Мне пришлось поддерживать бедолагу, чтобы не упал. Девушка улыбнулась, но, увы, нахальный пьянчужка был далеко не тем мужчиной, с которым ей хотелось бы связать свою судьбу.
Учитель посмотрел ей в глаза. И, преисполнившись сочувствия, сказал:
Встретить большую любовь можно. Только никогда не забывайте, что, даже имея рядом с собой самого лучшего партнера, вы никогда не станете счастливой, если не будете любить собственную жизнь. — И добавил наставительно: — Однако для того чтобы добиться этого, вам нужно перестать быть рабой.
Рабой чего? — удивилась девушка.
Эталонов красоты общества, в котором мы живем, — пояснил учитель.
Некоторые люди, слышавшие его слова, оживились и начали рассказывать о том, что мечтали преодолеть свои робость, стремление к уединению и страхи. Другие страстно желали найти друзей, сменить место работы, поскольку зарплата, которую они на этой работе получали, никак не позволяла им свести концы с концами. Были и такие, которые мечтали о высшем образовании, но не имели для этого достаточно денег.
Они ожидали чуда, но продавец грез был продавцом идей, торговцем знаниями. Он верил в то, что знания дороже серебра и злата, что они опутывают чарами сильнее, чем жемчуг и бриллианты. Поэтому он не побуждал к достижению успеха ради успеха. Для него не было жизненных путей без препятствий, не было океанов без бурь. И он, пристально глядя на людей, уверенным голосом заговорил:
— Если бы ваши мечты оставались желаниями, а не превращались в конкретные жизненные планы, то вы, конечно же, мучились бы со своими проблемами до самой могилы. Мечты без проектов порождают людей отчаявшихся, полностью зависимых от существующей системы.
Он не стал разъяснять свои высказывания, поскольку ему хотелось, чтобы люди танцевали на подмостках идей. Я задумался. Мы жили в обществе потребления, в обществе желаний, но не проектов образа жизни. Никто не планирует иметь друзей, никто не планирует быть терпимым, преодолеть страхи, обрести большую любовь.
Если бы случай был нашим божеством, а злоключения нашей нечистой силой, то мы оставались бы младенцами.
Оглядевшись вокруг, я был поражен, поняв, что социальная система нанесла непоправимый ущерб почти всем. Немалое число людей много потребляли, но были автоматами, роботами, жили без планов, без смысла, без целей; их специальностью стало бездумное подчинение приказам. Именно по этой причине росло число психических расстройств.
Будучи сам преподавателем, я задумался над тем, кого я в сущности подготовил в университете? Послушных слуг или лидеров? Людей-автоматов или мыслителей. Однако, прежде чем ответить на эти вопросы, я с тревогой взглянул на собственное положение и задал себе вопрос: «Освобождает ли меня от прислужничества то, что я отношусь ко всему критически?» Вывод — нет! Я был рабом собственного пессимизма и своей псевдонезависимости. Свои проблемы я нес к могиле. Мои размышления прервал учитель, обратившись к своей восторженной аудитории с такими словами:
Завоевания без риска — суть мечты без достоинств. Никто не достоин мечты, если он не использует свои поражения для того, чтобы вынашивать ее.
Поскольку я изучал историю обретения богатств различными нациями, то сразу понял социологическое значение этой последней мысли. Понял, что многие из тех, кто получал в наследство или в подарок целые состояния, становились богачами без достоинств, не ценили борьбы своих отцов и растранжиривали свои богатства так, словно они были неисчерпаемы. Наследство становилось западней, а жизнь его обладателей — беспутной и несерьезной. Эти люди хотели получить все сейчас же, извлечь максимум удовольствия из сегодняшнего дня, не думая о возможных будущих бурях.
В то время как я критиковал людей за то, что они являются жертвами системы, а не творцами.собственной истории, что-то подтолкнуло меня взглянуть на себя самого, и я осознал, что ничем от них не отличаюсь. Мне было непонятно, почему такие простые мысли так легко берут за живое. Я изучал сложные социалистические идеи, но они не западали так глубоко в потаенные уголки моей души. Мне казалось, что я счастлив, но выяснилось, что я глубоко несчастен. Мне казалось, что я живу лучше, чем жил мой отец, но фактически я повторил то, что мне больше всего в отце не нравилось. Мне казалось, что я общительнее моей матери, но я копировал ее рассудительность и горечь.
Я не использовал свои неудачи для того, чтобы пробуждать мечты, и не был достоин их. Я замечал опасности, хотел контролировать все, что происходило вокруг меня, поскольку боялся испортить свою блестящую карьеру ученого. Внутренне я стал стерилен, новые идеи меня не интересовали. Забыл, что великие мыслители были безумцами, шедшими на риск под собственную ответственность. Немалое их число было осмеяно, причислено к душевнобольным, к ним относились как к еретикам, олицетворяющим социальный стыд. Иными словами, они служили свежим мясом для хищных птиц, только и ждущих, чтобы это мясо склевать. Думаю, что я был одним из хищников.
Даже при защите диссертаций на степени магистра и доктора риски были сведены до минимума. Некоторые из моих коллег боролись с подобным формализмом. Но я загнал их в угол. И только после того, как я пошел за этим непредсказуемым продавцом грез, до моего сознания начало доходить, что великие научные открытия делаются в молодые годы, в период бунтарства, но не взрослыми учеными. Формалисты получают дипломы и аплодисменты, помешанные выдвигают идеи, которые используют пожилые ученые.
