Совершенных до публикации рассказа, после нее и в месяц, когда был

опубликован рассказ о самоубийстве)

Эти данные говорят о существовании важной этической проблемы. Самоубийства, которые сле­дуют за соответствующими публикациями, не укладываются в «норму». После резкого подъема кривая самоубийств не падает ниже среднего уровня, а лишь возвращается к нему. Такая статис­тика вполне могла бы заставить редакторов, которые любят помещать на первых страницах газет сенсационные сообщения о самоубийствах, остановиться и задуматься. Если выводы Филипса и в наши дни адекватно отражают ситуацию, — а нет причин думать, что многое в нашей жизни изменилось, — эти сообщения могут подвести к роковой черте многих людей. Проанализировав результаты недавно проведенных исследований, можно сделать вывод, что не только редакторы газет, но и ведущие программ телевизионных новостей должны беспокоиться о том, как они пред­ставляют сообщения о самоубийствах. Любые информационные программы, документальные или художественные фильмы, в которых освещается данная проблема, влекут за собой волну само­убийств, причем наиболее частыми жертвами оказываются впечатлительные, склонные к подражанию подростки. (Bollen & Phillips, 1982; Gould & Shaffer, 1986; Phillips & Carsensen, 1986, 1988; Schmidtke & Hafner, 1988)

вых страницах газет, объясняется, согласно Филлипсу, завуалированным проявлени­ем феномена Вертера.

Я считаю это исследование блестящим. Во-первых, оно прекрасно объясняет про­исходящее. Если катастрофы действительно представляют собой скрытые случаи подражательного самоубийства, неудивительно, что мы обычно наблюдаем увеличе­ние числа аварий после публикации рассказа о самоубийстве. Неудивительно, что

Социальное доказательство

«особенно заметное увеличение числа аварий обычно имеет место после тех случаев ^самоубийств, которые наиболее широко освещались средствами массовой информа­ции и, следовательно, стали известны наибольшему числу людей. Кроме того, стано-; вится понятно, почему количество катастроф значительно увеличивается только в тех ' областях, где публиковались сообщения о самоубийствах. Логичным представляется даже то, что одиночные самоубийства обычно вызывают такие катастрофы, в которых погибает единственная жертва, в то время как случаи самоубийства многих людей, как правило, влекут за собой катастрофы, в которых погибает множество жертв. Ключом к пониманию причин всех этих случаев является подражание.

К тому же из исследования Филлипса можно сделать и другой важный вывод. Это исследование позволяет нам не только объяснять имеющиеся факты, но и делать про­гнозы. Например, если волна аварий, следующая за публикацией рассказов о само­убийствах, действительно обязана своим появлением скорее подражательным, неже­ли случайным действиям, то в этих авариях, по идее, должно погибать особенно мно­го людей. Вполне вероятно, что люди, пытающиеся убить себя, будут «устраивать» катастрофы так (нажимать на акселератор вместо тормоза, опускать нос самолета вместо того, чтобы поднимать его), чтобы они были как можно более страшными. Следствием должна быть быстрая и верная смерть. Когда Филлипс изучил отчеты авиадиспетчеров, чтобы проверить правильность сделанного им прогноза, он обнару­жил, что среднее число людей, погибающих в авиакатастрофах, более чем в три раза выше в случаях, когда аварии происходят через неделю после опубликования сооб­щения о самоубийстве, чем в случаях, когда они происходят неделей раньше публи­кации. Похожий феномен можно обнаружить и в дорожной статистике, где имеются данные о большом количестве жертв автомобильных катастроф, имевших место по­сле публикации рассказов о самоубийствах. Жертвы таких автомобильных катастроф умирают в четыре раза быстрее, чем обычно (Phillips, 1980).

Весьма интересным является еще один сделанный Филлипсом вывод. Если ката­строфы, следующие за сообщениями о самоубийствах, действительно представляют собой случаи подражательных смертей, тогда подражатели, скорее всего, должны копировать самоубийства людей, которые на них похожи. Согласно принципу соци­ального доказательства, мы используем информацию о том, как ведут себя другие, чтобы решить, как следует вести себя нам самим. Как показывает эксперимент с под­брошенными бумажниками, на нас больше всего влияют действия людей, похожих на нас.

Следовательно, рассуждал Филлипс, если заданным феноменом скрывается прин­цип социального доказательства, должно быть некое явное сходство между жертвой широко освещенного средствами массовой информации самоубийства и теми, кто погиб в автокатастрофах, последовавших за публикацией рассказа о данном случае. Чтобы проверить свое предположение, Филлипс изучил отчеты о дорожно-транспор­тных происшествиях, в которых фигурировали одна машина и один водитель. Иссле­дователь сравнивал возраст самоубийцы с возрастом одиночных водителей, погибших при авариях, в которых пострадали только их машины, сразу после того, как сообще­ние о самоубийце появилось в печати. И вновь прогнозы оказались поразительно точ­ными: если в газете детально описывалось самоубийство молодого человека, именно молодые водители врезались в деревья, столбы и ограждения; если же сообщение

140 Глава 4

в прессе касалось самоубийства человека более старшего возраста, в подобных катаст­рофах погибали водители, относящиеся к той же возрастной группе (Phillips, 1980).

Эта статистические данные являются для меня решающим доводом. Очевидно, принцип социального доказательства является настолько универсальным и могуще­ственным, что он влияет на принятие человеком наиболее фундаментального реше­ния — жить или умереть. Выводы, сделанные Филлипсом, показали удручающую тен­денцию — после публикации рассказов о самоубийстве определенные люди, похожие на самоубийцу, убивают самих себя, потому что начинают считать идею самоубийства более «законной». Данные, подтверждающие, что в итоге умирают многие невинные люди, не могут не настораживать. Были построены специальные графики, наглядно показывающие увеличение числа дорожных и воздушных катастроф, следующих за публикациями сообщений о самоубийствах. Одного взгляда на эти графики достаточ­но для того, чтобы начать беспокоиться за собственную безопасность. Эта мрачная статистика так сильно повлияла на меня, что я начал обращать внимание на периоди­чески появляющиеся на первых страницах газет рассказы о самоубийствах и соответ­ствующим образом корректировать свое поведение в течение некоторого времени после их появления. Я стараюсь быть особенно осторожным за рулем своего автомо­биля. Я неохотно отправляюсь в длительные поездки, требующие воздушных пере­летов. Если я все-таки должен лететь в течение «периода риска», я приобретаю гораз­до более солидную страховку, нежели обычно.

Филлипс оказал нам большую услугу, продемонстрировав, что наши шансы на вы­живание в пути существенно меняются в зависимости от времени, прошедшего с мо­мента публикации сообщения о самоубийстве. Было бы неразумным не использовать полученные знания (рис. 4.5).

Филлипс также провел серию широкомасштабных исследований причин убийств (Phillips, 1983). Результаты этих исследований не могут не вызывать тревогу. Было выяснено, что число совершенных убийств резко увеличивается после широкого осве­щения средствами массовой информации актов насилия. Сообщения в вечерних но­востях о боях боксеров-тяжеловесов вызывают, по всей видимости, заметное увели­чение числа убийств в Соединенных Штатах. Анализ выявленной закономерности, проводившийся в период с 1973 по 1978 год, убедительно показал, что агрессивные действия в данном случае имеют подражательный характер. Так, в течение 10 дней после того, как на ринге терпел поражение черный боксер, значительно увеличива­лось число убийств, жертвами которых были молодые черные мужчины, но не мо­лодые белые. Если же проигрывал белый боец, именно молодых белых мужчин, а не молодых черных убивали чаще в последующие 10 дней. Объединяя результаты дан­ного исследования с ранее сделанными Филлипсом выводами, касающимися совер­шения самоубийств, можно с уверенностью сказать, что существует удручающая тен­денция распространения отраженного в средствах массовой информации агрессивно­го настроя на имеющих общие черты людей, причем агрессия может быть направлена как против самого себя, так и против другого.

Возможно, нигде мы не сталкиваемся с настолько яркими проявлениями принци­па социального доказательства, как в случае с подражательными преступлениями. В 1970-е годы, например, угоны самолетов приняли настолько массовый характер, словно их вызывал некий вирус. В 1980-х в США произошло множество случаев порчи

Социальное доказательство

Количество	100 Г
аварий		Л
коммерческих самолетов		-
		I \
		I ч
		^ А
	40 30	: / V \
		/ \
	Q	*-+--* J,,,.,,, У •*•-!*>
	-2 -1 | +1 +2 +3 +4 +5 +6 +7 +8 +9 +10 +11 День
	Сообщение
Количество		Л
аварий неком-
мерческих		' \
самолетов		' \ ,*^
		^ '' \ *"*"* ^ч
		«.^ / vr ^
		*
	-2 -1 | +1 +2 +3 +4 +5 +6 +7 +8, +9 +10 +11 День
	Сообщение
Количество автокатастроф	335 325	:
		: f \ i \
		/ \ * *
		/ \ / *
		' \, \
		К. •* Ч / ^
		'** \ 1 \
		- / \^ / \
		I 4 *^J
	n^f 1 1 1 1 1 1 I t 1 I t t 1 1
	-2 -1 f +1 +2 +3 +4 +5 +6 +7 +8 +9 +10 +11 День
	Сообщение

Рис. 4.5. Количество несчастных случаев со смертельным исходом, происшедших до, в день и после опубликования сообщения о самоубийстве

Как наглядно видно из этих графиков, самая большая опасность существует в течение трех-четырех дней после публикации сообщения в прессе. После короткого периода снижения кривой следует еще один подъем приблизительно через неделю после опубликования рас­сказа. К 11 дню кривая снижается до обычного уровня. Эта графическая модель позволяет выявить важную деталь, имеющую отношение к скрытым самоубийствам. Те, кто намерен представить свое самоубийство как несчастный случай, ждут несколько дней, прежде чем совершить этот акт — возможно, чтобы набраться мужества, спланировать происшествие или привести в порядок свои дела. Какими бы ни были причины, важно одно — путешественники подвергаются наибольшей опасности в течение трех-четырех дней после публикации сооб­щения о самоубийстве и затем, в меньшей степени, несколькими днями позже. Следователь­но, путешественникам надо быть особенно внимательными в это время

142 Глава 4

продуктов, начиная от знаменитого дела о капсулах тайленола, в которые был добав­лен цианид, заканчивая детским питанием Gerber с кусками стекла внутри. По дан­ным судебных экспертов ФБР, каждый подобный инцидент, широко освещенный в средствах массовой информации, порождает примерно 30 подражательных преступ­лений (Toufexis, 1993). В последние годы мы все были потрясены серией массовых убийств, носивших, несомненно, подражательный характер, которые были соверше­ны сначала в офисах, а затем — трудно поверить — в школах нашей страны. Напри­мер, немедленно после кровавой расправы в 20 апреля 1999 года в городе Литтлтоне, штат Колорадо, которую учинили двое подростков над своими одноклассниками, школы США захлестнула волна агрессивных выходок, заговоров и попыток убийств. Две такие попытки оказались «успешными»: 14-летний подросток из Табера (Альбер­та) и 15-летний из Коньерса (Джорджия) убили и ранили 8 одноклассников в тече-• ние 10 дней после расправы в Литтлтоне.

Такие серьезные инциденты требуют немедленного анализа и объяснения. Необ­ходимо как-то объединить отдельные черты в единую систему, чтобы они обрели смысл. В случае с убийствами на работе исследователи заметили, что большинство из них произошло в помещениях для персонала на почте. Не следует ли сделать из этого вывод о «невыносимом напряжении», которое испытывают сотрудники американской почты? Что касается стрельбы в школах, то журналисты, комментировашие эти со­бытия, отмечали странную закономерность: все школы, в которых произошло пре­ступление, находились или в сельской местности, или в пригороде, но отнюдь не в ра­бочем районе или гетто, где школы считаются основными рассадниками подростко­вой преступности. Таким образом, средства массовой информации пытаются убедить нас в том, что все дело в «невыносимом напряжении», которое испытывают дети, ра­стущие в пригороде или сельской местности. С этой точки зрения работа на почте и жизнь в сельской местности США создает такой стресс, что он приводит к неконтро­лируемым реакциям у тех, кто там живет и работает. Объяснение самое прямолиней­ное: схожие социальные условия порождают схожие реакции на стресс.

Но давайте пока отвлечемся от теории «схожих социальных условий», прежде чем начнем выстраивать свою схему фатальных совпадений. Вспомните предположение Филлипса, что наличие ряда общих социальных условий в определенной ситуации может объяснить всплеск самоубийств (Phillips, 1979). В случае с самоубийствами это предположение оказалось неудовлетворительным, и, мне кажется, оно так же не объясняет феномен массовых убийств. Давайте попытаемся, прежде всего, посмотреть правде в глаза: разве работники почты или сельские подростки постоянно испытыва­ют «невыносимое напряжение»? Допустим. Но что уж тогда говорить о тех, кто рабо­тает на угольных копях или живет в криминогенной обстановке гетто? Разумеется, та среда, в которой произошли убийства, имеет свои жизненные тяготы. Но они не намного серьезнее (а чаще вообще несопоставимы), чем условия жизни во многих других местах, где подобные происшествий не случилось. Нет, теория «схожих соци­альных условий» не дает правдоподобного объяснения.

В таком случае, где нам искать это объяснение? Я склоняюсь к теории социально­го доказательства, которая утверждает, что многие люди, особенно неуверенные в себе, склонны подражать поведению других. Кто больше похож на обиженного почто­вого служащего? Другой обиженный почтовый служащий. Кто больше похож на де­ревенского подростка, у которого что-то не ладится в жизни? Другой деревенский

Социальное доказательство

Рис. 4.6. Убийца-подражатель

20 мая 1999 года за пять минут до начала уроков пятнадцатилетний Томас Соло­мон открыл огонь по своим одноклассникам и успел застрелить шестерых, преж­де чем был героически остановлен учителем. Пытаясь понять внутренние причины того, что произошло, мы должны подумать о возможном воздействии целого ряда подобных преступлений: в Джонсборо (Арканзас), в Спрингфельде (Орегон), в Литтлтоне (Колорадо) и в Табере (Альберта). Один из друзей Соломона, отве­чая на вопрос, почему обиженный подросток мог взяться за оружие, сказал: «Мы видим это и слышим об этом постоянно. Наверное, он подумал, что нашел новый способ решить свои проблемы» (Cohen, 1999)

подросток в похожей ситуации. К сожалению, в современной жизни стало уже обыч­ным явлением, что многие люди испытывают постоянный психологический диском­форт. Как они справляются с этим дискомфортом, зависит от многих факторов, и один из них — то, как избавляются от дискомфорта похожие на них люди. Как видно из ис­следований Филлипса, широко освещенные в средствах массовой информации само­убийства порождают ответный всплеск самоубийств — среди тех, кто чувствует свою схожесть с самоубийцей. Я уверен, что то же самое относится к информации о массо­вых убийствах. Думаю, работникам телевидения следует серьезно подумать о том, какое место уделять в программах подобной информации. Такие репортажи не толь­ко интересны или сенсационны — они еще и опасны.

144 Глава 4