Я знаю, что в очередной раз повторяюсь, но я думаю, что это настолько важный и трудный для усвоения посыл, что нелишне будет повторить его ещё раз: «Вам необходимо освободиться от чувства собственной ответственности за травматические события вашего детства и возложить её на тех, кому она по праву принадлежит».
Чтобы помочь вам снять с себя эту ответственность, я подготовила список с многочисленными обвинениями, которые ошибочно предъявляют самим себе мои клиенты. Чтобы эффективно воспользоваться этим списком, вам необходима спокойная уединённая обстановка, чтобы доверительно поговорить с вашим внутренним ребёнком. Чтобы помочь себе представить, каким маленьким и беспомощным вы были в детстве, вы можете использовать одну из ваших детских фотографий. Скажите вслух, обращаясь к этому ребёнку: «Ты не был/а ответственным/ой за то, что...» и окончите фразу одним из пунктов из следующего списка, который бы подходил в вашем случае:
«...о тебе не заботились или на тебя не обращали внимание»
«...тебя заставили чувствовать себя нелюбимым/ой или недостойным/ой любви»
«...их жестокие насмешки над тобой»
«...их оскорбления в твой адрес»
«...они были несчастными»
«...их решение игнорировать их собственные проблемы»
«...они были алкоголиками»
«...они заставляли тебя страдать, когда были пьяными»
«...они били тебя»
«...тебя насиловали»
Добавьте в список любой болезненный опыт детства, который был бы хроническим в вашем случае, и который вы не нашли в списке.
Вторая часть упражнения состоит в том, чтобы возложить ответственность за происходившее на ваших родителей. Для этого просто повторите список пережитого вами в детстве, но начиная фразы словами: «Мои родители ответственны за то, что...». Как и прежде, добавьте ваш опыт, если он не указан в списке.
Сперва вы скорее всего будете понимать на интеллектуальном уровне, что ответственность за происшедшее действительно не лежит на вас, но ваш внутренний ребёнок может продолжать чувствовать себя виновным. Необходимо время для того, чтобы ваши новые чувства пришли в соответствие с вашим новым взглядом на мир, и скорее всего вам придётся повторять это упражнение.
«Я не думаю, что они это делали со зла»
Возможно, что вы будете особенно сопротивляться возложению ответственности на ваших родителей, если они действительно были психически неадекватны, больны, если их собственные проблемы превосходили их возможности или если их намерения относительно вас казались благими.
Лес, которому в восемь лет пришлось стать родителем своих младших братьев, потому что его мать была психически подавлена, представлял собой типичный пример подобной дилеммы. Я сказала ему, что большинство его проблем с женщинами во взрослой жизни были напрямую связаны с грузом вины и ответственности, который он взвалил на себя в детстве. Он продолжал сомневаться, хотя в начале сессии мы прошлись с ним по пунктам списка ответственности.
Лес: Но дело в том, что ответственность-то действительно на мне. Моя мать была и продолжает быть настолько несчастной! Она нуждается во мне, и я хочу, чтобы дела у неё шли хотя бы немного лучше.
Сюзан: С каких пор ты несёшь ответственность за её жизнь?
Лес: С тех пор, как мне исполнилось восемь.
Сюзан: А кто тогда нёс ответственность за тебя?
Лес: Думаю, что я всегда чувствовал себя ответственным за всех, за себя самого в том числе.
Сюзан: А что если ты попробуешь задуматься о том, что ответственность за жизнь твоих родителей лежит на них самих?
Лес: Как можно так думать о человеке, который в депрессии, который так жалок... у которого в жизни не было ни одного счастливого дня! Это не её вина, она ходила к врачам, она хотела выздороветь... Она не хотела быть больной.
Сюзан: Но даже в этом случае ты не был в ответственности за то, что происходило. Разве у тебя не было отца? Как так получилось, что он столь легко избежал ответственности? Ему что, не надо было быть взрослым?
Лес (после долгих раздумий): Знаешь, мне никогда не приходило это в голову. Думаю, он был слабым.
Сюзан: Я понимаю, что с такими родителями, как у тебя, которые не издевались над тобой в открытую, довольно трудно понять, сколько вреда они тебе причинили. Но в твоём случае есть много «благоволящего» насилия, эмоциональной депривации. Никому никогда не было дела до твоей жизни, у тебя никогда не было детства. Важно не то, сколько ответственности лежит на каждом из твоих родителей, а то, что ты вообще там был ни при чём.
Лес немного задумался над моими словами, а остаток сессии мы посвятили работе над этим взглядом на вещи, который был для него новым. Начиная с этого дня, его прогресс в терапии значительно ускорился.
Возможно, читатели понимают, что их родители были психически неадекватны, депрессивны или больны, или эмоционально недоступны, но даже в этом случае их симпатии будут на стороне родителей, которые прилагали усилия, чтобы держаться на плаву. В самом деле, ресурсы наших родителей были достаточно ограничены, тридцать-сорок лет назад мало кто мог позволить себе терапию. А может быть, вам кажется, что ваши родители были бессильными, когда на самом деле им просто было на всё плевать. И может быть, вы убеждены в том, что намерения ваших родителей в любом случае были благими.
Я уверена, что в большинстве случаев, намерения действительно были благими, но разгадывать чужие прошлые намерения — это потеря времени. Важны результаты. Если мы имеем неадекватных родителей, которые причинили вред своим детям, их намерения тут ни при чём. Неадекватные родители так же ответственны за свои действия, как и за своё бездействие.
Чтобы помочь Лесу осознать правоту моих слов, я разыграла сцену с пустым стулом, который символизировал его родителей, а я сама взяла на себя роль Леса. Я хотела, чтобы он услышал обличёнными в слова те вещи, которые он сам никогда не осмелился сказать.
Сюзан (в роли Леса): Мама и папа, когда я был маленьким, я чувствовал, что никому не нужен. Мне было страшно и одиноко, и я не мог понять, почему я никому не нужен. Мама, я не понимаю, почему я должен был заботиться о тебе, и почему этого не делал папа. Я не понимаю, почему вы не позволили мне быть ребёнком. Я думал, что это нормально, что меня никто не любит, и я до сих пор так думаю! Сколько ещё времени вы собираетесь выжимать из меня силы? Я устал быть ответственным за всю семью. Я устал постоянно быть в вашем распоряжении. Я устал нести ответственность за всех на свете. Я устал обвинять себя во всём, что случилось не так, как должно было быть. Мама, мне жаль, что ты была больна и несчастна, но в этом не было моей вины.
Лес: Всё, что ты сказала, - правда. Я много раз чувствовал всё это, но никогда не решался сказать.
Сюзан: «Никогда» - это очень, очень долго, Лес. Сейчас единственно важным является то, чтобы ты сам сказал бы всё это. Позднее, после того, как мы закончим работать над этим, возможно у тебя появятся силы взглянуть на проблему под другим углом.
Лес начал понимать, что его родители были взрослыми людьми, и в качестве таковых несли некоторую базовую ответственность перед своими детьми. Так как они не отвечали на физические и эмоциональные потребности детей, родители Леса, как и другие неадекватные родители, создали извращённые отношения со своими детьми.
Как только Лес смог понять, почувствовать и убедиться в этих элементарных истинах, он сумел избавиться от значительной части самообвинений, которые подпитывали его трудоголизм и аннулировали его способность к любви.
«Но он не мог себя контролировать!»
Дети, подвергшиеся жестокому физическому обращению в детстве, также испытывают проблемы в том, чтобы указать на ответственных за происшедшее. Нужно помнить, что для детей в абьюзе принятие на себя вины за абьюз является способом выживания. Веря в то, что плохи они сами, а не родители, дети поддерживают миф о том, что семья — это безусловное благо. В центре всякого конрпродуктивного поведения взрослых, которые пережили абьюз в детстве, находится это убеждение, но его можно разбить.
Джо, психолог, которого в детстве нещадно избивал отец-алкоголик, был моим пациентом. На первой же сессии он продемонстрировал мне, насколько упорно жертвы абьюза могут обвинять себя.
Джо: Вспоминая детство, я понимаю, что мой отец был негодяем и подлецом, но я продолжаю оправдывать его, скорее всего потому, что думаю, что он поступал так, желая мне лучшего. Умом я понимаю, что никакой ребёнок не может заслуживать такого жестокого обращения, но на уровне чувств я всё ещё воспринимаю себя как непослушного мальчишку, который заслужил все наказания. И я чувствую ужасную вину за то, что не сумел защитить мать.
Сюзан: Ты старался выжить среди зла. Если бы ты в детстве думал о своём отце как о плохом человеке, такие мысли были бы слишком невыносимыми для тебя. Но сейчас ты уже не ребёнок, Джо, и пора сказать себе правду. А правда в том, что твой отец несёт сто процентов ответственности за абьюз по отношению к тебе, потому что он был домашним тираном и алкоголиком. Также на нём лежит вся ответственность за то, что он не сделал ничего, чтобы решить свои собственные проблемы и оградить от них свою семью. Хотя для тебя является утешением видеть в твоей матери невинную жертву обстоятельств, на ней лежат сто процентов ответственности за то, что она не защитила своих детей и не защитила себя. На самом деле, она позволила абьюзу продолжаться, и тебе необходимо начать делать их ответственными за их поведение. Как ты будешь работать психологом и помогать другим людям, если ты отказываешься встретиться лицом к лицу с реалиями твоей собственной жизни?
Джо: Я слышу всё, что ты говоришь, Сюзан, но для меня это всего лишь слова.
Психозащиты Джо казались каменными, поэтому вместо того, чтобы говорить с ним о его проблеме напрямую, что мобилизовало его на сопротивление терапии, я попросила Джо сыграть роль своего отца.
Сюзан: Я хочу поговорить с Вами о некоторых событиях, которые имели место в детстве Джо. Он рассказал мне, что Вы были домашним тираном и часто избивали его. И что Вы были алкоголиком.
Джо (в роли отца): Во-первых, дела моей семьи Вас не касаются. Если я его наказывал, то это чтобы сделать из него мужчину. А если я пью, то это моё дело.
Сюзан: Может, это и Ваше дело, но это практически разрушило Вашу семью. Вы плохо обращались с Джо, ребёнок был запуган. То же самое с Вашей женой. Вы представляете себе, как это повлияло на Джо? Вам безразлично, как чувствует себя Ваш сын?
Джо (в роли отца): Ну да, безразлично. Меня волную только я сам.
Сюзан: Я думаю, что Вы отвратительный отец. Вы ни на что не способны, кроме причинения страданий другим. Я уверена, что и Вы страдали, но Вы были взрослым, а Ваш сын — ребёнком. Вы могли бы обратиться за помощью, вместо того, чтобы заставлять других страдать. Вы ответственны за Ваш алкоголизм, тогда и теперь. Я думаю, что Вы трус, потому что чувствуете себя могущественным только тогда, когда бьёте женщин и детей. И всё это время Джо чувствовал себя виноватым, когда на самом деле виноваты Вы.
Джо (в роли отца): Чёрт побери! Этот сопляк постоянно мне перечил, и к тому же не справлялся со своей работой в...
Сюзан (прерывает): Ничто из того, что делал или мог бы сделать Джо не оправдывает абьюз.
(На этом месте Джо вышел из роли).
Джо: Знаешь, мне нелегко сознаться в этом, но сейчас, когда ты заставила его заткнуться, я почувствовал себя на самом деле хорошо. Я начал чувствовать, насколько он был злобным и несговорчивым.., и что ему не нравилось слушать то, что ты ему говоришь. Ты права: он почти разрушил нашу семью. Сукин сын! Но я думаю, что он ещё больше напуган, чем я. Я во всяком случае стараюсь разобраться во всём этом, а он пробегал от этого всю свою жизнь. На самом деле он трус!
Хотя трудно признать подобные вещи в отношении отца, для Джо этот опыт стал освобождающим. Он начал перекладывать ответственность на тех, кому она принадлежала в реальности, и чувство вины начало рассеиваться.
На одной из предыдущих сессий Джо сказал мне, что ему очень нравилось работать с детьми, и что он частенько волонтёрствовал в детской больнице. Я попросила его представить себе одного из тех детей, с которыми он работал, и представить, что детство этого ребёнка было похоже на его собственное. Я поставила перед Джо пустой стул и спросила, что бы он мог сказать этому ребёнку, если бы он находился в этот момент сидящим на этом стуле.
Джо почувствовал неловкость, но затем, поколебавшись, набрал воздух в лёгкие и начал говорить воображаемому ребёнку: «Я понимаю, что дела у тебя дома идут плохо, и мне очень жаль. Мне сказали, что твой старик напивается и сильно бьёт тебя, оскорбляет, говорит, что ты ни на что не годишься. Я знаю, как ты напуган, потому что со мной было то же самое. И я могу побиться об заклад, что ты думаешь, что ты заслужил всё это. Но на самом деле это не так: ты отличный парень, и ни у кого нет права так обращаться с тобой. Ни у кого! Твой отец — это кусок дерьма, больная скотина. И трус, потому что не имеет смелости, чтобы решить свои проблемы. Я знаю, что ему доставляет удовольствие избивать тебя, и мне хочется прикончить его!»
Джо дрожал от гнева с головы до ног. Я спросила, с кем на самом деле он разговаривал. «С самим собой!», - воскликнул он, - «С самим собой!». Его гнев, подавленный в течение столького времени, начал выходить на поверхность. Наконец-то он смог начать обвинять своих родителей в боли и презрении к самому себе, которую он пронёс через всю жизнь.
Я попросила Джо, чтобы он представил сидящим на стуле своего отца и сказал бы ему, что хотел, помня о том, что он находится в полной безопасности. На этот раз Джо не колебался: «Сукин сын! Проклятый ублюдок! Ты хоть представляешь себе, сколько страдания и боли ты мне причинил? Ты наверняка чувствовал себя настоящим мужчиной, избивая беззащитного ребёнка! Я всю жизнь чувствовал себя дерьмом, которое недостойно ничего другого, как пинка под зад. Но мне надоело терпеть от тебя унижения, поэтому пошёл ты ко всем чертям!»
Сила ярости Джо не удивила меня. Когда мы начинаем понимать, кто в действительности несёт ответственность за то или иное событие, мы чувствуем огромный гнев на тех, кто стал причиной наших страданий. Но сам Джо испугался масштабам гнева, который он носил внутри. Как многие взрослые, которых в детстве избивали родители, Джо боялся, что если потеряет контроль над собой, то может поранить кого-то, не перенести освобождённой боли или никогда не преодолеть свой гнев; он даже боялся сойти с ума.
Страх гнева
Гнев — это неудобная эмоция. Возможно, вы ассоциируете гнев с абьюзом, жертвой которого стали в детстве, или с людьми, которые теряли контроль от ярости. Возможно, вас волнует, что в гневе ваш вид неприличен, и что другие люди оттолкнут вас за это. Может быть, вы думаете, что добрые и любящие люди не испытывают гнева, или что вы не имеете право гневаться на родителей, которые дали вам жизнь.
Кроме того, гнев страшит. Возможно, вы боитесь разрушить кого-то вашим гневом или потерять контроль над собой. Или, подобно Джо, вы боитесь, что не сможете перестать чувствовать гнев, если в один прекрасный момент позволите его себе. Все эти страхи реальны для всех нас, однако, все эти неприятные вещи, которые могут произойти, если мы позволим себе гневаться, с большой вероятностью произойдут, даже если мы этого не сделаем.
Когда мы подавляем гнев, мы становимся депрессивными или наоборот, язвительными и неуважительными с людьми, которые в конце концов отвергнут нас, точно так же, как было бы, если бы мы напрямую показали им свой гнев. Подавленный гнев непредсказуем и может взорваться в любой момент. И когда гнев взрывается, он выходит из-под контроля. Гнев всегда деструктивен, если только мы не в состоянии контролировать его. И мы менее всего способны контролировать неосознаваемый нами гнев.
Как контролировать гнев
Взрослые дети «тех самых» родителей особенно плохо чувствуют себя по отношению к собственному гневу, так как они выросли в семьях, где выражение эмоций должно было подавляться. Гнев был привилегией родителей. Как правило, у детей в таких семьях повышается порог восприятия абьюза. В большинстве случаев эти взрослые смутно понимают, что в их детстве что-то было не так, но, как правило, совершенно не понимают, почему они так разозлены.
К сожалению, все мы продолжаем пользоваться старыми, но неэффективными методами избавления от гнева, неэффективными, потому что они не не освобождают нас от контроля со стороны наших родителей. Намного полезнее те методы, которые позволяют нам канализировать гнев таким образом, чтобы помочь нам определить самих себя и определить наши границы.
Давайте рассмотрим некоторые из этих новых и эффективных методов управления гневом:
1. Позвольте себе гневаться и не старайтесь сразу вынести некоторое моральное суждение о собственном состоянии. Гнев — это эмоция, точно такая же, как восторг или страх. Он не плох и не хорош, он просто есть, и точка. Он принадлежит нам и является составной частью нашей человечности. Кроме того, это знак, который говорит нам нечто важное. Возможно, он предупреждает нас о том, что наши права попираются, что нас оскорбляют или используют, или что наши потребности не удовлетворены. Гнев всегда означает, что нечто должно быть изменено.
2. Выразите свой гнев. Швырните диванные подушки, скажите нелицеприятные вещи фотографиям людей, на которых вы злы, выскажите им мысленно всё, что вы о них думаете. Чтобы выразить свой гнев вам необязательно нападать на кого-то физически или вербально; поговорите с близкими вам людьми, которым вы доверяете, о том, как вы злы и расстроены. Пока вы открыто не выразите свой гнев, вы не сможете совладать с ним.
3. Увеличьте физическую нагрузку. Выражение гнева обычно помогает освободить большое количество энергии. Если вы не можете пойти сыграть в теннис, сделать пробежку или велосипедную прогулку, наведите порядок в этом шкафу, в котором барахло вот-вот рухнет вам на голову, или договоритесь с тренером по бальным танцам для пары индивидуальных занятий. Кроме того, физическая активность способствует вбросу эндорфинов, химического вещества, которое производится в мозжечке и способствует увеличению ощущения удовольствия. Вы убедитесь, что высвобождение и выражение гнева увеличивают нашу энергию и продуктивность. И наоборот, ничто не сжирает столько сил, как подавление гнева.
4. Не используйте ваш гнев для усиления собственного негативного имиджа. Если вы испытываете гнев, это не значит, что вы — плохой человек. Чувство вины за то, что мы разгневаны, особенно на своих родителей, - это ожидаемо. Скажите вслух: «Я разневан/а и я имею право чувствовать гнев. Если чувство вины может помочь мне управлять гневом, то это всё равно не означает, что я плохой человек, или что допускаю ошибку, если позволяю себе испытывать гнев».
5. Используйте свой гнев как источник энергии для самоопределения. Ваш гнев поможет вам понять, что вы готовы — или не готовы — допускать в отношениях с вашими родителями. Ваш гнев поможет вам определить ваши границы. Он может способствовать вам в освобождении от старых привычек к сабмиссивности и страху осуждения со стороны родителей. Ваш гнев может помочь вам сфоркусировать действие вашей энергии на вас самих, а не на бесполезных попытках сделать так, чтобы ваши родители изменили своё отношение к вам. Превратите следующее высказывание: «Я зол/зла, потому что мой отец не позволил мне жить своей жизнью» в «Я больше не позволю отцу контролировать и обесценивать меня».
Используйте эти техники как структуру, которая постепенно даст вам возможность управлять гневом. Как только вы научитесь это делать, вам не надо будет торопиться показывать ваш гнев в присутствии родителей. Управление гневом поможет вам в том случае, если конфронтация с родителями перейдёт в открытую, как мы увидим в двенадцатой главе.
Всем нам нелегко даётся управление гневом, и вам также не удастся это в одночасье. Особенно эта задача трудна для женщин, так как их социализируют в запрете на выражение гнева. Им позволяется плакать, показывать, как им больно и как они страдают. Женщинам разрещены депрессия, проявления нежности, но общество считает, что женщины не должны выражать гнев или возмущение. В результате многие женщины испытывают особенное влечение к людям, которые выражают свой гнев по любому поводу: так они «отыгрывают» свой подавленный гнев через поведение другого человека, хотя частично и «делегированно». Плохо то, что именно эти гневливые мужчины часто являются контролирующими абьюзерами.
Для вашего благополучия вам необходимо эффективно управлять гневом. Возможно, что, впервые осознав свой гнев, вы будете чувствовать неуверенность и вину бóльшую часть времени. Имейте терпение: вы не будете разозлены отныне и навеки. Это происходит только с теми, кто отказывается признать свой гнев, или с теми, кто использует свой гнев, чтобы запугивать других и чувствовать себя могущественными при этом.
Гнев — это нормальная человеческая реакция на абьюз. Очевидно, что взрослые дети токсичных родителей несут в себе заряд гнева, намного превосходящий гнев других людей. Но не столь очевидным является то, что груз боли, который им приходится нести, тоже намного превосходит бремя других людей.
Боль и траур
– При чём тут траур? - спросил Джо. - Кто умер?
Траур является здоровой и необходимой реакцией на утрату, и это не обязательно должна быть утрата чьей-то жизни. Возможно, что вам, так же как и Джо пришлось пройти в детстве через тяжёлые утраты:
– добрых чувств к самому/ой себе;
– чувства безопасности, доверия;
– радости и спонтанности;
– добросердечных и уважительно относящихся родителей;
– детства;
– невинности;
– любви.
Вам необходимо осознать ваши утраты, чтобы смочь пережить их боль. Вам необходимо проработать эти чувства, чтобы не продолжать находиться в их власти.
Джо не отдавал себе отчёт, что он начал переживать траур, когда осознал свой гнев. Боль и гнев тесно переплетены между собой и практически невозможно, чтобы одно могло существовать без другого.
Возможно, что вы до сих пор не осознали масштаб ваших эмоциональных потерь. Дети тех родителей, которые нас тут занимают, испытывают эти потери практически ежедневно и часто не осознают или подавляют их осознание. Эти неосозноваемые потери тяжело отражаются на самооценке, но так как траур слишком трудное переживание, большинство людей готовы на всё, чтобы избежать его.
Попытки обойти необходимость переживания траура в течение некоторого времени помогают заглушить печаль, но отложенный траур рано или поздно свалится нам на голову, иногда в самый неожиданный момент. Многие люди не позволяют себе начать процесс переживания утраты в тот момент, когда утрата произошла: или потому что от них требуется, чтобы они были «сильными», или потому что они убеждены, что в первую очередь они должны позаботиться о благополучии других. Но эти люди неизбежно «сдадут», иногда спустя годы, и частенько — по самому банальному поводу. И до тех пор, пока они не согласятся с необходимостью пройти через отложенный траур, они не смогут твердо встать на ноги в своей эмоциональной сфере. Траур имеет начало, развитие и окончание, и всем нам необходимо пройти через эти этапы. Пытаясь избежать боли, мы прикрепим её к себе, задавив ею наши лучшие чувства.
Интенсивность траура
Кэрол — молодая девушка, отец которой издевался над ней, утверждая, что от неё воняло, - сделала большие успехи во время терапии. Ей удалось самоутвердиться в личной жизни и в профессиональной сфере, и она постепенно превращалась в специалистку по не-защитной коммуникации. Однако, когда она начала контактировать со своими чувствами утраты, она была поражена их глубиной и интенсивностью: «Я чувствую себя в трауре. Когда я думаю о том, какой я была хорошей и доброй девочкой, и как беспощадно издевался надо мной мой отец, и как моя мать допускала эти издевательства, я просто не могу во всё это поверить. И мне так грустно, даже если я понимаю, что в этом не было моей вины! Зачем моему отцу понадобилось заставлять меня страдать? Я то плачу, то чувствую возмущение, когда думаю об этом».
Процесс переживания траура сопровождается шоком, гневом, недоверием и, что ожидаемо, печалью. Иногда кажется, что этой печали никогда не наступит конец. Человек чувствует себя так, как будто он никогда не переставал плакать, он может начать тревожиться по поводу того, как протекает процесс переживания утраты, и даже может чувствовать по этому поводу стыд.
Большинство мужчин испытывает меньше стыда, гневаясь, чем переживая траур. В отличие от женщин, они чувствуют гораздо большую культурную поддержку при выражении агрессии и ярости, чем при выражении грусти и боли. И многие платят за это высокую цену, в терминах физического и эмоционального здоровья, по причине наших по сути бесчеловечных ожиданий насчёт того, что значит быть «настоящим мужчиной».
Джо, как и многие мужчины, с которыми я работала, чувствовал себя гораздо удобнее со своим гневом, чем с маленьким печальным ребёнком внутри себя, потому что этот печальный ребёнок заставлял его чувствовать себя слабым и ранимым. Подверженный физическому абьюзу, Джо очень рано научился запирать свои эмоции на замок. Для того, чтобы помочь ему начать процесс траура по утраченному детству, я попросила его проделать упражнение «похороны». Это упражнение я часто использую в работе со взрослыми, пережившими абьюз в детстве. У меня в кабинете есть ваза с искусственными цветами, и я поставила её напротив Джо, попросив, чтобы он повторил за мной следующее: «Я пришёл сюда, чтобы похоронить мою иллюзию о хорошей семье. Я пришёл сюда, чтобы похоронить мои надежды и ожидания относительно моих родителей. Я пришёл сюда, чтобы похоронить мою иллюзию о том, что я мог что-то изменить в них, когда я был ребёнком. Я знаю, что у меня никогда не будет таких родителей, каких бы мне хотелось, но я принимаю этот факт. Пусть мои иллюзии покоятся с миром».
В конце этой похоронной молитвы глаза Джо наполнились слезами и он сказал мне: «О господи, Сюзан, как больно! Это действительно больно! Почему я должен через всё это проходить? Я чувствую себя переполненным жалостью к самому себе и мне отвратительно это. Разве это не одно и то же, что твердить себе: «Ах, бедный я, несчастный»? - Многим людям пришлось гораздо хуже, чем мне».
На что я ответила: «Пришло время и тебе опечалиться судьбой того ребёнка, которому причинили столько боли. Если ты не сделаешь этого, то кто сделает? Я хочу, чтобы ты забыл всё, что ты слышал и жалости к себе. Траур по утрате счастливого детства не имеет отношение к жалости к себе».
Читатели, как и большинство людей - и как Джо, наверняка готовы на что угодно, лишь бы их действия не были расценены как жалость к себе. Возможно, они даже готовы отказать себе в праве оплакивать потери, которые пришлось пережить в детстве. Однако, пока вы не готовы вступиться за своего внутреннего ребёнка, дав волю гневу и трауру, вы будете продолжать казнить себя и дальше.
