыку»), Г – трансцендентальное Я (абстрактная рефлексия вне зависимости от конкретной социальной ситуации: «Я – живое существо», «Я – часть вселенной»). Обычно ответы группы А и Г составляют меньшинство, поэтому анализируются, как правило, ответы групп Б и В. Измеряется количество таких ответов, где человек, отвечая, относит себя к определенной группе («Я – отец», «Я – бухгалтер», «Я – охотник» и т.п.) и таких, где он преимущественно фиксирует свои личностные черты или характеристики («Я – вспыльчивый», «Я – педант», «Я – не усидчивый» и т.п.). В многочисленных исследованиях установлено, что количество «ролевых» отчетов всегда значительно превышает число личностных ответов (Андреева Г.М).

Все это дает основания сделать вывод, что социальная идентичность как отождествление себя с той или иной социальной группой – одна из важнейших составляющих образа-Я, отвечающая на вопрос о том, что есть и где есть человек в социальном смысле.

Французский психолог П.Жане приурочил развитие самосознания к процессу социального взаимодействия людей, объединенных в различные социальные сообщества с целью осуществления полезной деятельности. По мнению Жане, человек стремится репродуцировать по отношению к себе то поведение, которое он осуществляет по отношению к другим, реагируя социальным образом на свои собственные действия, тем самым, сотрудничая с самим собой.

К идее двух аспектов осмысления личностью своих границ в мире обращались и Ч.Кули (теория зеркального Я), и Г.Мид (становление личности во взаимодействии с другими), и Э.Эриксон (эпигенетическая концепция жизненного пути человека) и другие. По сравнению с терминологией Джемса (два аспекта «Я») в современной литературе проблема формулируется как проблема двух видов идентичности – личностной и социальной. Если личностная идентичность – это самоопределение в терминах физических, интеллектуальных и нравственных черт индивида, то социальная идентичность – самоопределение в терминах отнесения себя к определенной социальной группе, по Эриксону – «ощущение внутренней согласованности», «поиск своего места в жизни» (Эриксон Э.,1996 б).

Большинство исследований развития самосознания в отечественной психологии сосредоточено вокруг того, как человек осознает свои индивидуальные особенности, и анализе внешних и внутренних факторов, способствующих достижению этой гностической цели. Используя терминологию Г.Тэшфела, можно сказать, что предметом исследования в основном являются характеристики личностной идентичности. Гораздо меньшее внимание уделяется вопросам осознания себя как члена социальной группы. В этих случаях преимущественно рассматривается членство в малых группах – таких как семья, группа сверстников, школьный класс и т.д. Вопросы, связанные с принадлежностью к большим социальным группам и влиянием более широкой системы социальных отношений, остаются практически неисследованными.

Эти недостатки пытается преодолеть теория социальной идентичности, интенсивно разрабатываемая с конца 70-х гг. британским психологом Г.Тэшфелом и его коллегами (Tajfel H., Сушков И.Р.)

Создание этой теории явилось своеобразным вызовом индивидуальному подходу к анализу явлений групповой жизни. В его рамках группа рассматривалась лишь как совокупность индивидов, и многие специфические факты групповой жизни /такие как конформность, ингрупповой фаворитизм, существование стереотипов/ трактовались как «субъективные конструкции», являющиеся «результатом психологической ошибки». Основная идея этого подхода выражена словами Ф.Олпорта: Индивид – «единственная психологическая реальность», а применение социально-психологических принципов к познанию социальных образований – это приложение индивидуальной психологии к более сложному узору стимулов окружающего мира (Allport F.).

Разработка теории социальной идентичности явилась своеобразной попыткой провести грань межу групповыми и индивидуальными феноменами, показать, что группа – это не просто совокупность индивидов, а особый социальный субъект со своей собственной, социально-психологической структурой. Пытаясь найти то, что психологически объединяет людей, – авторы предлагают следующее определение группы: «Группа – это совокупность индивидов, которые воспринимают себя как членов одной и той же социальной категории, разделяют эмоциональные последствия самоопределения и достигают некоторой степени согласованности в оценке группы и членства в ней» (Tajfel H., Turner J., с. 40).

Авторы теории социальной идентичности особо подчеркивают, что людей объединяет их собственное восприятие своей принадлежности к какой-либо конкретной группе, т.е. делается акцент на субъективности этой категории. По мнению авторов, при всей сложности и разнообразии представления человека о себе, многие аспекты этого представления определяются принадлежностью к конкретным группам и категориям (Weinreich P.)

Одно из ранних утверждений о значимости принадлежности к группе было сделано К. Левиным (Левин К.). Он утверждал, что человек нуждается в формировании чувства групповой идентичности для достижения установления благополучия. Группа является той социальной нишей, которая обеспечивает индивиду определенный уровень комфортного существования. Одной из основных идей Г.Тэшфела является то, что потребность человека в позитивной оценке может быть удовлетворена через его членство в позитивно оцениваемой группе.

Все возможные варианты социального поведения Тэшфел располагает на биполярном континууме, где на одном полюсе – взаимодействие, полностью определяемое межличностными и индивидуальными характеристиками участников, на другом – взаимодействие между людьми, полностью детерминированное их групповым членством, на которое не влияют индивидуальные характеристики участников и их отношения. Две эти крайние формы поведения в жизни встречается достаточно редко, наиболее типичные виды взаимодействия человека с окружающими расположены посередине континуума.

Для объяснения всевозможных вариантов поведения предлагается когнитивная схема – «Я-концепция», выполняющая роль регулятора. «Я-концепция» включает в себя две большие подсистемы: личностную и социальную идентичности. Первая относится к самоопределению в терминах физических, интеллектуальных и нравственных черт. Вторая подсистема – социальная идентичность – складывается из принадлежности к различным социальным категориям – полу, расе, нации, классу и т.д.

Если Г.Тэшфел рассматривает два этих вида идентичностей как рядоположенные, то его коллега и последователь Дж. Тернер, разрабатывая собственную концепцию социальной категоризации, выстраивает иерархические отношения между ними, выделяя три уровня абстракции «Я-концепции»:

I/ наивысший / superordinate / отражает бытие человека в целом;

2/ средний – соответствует межгрупповым отношениям, он формирует социальную идентичность / social identity /;

З/ подчиненный – основан на дифференциации среди членов группы. Он формирует личностную идентичность /personal identity/.

Каждый более высокий уровень полностью включает в себя предыдущий. По мнению Тернера, между выраженностью личностного и социального уровней самокатегоризации существует обратная связь (Turner J.). Любые факторы, которые усиливают групповую самокатегоризацию, ведут к увеличению воспринимаемой идентичности между собой и членами собственной группы, и, тем самым, ведут к деперсонализации индивидуального самовосприятия.

Представление о существовании различных регулятивных систем человеческого бытия характерно и для отечественной психологии (например, существует разделение понятий «индивид» и «личность» (Личность как предмет психологического исследования, с.57).

Свое концептуальное оформление вопросы, связанные с принадлежностью человека к социальной группе, получили в работах В.В.Столина. Он говорит о необходимости различать три группы качеств субъекта: I/ природные, характеризующие его как биологический организм, 2/ качества, делающие субъекта социальным индивидом, З/ личностные качества (Столин В.В., с. 99).

Специфика жизнедеятельности социального индивида, рассматривается в историческом аспекте и состоит, во-первых, в особенности регуляции, где решающее значение приобретают социальные нормы, обычаи, традиции, во-вторых, в характере ведущей потребности. Этой потребностью является потребность в присоединении, принадлежности к человеческой общности, в признании с ее стороны. Основной характеристикой самосознания социального индивида, как говорит В.В.Столин, является система его социальных идентификаций, служащая субъективным средством приобщения к другим людям. Соответствующие характеристики образа «Я» отражают подобие индивида тем или иным группам: половую, возрастную, этническую, гражданскую, ситуативно-ролевую принадлежность /идентичности/. Все эти виды идентичностей являются обязательными как с точки зрения конкретного общества так и самого индивида, и связаны с теми аспектами человеческих деятельностей и взаимоотношений, в которые так или иначе вовлечены все члены общества, и участие в которых является само собой разумеющимся и обязательным.

Знания о себе на индивидуальном уровне – это результат установления идентичности, т.е. признания себя принадлежащим той или иной общности и нахождения выраженности у себя черт, присущих этой общности, а также отсутствия отличительных черт противостоящей общности.

В.В.Столин рассматривает функционирование самосознания на уровне социального индивида как подготовительный этап к переходу на более высокий качественный уровень – личностный / как в плане исторического так и онтогенетического развития/. Уровень активности человека как социального индивида предполагает детерминированность социальной деятельностью, в которую включен индивид; уровень активности личности предполагает внутреннюю активность по установлению иерархии между различными видами деятельностей, выбору идентичностей. По своему функциональному значению «личностный уровень развития самосознания» по В.В.Столину близок тому, что в теоретических построениях Г.Тэшфела называется «Я-концепцией», хотя поставить знак равенства между ними невозможно, как и невозможно рассматривать в качестве однопорядковых «социальную идентичность» и уровень функционирования самосознания как социального индивида. В представленных концепциях сходные явления социальной жизни рассматриваются под разными углами зрения.

Социальная идентичность – это знание индивида о том, что он принадлежит к определенной группе, и эмоциональная значимость для него группового членства. Как же формируется такое знание? Ответ на этот вопрос дается вполне в традиции когнитивистского подхода, а именно: описываются шаги на пути познания человеком собственной идентичности.

первый шаг: социальное сравнение – ценностное сравнение своей группы с другими группами, которое происходит путем преобразования признаков, аттитюдов и действий, связанных с предпочтением ингруппы перед аутгруппой и обеспечивает межгрупповую дифференциацию

второй шаг: социальная категоризация – группировка явлений социального окружения по их значению и смыслу для индивида;

третий шаг: социальная идентификация – процесс, посредством которого индивид помещает себя в ту или иную категорию;

четвертый шаг: социальная идентичность – получение некоторого итога – полного социального отожествления индивида, то есть интернализация социальной категории в самоконцепцию, обеспечивающая возможность группового поведения личности.

Отмечая обусловленность социальной идентичности всеми этими процессами, Г.Тэшфел описывает ее «как часть индивидуальной Я-концепции, которая возникает от осознания своего членства в социальной группе или группах вместе с эмоциональным значением, придаваемым этому членству» (Weinreich P. с. 161).

Л.Гозман и А.Эткинд (Гозман Л., Эткинд А.) рассматривают идентичность как субъективное переживание человеком своей индивидуальности и выделяют три уровня в структуре идентичности.

– Высший уровень составляет идентификация с человечеством в целом, через идентификацию, с которым человек приходит к подлинному осознанию своей индивидуальности.

– Средний уровень соответствует идентификации человека с общностями «среднего уровня, к которым, согласно авторам, относятся естественно-натуральные общности (половая, возрастная, этническая).

– Идентификация человека с самим собой в конкретной единственности своего реального существования.

Все эти уровни очень важны для человека. Игнорирование среднего уровня, по мнению авторов, приводит к явной когнитивной неадекватности человека и реального мира, эмоциональному дискомфорту. Однако, по нашему мнению, для развития личности необходима идентификация на всех уровнях: осознание собственной уникальности, а также осознание принадлежности к общности «Мы»: этнос, пол, возраст, человечество.

Э. Эриксоном, при построении его концепции идентичности, была сделана попытка преодолеть разрыв между человеком и обществом. Э. Эриксон утверждает, что процесс становления идентичности связан с характеристиками образа жизни и культуры данного общества. Выделяются следующие параметры идентичности: 1/ «Я идентичность» – осознание неизменности и непрерывности себя во времени; осознание своей целостности и тождественности; 2/ «групповая идентичность»– осознание принадлежности к своей социальной группе, которая несет в себе основные способы организации жизнедеятельности, свойственные данной общности; 3/ «психосоциальная идентичность» – установление единства между «Я-идентичностью» и «групповой идентичностью», что является основной характеристикой социально-психологической зрелости личности. (Э. Эриксон, 1996 б).

Этот предложенный Э.Эриксоном ракурс в анализе социальной природы «Я» – «психо-социальная идентичность» – в дальнейшем имел большой резонанс в психологии. Модель Э. Эриксона была операционализирована канадским психологом Д.Марсиа (Marcia J.).

Уровень развития идентичности измерялся степенью профессионального, религиозного и политического самоопределения молодежи. Рассматривались 4 статуса развития идентичности, на основе выделенных критериев: 1. наличие или отсутствие критического периода принятия решений в данной области, 2. степень аффективного и когнитивного «вкладов» в функциональную организацию элементов в процессе ее образования.

Предрешение. Человек еще не выработал сколько-нибудь четких убеждений, не столкнулся с кризисом идентичности. Он становился тем, кем хотят видеть его окружающие.

Диффузия. Индивид включился в соответствующую систему отношений, но не сделал это самостоятельно /в результате пережитого им кризиса или испытания /, а на основе чужих мнений, чужого примера или следуя авторитетам. Для этой стадии характерна малая озабоченность проблемой выбора, а также отсутствие каких-либо идеологических или профессиональных склонностей.

Мораторий. Индивид находится в критическом периоде и старается «проявить себя в идеях». Среди многочисленных вариантов развития идет выбор «своего», единственного.

Реализованная идентичность. К этому статусу относятся индивиды, пережившие критический период, выработавшие собственное мировоззрение. Они переосмыслили свои детские убеждения, отошли от установок родителей. Находясь на этой стадии развития, индивиды ответственно подходят к собственным выборам и решениям, от поиска себя переходят к практической самореализации.

Американский ученый Дж.Г.Мид также считал, что социальная детерминация самосознания не может сводиться лишь к системе межличностных взаимосвязей, и поэтому должна включать более широкие взаимоотношения индивида с микро-, меза- и микрогруппами, при этом учитывая отношение индивида к своей жизнедеятельности, культуре и другим социальным институтам (Абельс Х.). В силу этого самосознание связано с осознанием человека самого себя как представителя того или иного человеческого сообщества, той или иной социальной группы, культуры. Так начинается развитие третьего, культурного/этнического направления разработки теории самосознания, вызванного проявлением интереса ученых к этнокультурному сообществу – народу. Истоки этого направления уходят в поиски народного духа и народного характера. Ретроспектива развития «психологии народов» в зарубежной и отечественной традиции представлена в главе «История развития этнопсихологии».

В Америке и Западной Европе работы по этническому самосознанию появляются в 50-70-е годы. Дж.Мэрдок рассматривает национальное самосознание как национально осознающие себя племена. В концептуальный аппарат зарубежных этнологов входит термин идентичность в связи с изданием трудов Эриксона по теории идентичности. По словам Эриксона, с точки зрения психологии формирование идентичности предполагает процесс одновременного отражения и наблюдения, процесс, протекающий на всех уровнях психической деятельности, посредством которого индивид оценивает себя с точки зрения того, как другие, по его мнению, оценивают его сточки зрения того, как он воспринимает себя в сравнении с ними и с типами, значимыми для него (Эриксон Э., 1996 б). Эриксон идентичностью обозначает отождествление человеком самого себя с другими членами своего сообщества, что, по мнению В.Ю. Хотинец приближает этот термин к понятию самосознания.

В трудах зарубежных ученых активно используется термин этническая идентичность (Шибутани). По данным анализа Э.Г.Александренкова, в «Международной библиографии социальной и культурной