КОММЕНТАРИИ. Книга «Огонь изнутри» стала еще одним окончательным следствием влияния Флоринды Матус на мою жизнь

 

Книга «Огонь изнутри» стала еще одним окончательным следствием влияния Флоринды Матус на мою жизнь. На этот раз она предложила мне сосредоточиться на учителе дона Хуана, нагвале Хулиане. И сама Флоринда, и моя внимательная сосредоточенность на этом человеке открыли мне, что нагваль Хулиан Осорио был довольно неплохим актером, и не просто актером, а достаточно распущенным человеком, озабоченным исключительно совращением женщин — самых разных женщин, с которыми он общался во время своих театральных представлений. Он был таким беспутным, что в конце концов подорвал себе здоровье и заболел туберкулезом.

Однажды его учитель, нагваль Элиас, нашел его на каком-то открытом поле на окраине города Дуранго, когда он соблазнял дочь одного богатого землевладельца. От старания у актера началось кровотечение, которое вскоре стало таким сильным, что он оказался на грани смерти. Флоринда сказала, что нагваль Элиас видел, что он никак не может помочь актеру. Вылечить его было просто невозможно, и единственное, что мог сделать Элиас как нагваль, — остановить кровотечение. После этого он счел необходимым сделать актеру одно предложение.

— В пять утра я ухожу в горы, — сказал он. — Встретимся у выхода из города. Приходи. Если ты не придешь, то умрешь намного раньше, чем тебе кажется. Единственное спасение для тебя — пойти со мной. Я никогда не смогу вылечить тебя, но могу изменить направление твоего неуклонного движения к той бездне, что отмечает завершение жизни. Я уведу тебя очень далеко от этой бездны — либо налево, либо направо от нее. Ты будешь жить, пока не свалишься в нее. Ты никогда не выздоровеешь, но жить будешь.

Нагваль Элиас не питал особых надежд в отношении этого актера — ленивого, неопрятного, индульгирующего и, возможно, даже трусливого. Поэтому он был удивлен, когда на следующий день, в пять утра, увидел, что актер дожидается его на краю города. Он взял его с собой в горы, и со временем этот актер стал нагвалем Хулианом — туберкулезником, который так и не выздоровел, но, судя по всему, прожил целых 107 лет, прохаживаясь вдоль самого края пропасти.

— Разумеется, для тебя важнее всего наблюдать за тем, как нагваль Хулиан идет вдоль края бездны, — сказала мне однажды Флоринда. — Нагваль Хуан Матус никогда этим не интересовался. Для него все это было просто излишним. Но ты не так талантлив, как нагваль Хуан Матус. Для тебя как для воина не может быть ничего лишнего. Ты должен добиться того, чтобы мысли, чувства и представления шаманов Древней Мексики беспрепятственно достигали тебя.

Флоринда была права. У меня не было способностей нагваля Хуана Матуса. Как она и утверждала, ничто не могло оказаться для меня излишним. Я нуждался во всех вспомогательных приспособлениях, в любых тонкостях. Я не мог позволить себе упустить какую-либо точку зрения или идею шаманов Древней Мексики, какими бы далекими они мне ни казались.

Наблюдение за прогулкой нагваля Хулиана по краю бездны означало, что моя способность сосредоточивать свое вспоминание могла быть расширена до тех ощущений, которые испытывал сам нагваль Хулиан в отношении своей самой необычной борьбы за то, чтобы остаться в живых. Я был до мозга костей поражен пониманием того, что борьба этого человека была ежесекундным сражением между его ужасающими привычками к индульгированию и необычайной чувственностью, с одной стороны, и твердым желанием выжить — с другой. Его сражения были не единичными; это была непрестанная, дисциплинированная борьба за сохранение равновесия. Путь по краю бездны означал битву воина, доведенную до того уровня, когда значение имеет каждое мгновение. Один-единственный миг слабости мог привести к падению нагваля Хулиана в эту бездну.

Впрочем, такое напряжение слабело, если он удерживал свой взгляд, свое внимание, свою озабоченность сосредоточенными на том, что Флоринда назвала «краем бездны». Что бы он ни видел там, оно не могло выглядеть настолько же безнадежным, как то, что происходило, когда им начинали овладевать застарелые привычки. Когда я наблюдал за нагвалем Хулианом в такие мгновения, мне казалось, что я перепросматриваю совершенно иного человека — человека более спокойного, отрешенного и собранного.

 

 

ВАЖНЕЙШИЕ ПОНЯТИЯ ИЗ «СИЛЫ БЕЗМОЛВИЯ»

 

***

Нельзя сказать, что с течением времени воин обучается шаманизму, — скорее, с течением времени он учится сохранять энергию. Эта энергия дает ему возможность использовать энергетические поля, которые не участвуют в восприятии известного нам повседневного мира. Шаманизм — это состояние осознанности, умение использовать те энергетические поля, которые не вовлечены в восприятие знакомого нам мира повседневной жизни.

 

***

Во Вселенной существует неизмеримая, неописуемая сила, которую шаманы называют намерением, и абсолютно все, что существует во Вселенной, соединено с намерением связующим звеном. Воины пытаются понять и использовать связующее звено. Особенно они заботятся об очищении его от парализующего влияния каждодневных забот обычной жизни. Шаманизм на этом уровне может быть определен как процесс очистки нашего связующего звена с намерением.

 

***

Шаманы имеют жизненно важную связь со своим прошлым, но не с их личным прошлым. Для шаманов их прошлое заключается в делах, которые совершили другие шаманы. Обычный человек тоже занят анализом прошлого, но он делает это из личных соображений. Шаманы в таком случае заняты совершенно противоположным — они обращаются к своему прошлому, чтобы установить точку отсчета, что для них означает очистить свое связующее звено с намерением.

 

***

Обычный человек тоже исследует прошлое. Но он соизмеряет себя с прошлым, своим личным прошлым или прошлыми знаниями своего времени. Делает он это для того, чтобы найти оправдания своему поведению в настоящем или будущем. Или для того, чтобы найти для себя модель.

 

***

Дух проявляет себя воину на каждом повороте. Но это еще не вся истина. На самом деле дух открывает себя с одинаковой интенсивностью и постоянством любому человеку, но на взаимодействие с ним настроены только воины.

 

***

Воины говорят о шаманизме как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полет, чтобы дать человеку надежду и цель, воины живут под крылом этой птицы, которую они называю птицей мудрости, птицей свободы, они питают ее своей преданностью и безупречностью. Воины знают; полет птицы свободы — это всегда прямая линия, у нее нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться, и птица свободы может сделать только две вещи; взять воина с собой или оставить его позади.

 

***

Для воина дух есть абстрактное просто потому, что он знает его без слов или даже мыслей. Он есть абстрактное, потому что воин не может себе даже представить, что такое дух. Тем не менее, не имея ни малейшего шанса или желания понять дух, он оперирует им. Воин узнает его, подзывает его, знакомится с ним и выражает его своими действиями.

 

***

У обычного человека связующее звено с намерением практически мертво, и воины начинают с такого звена, которое является совершенно бесполезным из-за своей неспособности действовать самостоятельно. Для того чтобы оживить это звено, воину необходима непоколебимая, неистовая целеустремленность — особое состояние ума, называемое несгибаемым намерением.

 

***

Сила человека безгранична, и смерть существует лишь потому, что мы намерены умереть с момента нашего рождения. Намеревание смерти можно остановить при помощи изменения позиции точки сборки.

 

***

Искусство сталкинга требует обучения мельчайшим деталям маскировки. И обучиться им следует так хорошо, чтобы никто не мог догадаться, что вы маскируетесь. Для этого необходимо быть безжалостным, искусным, терпеливым и мягким. Но безжалостность не должна быть жестокостью, ловкость — коварством, терпение — равнодушием и мягкость — глупостью.

 

***

Хотя действия воинов и преследуют скрытую цель, но она не имеет ничего общего с личной выгодой. Обычный человек действует только тогда, когда есть возможность извлечь для себя какую-то пользу. Воины говорят, что они действуют не ради выгоды, но ради духа.

 

***

Древние видящие благодаря своему видению первыми заметили, что любое необычное поведение вызывает колебания точки сборки. Вскоре они обнаружили, что если систематически практиковать и разумно направлять такое поведение, то в конечном счете, это заставляет точку сборки сдвигаться.

 

***

Безмолвное знание — это не что иное, как прямой контакт с намерением.

 

***

Шаманизм — это путешествие с целью возвращения. Воин, одержав победу, возвращается к духу, спускаясь при этом в ад. И из ада он приносит трофеи. Одним из таких трофеев является понимание.

 

***

Воины, будучи сталкерами, в совершенстве понимают человеческое поведение. Они понимают, например, что человеческие существа являются плодом инвентарного списка. Знание того или иного особого инвентарного списка делает человека или подмастерьем, или экспертом в своей области.

 

***

Воины знают о том, что, если инвентарный список среднего человека начинает разрушаться, такой человек расширяет его, или же его собственный мир саморефлексии рушится. Обычно человек стремится включить в свой инвентарный список новые темы, если они не противоречат основополагающему порядку этой описи. Однако если темы противоречат друг другу, разум человека рушится. Инвентарный список — это разум. И воины учитывают это, когда пытаются разбить зеркало саморефлексии.

 

***

Воины никогда не смогут построить мост для соединения с людьми мира. Но если люди захотят сделать это — именно им придется выстроить такой мост, который связал бы их с воинами.

 

***

Чтобы таинства шаманизма стали доступными какому-либо человеку, на такого заинтересованного человека должен обрушиться дух. Самим своим присутствием дух перемещает точку сборки человека в определенное положение. Именно это положение известно шаманам как место без жалости.

 

***

Не существует реальной процедуры, чтобы заставить точку сборки переместиться в место без жалости. Дух касается человека, и его точка сборки сдвигается. Это единственная возможность.

 

***

Все, что мы должны сделать, чтобы позволить магии овладеть нами, — это изгнать из нашего ума сомнения. Как только сомнения изгнаны, — становится возможным все что угодно.

 

***

Человеческие возможности настолько безграничны и таинственны, что воины, вместо того чтобы размышлять об этом, предпочитают использовать их без надежды понять, что они собой представляют.

 

***

Все, что делают воины, является следствием движения их точки сборки. И такие сдвиги зависят лишь от количества энергии, имеющейся в их распоряжении.

 

***

Любой сдвиг точки сборки означает отход от чрезмерной озабоченности своей индивидуальностью, которая является отличительным признаком современного человека. Шаманы полагают, что именно позиция точки сборки является причиной убийственной эгоистичности современного человека, совершенно поглощенного своим образом себя. Потеряв надежду когда-нибудь вернуться к источнику всего, человек искал утешения в своей личности. Занимаясь этим, он преуспел в закреплении своей точки сборки в строго определенном положении, увековечив тем самым образ себя. Итак, с уверенностью можно сказать, что любое перемещение точки сборки из ее привычного положения в той или иной степени приводит человека к избавлению от саморефлексии и сопутствующего ей чувства собственной важности.

 

***

Главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности. Все, что делают воины, направлено на достижение этой цели.

 

***

Шаманы разоблачили чувство собственной важности и установили, что оно есть жалость к себе, маскирующаяся под нечто иное.

 

***

В мире повседневной жизни человек может очень легко изменить слово или решение. Единственная неотменяемая вещь в обычном мире — это смерть. С другой стороны, в мире шаманов можно отменить обычную смерть, но не слово воинов. В мире шаманов нельзя изменить или пересмотреть решения. Однажды принятые, они остаются в силе навсегда.

 

***

Одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и саморефлексией. Именно глупость заставляет обычного человека отвергать все, что не согласуется с его рефлексивными ожиданиями. Например, являясь обычными людьми, мы не в состоянии оценить наиболее важный аспект знания, доступного человеческим существам: наличие точки сборки и факт, что ее можно сдвигать.

 

***

Непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя — это способ надежно застраховать свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт, что шаманизм — это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира, но и любого другого, доступного человеческому существу. Вот где глупость обычного человека наиболее опасна. Он дрожит при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, она в кончиках его пальцев.

 

***

Все трудности для человека состоят в том, что интуитивно он осознает свои скрытые ресурсы, но не отваживается воспользоваться ими. Вот почему воины говорят, что человек находится в положении, среднем между глупостью и невежеством. Он сказал, что люди сейчас более чем когда бы то ни было нуждаются в обучении новым идеям, которые касались бы их внутреннего мира, — идеям шаманов, а не социальным идеям, — идеям, ставящим человека перед лицом неизвестного, перед лицом его личной смерти. Сейчас более чем когда бы то ни было мы нуждаемся в том, чтобы обучиться тайнам точки сборки.

 

***

Дух прислушивается только тогда, когда тот, кто к нему обращается, говорит жестами. Эти жесты не означают знаки или телодвижения — это действия истинной непринужденности, действия величественности, юмора. В качестве жестов духа маги проявляют все лучшее в себе и молча предлагают это абстрактному.