Следующие два дня были для Джонни сплошным кошмаром: клетка, дрон… Да и в остальном не лучше. Стормалон улетел и пропал, на запросы не отзывается, даже когда Джонни вызывал его по радио открытым текстом. Откликнулась, правда, банковская контора в Люксембурге, но там не оказалось никого, кроме какой-то девицы, говорившей на совершенно непонятном языке. Услышав «Мак-Адам», девица оживилась, что-то залопотала, но никто опять ничего не понял. Джонни не мог покинуть операторскую и на минуту.
А в зале шло судебное заседание. Эмиссары деловито сновали взад-вперед, до Джонни же никому не было дела. Спал он в операторской, то и дело просыпаясь от голоса Чонг-вона, который заскакивал чуть не поминутно по какой-нибудь неотложной необходимости. Откровенно говоря, положение у Джонни было – врагу не пожелаешь. Ведь получи он какой-то срочный приказ – что сделает голыми руками? У него не было ни специально обученных летчиков, ни войск обороны – вообще ничего. Он был действительно единственным защитником этой планеты. Да еще Тинни. Правда, помощь ее в этом трудно представить.
Ангус все еще возился с телепортационной установкой. На какой-то толнепской горе он вышел из гироклетки, чтобы как следует изучить, что же все-таки стало со спутником Азарт.
– Я хотел узнать, бывают ли на Толнепе землетрясения, – объяснял он Джонни. – Посуди: если ты изменяешь массу той или иной системы, совершенно логично ожидать изменений и в гравитационном напряжении. Где-то я вычитал, что запуск спутника вызывает землетрясения или что-то в этом роде. Но Толнеп не трясет нашу гироклетку.
Через несколько часов Джонни услышал приближающийся шум мотора и, раздраженный, вышел узнать, в чем дело. Ангус сидел за рулем скрепера, проталкивая через вход под защитным кабелем громадный кусок линейного крейсера. Тот самый кусок корабля, которым это корыто ударилось о берег. Чонг-вон не на шутку рассердился: у него нет людей, чтобы приводить в порядок исцарапанный пол. Ангус промычал что-то о желании удостовериться, не иссякла ли еще активность абсолютной бомбы.
– Ну вот, только этого здесь и не хватало. Не вздумай притащить еще что-нибудь, – проворчал Джонни и вернулся в операторскую.
На следующее утро, с аппетитом уплетая китайскую лапшу, Ангус рассказывал:
– Я протащил этот металлолом за Азартом. Надеялся, что груда железа пройдет сквозь газ…
– Какой еще газ? – не понял Джонни.
– Так ты же еще не знаешь?! Азарт теперь, оказывается, – просто газ. Гигантское такое облако, понимаешь? Какое-то время оно было грязно-серым, почти черным, потом просветлело. Представь себе: ты знаешь, что это газовое облако, но видишь сквозь него. Теперь совершенно ясно, почему психлосы никогда не использовали эту бомбу. Ведь их рудно-добывающая цивилизация нуждается в металле, а не в газе.
– Так что же все-таки произошло с этим металлоломом? – нетерпеливо спросил Джонни.
– Я был уверен, что эта железка пройдет сквозь облако и упадет на поверхность Толнепа. Не тут-то было! Она действительно зашла в облако, но добралась только до его центра, там и застряла. И до сих пор там. Хочешь взглянуть на снимки?
– Только не вздумай палить по облаку, чтобы этот хлам свалился нам на голову в доказательство, – взмолился Джонни.
– Ладно, не буду, – заверил Ангус. – Но вот в чем я убежден: если эта абсолютная бомба превращает все в газ, реакция должна прекратиться и уже не может возобновиться самопроизвольно. Металлический след свидетельствует о том, что все эти газы – низкомолекулярные. Водород.
– Значит, абсолютная бомба вызывает расщепление на молекулярном уровне, – подхватил Джонни. – Стимулирует деление атомов тяжелых металлов. Я не специалист, но, судя по твоему рассказу, так, наверное, и будет…
– Короче, – подытожил Ангус, – я пытаюсь тебе втолковать, что масса спутника не изменится, пока сила тяжести постоянна. В таком холоде появляющийся в результате газ – просто испарившаяся жидкость, а спутник – нечто вроде пузыря, с гораздо большим диаметром. По-моему, ты смог бы пролететь через него.
– Потрясающая идея, – одобрил Джонни. – Только я не полечу, ладно?
Ангус доел лапшу.
– Просто я подумал, что тебе будет интересно узнать, что разрушение спутника не внесет изменения в наши координационные таблицы. Повышение массы облака немедленно изменит каждую координату.
– Да, ты здорово во все врубился, – похвалил Джонни.
Ангус не возражал.
Однако новости из других мест были не столь обнадеживающими. Не то чтобы просочились какие-то дурные вести… Новостей не было вообще. Ни из Шотландии, ни с русской базы. Это настораживало.
Главу клана фиргусов нашли в ужасном состоянии: еле жив. После переливания крови его отправили в подземный госпиталь в Абердине, но надежда на выздоровление очень слабая. Просверлили в породе отверстия и заблокировали туннели, надеясь протащить в пещеры воздушные шланги. Поговаривали, будто кто-то слышал голоса, но с теми пещерами связи не было. А через воздушные шланги много не скажешь, кричи – не кричи. Город представлял собой просто башню из дыма, как и сам замок Рок. Сутками напролет люди пытались открыть подъездные туннели, работая как каторжные.
На русской базе было не лучше. Поверхностный огонь в угольной шахте удалось потушить, но нижние пласты все еще горели. Поэтому теперь въезжали прямо через новенький пролом в скале. Вентиляторы были защищены слишком мощной броней и фильтрами, чтобы приносить хоть какую-то пользу.
Вдобавок к и без того напряженному положению в Карибе, куда-то исчез Драйз Глотон. Дежуривший в тот день стрелок сообщил, что тот на рассвете вышел наружу, чтоб распорядиться зажечь сигнальные огни и включить радиомаяк возле своего корабля. А потом взял и улетел. Причем так стремительно, что не удалось даже проследить направление. Теперь огни прожекторов не горели, только два красных едва мерцали, а радиомаяк сообщал, что все корабли должны очистить зону переговоров. Лорд Вораз, когда его спросили, только пожал плечами и сказал, что, возможно, все дело здесь в директорских прерогативах или банковских заморочках… И, долго не рассуждая, вернулся к своей трапезе. Да, не очень-то он помог.
Но самым большим потрясением для Джонни в те два дня было неожиданное появление капитана Рогодетера Сноула, которого вызвали на собрание в качестве свидетеля, но Джонни об этом никто не сообщил, как и не предупредили и стрелка противовоздушной обороны. Впервые Джонни узнал о прибытии Сноула, услышав выстрелы. Лорд Дом влетел в операторскую, несколько секунд беззвучно, как выброшенная на берег рыба, открывал рот, а потом разразился громогласной бранью. Прекратить огонь! Джонни дал стрелку отбой. К счастью, приказ подоспел вовремя, и Ангус не успел пустить в ход установку. Но все-таки Рогодетер Сноул, не соизволивший запросить разрешения на посадку, едва не дал превратить себя в решето.
– Его вызвали свидетелем! – надрывался лорд Дом. – Вы что, не знаете, что идет судебное заседание?
Заседание так заседание… Джонни сунул за пояс свой «Смит энд Вессон», заряженный термитными пулями, и вышел, чтобы лично посадить толнепа с помощью дистанционного радиоуправления и убедиться, что он не заметил огрехов в их обороне, а точнее, полного ее отсутствия. Будучи остановленным в своем порыве расстрелять машину Рогодетера, Джонни отыгрался на том, что конфисковал у прибывшего наглазники и, убедившись, что у того нет запасных, лично препроводил свидетеля в зал судебного заседания. Оставив его там, Джонни сказал эмиссарам, что, когда разборки кончатся, пусть вызовут его, Джонни, из операторской – для сопровождения Сноула, так как на время пребывания в Карибе тот должен превратиться в слепой и глухой камень. Примерно пять часов спустя Джонни вызвали. Он проводил Рогодетера Сноула к его машине, но прежде чем вернуть наглазники, приказал Чонг-вону пометить корпус корабля толнепа черной несмываемой краской. Пусть Сноул жалуется кому угодно, только теперь ему придется попотеть, чтобы сделать свое суденышко неузнаваемым. Джонни вернул толнепу его фильтры. Уставившись на своего провожатого, тот изумленно завопил:
– Ты?!
– Я, – ответил Джонни. – И вот тебе мое персональное напутствие: если я еще раз повстречаю тебя на этой планете или поблизости, пеняй на себя. А теперь катись к чертовой бабушке!
И хлопнул дверью люка перед носом ошеломленного Сноула.
Когда корабль скрылся из виду, Джонни вытащил из ушей заслонки и обнаружил, что стрелок уже минут десять умоляет его дать добро на залп под видом «несчастного случая». Джонни проникся к парню большой симпатией. Он и сам подумывал о том же…
А от Стормалона по-прежнему никаких известии. Из Эдинбурга – тоже. Ничего о Крисси. Ничего из деревни. Ничего – от его друзей. Бездействие, как он понял, во сто крат тяжелее, чем жизнь белки в колесе. Он уже почти дошел до критической точки в своем беспокойстве за людей и планету, которую ему так долго пришлось защищать. Не полегчало и тогда, когда в восемь вечера второго дня лорд Вораз предложил ему работу за пятьдесят кредиток в год: отправиться в систему Кредидес и всю оставшуюся жизнь выпускать телепортационные пульты для Банка. Джонни поспешил уйти, чтобы не разразиться бранью, готовой вот-вот сорваться с языка. Нет, ничего ужаснее этих двух дней в жизни Джонни еще не было.
Прояснилось только на следующий день. Джонни провел ночь в операторской, задремав за столом, где утром и застал его лорд Дом.
– Через два часа будут оглашены и поставлены на голосование результаты судебного разбирательства, – сообщил он.
– Я не член правительства, – буркнул Джонни.
– Мы знаем, – сказал лорд Дом. – Но именно вы – заинтересованное лицо, и вам следует присутствовать. Кроме того, будут объявлены репарации. Поэтому извольте явиться!
Значит, репарации… Неожиданный всплеск надежды: хватит ли, чтобы покрыть долг Галактическому Банку? Или, по крайней мере, для первых платежей?
Тинни тоже более-менее выспалась в эту ночь, насколько, конечно, может выспаться человек, сидя в кресле. Эфир молчал, поэтому Джонни попросил Чонг-вона подменить его и пошел переодеваться. На голове господина Цанга красовалась маленькая круглая шапочка из черного сатина, похожая скорее на коробочку, с голубой пуговицей на макушке. С тех пор как ему восстановили звание, он, не переставая, скалил зубы. Он поклонился и вкатил тележку с ванной. Пока Джонни одевался и завтракал, господин Цанг занялся своими делами. Потом он извлек небольшую коробочку на шелковом шнурке, положил на ладонь и что-то прошептал, склонившись над ней. Джонни едва не подскочил от неожиданности, услышав из коробочки монотонный электронный голос, произносящий английские слова. В ответ на удивленный взлет бровей Джонни, господин Цанг сказал, что это подарок маленького серого человека – Драйза Глотона. Подарок в честь открытия банковского счета! А еще Джонни узнал, что дочь господина Цанга изображает на рисовой бумаге тигров и птиц. А потом продает картинки эмиссарам по пятьдесят кредиток за штуку. А его зять при помощи молекулярного пульверизатора рисует драконов на круглых металлических тарелках. Он свои изделия продает уже по сто кредиток за штуку. Сам господин Цанг всегда презирал торговцев, но сейчас принимает в этом деле живое участие для пользы своих детей. Господин Цанг разъяснил, что маленький серый человек обнаружил в корабельной библиотеке записи на языке китайских мандаринов, сделал микрокопию, и вот – извольте видеть этот рычажок… Верхнее положение соответствует переводу мандаринского на английский, среднее – мандаринского на психлосский, а нижнее – английского на психлосский. Ну разве не забавно звучит английская речь с интонациями, присущими китайцам?! На этом сюрпризы не закончились. Подарок оказался еще и вокоридером. Видите этот огонек? А вы проведите им над китайскими иероглифами, и произойдет считывание на английский или психлосский. Точно так же преобразует английский и психлосский в китайский. С его помощью никогда не попадешь впросак из-за неграмотно составленных речей. Работает это чудо-вещица от тепла человеческого тела, поэтому никакие батарейки не нужны. Теперь Цанг сможет разговаривать с Джонни напрямую! Безусловно, это не значит, что он тут же прекратит изучать языки. Нет, он не хочет, чтобы его голос звучал механически. Ну разве этот Драйз Глотон не душка?!
Джонни был рад, что теперь господин Цанг сможет говорить без координатора, но все же чувствовал влияние Галактического Банка. Господин Цанг не замедлил воспользоваться подарком маленького серого человека.
– Я слышал, вы собираетесь выслушать решение суда, которое так или иначе касается вас. А поскольку вы не знаете, назовут вас виновным или нет, я вам посоветую вот что: сидите молча с важным видом и слушайте. Спросят что-нибудь – просто поклонитесь, но ничего не говорите. Только поклонитесь. Так вы сможете вызвать новое судебное заседание.
Совет был неплохой, но не очень он успокоил Джонни. Чонг-вон доложил, что эфир по-прежнему мертв. Никаких сообщений ни от Стормалона, ни из Эдинбурга, ни из России.
Все лорды собрались. В зале сделали перестановку. Теперь на платформе стояла высокая кафедра, за которой восседал лорд из Фоулджопэна. Напротив ровными рядами выстроились кресла для всех остальных. У дальней стены, в закутке, огороженном цепями, на горняцкой тележке лежал закованный до подбородка Шлейм. К началу заседания его перекатили в пространство между кафедрой и аудиторией. Лорд Дом указал Джонни на место рядом с лордом Воразом, несколько в стороне от остальных. Было совершенно очевидно, что никто и не думал относиться к Джонни как к полноправному участнику заседания. Лорды даже не смотрели в его сторону. Хорошо хоть, что не усадили рядышком со Шлеймом.
– Обсуждение уже закончилось, – шепнул лорд Вораз. – Теперь они должны рассмотреть каждый вопрос в отдельности и проголосовать.
Все-таки это действительно больше похоже на переговоры, чем на судебный процесс. Странно, что отсутствует эмиссар Земли, но они могут начать и без него. Лорд из Фоулджопэна сделал знак лорду Браулу призвать аудиторию к порядку, что тот и сделал.
– Мы с вами условились, что имеется соответствующая запись в договоре о переосмыслении слова «пират», – начал лорд из Фоулджопэна. – Однако хочу обратить ваше внимание на тот факт, что это переосмысление никоим образом не может иметь отношения к рассматриваемым сегодня вопросам, поскольку произошло оно после инцидента, по поводу которого и собралось наше судебное заседание. Верно ли то, что сказал я, господа?
Они согласились.
– Посему наше судебное заседание будет опираться на существующие законы и выводы. Выслушанные и надлежащим образом записанные на пленку показания капитана Рогодетера Сноула свидетельствуют о том, что ему приказали осквернить священную территорию нашего собрания посредством бывшего толнепского эмиссара Шлейма. Надеюсь, собрание правильно отнесется к свидетельским показаниям упомянутого Сноула, особенно учитывая тот факт, что Сноул считал себя обязанным защищать толнепского эмиссара. Это обстоятельство оправдывает Сноула. Надеюсь, вы того же мнения.
Они были того же мнения.
– Следовательно, задача данного собрания – доподлинно установить, что эмиссар лорд Шлейм по собственному злому умыслу, а не под чьим-либо нажимом, отдал вооруженным силам Толнепа приказ атаковать территорию собрания. Разделяете ли вы мое мнение?
Единодушное голосование подтверждало, что они разделяют его мнение. Шлейм истошно завизжал.
– Далее было неоспоримо доказано, – продолжал лорд из Фоулджопэна, – что названный толнепский эмиссар действительно пытался парализовать, застрелить и прочими способами обезвредить других эмиссаров, верных своим законным и освященным веками обязанностям. Как вам, безусловно, известно, это в корне противоречит соответствующим статьям закона, зачитывать которые я не стану, дабы не отнимать у вас время. Смею спросить, таково ли ваше решение?
Бесспорно, их решение таковым и было. Шлейм завизжал еще громче.
– Созванное по всем законам собрание данною ему властью выносит следующее решение: с сего дня и на последующие сто лет толнепы объявляются расой вне закона. Прошу голосовать за это решение.
Они проголосовали за это решение. И на их лицах выступило сердитое выражение.
– Отсюда следует, что все договорные обязательства с планетой Толнеп и расой, ее населяющей, отменяются, – объявил лорд из Фоулджопэна. – Голосуете вы за это?
Они проголосовали и за это.
– Все посольства, консульства и дипломатические миссии планеты Толнеп будут закрыты, а ее дипломаты – выдворены. Выполнение дипломатических обязанностей по второстепенным вопросам возлагаются на хаувинские посольства, консульства и дипломатические миссии. Согласны вы с предложенным решением?
Они были согласны.
– Поскольку данным собранием была гарантирована личная неприкосновенность эмиссара Шлейма и его возвращение на родную планету Толнеп целым и невредимым, принимается следующее решение. Бывший эмиссар Шлейм будет закован в цепи и выслан на государственный невольничий рынок в городе Криф. Этим решением собрание выражает свое отношение к приговоренному субъекту. Позвольте спросить: такова ли ваша воля?
Их воля была таковой. Шлейм визжал и плевался, а Джонни недоумевал: собираются они когда-нибудь перейти к вопросу о репарациях? Это была хоть и призрачная, но все же надежда. А лорд из Фоулджопэна тем временем продолжал:
– Так как Толнеп имеет превосходство в военных судах, а также поскольку, согласно показаниям самого Шлейма, толнепский офицер, командующий объединенными силами, был старше по званию, собрание принимает решение оправдать все расы, примкнувшие в объединенным силам, кроме толнепской. Однако из-за того, что вооруженные силы этих рас по-прежнему представляют угрозу для мирного неба над собранием, оправдание будет зависеть от следующих условий. Первое: они должны обеспечить возвращение толнепским флотом всех пленных – живыми и невредимыми, в любое место, выбранное главнокомандующим планеты Земля. Второе: они сами обязаны возвращать живым и невредимым каждого пленного, который может быть ими захвачен. В то же самое или любое другое указанное место. Третье: они должны любыми способами, вплоть до применения при необходимости военного вмешательства, препроводить толнепский флот на родную планету. Четвертое: они обязаны проконтролировать посадку всех кораблей толнепского флота на поверхность соответствующей планеты и сделать так, чтобы собрание было уверено, что корабли с того момента никогда более не смогут стартовать вновь. И, наконец, пятое: они должны вернуться на свои планеты. А теперь я перечислю расы, вооруженные силы которых подпадают под данный пункт решения суда: болбоды, хаувины, хокнеры, джамбиты, дрокины, а также все вооруженные силы, нанятые ими, и вооруженные силы любой планеты за пределами этой системы. Согласны вы с зачитанным?
Последовала небольшая дискуссия. Эмиссары, представлявшие перечисленные расы, колебались, голосовать или воздержаться.
– Я думаю, – прошептал лорд Вораз, – за неимением иного авторитета, вы могли бы выбрать место выдачи пленных.
– Да, – тоже шепотом ответил Джонн. – Только они ничего не сказали о том, что нам делать с их пленными, которых мы можем захватить.
– Это не мирный договор, – прошептал лорд Вораз. – Речь идет о преступлении против собрания. Я… э-э… замолвил словечко о пленных землянах. Они, знаете ли, актив планеты. Пленные, которых вы возьмете в воздухе, были бы упомянуты только в том случае, если бы это был мирный договор. И к тому же, я очень сомневаюсь, что они захотят принять своих пленных, опасаясь заражения. Ведение биологической войны пока не отменено. Вы же находитесь под защитой пункта, в котором сказано: живыми и невредимыми…
«Актив, – думал Джонни. – Как бы не так! Просто печешься о ценном имуществе, которым не прочь снова завладеть». Вслух он не сказал ничего.
Джонни был рад, что хотя бы часть пленных землян вернется домой. В конце концов собрание пришло к соглашению, что эмиссарам сомневающихся сторон лучше проголосовать «за», так как полное единодушие собрания будет выгоднее смотреться в записи.
– По законам собрания, – сказал далее лорд из Фоулджопэна, – необходимо упомянуть об акте насилия, совершенном против бывшего эмиссара Шлейма. Лорд Вораз дотронулся до колена Джонни:
– Это о вас.
– Известный нам под именем Джонни Гудбой Тайлер запустил в названного лорда палкой и попал в него. Волею, данной собранием, упомянутый Тайлер оправдан. Голосуете вы за такое решение?
Они проголосовали, а Шлейм зло плюнул.
– Начинается самое приятное, – шепнул Вораз.
– В соответствии со Статьей 103, – провозгласил ведущий, – которая предусматривает любые услуги по охране жизни участников собрания, и за пресечение преступных намерений лорда Шлейма, а также за то, что усилия обезоруженного Шлейма оказались напрасными, известный нам под именем Джонни Гудбой Тайлер награждается Орденом Багровой Ленты. Такова ли воля собрания?
Грянули овации и шумные комментарии. Лорд Вораз зашептал:
– Чатоварианская императрица Виз основала этот орден восемьдесят три тысячи двести шестьдесят восемь лет назад, когда одна служанка на какой-то конференции спасла жизнь своему возлюбленному. Кто-то там на него покушался, а она предотвратила убийство, но сама получила ножевую рану. Так появилось название ордена – Багровая Лента. – Он стремительно выхватил из кармана блокнотик и стал быстро в нем рыться. – Вот. Этот орден наделяет вас титулом лорда и назначает пенсион в две тысячи кредиток в год. Для этого существует специальный фонд. Я должен сделать пометочку.
Еще раздавались отдельные хлопки, и лорд Вораз знаками показал Джонни, что надо встать и поклониться. Джонни встал с кислой миной, думая, что непременно повесит этот орден на шею своему Быстроногому. Не нуждается он в таких почестях! Когда они перейдут к репарациям?
Лорд из Фоулджопэна разматывал длинный рулон бумаги, испещренной цифрами.
– Кроме того, коварное нападение названного Шлейма оскорбило честь и достоинство эмиссаров и представляемых ими планет. Настоящим собрание присуждает планете Толнеп штраф и репарацию в размере одного триллиона галактических кредиток. Эмиссары, чьи корабли в означенный отрезок времени находились в небе, не должны рассматриваться в качестве получателей компенсации по причинам конспиративного характера. Возмещения, суммы которых уже обсуждались на предыдущих совещаниях, будут распределены между эмиссарами в соответствии с размерами представляемых ими популяций. – Он отбарабанил одну за другой массу цифр. – Согласно ли собрание с таким решением?
Они лишь подкорректировали кое-какие подсчеты.
– Земля почти ничего не получает! – возмущенно зашептал Джонни лорду Воразу.
– Некоторые из этих эмиссаров представляют сотнемиллиардное население, – шепотом пояснил тот. – У чатовариан, например, на их семистах планетах, живут почти тридцать девять биллионов. А вас здесь сколько – тридцать тысяч с небольшим?
Наконец все эмиссары согласились с предложенными поправками. Джонни сидел как на иголках. Неужели они совсем не собираются возмещать причиненный Земле ущерб?
– Любые финансовые операции должны производиться в соответствии с порядком, установленным Галактическим Банком, – продолжал лорд из Фоулджопэна. – На этот раз он не требовал согласия собрания. – А теперь я спрашиваю вас: подтверждаете ли вы все принятые здесь решения, которые могут быть засвидетельствованы и подписаны?
Джонни встрепенулся и взволнованно зашептал лорду Воразу:
– Они же сожгли множество городов! Как будут возмещены убытки? Кем?
– Я пытался об этом говорить. Может, ценность имущества и возросла бы, – шептал лорд Вораз. – Но ведь вы знаете: это не мирное собрание. Это уже суд, и он касается преступления, совершенного против самого собрания.
Никакой компенсации для Земли?! Джонни едва сдерживался, чтобы не вскочить с возмущенными репликами. Если бы здесь был сэр Роберт! Или Мак-Адам…
– Штраф в триллион кредиток – абсолютно дутая цифра, – шептал лорд Вораз. – Считайте, что толнепская экономика уже мертва. Если бы Толнепу присудили вдобавок и компенсацию за разрушение земных городов, он все равно никогда бы не смог выплатить ее после такого штрафа. Утешьтесь хотя бы этим. Зато вы очистили свою планету от всех захватчиков.
«И от всех притязаний на права, – подумал Джонни с горечью. – Теперь нам наверняка грозит лишение права пользования Банком. И сделать ничего нельзя – нет денег».
Не дав Джонни опомниться, на него набросился лорд из Фоулджопэна:
– Почему нет вашего эмиссара? Это возмутительно! Повлиять на принятые собранием решения это никак не сможет, но, если ваш эмиссар не явится, чтобы подписать их, они будут признаны недействительными. И ваша война не прекратится. Так что вам следует посоветовать своему правительству прислать его сюда незамедлительно. Документы будут подготовлены на подпись завтра. Узнайте, может, он уже прибыл?
– Но я не представитель…
– У вас есть влияние, – перебил тот, – используйте его! Мы хотим покончить со всем этим как можно скорее и отправиться по домам.
– Вам лучше не противиться, – прошептал лорд Вораз.
Джонни поискал глазами… Драйз Глотон вернулся! Когда Джонни выходил, Драйз спросил лорда Вораза:
– Ну так что – будет представитель Земли?
Вораз кивнул на Джонни.
– Вы поторопите его? – вскинул Драйз глаза на Джонни.
Джонни пробормотал, что он, дескать, попытается. Драйз с Воразом переглянулись и заулыбались.
Джонни был слишком расстроен решениями суда, чтобы ломать голову над причиной этих улыбок.
Выходя из зала заседаний, Джонни почувствовал раздражение. Война! Одного слова любого из присутствующих здесь было довольно, чтобы флоты с готовностью проследовали на боевые позиции и сбросили свой смертоносный груз. А после этого спокойненько удалились, нимало не волнуясь о разрушенных домах и загубленных человеческих жизнях там, внизу. Джонни прогуливался по мощеной дорожке вокруг бункера. Был солнечный день, и вытяжные вентиляторы создавали легкий сквознячок. В стрелковых окопчиках лежали малыши, одетые в лохмотья. Они молча смотрели на Джонни. Собаки на привязи потянулись к нему, принюхиваясь, и, учуяв «своего», дружелюбно завиляли хвостами. Дети постарше сидели, скрестив ноги, кормили малышей и сами ели что-то из мисок. Они улыбались. А он думал: почему эти дети должны быть лишены нормального будущего? Жизнь без страха? Война! Да кто, черт возьми, дал этим бездушным расам право убивать беспомощных, себе же подобных, громить и жечь их города? Назови это «расовой политикой», назови это «вынужденными государственными мерами», назови как угодно – все равно будет равносильно поступкам умалишенных. Психлосы! Чем им так насолила эта планета? Неужели они не могли купить все, что нужно? Разве трудно было сказать: «Нам нужен металл. Мы можем обменять на то, другое, пятое, десятое…» Так нет же – им больше нравится убивать и грабить. Джонни думал о том времени, когда непрошеные гости еще не нагрянули на Землю. Люди, наверное, жили себе мирно и счастливо, спокойно работали. А потом налетели чудовища… А вместе с ними – Банк.
Наверное, четкая организация все же необходима, но это не дает права бездушному скоту управлять человечеством! Джонни вспомнил о Брауне Стаффоре и его идиотских фантазиях с названием «государство». Впрочем, чего еще ждать – Браун по своему сознанию недалеко ушел от этих хищных лордов. Еще раз посмотрев на ребятишек, Джонни решил: чего бы это ему ни стоило, войны больше не будет. Нигде и никогда!
Он так погрузился в раздумья, что Чонг-вону пришлось тряхнуть его за плечо, чтобы вернуть к действительности. Китаец прямо подпрыгивал от нетерпения и жестами звал Джонни за собой. В конце концов он почти насильно затолкал Джонни в рубку. Тинни принимала позывные. Из наушников пробивалось громкое стрекотание – кто-то говорил на пали. Тинни что-то сказала в микрофон и повернулась к Джонни:
– Это шотландский офицер. Он возглавляет группу спасателей в России. Он там заметил клубы странного зеленого дыма из вентилятора. Шахтный подъемник удалось починить, и теперь как раз в эту минуту людей вывозят наружу.
Тинни принимала одну передачу за другой.
– Полковник Иван! – Она снова повернулась к Джонни. – Это тебе, слушай… «Передайте Маршалу Джонни, что доблестная Красная Армия по-прежнему служит ему верой и правдой».
Пока Джонни соображал, что бы на это ответить, и не находил слов, Тинни сказала:
– С тобой хотят поговорить лично.
Она сняла с головы наушники и подала Джонни.
– Джонни? Это Том Смайли Таунсен! – Вот тебе и конспирация. Джонни не мог выдавить из себя ни слова. – Джонни, в деревне все в порядке! Все живы-здоровы. Ты меня слышишь?
– Слава богу! – Джонни, наконец, обрел дар речи. – Скажи им это от меня: слава богу!
Он плюхнулся в кресло, на глаза навернулись слезы. До сей минуты он даже не сознавал, как тревожился за этих людей. Необходимо было призвать на помощь всю волю, не распускаться, чтобы сохранить способность думать и действовать.
Сообщения продолжали поступать, и вскоре Джонни совсем успокоился, погрузившись в дела. Все спрашивали, что делать дальше, а он, в свою очередь, радовал людей хорошими новостями о выводе вражеских сил и об условиях соглашения. Голос связиста звучал под аккомпанемент ликующих криков. У них было пять раненых пилотов и много пострадавших от пожара. Ожидалась помощь из Шотландии. Джонни узнал, что в Абердине организован подземный госпиталь, и распорядился отправить туда самых тяжелых, а еще одна медсестра из абердинского госпиталя посетит Ташкент, чтобы помочь и там.
Джонни так увлекся делами, что напрочь забыл о сэре Роберте, пока Драйз Глотон не прислал Чонг-вона освежить его память. Джонни тянул время. В замке Рок еще не все утряслось, и он знал, что вытащить оттуда сэра Роберта будет не так-то просто. Он даже спросил, не сможет ли лорд из Фоулджопэна отложить подписание документов на денек, потому как «этот сэр Роберт просто несносен»! Правдами и неправдами он вывернулся и занялся устройством пленных в Балморалском замке, находящемся примерно в пятидесяти милях к западу от Абердина. Увидеть замок с воздуха было легко – по трем приметным холмам и по реке. Да и сам замок представлял собой весьма живописные развалины. До Абердина от замка была приличная дорога, но Тор сказал, что, если понадобится, сможет на самолете вывезти пленных в Абердин. Напомнив ему о мерах предосторожности, Джонни вышел из рубки и отыскал хаувинского посланника, который теперь, кажется, был связным орбитальных флотов, чтобы отдать ему карту для главнокомандующего хаувинской армией. Хаувины заявили, что приступят к выполнению условий соглашения немедленно, не дожидаясь подписания документов. Кто знает, сколько окажется пленных?
Драйз Глотон снова прислал Чонг-вона поторопить Джонни. Ох уж эти маленькие серые человечки… Как им хочется заполучить сэра Роберта! Джонни все же упросил шотландских связистов разыскать старину, и, когда после томительного ожидания голос того раздался в наушниках, дурные предчувствия Джонни подтвердились.
– Какого черта? Что там еще стряслось? – орал сэр Роберт на ни в чем не повинных связистов, а уж потом переключился на Джонни и стал костерить его на чем свет стоит. Ты, дескать, и не знаешь, что двадцать одна сотня человек сидит в древнем убежище под скалой, если вообще еще живы! Тебе, значит, невдомек, что все выходы оттуда завалены при взрывах. Ты, мол, не представляешь, как они пробили в нескольких местах дырки и протянули воздушные шланги, но попробуй пообщайся через них! Скала от постоянных обстрелов разрушена со всех сторон, то и дело – обвалы… Да, Дуайт с ними. Да, он получил обсадные трубы из Корнуолла и пытался загнать их туда. Они тут не сидят сложа руки, а работают в поте лица, понятно?
Да, Джонни было все это понятно. Еще полчаса ушло у него на то, чтобы внушить сэру Роберту, что без его подписи дело «визитеров» не будет закрыто. Наконец, не забыв угостить связистов крепким словцом за нерадивость, сэр Роберт сказал, что вылетит сразу же, как только найдет свободного пилота. Джонни в изнеможении откинулся в кресле. Ох, и не любил он эти баталии с сэром Робертом. Тем более, что позиция старика была ясна, как божий день. В тех заваленных убежищах находились и самые близкие Джонни: тетушка Элен, Крисси, Патти… А ему, готовому голыми руками рыть землю, приходится раздавать указания да чай попивать с этими…
Когда Чанг-вон известил маленького серого человека о скором прибытии сэра Роберта, тот остался очень доволен.
В черноте ночного неба, обгоняя собственный звук, показался самолет. Похожий сначала на маленькую звездочку, он с приближением все увеличивался, запрашивая разрешения на посадку. Самолет не проявлял никаких признаков агрессивности. Джонни вышел навстречу. Открылся люк, и кто-то спрыгнул на землю. Джонни никак не мог разглядеть лица – оно как-то белело расплывчатым пятном. Оказалось, лицо было забинтовано. Пилот подошел и ткнул Джонни в его бороду:
– То, что надо!
Даннелдин! Они тепло обнялись. Потом Даннелдин легонько подтолкнул Джонни к свету.
– То, что надо, – повторил он. Кто же тебе подстриг бородку, а? Запиши-ка меня к своему парикмахеру! Правда, моя сейчас тоже покороче стала – обгорела…
– Тебя что, сбили? – спросил Джонни, обескураженно разглядывая забинтованное лицо.
– Ну, парень, обижаешь… – протянул тот. – Разве есть такой болбод или хокнер, что мог бы сбить аса Земли Даннелдина?! Нет, мой дорогой, это случайно зацепило. Ожог не очень серьезный, но ты же знаешь Аллена – не успокоится, пока не спеленает тебя, как младенца.
– Как там дела? – спросил Джонни.
– Плохо. С пожаром мы кое-как справились. Но на этом хорошие новости кончаются. Дуайт с Тором пытаются открыть туннели, но мешают постоянные оползни. Надейся на лучшее – вот все, что я могу сказать. Слушай, а этот маленький серенький вернулся? Это его посудина там стоит?
– А разве он был в Эдинбурге?
– Конечно! Всюду совал свой нос и приставал с расспросами. Под ногами у всех вертелся. Потом, кажется, получил то, что искал, и усвистел в Абердин. Его чуть не сбили, представляешь? Он все искал короля – ну ты знаешь, Главу клана фиргусов.
– А что с ним?
– Ранен. У него открылось кровотечение. Знаешь, наверное, такая напасть – кровь не останавливается, хоть что делай. Сколько раз я ему повторял, чтоб не ввязывался, не для него эта война. Мы нашли его и тут же, не мешкая, отправили в абердинский госпиталь. Там ему сделали переливание крови. Этот серый пытался пробиться к нему, но «придворные», ясное дело, не пустили да еще в шею вытолкали. Тогда он прижал к стенке доктора Аллена. Ты знаешь, по-моему, он собирает повсюду книги и пиктографирует их. Так вот. Он заставил доктора Аллена рассказать, что с королем. Потом они принялись рыться в старинных рукописях и нашли какое-то соединение… А, вот: витамин К. Сказал, что свертывает кровь. Синтезировали этот препарат, и что ты думаешь – кровь остановилась! Теперь старик поправляется. Слушай, а этот маленький серенький что – тоже врач?
– Нет, – сказал Джонни. – Он управляющий филиалом Галактического Банка. Я тебе потом расскажу все. Но он был здесь, чтобы убедиться, есть на этой планете правительство или нет.
– Как бы там ни было, но он оказал нам хорошую услугу, – заметил Даннелдин.
Джонни был рад за старого фиргуса, но уверенность в том, что банкиры смыкают кольцо, не давала ему покоя. О том, что планета на грани банкротства, Джонни решил Даннелдину не говорить.
– Ты видел Стормалона? – спросил он. Даннелдин отрицательно покачал головой и предложил:
– Пошли-ка мы за сэром Робертом, а то он, наверное, уже концы отдал в самолете.
Сэр Роберт и в самом деле был очень плох. Посеревшее лицо со следами ожогов и все в копоти, руки – сплошные синяки да ссадины, вместо одежды обгоревшие лохмотья. В общем, нынешний облик сэра Роберта полностью соответствовал истине: немолодой, прошедший адовы муки, смертельно уставший. Так оно и было. Они хотели было поднять его и понести, но старик был очень тяжелым, поэтому пришлось подкатить тележку и на ней отвезти его в госпиталь. Джонни разбудил медсестру, чтобы та осмотрела. Оказалось, что серьезно пострадали только руки. Медсестра сделала сэру Роберту укол, что тот снес, не пикнув. Неожиданно заявился господин Цанг со своим семейством. Постояли над душой и так же неожиданно удалились. Но очень скоро все вернулись со своей неизменной ванной на колесиках, выкупали сэра Роберта, аккуратно подровняли ему обгоревшие волосы и бороду. Потом уложили в постель. А сэр Роберт за все это время даже глаз не приоткрыл.
Джонни застал такую картину: Даннелдин вовсю храпит, сидя в кресле, а медсестра его разбинтовывает. Ожог в самом деле был не слишком сильным, но бороды действительно поубавилось. Медсестра собралась было наложить новые бинты, но Джонни остановил ее и позвал дочь Цанга, чтобы та подровняла бороду Даннелдину в точности как у него самого. Джонни рассчитывал, что парень подменит его на рации, пока он будет искать Стормалона. Но Даннелдин спал беспробудным сном и ни на что больше не был годен. Джонни сдал его с рук на руки семейству Цанга, зная, что ванна и постель другу обеспечены.
Джонни связался по радио с Россией. На старой базе сейчас набилось несколько тысяч человек. Значит, в дыму или без него, но некоторые базы все же выполняли свое назначение. Сейчас там были китайцы с севера, сибиряки, шерпы… Тинни приняла несколько радостных сообщений лично для себя: уцелевшие монахи, буддийская и китайская библиотеки находились вне опасности. Она тут же побежала обрадовать Чонг-вона и Цанга. Связь с Ташкентом и Эдинбургом ожидалась поздно ночью, но Джонни уже выдохся и перепоручил радистам принимать сообщения. Важнее всего сейчас было выяснить, где Стормалон и Мак-Адам. В Люксембурге отозвалась девица и произнесла невразумительный набор слов. Вряд ли она говорила о Стормалоне или о шотландском банкире. Неужели ему придется улаживать банковские вопросы самому?
Как известили Джонни, подписание договора должно состояться днем. В радиорубку заявились Драйз Глотон и Лорд Дом. Драйз держался с необыкновенной любезностью.
– Я слышал, что ночью прибыл представитель Земли. Не забудьте, что на подписании его присутствие обязательно.
Джонни взглянул на часы: близился полдень. Он направился в комнату, где находились военачальник и Даннелдин. Даннелдин, уже одетый, сидел на кровати. Он выглядел отдохнувшим, даже бодрым. А сэр Роберт лишь чуть приоткрыл глаза, когда Даннелдин с Джонни выходили из комнаты.
– Подежурь здесь, пока я не вернусь, – сказал Джонни, когда они вошли в радиорубку. – Я тоже должен присутствовать на подписании этого договора. А потом пойду искать Стормалона.
Он быстренько ввел Даннелдина в курс дела и вернулся к сэру Роберту. Старый шотландец сидел на краешке кровати с неприкрытыми телесами и что-то жевал.
– Подписание договора, – брюзжал он с набитым ртом, – пустая трата времени. Все равно они нарушат любой договор. Просто хотят заполучить эту чудесную планету. Мое место в Эдинбурге! Я должен откапывать этих несчастных. Все-таки ты был прав, Мак-Тайлер, им всем следовало бы побывать в Корнуолле!
Джонни дал ему доесть, сам попил чаю и сходил за проектором. Сэр Роберт занудно ворчал что-то об измене родине, но Джонни умудрился все же коротенько обрисовать ему суть и поделился своими соображениями на будущее.
– Я не дипломат! – кричал сэр Роберт. – Не убедились еще? И не юрист! И не банкир! Черт с ним, хоть и мизерные шансы, но я согласен.
Большего Джонни и не хотел. В полдень они вошли в зал заседаний. Сэр Роберт был, что называется, при полном параде. Джонни – в черном кителе, на голове – летный шлем. Никто не обратил на них внимания. Договор был написан на длиннющем свитке, а свиток разложен на столе, чтобы каждый из посланников подходил, подписывал, ставил свою личную печать, дожидался подписи и печати Банка, удостоверяющих его подпись и печать. Церемония была обставлена с парадной торжественностью. За столом восседали Драйз Глотон и лорд из Фоулджопэна. Сэр Роберт вновь забубнил что-то о напрасной трате времени, но так тихо, что слышал только Джонни. Подписание растянулось на целый час. Их очередь была последней. Сэр Роберт подошел к столу, вывел на свитке свою фамилию, потом растопил над пламенем спички немного сургуча и придавил подпись внушительной круглой печатью. Драйз тут же пририсовал банковскую завитушку и свернул свиток.
– Настоящим свидетельствую, что Галактический Банк подтверждает подлинность Карибского Договора, планета Земля. На этом наша работа завершена. Позвольте лишь напомнить, что копии договора немедленно следует разослать на все корабли.
Он развернул документ, достал из нагрудного кармана пикторекордер и отсканировал свиток сверху донизу.
Поднялся представитель хаувинов:
– Мне стало известно, что все пленные отправлены в условленное место и приняты там под расписку представителем Земли.
Драйз взглянул на Джонни. Это известие передал утром Тор. Речь шла о семи пилотах, трех русских солдатах, двух шерпах и одном шотландце. Всего – тринадцать человек. Все было бы распрекрасно, если бы не полное отсутствие на кораблях захватчиков съестных припасов земного происхождения. Еще немного – и они умерли бы от голода. Пленных срочно переправили в абердинский госпиталь, где поддерживали внутривенно питательным раствором. Тор тогда не на шутку рассорился с дежурным хаувинским офицером. Кто-то вспомнил, что у толнепов остался еще один пилот. Отправив первую группу, Тор все проверил. Действительно, у толнепов остался еще один пилот – немец. Но те поклялись, что он – последний. Тор поверил.
– Наш офицер подтверждает, что пленные возвращены, – сказал Джонни.
Эмиссары, чьи корабли находились на орбите, передали распоряжения своим главнокомандующим. Наступила заминка. Вошел Даннелдин и доложил, что, по наблюдениям из России, вся флотилия, находящаяся на орбите, выстроилась вокруг толнепских кораблей, вспыхнула и пропала. После передачи этого потрясшего всех сообщения связь прервалась. Все вышли наружу посмотреть, как Ангус будет запускать голого, закованного в цепи Шлейма на рынок рабов в Крифе[2].
Эмиссары вернулись в зал заседаний. Сэр Роберт сидел в первом ряду, надеясь, что все уже кончилось. К нему подошел улыбающийся Драйз и извлек из кармана какой-то документ.
– Господа, – обратился он к аудитории. – Вы являетесь свидетелями того факта, что предмет спора о том, кто будет владельцем Земли, исчерпан. Правительство планеты цело и невредимо. Король поправляется. Представитель находится здесь и наделен полномочиями действовать от имени своего правительства. Статус планеты определен! – произнес он победоносно. – Эмиссар Земли! Я хочу представить вашему вниманию уведомление о неплатежеспособности. Если после обсуждения, но ни в коем случае не позднее чем через неделю, эта закладная не будет оплачена, планету со всеми населяющими ее народами, объявят банкротом.
Он сунул документ в ладонь сэру Роберту:
– Считайте себя официально предупрежденным.
Сэр Роберт сидел, остекленело уставившись на бумагу. Наградив Джонни акульей улыбкой, Драйз Глотон сказал:
– Весьма вам признателен за содействие. Благодаря вам мы смогли официально вручить ему уведомление. Помимо выполнения функций директора филиала Банка, я часто действую от имени собственного ведомства по денежным сборам.
Он подошел к креслу, взял увесистую кипу объемных буклетов, повернулся к высокому собранию и сказал:
– Достопочтенные господа! Главная цель нашего собрания достигнута. Статус Земли выяснен. Впрочем, не сомневаюсь, что каждый из вас обладает полномочиями в приобретении территорий для своего государства. Существуют и иные средства, кроме войны.
Те слушали, пожимая плечами. «Война – самое верное средство», – заявил один. «Психическое здоровье расы зависит от войны», – изрек другой. «Разве иным способом государство может продемонстрировать свою мощь?» – недоумевал Браул. «Галактический Банк не может существовать без займов на ведение войн», – сострил Дом. «Правители могут прославиться только военными успехами», – веселился кто-то… Все были в приподнятом настроении. Джонни с ужасом смотрел на всех этих лордов: какое будущее уготовано его планете?
Драйз, улыбаясь, стал раздавать буклеты:
– Дожидаясь решения нашего основного вопроса, я сочинил кое-какие брошюры. Здесь вы найдете сведения о массе, особенностях почвы, климата, перечень морей, горных вершин, а также некоторые весьма живописные пейзажи. Это действительно очень красивая планета. Здесь могут разместиться несколько биллионов жителей, дыхательный газ им будет обеспечен. Большинство ваших планет имеют колонии, но даже сейчас они перенаселены. – Драйз, наконец, раздал свои буклеты, и все принялись разглядывать яркие картинки. – Вы располагаете кредитами, а многие – и наличными деньгами. Для оккупации планеты от вас потребуются совсем малые усилия. Как вам, вероятно, известно, ее защитники располагают примитивными средствами и минимумом живой силы для сопротивления вашему натиску. Если вы соблаговолите немного задержаться, в ближайшие семь дней здесь состоится аукцион, и все имущество планеты пойдет с молотка, поскольку через неделю истекает срок выплаты ею долгов. Совершенно очевидно, что планета не может оплатить заем, так как не имеет для этого наличности и кредитов. Благодарю вас, господа!
Последовало оживленное обсуждение, представители весело переговаривались друг с другом. В зале царило праздничное настроение. Было ясно, что все не против задержаться, даже те, что прибыли из самых отдаленных галактик.
– И все это только из-за денег! – не выдержал Джонни.
Драйз улыбнулся:
– Мы не питаем к вам ни капли враждебности. Но дело есть дело. По обязательствам надо платить, и это знают даже дети. – Он повернулся к сэру Роберту. – Организуйте переговоры как можно скорее. Тогда мы сможем довести это дело до конца.
Сэр Роберт и Джонни вышли из зала.
В чаше развернулась бурная деятельность. На место племени Чонг-вона в Эдинбург были переправлены северные китайцы, доставленные туда из России по распоряжению Джонни. Похоже, вернувшимся там досталось порядком – такие все были измученные, грязные. Многие – со следами ожогов. Некоторые – в состоянии сильного истощения, и даже полет из Эдинбурга не принес им желанного отдыха. Люди бежали к своим детям, позабыв об усталости, обнимали их, забрасывали вопросами. Собаки нетерпеливо рвались с привязей к хозяевам, заливаясь радостным лаем. Это были счастливые минуты. Джонни радовался вместе со всеми. Работали они без отдыха, до изнеможения, пока не падали с ног. Глядя на счастливых отцов, весело забавляющихся со своими ребятишками, на матерей, дотошно выспрашивающих, что они ели и как спали, Джонни думал о чванливых лордах и бездушном правительстве. Разве их заботит будущее людей? Может, подобные правительства и вершат правосудие «во благо всех», но остаются при этом холодной жестокой силой, и жизнь человеческая для них – ничто. Чонг-вон занимался размещением своих соплеменников. Пробегавшему мимо Джонни он сказал, что отправит их в старую шахту, переоборудованную под жилье. Теперь Джонни был свободен от собрания, и Даннелдин мог принимать дела.
– Есть что-нибудь из Эдинбурга? – спросил Джонни, войдя в радиорубку.
Даннелдин покачал головой.
– Тогда я пошел искать Стормалона.
Джонни прихватил респиратор и летную куртку. У самого выхода из чаши он нос к носу столкнулся со Стормалоном.
– Где ты был? Я тебя звал-звал, охрип даже!
Стормалон молча увлек его в бункер, где их никто не мог подслушать.
– Я летал уже не помню сколько дней без отдыха, да еще очки потерял!
Да, так и было. Худющий, глаза ввалились. Некогда белый шарф весь в грязи, куртка в смазке и копоти, пропитана потом, а на плече изодрана пулей.
– Ты ранен, – сказал Джонни.
– Ничего страшного, – отмахнулся Стормалон. – Один дрокинский офицер никак не хотел сдаваться. Ух и погонялся я за ним! Ты только представь: он на своих двоих карабкается на гору, а мы с Бэном Ломондом – за ним на крылышках. Ну и пальнул по нему немного из пушечки. Убивать не хотел – просто оглушить. Потом я сел. Хотел подойти к нему, а он как выстрелит! Прикидывался мертвым. Пришлось еще раз оглушить. Ну и заварушка, я тебе доложу!
– А что же ты все-таки делал? – требовательно спросил Джонни.
– Пленных отлавливал! Они побросали моряков и пилотов вокруг Сингапура. Даже не потрудились отправить своих раненых в Россию. Даннелдин подбил, наверное, штук тридцать самолетов под Эдинбургом, и уцелевшие пилоты расползлись на запад и в Хайлендс. Собрать их – еще та работенка, хочу сказать! Они боятся, что их будут пытать, впрыснут какой-нибудь вирус или убьют. Поэтому, естественно, сдаваться без боя не спешат.
– Всех собрал сам?
– Кроме шестерых банковских охранников, французов. Они не солдаты, наверное, охраняют какой-нибудь сейф…
– Стормалон, – перебил его Джонни, – я пытался связаться по рации со всеми этими местами. Ты обязан быть здесь, и люди должны тебя видеть!
– Все из-за Мак-Адама, Джонни. Он запретил мне отвечать на запросы. И каждому, кто видел нас, строго-настрого приказал не трепаться. Я говорил, что ты будешь волноваться, но он был неумолим. Нет – и все! Мне очень жаль, Джонни.
– Тогда начнем сначала. Ты распространил копии моих переговоров с серыми?
Стормалон посмотрел по сторонам.
– Да, я получил их на рассвете и сразу же пошел прямо в спальню Мак-Адама. Когда он узнал, что я от тебя, запустил проектор, не мешкая. Потом вызвал того немца и шестерку пленных банковских охранников со всей корзиной документов Галактического Банка, а секретарше запретил предоставлять какую бы то ни было информацию. Потом мы вылетели. Он просто-напросто похитил меня! Мы были на всех полях сражений, искали офицеров. У Мак-Адама был список национальностей, и он хотел взять по несколько человек каждой. Джонни, от этих французских гвардейцев не было никакого проку. Мне пришлось все делать самому. Правда, удавалось и передохнуть. Кстати, ты знаешь, что Мак-Адам и тот немец прекрасно говорят на психлосском? Так вот, пока он вел допрос, я мог пару часиков подремать. После этого мы брали пленных на борт… связанных… Французы сидели, наставив на них свои пушки. А мы летели к следующей позиции.
– О чем он их спрашивал?
– Не знаю. Пыток не применял, это точно. Иногда совал им под нос бумаги Галактического Банка. Пленные что-то отвечали.
Джонни выглянул из бункера. Банковские охранники в серой униформе вытаскивали ящики из самолета, а несколько китайцев выкатывали груз на тележках и везли в чащу.
– Я не вижу никаких пленных, – сказал он.
– А-а, – протянул Стормалон, – мы же вернулись в Люксембург, взяли ящики. Там он прихватил еще парочку банковских охранников – на этот раз немцев, – и мы вылетели к базе на Виктории. Здесь уж я отдохнул вовсю, пока Мак-Адам не переговорил с пленными, которые там уже были. Потом мы сдали пленных под расписку и полетели дальше. Вот и вся история.
Нет, до конца истории еще далеко, подумал Джонни. Он посоветовал Стормалону добыть себе какой-нибудь еды и отдохнуть, а сам отправился искать банкира.
Мак-Адам, низенький крепыш с черной посеребренной слегка бородкой, подгонял «грузчиков», указывая то или иное направление. Увидев Джонни, он остановился и энергично взмахнул рукой. Потом обернулся и подозвал какого-то человека.
– Вы, наверное, не знакомы с бароном фон Ротом? Он тоже банкир.
Немец был крупным, одного роста с Джонни, но в плечах пошире. Его красное лицо излучало радушие.
– Очень рад, – промычал он и, не дав Джонни опомниться, облапил его.
Мак-Адам нырнул в чашу, и немец, прихватив тяжеленный ящик, побежал следом. Джонни кое-что слышал об этом немце: кроме того, что сделал карьеру на продаже молочных продуктов и прочей провизии, он еще и происходил из семьи, чей род заправлял банковскими делами Европы несколько веков до вторжения психлосов. Весь его облик выдавал удачливого дельца.
Последняя тележка с багажом проехала через вход в чашу. Джонни так и не узнал, что находилось в этих ящиках, и тоже направился в чашу. Китайский экипаж и несколько банковских охранников под руководством Чонг-вона завешивали пагоду брезентовыми полотнами, пряча платформу. Другие китайцы тащили тросы и подцепляли к ним брезент, чтобы замаскировать проход из бункера к пульту. Мак-Адам разговаривал с Ангусом. Когда Джонни подошел, они улыбнулись, и Мак-Адам пробормотал Ангусу: «Потом, потом…» Багаж исчез в закрытом бункере. Собаки и все китайские дети куда-то пропали. Взрослые занялись уборкой. Несколько эмиссаров слонялись взад-вперед, наблюдая за возней с брезентом, а потом, не проявив особого любопытства, удалились, показывая друг другу занятную, по их мнению, брошюру.
Даннелдин дежурил в радиорубке. Когда вошел Джонни, он тут же похвастался, что говорил со Стормалоном, и тот окрестил его бородку «а ля сэр Френсис Дрейк». Нет, из Эдинбурга ничего нового, кроме того, что недавно прибывшие туда северные китайцы работают на славу. Кер с двумя охранниками Банка держит под прицелом еще пятьдесят пленных на Виктории. Джонни взглянул на небо. Да, беда не ходит одна, поэтому придется как-то самому управляться. Он пошел в свою комнату, чтобы переодеться во что-нибудь попроще. В их распоряжении было несколько дней. Но время пролетает молниеносно, особенно тогда, когда его в обрез.
Приближалась последняя битва.
Наступил роковой момент собрания Банка. Джонни сидел один в маленькой совещательной комнате, поджидая остальных. Он не сомневался, что предстоящая баталия будет посерьезнее всех прежних. Пока Мак-Адам и барон фон Рот готовились, Джонни не мог сидеть сложа руки. Дел было невпроворот. Пять дней и ночей в бункере не смолкало жужжание телепортационных механизмов. На платформе, завешенной брезентом, появлялись и исчезали грузы. Разговаривали люди мало, опасаясь посторонних ушей. Слышались только отрывистые команды: «Глуши мотор!», «Приготовились!», «Давай!» Когда кто-нибудь, особенно, эмиссары или маленькие серые человечки, подходил близко к брезентовой маскировке или пытался прошмыгнуть в коридор бункера, суровые банковские охранники без лишних церемоний выталкивали прочь. От Мак-Адама Джонни добился лишь «Потом, потом!». Даже обычно говорливый Ангус молчал. Так незаметно пролетели дни. Господин Цанг сказал Джонни, что переговоры финансистов и банкиров имеют свои, весьма специфические особенности. И добавил одну фразу, которая не давала теперь Джонни покоя: «Власть золота творит с душами чудеса». На следующий день после прибытия Мак-Адама, рано на рассвете, Джонни вылетел в Солсбери, старый город милях в ста семидесяти южнее Карибы. Он слышал, что когда-то в этом городе был университет. Джонни пытался уговорить сэра Роберта лететь вместе с ним, но старый шотландец прочно засел в радиорубке, удерживая связь с Эдинбургом. Тогда Джонни взял на подмогу двух солдат-китайцев, чтобы они хоть отгоняли слонов и львов, если те вздумают помешать его занятиям. К счастью, библиотеку удалось откопать из обломков университета. Рассортировав карточки каталога, Джонни довольно скоро нашел то, что искал. Когда-то это была очень богатая библиотека. Обилие трудов по экономике говорило о том, что относительно молодая нация испытывала невероятные трудности именно в этой области. Все труды были на английском языке и прекрасно освещали историю экономики и банковского дела. Господин Цанг был абсолютно прав: предмет действительно специфический. Стоит кому-то, вроде этого психа Кинса, ошибиться, и вирус безумия поражает всех остальных, а потом уж сам черт не разберет – так все запутывается! Государство должно существовать для людей, такой вывод сделал Джонни, и чувствовал, что этого можно добиться. Отдельные предприятия производили определенную продукцию и обменивали ее на другую. С помощью денег сделать это было легче. Но и сами деньги могут стать предметом торговли. Четыре дня Джонни просидел, зарывшись в книги, под защитой китайских гвардейцев, зорко охранявших его от черных мамб и бизонов.
Теперь, поджидая всех в зале, он был горд собой: не будучи специалистом, все же разобрался, из-за чего сыр-бор. Вошел сердитый сэр Роберт и, по обыкновению недовольно брюзжа, уселся радом с Джонни. Маленькие серые человечки указывали сэру Роберту на место рядом с собой, но главнокомандующий Шотландии не считал себя специалистом. Больше всего его сейчас беспокоил Эдинбург. Пищу и воду в пещеры удалось передать по тонким шлангам, но скала продолжала осыпаться, так как работы в туннеле не прекращались. А здесь Драйз Глотон и лорд Вораз. Посреди комнаты стоял столик на четверых, и они уселись за него рядом. Одеты они были, как обычно, в опрятненькие серые костюмчики. Кипы бумаг положили прямо на пол. Своим видом Драйз и лорд смахивали сейчас на голодных акул. Ни Джонни, ни сэр Роберт никак не отреагировали на их появление.
– Вы не очень-то любезны сегодня, – заметил с акульей улыбкой лорд Вораз.
– Не до любезностей тут с вами! – сердито бросил сэр Роберт.
Его неожиданный переход на английский заставил серых вспомнить о вокодерах.
– Я заметил в окопчиках вокруг чаши полсотни солдат в белых кителях и красных брюках… – проговорил Драйз Глотон.
– Правительственная гвардия, – ответил сэр Роберт.
– Они вооружены до зубов, – продолжал Драйз. – А один, огромный такой, скорее похож на разбойника, чем на офицера правительственной гвардии.
– Слышал бы полковник Иван, что вы о нем говорите… – проворчал сэр Роберт.
– Неужели вы не понимаете, – не утихал Драйз, – что, убив, эмиссаров и нас, вы станете расой вне закона? Если с нами что-нибудь случится, здесь вскоре соберется не меньше дюжины флотилий, и от вас не останется даже воспоминания.
– Лучше, понимаешь, сражаться, чем тут… бумажки перебирать… – Сэр Роберт махнул рукой на гору бумаг. – Ну ничего-ничего, мы и здесь не дадим себя облапошить. Не надуете, не на тех напали. Биться будем не на жизнь, а на смерть – как на войне!
Лорд Вораз повернулся к Джонни:
– Почему вы считаете нас врагами, лорд Джонни? Заверяю, что лично к вам мы питаем самые дружеские чувства. Даже преклоняемся перед вами.
Он казался вполне искренним.
– Но дело есть дело, не так ли? – съязвил Джонни.
– Вот именно! – подхватил лорд Вораз, не уловив иронии. – Однако личное отношение значит порой очень много. Вот и вы не избежали его влияния. В последние дни я несколько раз пытался разыскать вас. Очень жаль, что нам не удалось поговорить до официальных решений. Поверьте же – мы ваши друзья.
– В каком, интересно, смысле? – холодно спросил Джонни.
Такого тона испугался бы даже гризли или слон, но только не лорд Вораз.
– Неужели вы не понимаете, – заговорил он как ни в чем не бывало, – что, если планета продана, с молотка пойдет все ее имущество? И люди тоже… Разве вы не читали брошюру? Вы же и ваши ближайшие с торгов сняты.
– Какое великодушие! – хмыкнул Джонни.
– Поскольку раньше нам не удалось поговорить, – продолжал лорд Вораз, а остальные, похоже, задерживаются, я скажу вам то, что хотел сказать, сейчас. У нас есть одно предложение. Мы хотим организовать в Галактическом Банке технический отдел и поставить вас во главе. В Снауче – это, как вы знаете, столица системы – мы построим великолепную фабрику, дадим вам все необходимое. Контракт с вами будет заключен пожизненный. Если предложенные условия кажутся вам достаточно выгодными, мы готовы их обсудить. Вы никогда не будете знать недостатка в деньгах.
– А ведь все как раз решают деньги… – произнес Джонни с горечью.
Тон его поразил банкира в самое сердце.
– Но ведь так и есть! – закричал лорд Вораз. – Все имеет свою цену, и все можно купить.
– Только не честь и совесть.
– Молодой человек, – строго заметил лорд Вораз, – вы очень талантливы и обладаете массой прочих достоинств, но в вашем воспитании есть существенные пробелы!
– Я бы на вашем месте не смел так разговаривать с ним, – предупредил сэр Роберт.
– О, прошу прощения, – спохватился Вораз. – Я слишком увлекся в своем стремлении помочь.
– Так-то лучше, – проворчал сэр Роберт и разжал кулаки.
– Видите ли, – продолжал лорд Вораз, – так принято, что любой ученый нанимается какой бы то ни было компанией. И все его разработки являются собственностью этой компании. Самому внедрять свои достижения и открытия для ученого – пустая трата времени. Все компании, банки и, естественно, все правительства абсолютно солидарны в этом вопросе. Ученый сидит себе тихонько, отрабатывает жалованье, патенты сдает компании и продолжает трудиться дальше. Так принято. Если же он попытается изменить ход вещей, остаток жизни его пройдет в судах.
– Значит, сапоги, которые тачает сапожник, принадлежат ему, а научные открытия бедного ученого – компании или государству? Что ж, толково…
Лорд Вораз пропустил мимо ушей сарказм. А может, и не почувствовал его.
– Очень рад, что вы понимаете. Деньги решают все. И любую вещь, в том числе талант, можно купить. В этом сердце и душа бизнеса, краеугольный камень банковского дела.
– А я думал – прибыли, – вставил Джонни.
– Конечно, конечно, – согласился лорд Вораз. – Если это честная прибыль. Но, поверьте мне, душа и сердце…
– Как приятно узнать, – перебил Джонни, – что банковское дело и бизнес имеют душу и сердце. До этого мне как-то не удавалось обнаружить в них эти органы…
– Дорогой мой, вы напрасно иронизируете, – с упреком произнес лорд Вораз.
– То, что калечит жизнь порядочных людей, не может иметь ни души, ни сердца, – заявил Джонни. – Сюда я отношу и банки, и бизнес, и правительства. Их действия можно оправдать только если они существуют для людей. Если они служат чаяниям простых смертных.
Лорд Вораз взглянул на него с любопытством и задумался. Было что-то в словах этого лорда Джонни… Но лорд Вораз отбросил крамольные мысли. Все-таки он был банкиром!
– Вы действительно очень своеобразный молодой человек, – сказал он. – Может быть, потом, когда вы станете старше, поймете, что в мире…
В комнату вошли Мак-Адам и барон фон Рот.
– Кто это своеобразный молодой человек? – спросил барон. – Джонни? Да уж, слава богу! Я гляжу, вы, двое, торопитесь, – выпалил он, глядя а Драйза и лорда Вораза. – Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так пекся о своей доле… Начнем?
