Один плюс один получится три

Арифметика! Математика! Конечно же, такая точная наука не может вызвать никаких разногласий. Если Анастасия научила сына считать, то разговор на такую тему не будет таить в себе никаких противоречий или превосходств. Дважды два — всегда четыре, на любом языке и во все времена. Обрадованный своей находкой, я с надеждой спросил:

— Володя, а считать, прибавлять, умножать тебя мама учила?

— Да, папа.

— Это хорошо. Там, где я живу, есть такая наука — математика. Она имеет очень большое значение. Многое основано на подсчетах и расчетах. А чтобы легче было складывать, вычитать и умножать, люди множество приборов изобрели, без которых сейчас трудно обойтись. Я тебе привез один из них, он называется калькулятор.

Я достал маленький карманный японский калькулятор на солнечной батарейке, включил его и показал сыну.

— Видишь, Володя, этот маленький приборчик может очень многое. Вот ты, например, знаешь, какое число получится, если два умножить на два?

— Ты, папа, хочешь, чтобы я сказал «четыре»?

— Правильно, четыре. Но дело не в том, что я этого хочу. Так оно и есть. Всегда дважды два будет четыре. И этот маленький приборчик тоже может считать. Смотри на экранчик. Вот я нажимаю кнопочку «два», на экране загорается цифирка «два». Теперь нажимаю значок, обозначающий умножение, и снова цифирку «два». Далее нажимаем на кнопочку со знаком равенства, чтобы узнать, сколько получится в результате. И вот, пожалуйста, — на экране высвечивается цифирка «четыре». Но это очень простое арифметическое действие. Этот приборчик может считать так, как человеку невозможно. Вот, например: сто тридцать шесть умножить на одну тысячу сто тридцать шесть. Сейчас нажму на кнопочку со знаком «равно» и мы узнаем, сколько получится.

— Сто пятьдесят четыре тысячи четыреста девяносто шесть, — произнес Володя, опередив калькулятор.

Далее я стал умножать и делить четырех-, пяти-, шестизначные цифры, но сын всякий раз опережал калькулятор. Он называл результат сразу и без напряжения. Соревнование с калькулятором походило на игру, но сына она никак не увлекала. Он просто называл цифры, думая о чем-то о своем.

— Как ты это делаешь, Володя? — спросил я удивленно. — Кто тебя научил так быстро считать в уме?

— Я не считаю, папа.

— Как это, не считаешь? Ты же называешь цифры, отвечаешь на вопросы.

— Я просто называю цифры, потому что они всегда неизменны в мертвом измерении.

— Может, ты хотел сказать — в точном измерении?

— Может, в точном, но это одно и то же. Цифры всегда неизменными получаются, если представить замеревшими пространство и время. Но они всегда в движении, их движение меняет цифры, и тогда считать интереснее.

Далее Володя стал называть какие-то невероятные формулы или арифметические действия, которые оказалось невозможно понять. Запомнилось только то, что формула была очень длинной, она вообще не заканчивалась. Он оживленно называл результаты арифметических действий, но они всегда были промежуточными. Всякий раз, назвав цифру, Володя оживленно добавлял: «Взаимодействуя со временем, это число производит…».

— Подожди, Володя, — прервал я сына, — твое измерение непонятно. Один плюс один всегда будет два. Вот смотри, я беру одну палочку.

Я взял из травы меленькую веточку и положил ее перед сыном. Потом нашел вторую веточку, положил ее рядом с первой и спросил:

— Сколько получилось веточек?

— Две, — ответил Володя.

— Вот именно — две, и иначе быть не может ни в каком измерении.

— Но в живом измерении совсем другой счет, папа. Я видел его.

— Как это — видел? Ты мне на пальцах можешь показать счет другого измерения?

— Да, папа.

Он поднял передо мной свою маленькую ручку со сжатыми в кулачок пальчиками и стал показывать. Сначала он разжал один пальчик и произнес: «Мама». Разжал второй пальчик: «Прибавить — папа, получился — я», — и разжал третий пальчик. — «Вот получилось три пальчика, чтобы осталось только два, один убрать нужно. Но мне не хочется убирать никакой из этих пальчиков. Мне хочется, чтобы их больше было, в живом измерении это возможно».

И мне тоже не захотелось, чтобы был убран один из трех пальчиков. Пусть уж лучше существует это другое — живое измерение, как он говорит. И пусть увеличивает счет. Ну это надо же! Один плюс один получается — три. Необычно как-то. И все же самой непонятной для меня оставалась таежная книга с живыми буквами.