Насаждение библейской законности на Руси: историко-политические аспекты

После того, как под воздействием буржуазных революций в XVI — XIX вв. в государствах Европы рухнул сословно-кастовый строй и кадровой базой государственности перестала быть исключительно наследственная национальная аристократия, произошли изменения и в юридических системах этих государств:

· если до этого судебная деятельность был исключительной монополией феодалов, сословие которых образовывало национальную аристократию (правящую «элиту»), и назначаемых ими (а также магистратами «вольных городов» — городов, не зависимых от феодалов) судей из числа единоверцев,

· то в процессе становления капитализма на основе идеологии буржуазного либерализма по мере того, как власть денег над жизнью общества набирала силу, кадровой базой государственности и её атрибута — юридической системы — стала та часть населения, чьи доходы и финансовые накопления позволяли дать соответствующее образование детям.

Кроме того, если национальные и конфессионально обусловленные культуры и субкультуры рассматривать как информационно-алгоритмические системы, то это означает, что множество целей, на которые ориентирована каждая из них, пути и способы достижения наличествующих в культуре или субкультуре целей, — не совпадают друг с другом в культурах и субкультурах разных народов, диаспор и конфессий. Особенности распределения целей и способов их достижения по национальным и конфессионально обусловленным культурам и субкультурам, на протяжении исторически продолжительного времени, охватывающего жизнь многих поколений под властью библейской концепции порабощения человечества от имени Бога, таковы, что исторически реально:

· даже после того, как локализация еврейско-иудейского населения в гетто осталась в прошлом, по-прежнему представители еврейско-иудейских диаспор продолжали образовывать собой «государство в государстве» в каждом из формально юридически суверенных национальных и многонациональных государств Запада, а интересы хозяев и заправил этого транснационального «государства в государстве» далеко не во всех случаях совпадали с интересами народов государства, в котором пребывала диаспора[74];

· представители диаспор оказались не только представлены сверхпропорционально (по отношению к доле еврейско-иудейской диаспоры в общей численности населения) в органах государственной власти и юридической системы государства пребывания диаспоры,

· но сверх того — они оказались на многих ключевых постах в органах государственной власти и в юридической системе, а также — стали наиболее авторитетными общественными деятелями: политиками, журналистами, литераторами, учёными (философами, социологами, экономистами, правоведами), практикующими юристами и т.п.

Это стало нормой жизни для всех государств региональной цивилизации, именуемой «Запад». Не-еврейское население этих государств, если даже и недовольно таким положением дел, то в большинстве своём либо политически безучастно к этому, либо воспринимает его как безальтернативно неизбежное вследствие власти над психикой людей библейской культуры вообще и убеждённости в том, что «евреи умнее». Культ тезиса «евреи умнее», с которым в библейской культуре все сталкиваются уже в детстве:

· в еврейском населении формирует самоуверенность и наглость во взаимоотношениях с не-еврейским обществом[75],

· а в не-еврейском — комплекс неполноценности и готовность к уступчивости по отношению к «более умным» (вследствие некой богоизбранности) евреям[76] и готовность заискивать перед ними в надежде на будущее покровительство.

Под властью библейской концепции и сформированной ею культуры националисты и нацисты всех мастей, выступая против «власти евреев», демонстрируют свою глупость, проявления которой служат подтверждению тезисов об «интеллектуальном превосходстве евреев» и о «безальтернативной неизбежности их власти»; демонстрируют глупость тем более сильно и убедительно, чем более многочисленными становятся невежественные, эмоционально взвинченные бездумные (и как следствие — концептуально безвластные) националистические и нацистские тусовки, мас­совки и политические течения[77]. Но такого рода слабоумие националистов и нацистов — не продукт их самобытного личностного развития, а следствие мас­сового целенаправленного угнетения и извра­ще­ния личностного развития подавляющего боль­шинства населения в толпо-«элитарных» культурах.

Россия, хотя и жила на протяжении многих веков под властью библейской концепции порабощения человечества от имени Бога, в своём «историческом развитии» (если под «историческим развитием» понимать описанный выше процесс подчинения государственности и культуры в целом еврейско-иудей­ским диаспорам) отставала от «передовых» государств Запада. Отставание было безнадёжным до самого конца царствования императора Николая I, хотя в истории Руси-России и до начала царствования Александра II были такие деятели, как Владимир-креститель[78], П.П.Ша­фиров[79], А.Веселовский[80], А.Дивьер[81], представители рода Евреиновых (выходцы из Польши), К.В.Нес­сельроде[82], Е.Ф.Канкрин[83] (все выкресты или потомки выкрестов).

Если до Екатерины II политика Российского государства была направлена на недопущение проникновения евреев в Российскую империю, то после второго раздела Польши, вместе с бывшими польскими землями под властью империи оказалось и тамошнее еврейское население. Царствование Павла I было скоротечным по историческим меркам, и его политика по еврейскому вопросу не успела выработаться. Еврейско-иудейские источники характеризуют его царствование словами «эпоха изучения еврейской жизни»[84]. В царствование Александра I политику в отношении еврейского населения можно было характеризовать как сегрегацию, т.е. поддержание режима взаимной изоляции еврейского и не-еврейского населения (эти две части населения объединяла только торговля). Но этой политике сегрегации сопутствовало и желание уйти от проблемы, закрыть на неё глаза, что выразилось, в частности, в циркуляре 1817 г. Александра I губернаторам, чьи губернии находились в черте осёдлости [85], о запрете возбуждения уголовных дел по обвинению евреев в ритуальных убийствах христиан с целью добычи крови [86]. Николай I по сути положил начало политике оправославливания (а равно «русификации» — в тогдашнем её понимании) еврейского населения, т.е. политике интеграции его в жизнь империи путём постепенного подавления иудаизма[87]. Александр II сделал то, на что не решился Николай I, — отменил крепостное право. Но это было решение, проистекающее не из политического курса на развитие самобытности Русской цивилизации и исправления династией ошибок и злоупотреблений прошлых царствований, а явление, сопутствующее главной совершённой Александром II новой политической ошибке: он открыл ворота проникновению в Россию из «просвещённой Европы» идеологии и политической практике буржуазного либерализма [88]. Судя по фактам того времени, Александр III пытался подавить буржуазный либерализм и продолжить политику сегрегации еврейского населения с целью его последующей интеграции в жизнь империи, но не нашёл для этого жизненно состоятельных концепции, путей и методов решения проблемы. Ответ на «еврейский вопрос» для него оставался тайной на протяжении всего его царствования[89]. Николай II не делал политику сам, а присутствовал в политике, делаемой другими, в результате чего жертвой чуждой России глобальной политики[90] пали и он сам, и династия, и империя, и множество людей. Иначе говоря, он избрал весьма изощрённый способ самоубийства, вследствие чего не может быть святым[91].

В общем, после смерти Николая I в течение трёх последних царствований Российская империя почти что догнала «передовые» государства Запада в аспекте влияния «еврейского ума» на развитие культуры, политическую и экономическую сферы[92]. Революции 1917 г. вывели Россию (изменившую название по итогам революций на «СССР») по этому показателю в мировые лидеры:

· февральская революция 1917 г. её организаторами была приурочена к Пуриму[93] того года, а среди её активистов представителей еврейско-иудейской интеллигенции было уже больше, нежели доля евреев в населении империи;

· среди руководителей октябрьского переворота и активистов учреждения власти советов на местах доминировали представители еврейско-иудейской диаспоры[94].

По сути под лозунгами марксизма к власти в стране пришёл ветхозаветно-талмудический фашизм. Чтобы не быть голословными в такой характеристике революций 1917 г. и постреволюционного режима в стране, обратимся к иудейским признаниям. В тексте, написанном в 1933 — 1934 гг., называемом «поэма»[95] и озаглавленном «Февраль», Эдуард Багрицкий (Э.Г.Дзюбин, 1895 — 1934), вспоминая свою революционную юность, разоткровенничался (выделения в тексте жирным и комментарии к ним в сносках — наши):

«Как я, рождённый от иудея, / Обрезанный на седьмые сутки, / Стал птицеловом — я сам не знаю! (…) Вдоль по аллее, мимо газона, / Шло гимназическое платье[96], / А в сотне шагов за ним, как убийца[97], / Спотыкаясь о скамьи и натыкаясь / На людей и деревья, шепча проклятья, / Шёл я в больших сапогах, в зелёной / Засаленной гимнастёрке, низко / Остриженный на военной службе, / Ещё не отвыкший сутулить плечи — / Ротный ловчило[98], еврейский мальчик... (…) Моя иудейская гордость[99] пела, / Как струна, натянутая до отказа... / Я много дал бы, чтобы мой пращур / В длиннополом халате и лисьей шапке, / Из-под которой седой спиралью / Спадают пейсы и перхоть тучей / Взлетает над бородой квадратной… / Чтоб этот пращур признал потомка / В детине, стоящем подобно башне / Над летящими фарами и штыками / Грузовика, потрясшего полночь... [100] /................................ / Я вздрогнул. / Звонок телефона / Скрежетнул у самого уха... / “Комиссара? — Я. Что вам?” (… — описание выезда на обыск и начало обыска мы опустим — продолжим с момента, когда «лирический герой» увидел обладательницу гимназического платья) “Уходите! — я сказал матросам... — / Кончен обыск! / Заберите парня! / Я останусь с девушкой!” (…) Тогда со зла я брякнул: / «Сколько дать вам за сеанс?» / И тихо, / Не раздвинув губ, она сказала: / «Пожалей меня! Не надо денег...» // Я швырнул ей деньги. / Я ввалился, / Не стянув сапог, не сняв кобуры, / Не расстёгивая гимнастёрки, / Прямо в омут пуха, в одеяло, / Под которым бились и вздыхали / Все мои предшественники, — в тёмный, / Неразборчивый поток видений, / Выкриков, развязанных движений, / Мрака и неистового света... // Я беру тебя за то, что робок / Был мой век, за то, что я застенчив, / За позор моих бездомных предков, / За случайной птицы щебетанье! / Я беру тебя, как мщенье миру [101], / Из которого не мог я выйти!» (http://er3ed.qrz.ru/bagritsky-february.htm).

И родившийся в буржуазной еврейской семье, но записанный в энциклопедиях «русским советским поэтом», «революционным романтиком», «певцом молодого коммунистического государства», Э.Багрицкий был не один единственный такой ветхозаветно-талмудически фашиствующий выродок. О том, как соплеменники Э.Багрицкого подло и цинично делали революцию на севере, в Гельсинфорсе (ные Хельсинки) — в главной базе Балтийского флота — см. воспоминания Гаральда Графа «Кровь офицеров». Он приводит свидетельство командира линейного корабля (броненосца) «Андрей Первозванный» Г.О.Гадда о кампании убийств офицеров на Балтийском флоте, организованной марксистами-интернацистами в начале марта 1917 г.[102] Убивали не только тех офицеров, которые действительно успели за годы службы «достать» рядовой состав рукоприкладством и прочими издевательствами; убивали просто потому, что у людей на плечах были погоны. Серди погибших оказался мичман, только что прибывший к месту службы. Убийства происходили и на кораблях, и в расположениях войсковых частей, и на улицах городов. Но это стало возможно только благодаря действию и ныне культового принципа «армия вне политики». В своих воспоминаниях Г.О.Гадд упоминает и одного из организаторов массового террора против офицеров флота:

«Только значительно позже, совершенно случайно, один из видных большевистских деятелей, еврей Шпицберг[103], в разговоре с несколькими морскими офицерами пролил свет на эту драму.

Он совершенно откровенно заявил, что убийства были организованы большевиками[104] во имя революции. Они принуждены были прибегнуть к этому, так как не оправдались их расчеты на то, что из-за тяжелых условий жизни, режима и поведения офицеров, переворот автоматически вызовет резню офицеров. Шпицберг говорил: «прошло два, три дня с начала переворота, а Балтийский флот, умно руководимый своим Командующим адмиралом Непениным, продолжал быть спокойным. Тогда пришлось для углубления революции, пока не поздно, отделить матросов от офицеров и вырыть между ними непроходимую пропасть ненависти и недоверия. Для этого-то и был убит адмирал Непенин и другие офицеры. Образовывалась пропасть, не было больше умного руководителя, офицеры уже смотрели на матросов как на убийц, а матросы боялись мести офицеров в случае реакции.

Шпицберг прав. Мы не забудем этих дней, этих убийств. Но ответственность за них мы возложим не на одураченных матросов, а на устроителей и вождей революции».

Приведённые выше «стихи» Э.Багрицкого и свидетельство командира линейного корабля «Андрей Первозванный» Г.О.Гадда повествуют о событиях начала революции. А одно из событий, которые относятся к завершению гражданской войны, — бегство врангелевцев из Крыма в ноябре 1920 г. Бежать смогли не все. Более того, белые прекратили сопротивление в Крыму и сложили оружие под обещание М.В.Фрунзе, что всем будет сохранена жизнь. После того, как М.В.Фрунзе отбыл к другому месту службы, порядка 50 000 бывших белых было расстреляно. Организаторами этого геноцида были Бела Кунн (венгерский еврей, 1886 — 1938), Розалия Самойловна Землячка (урождённая Залкинд, 1876 — 1947), Юрий (Георгий) Леонидович Пятаков (1890 — 1937)[105].

После массового потока такого рода революционной активности представителей еврейско-иудейских диаспор всего мира на территории бывшей Российской империи потребовалось почти 20 лет, чтобы большевики под руководством И.В.Сталина смогли изменить режим так, чтобы марксистско-интернацистский фашистский[106] октябрьский переворот стал Великой октябрьской социалистической революцией вследствие того, что в политике возродились тенденции к искоренению еврейско-иудейского интернацизма и ликвидации библейского проекта порабощения человечества от имени Бога как глобально-политического фактора и в его светских (марксистских), и в его религиозно-культовых формах.

Возражения в том смысле, что евреи-марксисты времён революций начала ХХ века и становления СССР не были иудеями «Закона Моисеева», что такие, как Багрицкий, Землячка, Бронштейн (Троцкий) — единичные выродки, которые есть у всех народов; что большинство евреев — активистов революции — были бессребрениками и идейными самоотверженными борцами за торжество коммунизма в глобальных масштабах, не щадившими ни себя, ни врагов социалистической революции, — несостоятельны, поскольку марксизм — светская лексическая оболочка того же самого библейского проекта порабощения человечества [107]. Это выражается:

· в открытом атеизме марксизма, что обрекает его приверженцев на жизнь и деятельность в пределах попущения Божиего;

· в подмене методологии диалектического познания примитивной логикой на основе трёх законов «диалектики»[108];

· в проистекающей из этого факта оторванности теории от жизни, и как следствие, — в незнании объективных закономерностей бытия человеческого общества всех шести ранее названных категорий в их взаимосвязях и конкретно:

Ø в невнятности освещения вопроса о сути человека и отличии человека состоявшегося от не состоявшегося в таковом качестве представителя биологического вида «Человек разумный»[109];

Ø в отсутствии какой бы то ни было универсальной в применении теории управления[110];

Ø в метрологической несостоятельности политэкономии марксизма[111];

Ø в неадекватном описании системы эксплуатации «человека человеком» и её воспроизводства обществом в преемственности поколений[112].

Всё это вело и ведёт к тому, что общество под идейной властью марксизма не способно самоуправляться по полной функции (т.е. не может обладать полнотой суверенитета) и обречено быть объектом манипуляций со стороны чуждых и враждебных ему политических сил — как внутренних, так и зарубежных и транснациональных.

Это всё в совокупности делало и делает даже искренних, самоотверженных коммунистов-марксистов, свободных от бредней о чьём бы то ни было расовом превосходстве или потребительского своекорыстия, но убеждённых в жизненной состоятельности марксизма [113], — зомби-исполнителями библейского проекта порабощения человечества в силу действия принципа «каждый в меру понимания работает на свои интересы, а в меру непонимания — на тех, кто знает и понимает больше».

Но среди марксистов-активистов еврейского происхождения в период революций начала ХХ века и становления СССР была не малая доля тех, кто воспринял в детстве и сохранил до зрелых лет и старости ветхозаветно-талмудический дух высокомерия и превосходства евреев над не-евреями[114] (примером чему беззастенчивые признания Э.Багрицкого), что выражалось не только в их осознанно-волевом поведении, но и в отработке автоматизмов бессознательных уровней психики, и потому они были фашистами марксистско-интернацист­ского толка.

Великоросские образованные группы населения (а также и национальные интеллигенции других народов бывшей Российской империи, которые успели сформироваться к 1917 г.) в своём большинстве не приняли марксизм в качестве истины и к тому же воспринимали события 1917 г. как захват власти в империи евреями, одурачившими простонародье несостоятельными (по их мнению) идеалами социализма и интернационализма. Это послужило причиной того, что часть из них эмигрировала из советской России в ходе разгрома белого движения, либо была уничтожена ЧК в ходе гражданской войны по классовым и национальным признакам под разными предлогами[115], во многих случаях выдуманными. Из числа уцелевших и оставшихся в стране после завершения гражданской войны многие были «поражены в правах»[116], и кроме того продолжалось уничтожение и подавление классово чуждых по обвинениям во вредительстве, контрреволюционно-террористической деятельности, шпионаже и т.п. — в том числе и по заведомо ложным обвинениям[117]. Кроме того, отношение к миру, сформированное библейской культурой, обрекало их на политическую пассивность и концептуальное безвластие точно также, как и в дореволюционные годы[118].

При этом в стране действовал закон, ориентированный на подавление «антисемитизма» в особом порядке («Декрет о борьбе с антисемитизмом» 1918 г.), на основании которого можно было получить от трёх лет лагерей до расстрела[119].

Само наличие этого закона, делало еврейское население привилегированной социальной группой, отрицало принцип равенства всех перед законом независимо от происхождения, вероисповедания и т.п., и является неоспоримым доказательством того, что РСФСР, а потом и СССР в первые годы своего существования был еврейско-интернацистским государством, в котором фашистско-интернацистская сущность реально проводимой политики маскировалась демагогией о «пролетарском интернационализме» и особом вкладе евреев, якобы наиболее угнетаемых в царской России, в освобождение всех трудящихся страны от угнетения и эксплуатации [120].

Вследствие проведения такой политики «пролетарского интернационализма» представители еврейского населения империи, бывшие в своём большинстве как минимум грамотными, обрели преимущество в делании карьеры во всех сферах общественной жизни над не-еврейским населением страны, которое в своём большинстве не умело ни читать, ни писать[121]. Это преимущество успешно ими реализовывалось:

· как на основе усилий по обретению профессиональной состоятельности и умения систематически работать (т.е. гарантированно давать обещанный или заказанный результат),

· так и на основе общееврейской ветхозаветно-талмудической корпоративно-мафиозной солидарности, выражавшейся в проведении кадровой политики, направленной на закрытие возможностей карьерного роста для конкурентов-не-евреев, которые в самых крайних случаях легко нейтрализовывались облыжным обвинением в «антисемитизме», отмыться от которого было практически нереально, даже если обходилось без возбуждения уголовного дела по статье «антисемитизм».[122]

В конце 1940‑х — начале 1950‑х гг. проводившаяся кампания по борьбе с буржуазными космополитизмом, одним из проводников которого был «сионизм», официально трактуемый в СССР как «идеология еврейской буржуазии», — скорее обозначила проблему взаимоотношений официальной государственности с транснациональным глобальным еврейско-иудейским «государством в государствах» (ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ — ДЛЯ ПОТОМКОВ), нежели достигла какого бы то ни было успеха в её разрешении.

После убийства И.В.Сталина, эта кампания была свёрнута. Однако в том числе и под её воздействием в конце 1950‑х — начале 1960-х гг. закулисное руководство СССР отказалось от описанной выше кадровой политики «пролетарского интернационализма» 1917 — первой половины 1930‑х гг. и стало проводить политику, которую еврейские поверхностно мыслящие интеллектуалы в СССР и за рубежом охарактеризовали как политику «государственного антисемитизма». Для неё было характерно ограничение негласными запретами появления евреев на тех или иных должностях вообще либо сверх определённого процента, близкого к доле еврейского населения в составе многонационального населения страны (но как правило, — по слухам той поры, — превышавшего его в 2 — 3 раза).

· От этой меры пострадали большей частью те, кто не только был способен реализовать себя в качестве высокого профессионала, но был не жидом, а патриотом СССР и готов был работать добросовестно на благо всех народов нашей страны.

· Те же, кто следовал принципам общееврейской ветхозаветно-талмудической корпоративно-мафиозной солидарности, — те продолжали успешно делать карьеру замещая должности в пределах не оглашаемой публично установленной процентной нормы для евреев и в условиях политики «государственного антисемитизма» СССР[123].

Политика «государственного антисемитизма» в СССР решила три задачи:

· Внутренняя — она профилактировала «социальный взрыв», поскольку если бы продолжалась политика «пролетарского интернационализма», вследствие которой в органах власти и в «престижных» сферах процентов 80 — 95 занятых оказались бы евреями, то вопросы, под чьею властью находится страна и в чьих интересах эта власть управляет, было бы не замазать и не заболтать, а убедительных ответов в том смысле, что это неоспоримое благо для всех не-евреев, подвластных евреям, — дать было невозможно[124];

· Внешняя — она давала возможность представить СССР (государство — носитель большевистско-сталинского наследия) на Западе в качестве «империи зла» — аналогично тому, как «империей зла» до этого представляли Российскую империю с её Русско-цивили­заци­он­ным самодержавием (пусть и дилетантским самодержавием царей).

· Внутриеврейская — сплочение евреев и их сегрегация. Мало кто из евреев, столкнувшихся с несправедливостью, понимал, что источником этой несправедливости, закрывающей им пути личностной самореализации в профессии и служении обществу, является не государство, а хозяева и заправилы самой диаспоры, к которой принадлежит и сам еврей — жертва несправедливости. Вследствие такого непонимания многие евреи сломались нравственно-психологически и стали «сионистами» разных мастей, перестав быть патриотами СССР.

Эти задачи были взаимосвязаны через общий для них аспект:

Политика «государственного антисемитизма» позволила сохранить и продвигать по карьерной лестнице — в пределах соответствующей процентной нормы — евреев, которые следовали принципам ветхозаветно-талмудической общееврейской солидарности, обеспечивая тем самым через занятие ключевых должностей «своими людьми» общий контроль над управлением всеми сторонами жизни СССР в русле определённой глобальной политики.

С этой же политикой «государственного антисемитизма» соотносится и изъятие из переизданий «Словаря живого великорусского языка» В.И.Даля, начиная с 1955 г., статьи «ЖИДЪ». Это было необходимо для того, чтобы всех евреев без исключения отождествить с жидами, хотя в самой же еврейской субкультуре понятия «еврей» и «жид» различались и различаются по настоящее время; и к жидам отношение евреев всегда было в большинстве человечески-нормальным, т.е. отрицательным.

Слева приведена фотография фрагмента страницы «Словаря» со статьёй «ЖИДЪ» из издания 1912 г. Из текста В.И.Даля можно понять, что в русском миропонимании не всякий еврей — жид, а жид — вовсе не обязательно еврей, что практически своими биографиями подтвердили, в частности Л.М.Каганович — с одной стороны, и с другой стороны — М.С.Горбачёв и Б.Н.Ельцин и ряд других бизнес- и политических деятелей заведомо не еврейского (по предкам) происхождения. В изданиях 1955 г. и выпущенных на его основе стереотипных изданиях последующих лет, эта статья отсутствует, а факт фальсификации «Словаря» хозяевами жидов выдаёт более крупный шрифт на соответствующей странице и меньшая плотность строк.

Политбюро ЦК КПСС, поддерживая режим «государственного антисемитизма» и управляя страной при научно-методологическом обеспечении управления академическими институтами такими, как Институт марксизма-ленинизма, Институт США и Канады, Институт экономики мировой социалистической системы и т.п. (кто персонально делал в них «науку», определял цели и задачи научных исследований? — см. статистические данные, приводимые А.З.Романенко, и другие источники о персоналиях «высокой науки» СССР), не имело за душой никакой жизненно и управленчески состоятельной концепции глобальной политики; имелась только демагогия на темы «политики мирного сосуществования двух систем». Поскольку эта «политика» не предполагала никаких иных целей, кроме самого́ «мирного сосуществования» в то время, как США деятельно работали на воплощение в жизнь Директивы Совета Национальной безопасности 20/1 от 18.08.1948 «Цели США в отношении России»[125], а выявлением и разрешением проблемам социализма в СССР ни КПСС, ни государственность (в том числе и КГБ), ни наука не занимались[126], то этот общий контроль действительно протекал в русле определённой глобальной политики, над которой ни Политбюро, ни КГБ, ни ГРУ не были властны. И этот общий контроль был направлен на то, чтобы демонтировать недостроенный социализм как в СССР, так и в остальном мире, чтобы ликвидировать противостояние «двух систем», каждая из которых сложилась на основе одной из двух взаимоисключающих идеологий (марксизма и буржуазного либерализма), и приступить к очередной попытке завершить глобализацию в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога на основе «теории конвергенции двух систем»[127]. Именно этот общий контроль и обеспечил научно-техни­чес­кое [128] и экономическое отставание СССР от США к началу 1980‑х гг., что создало один из агитационных поводов для начала перестройки, приведшей СССР к краху, который вовсе не был неожиданным для заправил глобальной политики, хотя ЦРУ могло этому и изумляться вследствие того, что его аналитики не являются субъектами глобальной политики и действуют на основе информированности «в части, касающейся» каждого из них [129].

Успешности этого процесса содействовала психологическая инерция общества, носителями которых были родовые эгрегоры, прежде всего, — не-еврейского населения страны:

· в них не было мотивации детей на устремлённость к деятельности в сфере биосферно-социально-экономического управления, устремлённости на делание какой бы то ни было глобальной политики (кроме того, психология холопства-барства[130], целенаправленно взращиваемая в период правления династии Романовых, за 70 лет Советской власти не была искоренена в том числе и потому, что её же взращивала партийно-советская бюрократия под видом партийной дисциплины и идейной сплочённости советского общества под руководством коммунистической партии — особенно во времена засилья в аппарате троцкистов и неотроцкистов-хрущёвцев);

· в родовых же эгрегорах еврейского населения эти компоненты были сформированы под воздействием Ветхого завета и Талмуда ещё в дореволюционные времена, что видно по признаниям Э.Багрицкого и активности его соплеменников в ходе революций (а «Закон Моисея» для верноподданных транснационального «государства в государстве» всегда был и есть выше законов и обычаев страны пребывания диаспоры)[131].

Эти процессы оказали решающие воздействие на формирование юридической системы СССР и постсоветской России в обеих её составляющих: как в аспекте законотворчества и официальных комментариев к текстам законов, так и в аспекте кадрового обеспечения её функционирования.

Поэтому среди наиболее авторитетных учёных философов-обществоведов и юристов, а также среди вузовских преподавателей[132], авторов учебников по социально-управленчески ориентированным дисциплинам, которые формировали миропонимание общества в целом и представителей юридической системы, в особенности, — на протяжении всей советской эпохи и в постсоветской России евреи представлены сверхпропорционально по отношению к их численности в составе населения страны. Они занимали и занимают в этих сферах положение, которое позволяло и позволяет оказывать решающее воздействие на формирование посредством системы образования, массово издаваемых книг и публикаций и выступлений в СМИ определённых направленности и тенденций дальнейшего продвижения общества в режиме бездумного внимания авторитетам, создаваемым этой системой, к воплощению в жизнь целей библейского проекта порабощения человечества от имени Бога. Вне такого рода системного контроля остаются только неформальное личностное общение и произвольное воздействие людей на течение эгрегориально-матрич­ных процессов [133], самообразование.

В аспекте текстов законов и официальных комментариев к ним это выразилось в саботаже развития законодательной базы в обеспечение действия Конституции СССР 1936 г. В частности конституционная норма, предусмотренная статьёй 142 Конституции СССР 1936 г.[134], а позднее — статьёй 107 конституции СССР 1977 г.[135], не получила никакого законодательного обеспечения реализации этого не только конституционного права граждан СССР, но и общественного средства искоренения управленческой некомпетентности и систематических злоупотреблений властью: если бы эта норма, во-первых, была обеспечена юридически процедурно, и во-вторых, в общеобразовательной школе был учебный курс о Конституции и выражении её положений в законодательстве[136] и правоприменительной практике, то СССР мог бы не только существовать в наши дни, но и успешно развиваться, показывая народам других стран пример в решении разного рода проблем.

Кроме того, обществоведческая наука в СССР уклонялась от изучения проблематики эксплуатации «человека человеком» в условиях советской действительности, чем подрывала основы конституционного строя страны, поскольку статья 4 Конституции СССР 1936 г. прямо связывала существование и развитие СССР как государства социалистического с искоренением эксплуатации «человека человеком»[137].

Эта особенность в деятельности обществоведческой науки сказалась и на юридической системе: неадекватность обществоведческой науки в освещении проблематики эксплуатации «человека человеком» стала основанием для того, чтобы при разработке проекта конституции СССР 1977 г. именно юристы — первичные разработчики её текстов — сформировали не соответствующее действительности утверждение в её преамбуле:

«Советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, навсегда покончила с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой».

Развивая далее это заведомо ложное положение, юристы — разработчики проекта конституции СССР 1977 г. — заменили термин «Советы депутатов трудящихся», на основе которого определялся конституционный строй СССР в Конституции 1936 г.[138], на термин «Советы народных депутатов»[139], что по умолчанию подразумевает, что новые эксплуататоры трудящихся могут быть не только представлены в органах Советской власти всех уровней, но и руководить ими. Лживость конституции СССР 1977 г. в вопросе об эксплуатации «человека человеком» стала одним из факторов, лишившим КПСС необходимой народной поддержки в 1991 г. вследствие того, что партноменклатурная бюрократия сложилась к тому времени как эксплуататорский общественный класс (если пользоваться терминологией марксизма)[140]. Люди не всегда могли эту мысль выразить, но успели прочувствовать этот факт по жизни за всё послесталинское время.

В нынешней конституции Российской Федерации, действующей с последующими изменениями с 1993 г., такое явление как эксплуатация «человека человеком» не упоминается вовсе, но провозглашается:

«Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельности» (ст. 34.1)[141].

Соответственно, поскольку эксплуатация «человека человеком» в постсоветской РФ не имеет юридического определения, то она не может быть запрещена и законом ни на уровне конституции, ни на уровне федерального законодательства. Ныне в РФ она разрешена — хотя и не по оглашению, а по умолчанию: в данном случае действует юридический принцип — «что не запрещено, то разрешено».

Соответственно это разрешение эксплуатации «человека человеком» объективно влечёт за собой лишение гражданина РФ по умолчанию тех или иных прав и свобод, провозглашаемых в конституции, теми или иными способами, не запрещёнными в прямой форме действующим законодательством. Вопрос только в конкретике: кого конкретно, каких прав и свобод конкретно, какими конкретно способами лишает конституция РФ и сопутствующее ей законодательство, не говоря уж о правоприменительной практике (реально основанной на «привычке к неправовому поведению», прежде всего, представителей самой юридической системы и государственной власти в целом, реализующих принцип «тот прав, у кого больше прав[142]»).

Наряду с исчезновением из текста конституции 1993 г. термина «эксплуатация человека человеком»:

· в ней появилась конституционная гарантия: «право частной собственности охраняется законом» (ст. 35.1[143]),

· но при этом исчезло разграничение права собственности на средства производства (термина «средства производства» в ней нет) и права собственности на предметы обеспечения и благоустройства быта личности и семьи, что Конституция СССР 1936 г. относила к личной собственности, на основе обладания которой невозможна эксплуатация «человека человеком» и которая также охранялась законом (ст. 10 Конституции СССР 1936 г.).

Единственный смысл этих «нововведений» — «замазать» вопрос о частной собственности на средства производства коллективного пользования как о средстве осуществления эксплуатации «человека человеком» и «замазать» сам вопрос об эксплуатации «человека человеком», оставив эту проблему вне оглашений, т.е. как бы реально несуществующей[144].

Более того, конституция РФ 1993 г. содержит положения, косвенно защищающие юридически право на эксплуатацию «человека человеком». Так первая фраза ст. 29.2[145]:

«Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду».

— Выражение кем-либо недовольства тем, что он подвергается эксплуатации, естественно вызывает неприятие со стороны тех, кто эту эксплуатацию осуществляет, а также и тех, кто не мыслит своей жизни иначе как в качестве «содержанок» эксплуататоров (это, прежде всего, — должностные лица юридической системы, а также деятели шоу-бизнеса и прочие промыватели мозгов). И потому выражение недовольства наличием эксплуатации «человека человеком», тем более публичное, юридически может быть квалифицировано, как возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти и вражды: в зависимости от конкретики стечения обстоятельств.

«Межнациональная напряжённость, этническая преступность, нелегальная миграция становятся для некоторых государств нерешаемыми проблемами. Прогрессирующее имущественное расслоение, которое, может быть, было менее рельефным в условиях экономического роста, на фоне кризиса приводит к открытым конфликтам между обеспеченными и бедными людьми. Во многих регионах мира возрождаются вполне, на мой взгляд, экстремистские учения о классовой борьбе[146], происходят уличные беспорядки и террористические акты, а кое-где идут и самые настоящие гражданские войны»[147] — из выступления Д.А.Медведева в бытность его президентом РФ на Мировом политическом форуме в Ярославле 8 сентября 2011 г.

Т.е. наглая ложь об СССР и светлой жизни на Западе, потоками льющаяся из отечественных СМИ с начала перестройки по настоящее время, и создание с её помощью системы угнетения личностного развития с целью последующей эксплуатации «человека человеком» и псевдонаучное обоснование такого общественного устройства с точки зрения юриста Д.А.Медведева (тоже бывшего КПСС-овца) — не экстремизм, а вот учения о том, что классовая борьба в таких обществах неизбежна, это — «экстремизм».

Соответственно всегда найдутся юристы, которые в холопском усердии перед эксплуататорами готовы состряпать дело против неугодных с любым составом преступления, который они смогут притянуть к обстоятельствам: «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» [148].

Соответственно заявление ст. 37.1 «труд свободен» — является заведомо лживой демагогией, как вследствие этого разрешения конституцией эксплуатации «человека человеком», так и вследствие общей ориентации конституции РФ 1993 г., на обслуживание либерально-рыночной экономической модели, в которой подавляющее большинство населения обречено быть объектом эксплуатации, в силу чего их труд в принципе не может быть свободным.

Ст. 37.2, гласящая «принудительный труд запрещён», рассматриваемая в отношении свободных граждан, не защищает их от принуждения к труду (в том числе и с нарушением трудового законодательства) под воздействием ростовщической долговой кабалы — некоторым образом распределённого в обществе заведомо неоплатного долга, роста цен, падения покупательной способности денежной единицы и прочих прелестей, порождаемых либерально-рыночной экономикой.

Ст. 37.2 конституции РФ 1993 г. в отношении заключённых фактически гарантирует поддержку государством соблюдения воровского закона, согласно которому «вор в законе» вообще не должен работать.

При этом ст. 37.2 — ещё одна статья, гарантирующая право эксплуатации «человека человеком». Если сопоставить конституцию РФ 1993 г. с Конституцией СССР 1936 г., то:

· в «Сталинской Конституции» труд свободен от эксплуатации человека человеком (ст. 4 и ст. 9) и в то же время труд — «обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина» (ст. 12);

· в конституции РФ 1993 г.:

Ø ст. 37.1 — «труд свободен»;

Ø ст. 37.2 — «принудительный труд запрещён»;

Ø глава 2 названа «Права и свободы человека и гражданина» (обязанности гражданина не входят в заглавие ни одного из её разделов[149]), и хотя в ней упомянуты некоторые обязанности, но обязанности гражданина трудиться по мере сил и способностей — в ней нет.

Это означает, что в соответствии с действующей конституцией РФ любой гражданин РФ и любой «человек» (т.е. иностранец, находящийся в РФ или имеющий в ней свой бизнес) имеет конституционное право паразитировать на труде и жизни других людей. Единственное требование к нему при этом — не нарушать действующее законодательство.

Кроме того, экономическая реальность, порождаемая либерально-рыночной экономической моделью и ориентацией конституции и государственности на её обслуживание, для изрядной доли населения страны делает несбыточным и право на отдых, провозглашаемое ст. 37.5, тем более, что государство не гарантирует заработной платы, превосходящей хотя бы прожиточный минимум, а только декларирует, что оно устанавливает минимальный размер оплаты труда (ст. 7.2), исходя из неведомо каких — не оглашённых в ней — соображений (т.е. минимум оплаты труда не обоснован жизненно, а «высосан из пальца»). Вследствие этого многие вынуждены работать сверхурочно, на нескольких работах, в отрыве от семьи и т.п., что влечёт разнородный ущерб им самим, их семьям и широким слоям общества.

* * *

Однако те соображения, исходя из которых конституция постсоветской российской фальшь-демократии возлагает на государственность устанавливать минимальный размер оплаты труда, можно выявить без особых интеллектуальных усилий. Выступая в программе «Персона Грата» «Радио России» 18.12.2013 г. Владимир Абдуалиевич Васильев[150], произнёс фразу: «Дешёвый труд — это такое конкурентное преимущество» [151]. Хотя эта фраза была высказана в контексте обсуждения проблематики трудовой миграции (прежде всего из-за рубежа), однако она была высказана как один из НЕЗЫБЛЕМЫХ принципов организации хозяйственной деятельности. И неоспоримо, что:

· на протяжении всей постсоветской истории, именно этот принцип лежит в основе организации всей экономической и финансовой деятельности в России;

· вне его действия остаются только высшие чиновники, депутаты Госдумы и сенаторы, топ-менеджеры (как в государственном секторе, так и в частном), а всё остальное население выживает под его властью.

В истории государств действительно бывают периоды, когда необходимо ограничить потребление для того, чтобы использовать наличествующие производственные мощности для решения каких-то иных задач — таких, как: модернизация страны, наращивание потенциала обороноспособности[152], обеспечение победы в войне, ликвидация последствий войн или стихийных бедствий и т.п. Но во всех такого рода случаях «дешёвый труд» — это не «конкурентное преимущество», а средство высвобождения ресурсов общества для решения более высокоприоритетных задач, нежели поддержание или повышение достигнутого уровня потребления. При этом ограничения на потребление затрагивают все слои общества: в период смуты рубежа XVI — XVII веков, в Отечественную войну 1812 — 1814 гг. и после неё тяготы несло не только простонародье, но и купечество, дворянство, деятели церкви жертвовали своими имуществами и доходами, инвестируя их в победу, в восстановление страны, в помощь раненым, ветеранам и инвалидам; в годы второй мировой войны в США вводились различные ограничения на потребление с целью более эффективного использования ресурсов и производственных мощностей для нужд победы, которые также затрагивали все группы населения[153]; то же самое имело место и в СССР в годы индустриализации и подготовки страны к войне, в ходе Великой Отечественной войны и после неё в процессе восстановления.

Но сейчас в России, хотя и имеет место уже многодесятилетняя демагогия на темы необходимости модернизации и развития, государственность и экономика на эти цели не работают. Вследствие этого лозунговый принцип «дешёвый труд — это такое конкурентное преимущество» — прикрывает систему эксплуатации «человека человеком» и систему эксплуатации страны в целом в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога и уничтожения несогласных и признанных лишними.

Реальность такова, что если труд — дешёвый, то подавляющее большинство населения получает нищенские зарплаты и пенсии. Как следствие внутренний платёжеспособный спрос на продукцию массового потребления — минимален, вследствие чего все производственные мощности, которые могли бы работать на удовлетворение потребностей людей, — нерентабельны и ликвидируются либо не могут быть созданы[154]. В результате — массовая безработица (как учтённая официально, так и ещё в большей мере — скрытая), переходящая в геноцид «экономически избыточного» населения. Рентабельными остаются только те производственные мощности, которые работают на внешние рынки, реализуя на фоне массовой нищеты и безработицы принцип «дешёвый труд — это такое конкурентное преимущество». Рентабельным остаётся также и некоторое количество производственных мощностей, работающих на удовлетворение потребностей внутреннего сверхбогатого «элитарного» меньшинства, к которому принадлежит и бывший КПСС-овец В.А.Васильев и подавляющее большинство высших должностных лиц постсоветского государства.

Спрашивается:

· Чем позиция вице-спикера Госдумы РФ, лидера фракции де-факто правящей партии «Единая Россия» отличается от позиции наймитов «мирового империализма»? — Реально ничем.

· И почему товарищи по партии, и прежде всего — коллеги по фракции — не укажут ему на несоответствие интересам развития страны этого принципа и проистекающей из него политики? ­ — Есть основания полгать, что по глупости и бессовестности[155], поскольку взаимосвязи «дешёвый труд — последствия для общества и государства», представленные тремя абзацами выше, не требуют для своего выявления запредельной информированности и запредельной интеллектуальной мощи.

Осуществить модернизацию и возрождение страны на основе принципа «дешёвый труд — это такое конкурентное преимущество» не удастся потому, что в таких условиях мотивация к добросовестному труду на систему и к творчеству отсутствует, а недовольство системой воспроизводится непрестанно и может стать одним из факторов её краха.

Поэтому под властью оглашённого В.А.Васильевым принципа, которому бывший КПСС-овец никак не противится на протяжении всего пути делания карьеры в постсоветскую эпоху, страна идёт в направлении, указанном Маргарет Тэтчер в бытность её премьер-министром «Великобратании»: «На территории СССР экономически оправдано существование 15 миллионов человек» ^[156].

Г.Форд I в книге «Моя жизнь, мои достижения»[157] высказал альтернативное мнение, соответствующее изложенным выше представлениям о вредоносности для развития общества (т.е. о «полезности») дешевизны труда:

«Честолюбие каждого работодателя должно было бы заключаться в том, чтобы платить более высокие ставки, чем все его конкуренты, а стремление рабочих — в том, чтобы практически облегчить осуществление этого честолюбия» (гл. 8. “Заработная плата”).

Это положение действительно жизненно состоятельно, в отличие от мнения, навеянного экспертами-советниками от экономической лженауки В.А.Васильеву и ему подобным оторвавшимся от жизни «словесникам» — наймитам[158] и биороботам-зомби «мирового империализма», не создавшим в своей жизни ни одного организационно-технологического комплекса, работающего на благо населения нашей страны. Но воплощение в жизнь принципа, высказанного Г.Фордом, требует иной нравственности носителей государственной и хозяйственной власти, иного нравственно обусловленного менталитета, иной социолого-экономической науки — обязательной для изучения всеми в школах и вузах.

* *
*

О такой конституции, какая ныне официально как бы действует в РФ, Остап Бендер, бывший исключительно законопослушным проходимцем, чтившим уголовный кодекс[159], в бытность СССР мог только грезить.

Но исходные версии и окончательная редакция этой конституции, как бы всенародно одобренная на «референдуме» в декабре 1993 г.[160], — порождение большей частью юристов-профес­си­оналов, среди которых А.А.Собчак, С.С.Алексеев, С.М.Шахрай[161]; ещё один из известных разработчиков её текста — В.Л.Шейнис — не юрист: он по исходному образованию историк, а позднее кандидат и доктор экономических наук[162], однако по происхождению он — еврей, т.е. — один из двигателей того прогресса, которому отдалась Россия с началом царствования Алексан­дра II, о чём было сказано ранее.

Именно они и их помощники «замазали» в конституции РФ 1993 г. всю проблематику, связанную с системой эксплуатации «человека человеком», и открыли возможности к тому, что постсоветская РФ реально живёт под властью международной тирании ростовщического сообщества и его хозяев, которую покрывают реально не работающие конституционные оглашения о демократии и правах человека. Иначе говоря, конституция РФ 1993 г. и развивающее её положения законодательство ориентированы на буржуазно-либеральную модель реализации библейского проекта порабощения человечества от имени Бога[163].

И полезно также обратить внимание, на следующее обстоятельство:

Никто из представителей «элиты» юридического сообщества постсоветской России (без различия того, принадлежат они к еврейско-иудейской диаспоре[164] либо же нет[165]), ни один из лидеров политических партий (и прежде всего — Г.А.Зюганов) или думских партийных фракций на протяжении всего времени существования постсоветской России никогда в публичных выступлениях не затрагивает порочности концептуальных основ действующего в стране законодательства. То же касается и так называемых «правозащитников». Это означает, что все они бессовестны. [166]

Так называемые «правозащитники», поскольку они в их большинстве своём — не депутаты и не госслужащие, якобы действуют по своей инициативе от «чистого сердца» и якобы бескорыстно[167] ратуют за соблюдение прав человека: в это верят многие. Но и из числа так называемых «правозащитников» вне зависимости от национальной принадлежности и конфессионального выбора[168]:

· никто и никогда не порицал порочность библейской концепции порабощения человечества от имени Бога ни в советские, ни в постсоветские времена, хотя все «правозащитники», как на подбор, — якобы борцы с тиранией;

· все они[169] требовали от власти только одного — нормального порядка применения действующего законодательства в правоприменительной практике и равенства всех перед законом;

· если же говорить о постсоветских временах, то никто из них:

Ø не порицал конституцию РФ 1993 г. и её разработчиков, действующее законодательство и депутатский корпус всех созывов за то, что тексты законов и комментариев к ним нацелены на обеспечение режима эксплуатации страны в целом внешнеполитическими силами и подержание системы эксплуатации «человека человеком» в преемственности поколений внутри российского многонационального общества;

Ø при этом все они ратуют за «толерантность» и борьбу с национализмом и ксенофобией в условиях, когда представители еврейско-иудейской диаспоры в составе экслплуататорских групп населения также представлены сверхпропорционально по отношению к доле диаспоры в составе населения[170] и являются проводниками политики порабощения человечества от имени Бога в русле библейского проекта, а мигранты (как внутренние, так и прибывшие из-за рубежа «достали» своими стилем поведения и статистикой преступлений коренное население на большей части территории России).

Это всё — показатели того, что библейской доктрина порабощения человечества от имени Бога в постсоветской России также пребывает вне публичного изучения и порицания, как она была вне публичного изучения и порицания в СССР[171], а юридическая система ей верно служит без различия того, являются те или иные юристами представителями еврейско-иудейской диаспоры, либо же нет. И такое положение дел — не результат «естественно-исторического развития», а результат осуществления политической деятельности хозяев и заправил библейского проекта и их периферии: то обстоятельство, что концепция управления остаётся вне осознания людьми именно в качестве концепции управления, защищает её от анализа и критики. По сути об этом высказался один из двух главных раввинов России Берл Лазар ещё в 2002 г.:

«Религия нужна сегодняшней России для того, чтобы заполнить вакуум, возникший после развала коммунизма. Без религии люди вернутся к коммунизму».[172]

Эту фразу можно понять правильно, если знать, что для Берла Лазара истинная религия — это:

· ветхозаветно-талмудический иудаизм — для «расы господ»;

· исторически реальное христианство — для рабов,

· но не диктатура совести, на основе которой только и возможен так называемый «коммунизм» — Царствие Божие на Земле, осуществлённое самими людьми в Божьем водительстве.

В связи с обеспокоенностью «правозащитников» национализмом и ксенофобией коренного населения разных регионов России, необходимо отметить, что в кадровом составе правоохранительных органов во многих регионах постсоветской РФ, в том числе и на руководящих должностях, за последние 20 лет резко выросла доля представителей пришлых для региона диаспор, которые также соучаствуют в угнетении коренного населения и в защите криминальной деятельности соответствующих диаспор. Причина в том, что писаные и неписаные законы диаспор для их представителей — в подавляющем большинстве случаев — обязательны к исполнению, в отличие от этических норм окружающего диаспору культурно чуждого для неё населения и кодифицированного права многонационального государства.

В этом нет принципиальной разницы между подданными еврейско-иудейского транснационального «государства в государствах» и иными диаспорами, обособляющимися от коренного населения региона пребывания и организующего свою систему его эксплуатации и порождающего ту составляющую преступности, которая имеет определённое национальное и конфессиональное лицо, выделяясь из местной преступности региона пребывания.

Разница между еврейско-иудейской диаспорой и прочими (национальными конфессиональными) диаспорами, обособляющимися от населения регионов их пребывания, только в том, что:

· представители еврейско-иудейской несут библейскую концепцию глобализации,

· а прочие диаспоры — каждая своим «колхозом» — реализуют за счёт окружающего общества и в ущерб ему главным образом интересы собственного коммерческого и социально-статус­ного своекорыстия и не более того[173] (исключения из этой стадно-стайной нормы поведения диаспор — носят персонально единоличный редкостный характер).

При этом еврейско-иудейское транснациональное «государство в государствах» использует нееврейские диаспоры, возникшие в результате внутренней миграции граждан России за пределами регионов становления соответствующих национальных и конфессиональных культур, в качестве средства маскировки и защиты деятельности еврейско-иудейской диаспоры: дескать все диаспоры аналогичны, все граждане РФ де-факто и де-юре равноправны на всей территории РФ; обращать внимание на национальную или конфессиональную принадлежность — предпосылки к национализму и ксенофобии, а порицать кого-либо, указывая при этом на национальную и конфессиональную принадлежность его самого или его предков, — реальные национализм и ксенофобия, являющиеся предпосылками к нацизму. И это — вопреки тому, что многое в поведении людей обусловлено информационно-алгоритмическим содержанием культур и субкультур, к которым принадлежали их предки и в которых выросли они сами.[174]

В деятельности юридической системы РФ это выражается в том, что по уголовным делам, связанным с конфликтами коренного населения и представителей диаспор (главным образом кавказских), возникших на всей территории РФ в 1990‑е гг., в качестве обвиняемых по ст. 282 УК РФ[175] на протяжении многих лет систематически проходят исключительно представители коренного населения регионов. Но неизвестен ни один случай, чтобы представители той или иной диаспоры, совершив то или иное преступление чисто уголовного характера в отношении представителей коренного населения того или иного региона, в дополнение к обвинению по соответствующей статье получили бы обвинение в разжигании межнациональной розни по ст. 282 УК РФ. Представители диаспор это знают и угрожают представителям коренного населения преследованиями по ст. 282 УК РФ, когда те выражают недовольство поведением пришлого населения. [176]

Но ведь любое преступление, совершённое представителем любой национальной или конфессиональной диаспоры за пределами региона становления соответствующей национальной или конфессионально обусловленной культуры, разжигает в окружении диаспоры ненависть ко всем её представителям, т.е. является составом преступления, предусмотренным ст. 282 УК РФ: и к психоаналитику не ходи — это так, однако руководители региональных администраций, прокуроры, судьи и прочие представители юридической системы этого в упор не видят и не желают признавать этого факта, когда им на него указывают.

Поэтому люди совершенно оправданно называют ст. 282 УК РФ антирусской.

Но антирусской (по отношению к идеалам, определяющим своеобразие Руси как многонациональной региональной цивилизации на планете Земля) является вся юридическая система, исторически сложившаяся под властью библейской концепции порабощения человечества от имени Бога, а не только ст. 282 УК РФ и практика её применения.