Глава 3 точка зрения исторического материализма 8 страница

Новая Зеландия предоставила женщине все полноту прав уже в 1893 году; в 1908-м ее примеру последовала Австралия. Но в Англии и Америке победа была трудной. Викторианская Англия властно держала женщину у домашнего очага, Джейн Остин писала тайком, и требовалось много мужества или необычайная судьба, чтобы стать Джордж Элиот или Эмилией Бронте; в 18 8 8 году один английский ученый писал; «Женщины — это не только не род, но даже не половина рода, а всего лишь подвид, предназначенный исключительно для размножения». Г-жа Фоусетт создает в конце века движение суфражисток, но движение это так же робко, как и во Франции. А вот к 1903 году женские требования приобретают особое звучание. Семья Пэнкхёрст образует в Лондоне Женский социально-политический союз (ЖСПС), примыкающий к лейбористской партии, который предпринимает серию решительных действий. Впервые в истории женщины выступают именно как женщины — это и привлекает особый интерес к деятельности суфражисток Англии и Америки. На протяжении пятнадцати лет они проводят политику давления, некоторыми чертами напоминающую поведение Ганди: не позволяя себе прибегать к насилию, они более или менее искусно изобретают ему замену. Они врываются в Альберт-холл во время митингов либеральной партии, потрясая ситцевыми знаменами с лозунгом «Право голоса — женщинам!»; они силой пробираются в кабинет лорда Асквита, организуют митинги в Гайд-парке или на Трафальгарской площади, устраивают уличные шествия с транспарантами, читают лекции; во время демонстраций они оскорбляют полицейских или кидают в них камни, чтобы вызвать протест; в тюрьме они избирают тактику голодовок; они собирают средства, объединяют вокруг себя миллионы женщин и мужчин; они возбуждают общественное мнение настолько, что в 1907 году двести членов парламента образуют комитет в защиту женского избирательного права; с этого момента каждый год кто-нибудь из членов комитета предлагает закон о предоставлении женщинам права голоса, и закон этот отклоняется каждый год на одних и тех же основаниях. В том же 1907 году ЖСПС организует первый поход на парламент, в котором принимают участие множество укуганных в платки трудящихся женщин и несколько представительниц аристократии; их разгоняет полиция; однако год спустя, когда раздается угроза запретить замужним женщинам работать в отдельных подземных шахтах, ЖСПС призывает работниц Ланкашира устроить большой митинг в Лондоне. Следуют новые аресты, на которые заключенные-суфражистки отвечают в 1909 году продолжительной голодовкой. Выйдя на свободу, они организуют новые шествия: одна из них верхом на побеленной известью лошади изображает королеву Елизавету. 18 июля 1910 года, в день, когда закон о женском избирательном праве должен был обсуждаться в палате общин, через весь Лондон протягивается живая цепь длиной в девять километров; а когда закон отклоняют, следуют новые митинги и новые аресты. В 1912 году женщины переходят к более агрессивной тактике: поджигают нежилые дома, срывают афиши, топчут газоны, швыряют камни в полицейских; в то же время они посылают делегацию за делегацией к Ллойд Джорджу и сэру Эдуарду Грею; прячутся в Альберт-холле и с шумом врываются в зал во время выступлений Ллойд Джорджа. Их деятель^ ность прервала война. Сейчас очень трудно установить, в какой степени эта борьба ускорила события. Избирательное право было предоставлено англичанкам в 1918 году — в ограниченном виде, а затем в 1928 году — без всяких оговорок: такого успеха женщины достигли в значительной мере благодаря своей деятельности во время войны, Американская женщина вначале была более свободной, чем жительница Европы. В начале XIX века женщинам пришлось принимать участие в тяжелом труде первопроходцев, который лег на плечи мужчин, они боролись бок о бок с мужчинами, их было намного меньше, а потому ценили их очень высоко. Однако понемногу их положение приблизилось к положению женщин Старого Света; с ними продолжали галантно обращаться; они сохранили привилегии в области культуры и господствующее положение внутри семьи; законы охотно предоставляли им роль хранительниц религии и морали; все это нисколько не мешало мужчинам удерживать в своих руках бразды правления обществом. Около 1830 года появились женщины, которые стали требовать политических прав. Они предприняли также кампанию в защиту негров. Поскольку состоявшийся в 1840 году Конгресс за отмену рабства был закрыт для женщин, квакерша Лукреция Мотт основала феминистскую ассоциацию. 18 июля 1840 года на собравшемся в Сенека-Фолс съезде члены ассоциации составили проникнутый духом квакерства манифест, который задал тон всему американскому феминизму. «'Мужчина и женщина были созданы равными, и сам Создатель дал им неопровержимые права... Правительство образовано лишь для того, чтобы эти права оберегать. Мужчина обрекает замужнюю женщину на гражданскую смерть... Он узурпирует прерогативы Иеговы, который один может определять сферу деятельности человека». Три года спустя г-жа Бичер-Стоу пишет «Хижину дяди Тома», которая поднимает общественное мнение на защиту интересов негров. Эмерсон и Линкольн поддерживают феминистское движение. Когда развязывается война между Севером и Югом, женщины принимают в ней активное участие; однако напрасно требуют они, чтобы поправка, предоставляющая право голоса неграм, была сформулирована следующим образом: «Ни цвет кожи, ни пол не могут служить препятствием для предоставления избирательного права». И все же, пользуясь тем, что одна из статей поправки допускает разночтение, мисс Энтони, одна из главных лидеров феминизма, голосует в Рочестере вместе с четырнадцатью соратницами; на нее налагают штраф в размере ста долларов. В 1869 году она основывает Национальную ассамблею в защиту женского избирательного права, и в том же году женщинам штата Вайоминг предоставляется право голоса. Но только в 1893 году Колорадо, а затем в 1896-м — Айдахо и Юта последовали этому примеру. Далее прогресс идет очень медленно. Правда, в экономическом плане женщины добиваются гораздо большего, чем в Европе. В 1900 году в США насчитывается 5 миллионов работающих женщин, из которых 1 300 000 заняты в промышленности, 500 000 — в торговле; множество женщин работают в торговле, промышленности, занимаются бизнесом и всеми свободными профессиями. Есть женщины-адвокаты, доктора и 3373 женщины-пастора. Знаменитая Мари Бейкер Эдди основывает движение «Христианская наука». У женщин входит в привычку объединяться в клубы: в 1900 году в их составе насчитывается около двух миллионов членов.

И все же только девять штатов предоставили женщинам право голоса. В 1913 году организуется движение суфражисток по типу аналогичного английского движения. Его возглавляют две женщины: мисс Стивене и молодая квакерша Элис Пол. Они добиваются от Вильсона разрешения проводить демонстрации и шествия со знаменами и транспарантами; затем организуют серию разнообразных лекций, митингов, шествий и манифестаций. Избирательницы из девяти штатов, где женщинам дано право голоса, торжественно направляются к Капитолию, требуя избирательного права для женщин всей нации. В Чикаго женщины впервые объединяются в партию за освобождение своего пола — она получает название «Партия женщин». В 1917 году суфражистки изобретают новую тактику; они как на часах стоят возле ворот Белого дома со знаменами в руках и часто приковывают себя к решетке, чтобы нельзя было прогнать их оттуда. Через полгода их арестовывают и отправляют в исправительную тюрьму Окскуейкуа; они объявляют голодовку, и в конце концов их выпускают. Новые шествия ведут к началу мятежа. Наконец правительство соглашается назначить при палате представителей Комитет по избирательному праву. Исполнительный комитет Партии женщин созывает в Вашингтоне конференцию; в результате поправка о предоставлении женщинам избирательного права выносится на обсуждение палаты представителей и голосуется 10 января 1918 года. Остается получить одобрение сената. Поскольку Вильсон не обещает оказать достаточное давление на сенат, суфражистки разворачивают новые манифестации; они устраивают митинг у ворот Белого дома. Президент принимает решение обратиться к сенату с воззванием, но поправка отклоняется с перевесом в два голоса. Она будет принята республиканским конгрессом в июне 1919 года. Затем на протяжении двух лет длится борьба за полное равенство двух полов. На шестой конференции американских республик, состоявшейся в Гаване в 1928 году, женщины добиваются образования Межамериканского женского комитета. В 1933 году международные соглашения, подписанные в Монтевидео, поднимают положение женщин на новую высоту. Девятнадцать американских республик подписывают соглашение, предоставляющее женщине полное равенство во всех правах.

Сильное феминистское движение существует также в Швеции, Во имя сохранения старых традиций шведки требуют права «на образование, на труд, на свободу». Борьбу ведут в основном женщины-литераторы, и в первую очередь их интересует моральный аспект проблемы; затем, объединившись в сильные ассоциации, они привлекают на свою сторону либералов, но наталкиваются на враждебность консерваторов. Норвежки получают право голоса в 1907 году, финки — в 1906-м, тогда как шведкам приходится ждать этого еще много лет.

В романских странах, как и в странах Востока, строгость нравов сильнее подавляет женщину, чем строгость законов. В Италии фашизм неуклонно тормозил развитие феминизма. Итальянский фашизм искал союза с Церковью, почитал семью и продолжал традицию женского рабства, так что женщина оказалась под двойным гнетом: над ней стояли общественные власти и муж. Совершенно иная ситуация сложилась в Германии. В 1790 году студент Гиппель выступил с первым манифестом немецкого феминизма. Начало XIX века было периодом процветания сентиментального феминизма наподобие того, что проповедовала Жорж Санд. В 1848 году первая немецкая феминистка Луиза Отто требовала для женщин права содействовать преобразованию страны — ее феминизм был прежде всего национальным. В 1865 году она основала Всеобщую ассоциацию немецких женщин. Немецкие социалисты вместе с Бебелем в свою очередь требовали устранения неравенства полов. В 1892 году в состав партийного руководства СДПГ входит Клара Цеткин. Появляются женские рабочие ассоциации и союзы женщин-социалисток, объединенные в Федерацию. Предпринятая немками попытка образовать женскую национальную армию в 1914 году терпит провал, но они активно участвуют в военных действиях. После поражения Германии они получают избирательное право и начинают принимать участие в политической жизни: Роза Люксембург ведет борьбу в группе «Спартак» бок о бок с Либкнехтом и становится в 1919 году жертвой убийства. Большинство немок выступили в поддержку партии порядка; многие из них заседают в рейхстаге. Таким образом, наполеоновский идеал «Küche, Kirche, Kinder» был снова навязан Гитлером уже эмансипированным женщинам. «Присутствие женщины обесчестило бы рейхстаг», — заявил он. Поскольку нацизм имел антикатолическую и антибуржуазную направленность, он отвел матери привилегированное место. Социальная защита, предоставленная матерям-одиночкам и внебрачным детям, в большой мере освобождала женщину от брачных уз; как некогда в Спарте, она гораздо больше зависела от государства, чем от кого-либо еще, что давало ей одновременно больше и меньше автономии, чем имела женщина из буржуазной среды, живущая при капиталистическом строе.

Наибольшего размаха феминистское движение достигло в СССР. Оно наметилось в конце XIX века среди студенчества и интеллигенции; женщины эти не столько боролись за свое частное дело, сколько были привержены революционному выбору в целом; они «идут в народ» и борются с охранкой нигилистическими методами: в 1878 году Вера Засулич убивает префекта полиции Трепова. Во время русско-японской войны женщины по многим специальностям заменяют мужчин; у них появляется самосознание, и Русский союз борьбы за права женщины требует политического равенства полов; в составе I Думы образуется парламентская группа, отстаивающая права женщины, однако результатов она не дает. Эмансипация трудящихся женщин станет возможной лишь после революции. Уже в 1905 году они приняли активное участие в охвативших страну массовых политических забастовках и пошли на баррикады. В 1917 году, за несколько дней до Февральской революции, по случаю Международного женского дня (8 марта) они устроили массовую манифестацию на улицах Санкт-Петербурга, требуя хлеба, мира и возвращения мужей. Принимают они участие и в Октябрьском восстании; между 1918 и 1920 годами они играют большую политическую и даже военную роль в борьбе страны против интервентов, Верный марксистской традиции, Ленин увязал женскую эмансипацию с освобождением трудящихся; он предоставил им политическое и экономическое равенство.

Статья 122-я Конституции 1936 года гласит: «Женщине в СССР предоставляются равные права с мужчиной во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественнополитической жизни». Именно эти принципы были сформулированы Коммунистическим Интернационалом. Он требовал «социального равенства женщины и мужчины перед законом и в практической жизни. Радикальной переработки семейного права и кодекса семьи. Признания материнства социальной функцией. Возложения на общество забот по воспитанию детей и юношества. Организованной просветительной работы по борьбе с идеологией и традициями, превращающими женщину в рабыню». В экономической области завоевания женщины поразительны. Она получила равную с работниками мужского пола зарплату и стала принимать активное участие в производстве; тем самым она приобрела большую политическую и общественную значимость. В недавно изданной обществом «Франция — СССР» брошюре говорится, что по результатам всеобщих выборов 1939 года 457 000 женщин стали депутатами районных, областных, городских и сельских советов, 1480 — высших республиканских советов, 227 заседали в Верховном Совете СССР. Около 10 миллионов женщин являются членами профсоюзов. Женщины составляют 40 процентов всего состава рабочих и служащих в СССР; многие работницы приняли участие в стахановском движении. Известно, сколь велика была роль русской женщины во время последней войны; женщины самоотверженно трудились даже в тех отраслях, где преобладали мужские профессии: в металлургической и горнодобывающей промышленности, на лесосплаве, на железной дороге и т.д. Они отличались как летчицы и парашютистки, создавали партизанские отряды.

Такое участие женщины в общественной жизни породило сложную проблему; встал вопрос о ее роли в семейной жизни. На протяжении целого периода ее стремились вовсе освободить от домашних обязанностей; 16 ноября 1924 года на пленарном заседании Коминтерна было провозглашено; «Революция бессильна, пока существуют понятия семьи и семейные отношения». Признание и уважение свободного союза, облегчение развода, легализация абортов — все это обеспечивало женщине свободу перед лицом мужчины; законы об отпусках по беременности, ясли, детские сады и прочее облегчали материнские обязанности. На основании эмоциональных и противоречивых свидетельств трудно установить, каково же было ее реальное положение; несомненно лишь то, что сегодня необходимость воспроизводства населения привела к иной политике в области семьи: семья представляет собой первичную ячейку общества, а женщина является одновременно труженицей и домохозяйкой¹. Сексуальная мораль — одна из самых строгих; по закону, принятому в июне 1936 года, и уси-

¹ Секретарь ЦК комсомола Ольга Мишакова в 1944 году заявила в одном интервью: «Советские женщины должны стараться стать настолько привлекательными, насколько позволяет природа и хороший вкус. После войны им нужно будет одеваться, как женщинам, и иметь женскую походку... Девушкам будут говорить, чтобы они вели себя и ходили, как девушки, и, возможно, поэтому они станут носить очень узкие юбки, которые сделают их походку грациозной».

ливающему его закону от 7 июня 1941 года аборт запрещен, а развод практически упразднен; нравы осуждают супружескую измену. Находящаяся, как все трудящиеся, в тесной зависимости от государства, прочно привязанная к домашнему хозяйству, но при этом имеющая доступ к политической жизни и пользующаяся уважением благодаря своему участию в производительном труде, русская женщина оказывается в особом положении, которое было бы полезно по возможности изучить непосредственно во всей его исключительности; к сожалению, обстоятельства не позволяют мне сделать это.

Комиссия по положению женщин на своей недавней сессии в ООН потребовала признания всеми нациями равенства в правах мужчины и женщины и одобрила целый ряд предложений, нацеленных на то, чтобы конкретная реальность была приведена в соответствие с этим юридическим статусом. Дело, кажется, было выиграно. Будущее может лишь привести к все более и более глубокой ассимиляции женщины с некогда мужским обществом.

Если окинуть единым взором всю эту историю в целом, напрашивается целый ряд выводов. Первый из них — тот, что вся история женщин творилась мужчинами. Точно так же, как в Америке нет проблемы черных, а есть только проблема белых ^ϊ, как «антисемитизм — это не еврейская проблема, а наша»², так и проблема женщины всегда была мужской проблемой. Мы видели, по каким причинам изначально физическая сила обеспечивала мужчинам моральное преимущество; они создали ценности, нравы, религию; эту власть женщины никогда у них не оспаривали. Считанные единицы — Сафо, Кристина Пизанская, Мэри Уоллстонкрафт, Олимпия де Гуж — протестовали против суровости своей доли; иногда случались коллективные манифестации; но римские матроны, объединившиеся против закона Оппия, или англосаксонские суфражистки смогли оказать давление только потому, что мужчины охотно ему поддавались. Судьба женщины всегда была в их руках; и распоряжались они ею отнюдь не в ее интересах — они пеклись о своих проектах, своих опасениях, своих надобностях. Они поклонялись богине-матери только потому, что Природа внушала им страх; как только бронзовые орудия труда дали им возможность ей противостоять, они установили патриархат; и тогда статус женщины стал определяться конфликтом между семьей и государством; в положении женщины нашло отражение отношение христианина к Богу, миру и своей плоти; то, что в средние века называли «женской распрей», на самом деле было спором между клерками и светскими лицами относительно брака и безбрачия; к установлению опеки над замужней женщиной привел социальный строй, основанный на частной собственности, а современную женщину освободила техническая революция, осуществленная мужчинами. Именно эволюция мужской этики привела к уменьшению количества детей в семьях с помощью противозачаточных средств и частично освободила женщину от тягот материнства. Да и сам феминизм никогда не был автономным движением: он был частично орудием в руках политиков, частично эпифеноменом, отражающим более глубокую социальную драму. Женщины никогда не составляли отдельной касты, да и, по правде говоря, никогда не стремились играть в истории какую-то роль именно как пол. Доктрины, взывающие к женщине как к плоти, жизни, имманентности, как к Другому, суть идеологии мужчин, нисколько не выражающие женские притязания. Большинство женщин смиряются со своей судьбой и совсем не пытаются действовать; а если кто и пробовал что-то изменить, то не из стремления замкнуться в своей исключительности и дать ей восторжествовать, а из стремления ее преодолеть. Они вмешивались в ход мирового развития в согласии с мужчинами и в предложенных мужчинами перспективах.

Это вмешательство в целом было второстепенным и эпизодическим. Классы, в которых женщины пользовались некоторой экономической автономией и участвовали в производстве, были угнетаемыми классами, и как работницы женщины были порабощены еще в большей степени, чем работники мужского пола. В правящих классах женщина жила как паразит и в качестве такового полностью подчинялась мужским законам; в обоих случаях возможность действия для нее практически исключалась. Право и нравы не всегда совпадали: и равновесие между ними устанавливалось таким образом, что реально женщина никогда не была свободна. В древнеримской республике экономические условия дают матроне конкретные возможности, но никакой юридической независимости у нее нет; часто так же дело обстоит в крестьянской среде и у мелкой торговой буржуазии; дома любовница-прислуга, в социальном плане женщина — несовершеннолетняя. И наоборот, в те эпохи, когда общество распадается, женщина эмансипируется, однако, переставая быть вассалом мужчины, она теряет и свою вотчину; у нее есть только негативная свобода, которая находит свое выражение лишь в вольном поведении и распутстве, — так было в период упадка Римской империи, в эпоху Возрождения, в XVIII веке, при Директории. Или она находит себе применение, но при этом порабощена; или она освобождается, но не находит себе применения. Следует среди всего прочего отметить, что замужняя женщина всегда имела свое место в обществе, но была абсолютно бесправна, тогда как незамужняя, будь то честная девушка или проститутка, обладала всеми правами мужчины; но вплоть до нынешнего века она была более или менее исключена из общественной жизни. Такая противоположность права и нравов породила, в частности, любопытный парадокс: свободная любовь не запрещена законом, тогда как супружеская измена является правонарушением; между тем часто «согрешившая» девушка считается обесчещенной, тогда как на похождения супруги смотрят снисходительно; многие девушки с XVII века до наших дней выходили замуж специально, чтобы свободно заводить любовников. При такой замысловатой системе основная масса женщин связана по рукам и ногам — нужны исключительные обстоятельства, чтобы между двумя видами уз, абстрактных и конкретных, смогла пробиться и утвердить себя женская личность. Сравнимые с мужскими деяния совершили лишь те женщины, которые силою социальных установлений были вознесены превыше всех половых различий. Изабелла Католическая, Елизавета Английская, Екатерина Великая не принадлежали ни к мужскому, ни к женскому полу — это монархи. Примечательно, что, утратив социальный смысл, их женственность перестала обозначать неполноценность; в пропорциональном отношении королев, чье царствование считается великим, было намного больше, чем великих королей. Такое же превращение происходит и в религии; Екатерина Сиенская и святая Тереза — это святые души, без учета каких-либо физиологических условий; их мирская и мистическая жизнь, их деятельность и литературные труды достигают мало кому из мужчин доступных высот. Есть основания полагать, что другим женщинам не удалось оставить за собой в мире глубокий след из-за того, что условия жизни не давали им никакой свободы. Их вмешательство почти всегда было негативным или косвенным. Юдифь, Шарлотта Корде, Вера Засулич убивают; участницы Фронды готовят заговор; во время Революции и Парижской коммуны женщины борются бок о бок с мужчинами против установленного порядка; свободе, лишенной права и власти, дозволено бросить все силы на отрицание и бунт, но запрещено участвовать в позитивном строительстве; самое большее, она может окольными путями проникнуть в дела мужчин. К советам Аспазии, г-жи де Ментенон, принцессы дез Урсэн мужчины прислушивались — но надо было, чтобы они согласились их слушать. Мужчины охотно преувеличивают это влияние, когда хотят убедить женщину в ее превосходстве; но на самом деле женские голоса смолкают, как только начинается конкретное действие; женщины могли спровоцировать начало войны, но не могли подсказать тактику ведения боя; на политику они влияли лишь постольку, поскольку политика сводилась к интригам, — истинные же бразды правления миром никогда не были в женских руках; женщины не оказывали никакого воздействия на технику и экономику, не создавали и не разрушали государств, не открывали новых миров. Многие события свершились из-за них, но они были прежде всего предлогом, а не действующими лицами. Самоубийство Лукреции имело чисто символическое значение. Угнетенному всегда позволяется мученичество; во время гонений на христиан, после социальных или национальных потрясений женщинам всегда доставалась роль подвижниц; но никогда еще ни один мученик не изменил лицо мира. Да и манифестации и инициативы женщин приобрели вес, только когда получили эффективное продолжение в виде принятого мужчинами решения. Американки, сгруппировавшиеся вокруг г-жи Бичер-Стоу, сильно всколыхнули общественное мнение против рабства; однако истинные причины войны между Севером и Югом были далеко не сентиментального свойства. «Женский день» 8 марта 1917 года, может, и ускорил наступление русской революции — и все же это мог быть только сигнал. Большая часть женщин-героинь относятся к барочному типу: этакие авантюристки, оригинальные особы, прославившиеся не столько благодаря важности содеянного, сколько из-за исключительности своей судьбы; величие Жанны д'Арк, г-жи Ролан, флоры Тристан, если сравнить их с Ришелье, Дантоном, Лениным, представляется прежде всего субъективным — это скорее образцовые личности, а не исторические деятели. Великий человек вырывается из массы и отдается на волю обстоятельств — женская масса живет в стороне от истории, а обстоятельства для каждой из них — это препятствие, а не трамплин. Чтобы изменить образ мира, нужно прежде накрепко в него врасти; но женщины, накрепко укоренившиеся в обществе, — это как раз те, которые этому обществу покорны. Если только речь не идет о божественном предназначении — а в этом случае женщины ни в чем не уступают мужчинам, — честолюбивая женщина, героиня выглядят диковинными существами. Лишь когда женщины начинают чувствовать себя на этой земле как дома, появляются такие личности, как Роза Люксембург и г-жа Кюри. Они с блеском продемонстрировали, что не неполноценность женщины определила ее ничтожную роль в истории, а ничтожная роль в истории обрекла ее на неполноценность¹.

Это особенно бросается в глаза в той области, где женщинам лучше всего удалось утвердить себя, — в области культуры. Их судьба была глубоко связана с развитием литературы и искусства; уже у германцев функции пророчиц и жриц возлагались на женщин; а так как женщины выходят за пределы этого мира, именно к ним обращаются мужчины, когда пытаются при помощи культуры перейти границы своего универсума и подступиться к чему-то другому. Куртуазный мистицизм, гуманистическое любопытство, вкус к красоте, развившийся в итальянском Возрождении, прециозность XVII века, прогрессивный идеал XVIII века в разных формах ведут к превознесению женственности. Женщина занимает

¹ Примечательно, что в Париже из тысячи статуй (за исключением королев, которые по чисто архитектурным соображениям окружают клумбу Люксембургского сада) только десять воздвигнуто в честь женщин. Три посвящены Жанне д'Арк. Остальные — это г-жа де Сепор, Жорж Санд, Сара Бернар, г-жа Бусико и баронесса де Гирш, Мари Дерезм, Роза Бонёр.

главное место в поэзии, становится центром художественного произведения; располагая большим досугом, она может посвятить себя усладам разума; вдохновительница, судья, аудитория писателя, она становится его соперницей; часто именно благодаря ей берут верх тот или иной вид чувственности, та или иная этика; она питает мужские сердца и тем самым вмешивается и в собственную судьбу: женское образование — это в большей степени завоевание самих женщин. В то же время, если женщины-интеллектуалки в совокупности и играют важную роль, их индивидуальный вклад, как правило, куда менее весом. Женщина занимает привилегированное место в области мысли и искусства, потому что она не участвует в действии; но искусство и мысль черпают жизненную силу в действии. Быть за пределами мира — расположение неблагоприятное для того, кто стремится сотворить его заново; и здесь тоже, чтобы возвыситься над данностью, надо прежде глубоко в ней укорениться. Реализация личности почти невозможна для людей из тех категорий, которые коллективно держат в приниженном положении. «В юбках куда, по-вашему, мы можем пойти?» — спрашивала Мария Башкирцева. А Стендаль говорил: «Все гении, родившиеся женщинами, потеряны для счастья общества». По правде говоря, гениями не рождаются — ими становятся; а положение женщины до сих пор делало это становление невозможным.

Антифеминисты выводят из анализа истории два противоречивых аргумента: 1) женщины никогда не создавали ничего великого; 2) положение женщины никогда не мешало расцвету великих личностей женского пола. В обоих утверждениях чувствуется предвзятость; успехи нескольких удачливых особ не могут ни компенсировать, ни оправдать систематического унижения основной массы; а то, что успехи эти редки и ограниченны, как раз и доказывает, что обстоятельства им не благоприятствуют. Как утверждали Кристина Пизанская, Пулен де ля Барр, Кондорсе, Стюарт Милль, Стендаль, ни в одной области женщина не могла полностью выявить свои возможности. Именно поэтому сегодня многие из них требуют нового статуса; опять же им не нужно, чтобы превозносили их женственность, — они хотят, чтобы в них самих, как и в человечестве в целом, трансцендентность возобладала над имманентностью; они хотят, наконец, получить абстрактные права и конкретные возможности, без совпадения которых свобода — не что иное, как мистификация¹.

Здесь снова антифеминисты играют на двусмысленности. То, не ставя ни во что абстрактную свободу, они восторгаются огромной конкретной ролью, которую может играть в обществе порабощенная женщина, — чего Же она тогда требует. А то, упустив из виду, что негативная свобода не дает никаких конкретных возможностей, упрекают абстрактно раскрепощенных Женщин, что они никак себя не проявляют.

Сейчас это желание на пути к осуществлению. Но переживаемый нами период — переходный; этот мир, всегда принадлежавший мужчинам, еще в их руках; установления и ценности патриархальной цивилизации в большой степени сохранились. Далеко не везде женщинам предоставлена вся полнота абстрактных прав: в Швейцарии они до сих пор не голосуют, во Франции закон 1942 года в смягченной форме закрепляет преимущества супруга. А абстрактных прав, как мы только что говорили, никогда не бывает достаточно, чтобы обеспечить женщине конкретный подступ к миру; сегодня между двумя полами еще нет подлинного равенства.