История развития и распространение ламаизма

Первыми тибетцами, оказавшими предпочтение буддизму, были кянги. Это произошло в конце IV века н. э., когда они управляли частью северного Китая, что, однако, не оказало влияния на собственно Тибет.

В первой половине VII века состоялись первые контакты Тибета с буддизмом (махаянской традицией), пришедшим из Хотана, (южной части бассейна реки Тарим в Восточном Туркестане). Эти события происходили во время правления короля Сонгцен Гампо (627—649), который властвовал в центральном и восточном Тибете, в Шанг-Шунге в Западном Тибете, в северной части Мьянмы (Бирмы) и некоторое время - в Непале. Он женился на китайской и непальской принцессах; обе принцессы привезли с собой изображения Будды, а также астрологические и медицинские тексты тех традиций, которым следовали. Король направил в Кашмир миссию с целью разработки более совершенной системы тибетской письменности; существовавшая в Тибете письменность была заимствована из Шанг-Шунга, а также испытала некоторое влияние хотанской письменности. В это же время начали переводить с санскрита буддийские тексты, однако работы не имели большого масштаба.

Между этим периодом и известным диспутом в монастыре Самъе в конце VIII века, когда во время правления короля Трисонг Децена было принято решение, что в Тибете будет принята не китайская, а индийская форма буддизма, состоялись контакты с другими буддийскими традициями. В это время владычество Тибета распространялось на государства-оазисы пустынь Восточного Туркестана, контакты с буддизмом в Западном Туркестане простирались до Самарканда. Именно король Трисонг Децен завоевал и в течение короткого времени удерживал китайскую столицу Чанъань. Хотя на этом диспуте китайский буддизм был отвергнут, некоторое влияние традиции Чань можно обнаружить в тех школах тибетского буддизма, которые говорят о двух типах верующих: о тех, кто достигает всего сразу же, и о тех, кто проходит путь постепенно.

 Первая школа напоминает учение чань о стремительном просветлении (о нём было сказано выше), однако в Тибете оно интерпретируется совершенно по-другому. В Киргизиибыли обнаружены руины буддийских монастырей, датируемые VI—Х веками. Неясно, принадлежат ли они традиции западных тюрков или уйгуров, а также сколь велико было здесь влияние Тибета. В долинах рек Или и Чу, расположенных в районе озера Иссык-Куль, найдено множество наскальных буддийских надписей на тибетском языке, датируемых именно этим и более поздними периодами, что свидетельствует о присутствии тибетской буддийской культуры в этих районах.

 Добуддийская тибетская традиция бон достигла расцвета в королевстве Шан-Шун, самый западный район её распространения — Тазик. Трудно сказать, расположен ли Тазик на территории современного Таджикистана. Эту традицию не следует отождествлять с распространенным в Центральной Азии шаманизмом, хотя они и имеют общие черты. В тибетском буддизме присутствует некоторое влияние шаманизма, преимущественно в таких ритуалах, как привязывание к деревьям молитвенных флагов, выполнение всевозможных обрядов с целью умилостивить духов, хранителей горных перевалов и т. д. Традиция бон существует и в наши дни, но она столь тесно слилась с буддизмом, что практически является ещё одной его линией. В этой традиции используется другая терминология и другие названия священных образов, однако основные техники имеют очень много общего с тибетскими буддийскими техниками, развившимися на основе первой волны распространения буддизма в Тибете.

Первая волна буддизма пришла в Тибет преимущественно благодаря усилиям Падмасамбхавы, или Гуру Ринпоче, как он стал известен среди тибетцев. Он положил начало традиции Ньингма, или «старых (переводов)».

В середине IX века имели место сильные гонения на буддизм, и традиция Ньингма продолжала существовать в основном тайно, многие тексты были спрятаны в пещерах и обнаружены вновь через несколько столетий.

Из Тибета буддизм проник в другие районы Гималаев, такие как Ладакх, Лахул-Спити, Киннуар, область Шерпа в Непале, Сикким, Бутан и Аруначал. Однако наиболее масштабным было распространение буддизма в Монголии в конце VI века во время тюркского, а затем и уйгурского правления, когда из Центральной Азии в Монголию пришла первая волна учений махаянского буддизма.

Монголия

Позднее, в XVIII веке Монголия была искусственно разделена маньчжурами на Внешнюю и Внутреннюю Это произошло до завоевания ими Китая, Буддизм распространился на территории всей Монголии. Вторая, более крупная волна пришла из Тибета в XIII веке во времена хана Хубилая, когда в Монголию прибыл великий мастер традиции СакьяПхагпа-лама. Для помощи в переводе буддийских текстов он разработал новую монгольскую письменность. В это время в Монголию пришли также учителя традиции Карма Кагью. Тибетский буддизм был принят также некоторыми другими наследниками Чингиз-хана, а именно: ханами Чигитай, правившими в Восточном и Западном Туркестане, и ханами Или, правившими в Персии. фактически в течение нескольких десятилетий тибетский буддизм был государственной религией Персии, хотя он и не получил поддержки коренного мусульманского населения. В середине XIV века, с падением в Китае монгольской династии Юань, влияние буддизма в Монголии, поддерживавшегося в основном знатью, ослабело.

Третья волна буддизма пришла в Монголию в конце XVI века благодаря усилиям Далай-ламы III, когда главной формой распространившегося среди монголов тибетского буддизма стала традиция Гелуг. Однако незначительные следы традиций Сакья и Кагью сохранились несмотря на то, что они не были признаны официально. В некоторых небольших монастырях продолжали практиковать традицию Ньингма, однако её истоки не ясны: происходит она от тибетских традиций собственно школы Ньингма или же от практик Ньингма, восходящих к «Чистым видениям» Далай-ламы V. Первоначальный стиль возведения тибетских монастырей возник в конце XVI века. при постройке монастыряЭрдэни-Цзу на месте древней столицы Каракорум. С тибетского языка на монгольский были переведены полные собрания текстов Ганджур и Танджур. Выдающиеся монгольские учёные написали комментарии к буддийским текстам иногда на монгольском, но большей частью на тибетском языке. В Монголию из Тибета перешла традиция монастырской жизни монахов, но традиция послушниц не попала ни в Монголию, ни в районы с бурятским, тувинским и калмыцким населением. Линия перерождений тибетского мастера Таранатхи стала известна как линия Богдо-гегенов, или Джебцун-дамба-хутухт, которые стали традиционными главами буддизма в Монголии. Их резиденция находилась в Урге (ныне Улан-Батор). С течением времени тибетский буддизм несколько приспособился к условиям Монголии. Например, 1-й Богдо-геген Дзанабазар (вторая половина XVII века- начало XVIII веков) создал специальную одежду монгольских монахов для ношения главным образом в свободное от выполнения церемоний время. На основе уйгурской и монгольской письменности он разработал также алфавит союмбу, использовавшийся для транслитерации тибетских и санскритских слов.

Китай

В XVII веке тибетский буддизм, и в первую очередь традиция Гелуг, попал к маньчжурам, а во время их правления — вМаньчжурию и в северные области Китая. Был основан тибетский монастырь в Пекине, а в Гехоле, летней столице маньчжуров, расположенном на северо-востоке от Пекина были построены точные копии лхасской Поталы, а также монастырей Самье и Ташилунпо. Канджур был полностью переведён с тибетского языка на маньчжурский, в основе письменности которого которого лежит адаптированный монголами уйгурский алфавит.

Бурятия

В начале XVII века тибетский буддизм из Монголии проник на север к бурятскому населению Забайкалья. Вторая линия пришла непосредственно из Тибета из монастыря Лабранг Ташикьил в провинции Амдо. С целью ослабления позицииБогдо-гэгэнов и влияния монголов и маньчжуров в этой части России, царь дал настоятелям Гусиноозёрского дацана как главам бурятского буддизма титул Бандида Хамба-Лама. Таким образом бурятская традиция стала официально независимой от общемонгольской. В 20-х годах XX века часть бурят переселилась из Забайкалья во Внутреннюю Монголию и там продолжила собственные буддийские традиции в дополнение к тем, что уже существовали там.

Обучение бурят в Тибете продолжалось, и многие из них продолжали карьеру и духовный рост в Тибете. Одним из наставников Далай-ламы XIII был бурятский лама Агван Доржиев. Под его влиянием в Петрограде в 1915 был построен тибетский буддийский монастырь традиции Гелуг.

Тува

В XVIII веке тибетский буддизм из Монголии попал также к тюркскому населению Тувы, хотя, как было отмечено ранее, первая волна буддизма пришла в Туву в IX веке от уйгуров. Как и в Забайкалье, это была главным образом традиция Гелуг; традиция Ньингма также получила значительное распространение. Настоятели Чаданского хурэ как главы тувинского буддизма получили титул Хамбу-лама. Поскольку Тува, подобно Монголии, до 1912 находилась под маньчжурским правлением, тувинские Хамбу-ламы подчинялись непосредственно Богдо-гэгенам в Урге: тувинский буддизм имел значительно более тесные связи с Монголией, чем бурятский. В Туве буддизм мирно сосуществовал с местной традицией шаманизма: в одних случаях люди обращались к шаманам, а в других — к буддийским священникам.

Ойраты и Джунгарское ханство

К западным монголам, ойратам, тибетский буддизм впервые попал в XIII веке, однако не получил здесь широкого распространения. Более глубокие корни он пустил в конце XVI века — начале XVII века, когда получила распространение традиция Гелуг, пришедшая непосредственно из Тибета и отчасти через Монголию. Это было в Джунгарии в Восточном Туркестане (ныне северная провинция Синьцзян, в КНР), в Восточном Казахстане, а также, возможно, на Алтае. Шаманизм в этих районах был запрещён Советом ханов.

Калмыкия

Когда предки калмыков отделились от ойратов Джунгарии в начале XVII века и переместились в район между Волгой и Доном к северу от Каспийского моря, они принесли с собой собственную традицию тибетского буддизма. Большую помощь им оказал ойрат Зая Пандита, Намкхаи Гиятсо, который на основе монгольской письменности разработал калмыцко-ойратскую письменность. Глава калмыцкого буддизма назначался царем и именовался Лама калмыцкого народа. Его резиденция располагалась в Астрахани, и, подобно бурятскому Бандида Хамба-ламе, он был совершенно независим от монголов. Духовное руководство калмыки получили непосредственно из Тибета. Несмотря на то, что наибольшее распространение у калмыков получила традиция Гелуг, они приняли также некоторые обряды традиций Сакья и Кагью.

 

Задание 12 Академик Б. М. Юнусалиев(1913–1970)КЫРГЫЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС «МАНАС»

 

Кыргызский народ вправе гордиться богатством и многообразием устного поэтического творчества, вершиной которого является эпос «Манас». В отличие от эпосов многих других народов «Манас» сложен от начала до конца в стихах, что лишний раз свидетельствует об особом уважении кыргызов к искусству стихосложения.

 

Эпос состоит из полумиллиона стихотворных строк и превосходит по объему все известные мировые эпосы: в двадцать раз «Илиаду» и «Одиссею», в пять раз — «Шахнамэ», в два с лишним раза — «Махабхарату».

 

Грандиозность эпоса «Манас» составляет одну из отличительных особенностей эпического творчества кыргызов. Она объясняется рядом существенных обстоятельств, и, прежде всего, своеобразием истории народа. Кыргызы, являясь одним из древнейших народов Центральной Азии, на протяжении всей своей многовековой истории подвергались нападениям могущественных завоевателей Азии: киданей (кара-китаев) в конце X в., монголов в XIII в., джунгаров (калмыков) в XVI–XVIII вв. Под их ударами пали многие государственные объединения и племенные союзы, ими истреблены целые народы, исчезли со страниц истории их названия. Только сила сопротивляемости, упорство и героизм могли спасти кыргызов от полного уничтожения. Каждое сражение изобиловало подвигами. Мужество и героизм стали предметом поклонения, темой воспевания. Отсюда героический характер кыргызских эпических поэм и эпоса «Манас».

 

Как один из древнейших кыргызских эпосов «Манас» представляет собой наиболее полное и широкое художественное отображение многовековой борьбы кыргызского народа за свою независимость, за справедливость и счастливую жизнь.

 

При отсутствии фиксируемой истории и письменной литературы в эпосе нашли отражение жизнь кыргызского народа, его этнический состав, хозяйство, быт, обычаи, нравы, эстетические вкусы, этические нормы, его суждения о человеческих достоинствах и пороках, представления о природе, религиозные предрассудки, язык.

 

К эпосу как к наиболее популярному произведению постепенно притягивались сходные по идейному содержанию самостоятельные сказки, легенды, былины, поэмы. Есть основание предположить, что такие эпизоды эпоса, как «Поминки по Кокетею», «Рассказ об Алмамбете» и другие бытовали когда-то как самостоятельные произведения.

 

У многих среднеазиатских народов, имеются общие эпосы: у узбеков, казахов, каракалпаков — «Алпамыш», у казахов, туркменов, узбеков, таджиков — «Кер-Оглы» и т. д. «Манас» бытует только у кыргызов. Поскольку наличие или отсутствие общих эпосов связано с общностью или отсутствием культурно-исторических и географических условий в период возникновения и существования эпосов, то можно прийти к выводу о том, что формирование эпопеи у кыргызов происходило в иных географических и исторических условиях чем в Средней Азии. События, рассказывающие о древнейших периодах истории кыргызского народа, подтверждают это. Так, в эпосе прослеживаются некоторые характерные черты древней общественной формации — военной демократии (равноправие членов дружины в распределении военных трофеев, выборность военачальников-ханов и др.).

 

Архаичный характер носят названия местностей, наименования народов и племен, собственные имена людей. Архаичен и строй стиха эпоса. Кстати, древность эпоса находит подтверждение в исторических сведениях, содержащихся в «Маджму ат-Таварих» — письменном памятнике начала XVI в., где рассказ о богатырских подвигах юного Манаса рассматривается в связи с событиями второй половины XIV в.

 

Возможно, что первоначально он был создан и бытовал в форме небольшого прозаического сказа о богатырских делах людей, героически спасших народ от истребления. Постепенно талантливые сказители превратили его в песню-былину, которая затем усилиями каждого поколения разрослась в большую поэму, включившую в себя новые исторические события, новых персонажей, усложняясь все дальше в своем сюжетном построении.

 

Постепенное развитие эпоса привело к его циклизации. Каждому поколению богатырей: Манасу, его сыну Семетею, внуку Сейтеку — посвящены сюжетно связанные между собой поэмы. Первая часть трилогии посвящена легендарному Манасу — центральной фигуре эпопеи. В основе ее лежат реальные события из более ранней истории кыргызов — от периода военной демократии до патриархально-феодального общества. Описываемые события происходили главным образом на территории от Енисея через Алтай, Хангай до Средней Азии. Поэтому можно сказать, что первая часть эпоса охватывает почти всю многовековую дотяньшаньскую историю народа.

 

Надо полагать, что первоначально эпос бытовал без циклизации, но имел трагическую концовку — в финале «Великого похода» погибают в неравном бою почти все положительные герои. Вероломный Конурбай смертельно ранит Манаса. Но слушатели не хотели мириться с таким финалом. Тогда была создана вторая, часть поэмы, посвященная описанию жизни и подвигов второго поколения героев — сына Манаса Семетея и его сподвижников, которые повторяют подвиги своих отцов и добиваются победы над иноземными захватчиками.

 

Исторический фон поэмы «Семетей» соответствует примерно периоду джунгарского нашествия (XVI–XVIII вв.). Действие происходит в пределах Средней Азии. Любимые герои также становятся жертвой несправедливости; однако виновниками их гибели оказываются не иноземные захватчики, а внутренние враги — предатели, узурпаторы, ставшие деспотами своего народа.

 

Жизнь требовала продолжения борьбы с внутренними врагами. Этому и посвящена третья часть трилогии — поэма «Сейтек». Здесь завершается восстановление справедливости и свободы. Именно в этом, в высокой благородной цели — защита родины от иноземных захватчиков и избавление народа от ига деспотов — основная идея трилогии «Манас».

 

Первая часть трилогии — поэма «Манас» — начинается с описания страшного народного бедствия, явившегося следствием вероломного нападения китайцев во главе с Алооке-ханом на страну кыргызов. Народ разогнан по разным странам света, разорен, разграблен, терпит всяческие унижения. В такой критический момент в семье престарелого и бездетного Джакипа, сосланного из родных мест на далекий Алтай к враждебным калмыкам, рождается необыкновенный ребенок, который растет не по годам, а по дням, наливаясь сверхъестественной силой. Быстро распространившаяся весть о появлении на свет богатыря приводит в ужас и калмыков, издевавшихся над кыргызами на Алтае, и китайцев, изгнавших кыргызов с родной земли Ала-Тоо. Чтобы расправиться с будущим грозным врагом, китайцы и калмыки предпринимают неоднократные нападения, но их успешно отбивает дружина юного Манаса, сплотившего вокруг себя верных соратников («кырк чоро» — сорок дружинников). Нашествие агрессоров вынуждает кыргызские племена объединиться вокруг богатыря Манаса, которого избирают предводителем 40-племенного кыргызского народа.

 

Возвращение алтайских кыргызов на родину связано с многочисленными войнами, где главная роль отведена любимому герою — Манасу.

 

Кыргызы вновь занимают свои земли на Тянь-Шане и Алтае в результате победы над войсками Текес-хана, преграждавшего путь из Алтая к Ала-Тоо; Ахунбешим-хана, завладевшего Чуйской и Иссык-Кульской долинами; Алооке-хана, изгнавшего кыргызов из Ала-Тоо и Алая; Шоорук-хана — выходца из Афганистана. Самой тяжелой и длительной была война против китайских войск во главе с Конурбаем («Великий поход»), откуда Манас возвращается смертельно раненным.

 

Вся первая часть эпоса представляет собой описание малых и больших войн (походов). Конечно, в нем есть и эпизоды, повествующие и о мирной жизни.

 

Самым мирным, казалось бы, должен быть эпизод «Женитьба на Каныкей», однако и здесь богатырский стиль повествования строго выдержан. Манас прибывает к невесте в сопровождении своей дружины. Несоблюдение Манасом традиционного обычая при встрече с невестой вызывает с ее стороны притворную холодность, а грубость жениха заставляет ее нанести ему рану. Поведение невесты выводит Манаса из терпения. Он приказывает дружинникам напасть на город, наказать всех его жителей, в первую очередь невесту и ее родителей. Воины готовы к нападению. Но мудрец Бакай предлагает дружинникам создать лишь видимость нашествия.

 

Родственникам Манаса — кёзкаманам — нет дела до интересов народа. Слепая зависть толкает их на преступление: они устраивают заговор, отравляют Манаса и захватывают власть в Таласе. Только мудрая Каныкей смогла исцелить Манаса. Он восстанавливает порядок в Таласе и наказывает злоумышленников.

 

Строго выдержан богатырский стиль и в эпизоде «Поминки по Кокетею». Этому стилю соответствуют сцены прибытия на поминки ханов разных народов и племен со своими многочисленными войсками; поясной борьбы (куреш) между прославленными богатырями Кошоем и Джолоем, отстаивающих честь своего народа. В турнире по стрельбе в джамбу (слиток золота), требующем высокого мастерства воина, победителем вышел Манас. Состязание же Манаса с Конурбаем на пиках по существу явилось единоборством предводителей двух враждебных сторон. Огорчение побежденного Конурбая беспредельно, и он тайком готовит свое войско к разграблению кыргызов.

 

В завершение поминок устраивается самый интересный и популярный вид спорта — скачки. И здесь, несмотря на устраиваемые Конурбаем заслоны и препятствия, первым к финишу приходит манасовский Аккула. Не вынеся позора поражения во всех состязаниях, китайцы и калмыки во главе с Конурбаем, Джолоем и Алооке грабят кыргызов и угоняют табуны.

 

Эпизод «Великий поход» на китайскую столицу Бейджин по сравнению с эпизодами других походов является самым крупным по объему и самым ценным в художественном отношении. Здесь герои оказываются в различных условиях длительного похода и жестоких сражений, где испытываются их стойкость, преданность, храбрость, обнажаются положительные и отрицательные черты характера. Красочно представлена природа, ее фауна и флора; эпизод не лишен фантазии и элементов мифологии. Батальные сцены отличаются отточенностью и совершенством стиха. В центре внимания главные герои: Манас и его ближайшие помощники — Алмамбет, Сыргак, Чубак, Бакай. Должная роль отведена их боевым коням, сказочному оружию, но в конечном счете победа на стороне тех, кто обладает могучей физической силой. Противники Манаса не менее сильны, но они коварны и вероломны, порою в единоборстве берут верх. В конце концов они оказываются побежденными. Столица китайцев Бейджин покорена. По варианту С. Каралаева, кыргызы добились полной победы ценою жизни многих лучших богатырей — Алмамбета, Сыргака, Чубака, а сам Манас возвращается тяжело раненным в Талас, где вскоре умирает.

 

Оставшаяся вдовой с младенцем Семетеем Каныкей воздвигает мужу мавзолей. Этим заканчивается первая часть эпопеи. В ней от начала до конца строго выдержан героический стиль, который отвечает основной идее поэмы — борьбе за объединение кыргызских племен, за их независимость и свободу.

 

На ранних стадиях развития общества, в эпоху, когда возник эпос, войны были весьма истребительны, поэтому многие народы и племена, довольно многочисленные и сильные, со временем совершенно исчезали. И, если кыргызы на протяжении более чем двух тысяч лет сохранились как народ, несмотря на постоянные столкновения с уйгурами, китайцами, чингизхановскими полчищами, джунгарами, то это объясняется их сплоченностью, храбростью и свободолюбием. Воспевание мужества и отваги в борьбе за свободу и независимость отвечало духу народа. Именно этим можно объяснить героический пафос эпоса, его многовековое бытование, его популярность.

 

Смерть любимого героя, трагический конец поэмы не устраивали слушателей. Сказание должно было иметь продолжение, тем более что для этого оставался повод: главный соперник Манаса коварный зачинщик всех кровавых столкновений Конурбай спасся в «Великом походе» бегством.

 

Начало поэмы «Семетей» трагично. Власть узурпируется завистливыми родичами Абыке и Кёбёш, которые уничтожают все, что напоминает о Манасе, заботятся лишь о своем благополучии, грабят народ. Вызывает жалость участь оставшихся в живых героев первой части трилогии: мудрец Бакай превращен в раба, бабушка Чыйырды — мать Манаса и Каныкей, переодетые в нищих, бегут к родителям Каныкей, спасая жизнь Семетея. Детство его проходит у родного брата матери в царстве Темир-хана в неведении о родителях и родине. Детские годы Семетея менее богаты подвигами, чем детские годы Манаса, но он достаточно силен, познает искусство сражаться и побеждать. В четырнадцатилетнем возрасте будущий герой узнает о родителях и родном народе, страдающем под игом узурпаторов.

 

Вернувшись в Талас, Семетей с помощью народа расправляется со своими противниками и забирает власть. Он вновь сплачивает разрозненные племена и устанавливает мир. Наступает небольшая передышка.

 

Завистники Семетея: его дальний родич Чинкожо и его друг Толтой — решили напасть на столицу Ахун-хана, чтобы овладеть его дочерью красавицей Айчурек, до рождения которой отец и Манас объявили себя сватами. Враги осадили город, Ахун-хан вынужден просить двухмесячный срок на сборы невесты. Тем временем Айчурек, превратившись в белого лебедя, облетает все страны света в поисках достойного жениха, который наказал бы насильников, принесших страдания жителям ее города. С высоты небес она рассматривает прославленных богатырей всех народов и земель, с женской наблюдательностью оценивая каждого. Но краше и сильнее Семетея нет богатыря, живописнее Таласа нет места на земле. Чтобы увлечь возлюбленного, она похищает его любимого белого кречета Акшумкар.

 

Описание встречи невесты и жениха пестрит этнографическими подробностями. Сцены молодежных игр полны шуток, задора и юмора. Однако, чтобы стать супругами, одной любви недостаточно: надо победить насильника, требующего руки Айчурек.

 

Длительная и упорная борьба с несметным войском противника заканчивается победой Семетея. Снова перед слушателями устраиваются пиры, игры, свадебные церемонии.

 

Семетей добился руки прелестной Айчурек. Началась тихая мирная жизнь. Но этические нормы времени требуют от нового поколения богатырей отмщения тому, кто повинен в несправедливой гибели их отцов.

 

Поход Семетея на Бейджин и борьба с коварным Конурбаем, также готовившимся к выступлению против кыргызов, во многом напоминает не только по фабуле, но и в подробностях «Великий поход» из первой части трилогии. Ни сказочная физическая сила, которой обладает Семетей и его ближайший сподвижник Кюльчоро, ни волшебство — ничего не могло одолеть неуязвимого Конурбая. В конце концов китайский богатырь был побежден, поддавшись на хитрость Кюльчоро.

 

После возвращения в Талас сам Семетей в борьбе с завистником Кыяз-ханом становится жертвой измены со стороны затаившего на него злобу Канчоро. Изменники становятся правителями. Айчурек насильно увезена Кыяз-ханом: закованы в кандалы и делят участь рабов Каныкей, Бакай, Кюльчоро.

 

Такой печальный финал поэмы «Семетей» не отвечал народному духу, и со временем создается третий генеалогический цикл — поэма о Сейтеке, внуке Манаса. Её главной темой является борьба героев против внутренних врагов — предателей и деспотов, нечестным путем захвативших власть и безжалостно угнетающих народ.

 

В Таласе кыргызы изнывают под игом изменника Канчоро и жаждут освобождения, а в другом царстве, в стране Кыяз-хана, рождается Сейтек — будущий герой поэмы. Умной Айчурек удается хитростью спасти ребенка от попыток Кыяз-хана умертвить его. Выросший среди пастухов Сейтек узнает о своей родословной, о родине, судьбах родителей и верных друзьях. Сейтеку удается вылечить парализованного богатыря Кюльчоро. С ним он совершает поход в Талас и при поддержке народа ниспровергает Канчоро. Итак, изменник и деспот наказан, народу возвращена свобода, справедливость восторжествовала.

 

Казалось бы, на этом должна быть закончена эпопея. Однако она имеет различное продолжение у разных сказителей.

 

У С. Каралаева, от которого записаны все три части эпоса, на кыргызов нападает сын Джельмогуза.

 

У сказителя Ш. Рысмендеева, также продиктовавшего все три части эпоса на Талас совершает поход не мифологический Сары-бай, а вполне реальная фигура — сын знаменитого Конурбая по имени Куялы. Изложенная выше фабульная схема каждого цикла характерна для всех известных вариантов эпоса и составляет его основной сюжет. Однако, сопоставляя варианты, записанные со слов разных сказителей, нетрудно заметить некоторые тематические и сюжетные расхождения.

 

Так, походы Манаса на Север и Запад есть только у сказителя Сагымбая Орозбакова, паломничество Чубака в Мекку только у Саякбая Каралаева. Иногда общеизвестный мотив объединения кыргызских племен заменяется мотивом объединения тюркских племен.

 

В эпосе «Манас» прослеживаются следы древнего тенгрианского верования кыргызов. Так, главные герои перед походами клянутся, поклоняясь небу и земле.

 

Кто изменит клятве,

 

Пусть накажет его чистое небо,

 

Пусть накажет его земля,

 

Покрытая растительностью.

 

Иногда предметом поклонения является боевое оружие или огонь:

 

Пусть накажет пуля Аккелте,

 

Пусть накажет запал фитиля.

 

Конечно, ислам также нашел свое отражение, хотя исламизация эпоса имеет, надо сказать, поверхностный характер, заметна больше всего в мотивировках действий. Так, одной из главных причин ухода Алмамбета из Китая послужило принятие им мусульманства.

 

Безусловно, исламские мотивы введены в эпос «Манас» сказителями позднейших веков.

 

В любом варианте положительные персонажи: Манас, Алмамбет, Бакай, Каныкей, Сыргак, Чубак, Семетей, Сейтек, Кюльчоро — наделены чертами настоящих героев — беспредельной преданностью своему народу, стойкостью, выдержкой, мужеством, находчивостью, готовностью пожертвовать жизнью в интересах родины. Эти бессмертные качества патриота проявляются героями не на словах, а в поступках и действиях в различных ситуациях, при самых трагических обстоятельствах.

 

Героический эпос «Манас» дорог еще и тем, что описываемые в нем события имеют реальную основу. Они отражают историю формирования кыргызского народа из родов и племен, о чем свидетельствуют передаваемые устами Манаса строки:

 

Из белого марала сделал я корову.

 

Из перемешанных племен сделал народ.

 

События, которые решали судьбу кыргызского народа, нашли в эпосе яркое отражение. Встречающиеся в нем загадочные имена людей, названия городов, стран, народов отражают те или иные события различных этапов истории народа. Центральный батальный эпизод «Великий поход» на Бейджин напоминает победу кыргызов в IX в. над уйгурами с захватом их городов, в том числе и Бейтин (или Бейчжен), возвращенных обратно только в конце X в.

 

Если учесть свойственное для устного народного творчества переосмысление событий и имен, то названные в эпосе то китайцами, то калмыками главные враги кыргызского народа: Алооке, Джолой, Эсенхан — являются скорее всего прототипами реальных личностей, чьи имена встречаются в летописях. Например, Эсенхан (по калмыцки Эсентайджи) предводительствовал джунгарским (калмыцким) войском в XV в. Аляку возглавлял джунгарское нашествие в XVII в, а Блюй (начальному кыргызскому «дж» соответствует «е» в других тюркских языках) был предводителем киданских (кара-китайских) войск — племен монгольского происхождения, двигавшихся с Северного Китая и разгромивших сначала кыргызское государство в конце X века, а затем завоевавших всю Центральную и Среднюю Азию от Енисея до Таласа в XII в.

 

В непосредственной связи с именами личностей следует рассматривать и названия народов, которые фигурируют в эпосе как захватчики (китай, калмак, манчжур). Кровавые столкновения с ними навсегда сохранились в памяти кыргызов.

 

С другой стороны, названо немало народов и племен, с кем кыргызы находились в дружеских связях и совместно выступали против захватчиков и притеснителей. В качестве союзников в эпосе упоминаются ойроты, погон, нойгуты, катаганы, кыпчак, аргыны, джедыгеры и другие, вошедшие позже в этнические группы казахов, узбеков, монголов, таджиков.

 

Надо полагать, что и положительные персонажи эпоса также имеют своих прототипов, имена которых народ бережно сохранил в эпосе, заменявшем в течение многих веков письменную литературу и летописание. В «Манасе» много фантастических персонажей: «сдвигающий горы» великан Мадыкан; подобный циклопу в «Одиссее» Гомера одноглазый Малгун, у которого есть только одно уязвимое место — зрачок; животные, служащие дозорными; крылатые кони-тулпары, говорящие по-человечьи. Здесь происходит немало чудес: превращение Айчурек в лебедя, изменение погоды по желанию Алмамбета и др., выдержан гиперболизм: несметное число войск может без привала двигаться в течение 40 дней; в качестве калыма могут быть пригнаны сотни тысяч голов скота и в придачу к ним бесчисленное множество диких зверей; один богатырь может справиться с сотнями и даже тысячами воинов противника и т. п. Однако фантастика и гиперболизм служат художественным средством для создания бессмертных образов реальных людей, отдавших жизнь за свободу и независимость своего народа. Истинное наслаждение находят слушатели эпоса не в его фантастике, а в жизненности и реалистичности идей и устремлений героев.

 

Манас в первой части трилогии собирательный образ. Он наделен всеми чертами идеального богатыря, предводителя войск народной дружины. Обрисовке его образа подчинены все композиционные элементы эпоса: ситуация, мотивы, интриги и т. д. В качестве эпитетов для него служат названия самых сильных и страшных зверей: арстан (лев), каблан (леопард), сырттан (гиена), кёкджал (сивогривый волк). Несмотря на позднейшее стремление сказителей придать образу Манаса некоторые черты феодального властителя — хана, в основных тематически и сюжетно связанных эпизодах он остается подлинно народным героем, заслуживающим любовь и славу за храбрость и отвагу в борьбе с врагами родины. Во всех столкновениях с вражеским войском победа обеспечивается личным участием Манаса в качестве рядового бойца-богатыря. Подлинный Манас не ревностен к власти, поэтому в великом походе на Бейджин он передает жезл главнокомандующего мудрецу Бакаю, а затем богатырю Алмамбету.

 

Второстепенные герои в эпосе служат как бы для усиления образа главного героя. Величие Манаса поддерживается его легендарными сподвижниками — сорока дружинниками («кырк чоро»). Наиболее прославленными из них являются мудрые старцы-богатыри Кошой и Бакай, молодежь: Алмамбет, Чубак, Сыргак и др. Они также отличаются могучей физической силой и отвагой, спаяны дружбой и взаимной выручкой в бою. Для каждого из них Манас идеал, честь и слава, его имя служит им боевым кличем.

 

Каждый из героев наделен определенными качествами. Манас — обладатель несравненной физической силы, хладнокровен, большой стратег; Бакай — мудрец и богатырь, самый лучший советчик Манаса. Алмамбет — китаец по происхождению, необыкновенный богатырь, обладатель тайн природы. Сыргак по силе равен Алмамбету, храбр, вынослив, ловок. Манасовская дружина «кырк чоро» способна поразить любого численно превосходящего врага.

 

Характеристика отрицательных персонажей также служит для возвеличивания главного героя. Образу Манаса противостоит образ его главного противника — Конурбая, сильного, но вероломного и завистливого. Джолой бесхитростен, но обладает неиссякаемой силой.

 

В эпосе есть и незабываемые образы женщин. Особенно обаятельна жена главного героя — Каныкей. Она не только мать, воспитывающая в сыне честность, беспредельную любовь к родине, но и самоотверженная женщина, готовая идти на жертвы во имя интересов народа. Она труженница, искусная мастерица, под чьим руководством женщины сшили своим воинам непробиваемую экипировку. Она излечивает Манаса от смертельной раны, спасает его, когда он, раненный предателем, остался один на поле боя. Она — мудрая советчица Манаса.

 

В характере героев первого и второго поколений много общего. Образ Семетея как богатыря по сравнению с образом Манаса менее колоритен, но его любовь к Родине, патриотизм воссоздаются очень красочно. Здесь и переживания разлученного со своим народом юноши, и борьба его с иноземными захватчиками, и смертельные схватки с изменниками родины. В «Семетее» продолжают развитие образ бабушки Чыйырды — матери Манаса, образ старца-мудреца Бакая. Вместе с тем появляются новые типы героев. Айчурек с ее романтизмом и патриотизмом противостоит Чачыкей — честолюбивая предательница. Образ Кюльчоро во многом напоминает образ его отца Алмамбета. Кюльчоро противопоставлен обидчивому и эгоистичному Канчоро, который становится изменником и предателем. В конце второй и начале третьей поэмы он выступает как узурпатор, деспот, бесжалостный угнетатель народа. В поэме «Сейтек» образ Кюльчоро напоминает знакомый нам образ мудреца Бакая: он и могущественный богатырь, и мудрый советчик Сейтека.

 

Главный герой третьей части трилогии — Сейтек выступает защитником народа от угнетателей и деспотов, борцом за справедливость. Он добивается объединения кыргызских племен, с его помощью наступает мирная жизнь.

 

В конце поэмы любимые герои эпоса: Бакай, Каныкей, Семетей, Айчурек и Кюльчоро — прощаются с людьми и становятся невидимыми. Вместе с ними исчезают любимые Манасом белый кречет Акшумкар, собака Кумайик, неутомимый конь Семетея — Тайтору. В связи с этим в народе бытует легенда о том, что все они до сих пор живут, бродят по земле, иногда показываются избранным, напоминая о подвигах сказочных богатырей Манаса и Семетея. Эта легенда представляет собой поэтическое воплощение веры народа в бессмертие любимых персонажей эпоса «Манас».

 

Поэтические приемы эпоса соответствуют героическому содержанию и масштабности его объема. Каждый эпизод, чаще представляющий собою тематическую и фабульно самостоятельную поэму, подразделяется на песни-главы. В начале главы мы имеем дело со своеобразным вступлением, прелюдией полупрозаической и речитативной формы (жорго сёз), где соблюдаются аллитерация или конечная рифма, но без размера стихи. Постепенно жорго сёз переходит в ритмический стих, количество слогов которого колеблется от семи до девяти, соответствуя ритмике и напевной музыке, характерной для эпоса. Каждая строка независимо от колебания количества стихов распадается на две ритмические группы, каждая из которых имеет свое музыкальное ударение, не совпадающее с экспираторным ударением. Первое музыкальное ударение падает на второй слог с конца первой ритмической группы, а второй — на первый слог второй ритмической группы. Такое размещение придает строгую стихотворную симметричность всей поэме. Ритмичность стиха поддерживается конечной рифмовкой, которая иногда может заменяться начальным благозвучием — аллитерацией или ассонансом. Часто рифмам сопутствует аллитерация или ассонанс. Иногда мы имеем редко наблюдаемое в стихосложении сочетание всех видов благозвучия наряду с конечной рифмовкой, внешней и внутренней аллитерацией:

 

Канатын кайра каккылап,

 

Куйругун кумга чапкылап…

 

Строфа имеет различное количество стихов, чаще всего оно встречается в виде однорифменной длинной тирады, которая обеспечивает сказителю грандиозного произведения нужный темп исполнения. Применяются в эпосе и другие формы организации стиховой структуры (редиф, анафора, эпифора и др.). При создании образов используются различные художественные приемы. Герои рисуются динамически в непосредственных действиях, в борьбе, в столкновениях с врагами.

 

Картины природы, встреч, битв, психологическое состояние персонажей передаются в основном путем повествования и служат дополнительным средством для портретной характеристики.

 

Излюбленным приемом при создании портретов является антитеза с широким применением эпитетов, в том числе и постоянных. Например: «кан жыттанган» — пропахший кровью (Конурбай), «дан жыттанган» — зерном пропахший (к Джолою, намек на его обжорство); «капилетте сёз тапкан, карацгыда кёз тапкан» (к Бакаю) — видящий в темноте, в безнадежном положении выход находящий.

 

Что касается стиля, то наряду с господствующим героическим тоном изложения имеет место лирическое описание природы, а в поэме «Семетей» — и любовная романтика.

 

В зависимости от содержания используются в эпосе и общераспространенные народные жанровые формы: керээз (завещание) в начале эпизода «Поминки по Кокетею», арман (песня-жалоба на судьбу) Алмамбета при раздоре с Чубаком в «Великом походе», санат — песня философского содержания и др.

 

Гипербола преобладает как средство изображения героев и их действий. Гиперболические размеры превосходят все известные эпические приемы. Здесь мы имеем дело с предельно сказочным преувеличением.

 

Широкое и всегда уместное употребление эпитетов, сравнений, метафор, афоризмов и других экспрессивных средств воздействия еще больше пленяет слушателя «Манаса».

 

Язык поэмы доступен современному поколению, так как эпос жил в устах каждого поколения. Его исполнители, будучи представителями определенного диалекта, выступали перед народом на понятном ему наречии.

 

Несмотря на это, в лексике немало архаичного, что может служить материалом для восстановления древней топонимики, этнонимики и ономастики кыргызского народа. В лексике эпоса нашли отражение различные изменения культурно-экономических и политических взаимоотношений кыргызов с другими народами. В нем можно встретить немало слов иранского и арабского происхождения, слов общих для языков среднеазиатских народов. Заметно влияние и книжного языка, особенно в варианте Сагымбая Орозбакова, который был грамотен и проявлял особый интерес к книжным сведениям. Лексика «Манаса» не лишена неологизмов и русизмов. Например: мамонот из русского «мамонт», илекер из русского «лекарь», зумрут из русского «изумруд» и т. д. В то же время каждый сказитель сохраняет особенности своего диалекта.

 

Синтаксические особенности языка эпоса связаны с грандиозностью его объема. Для усиления темпа изложения поэтического материала в качестве стилистического приема широко используются длинные обороты с нанизанными причастными, деепричастными и вводными предложениями, порою в необычном сочетании. Такое предложение может состоять из трех и более десятков строк. В тексте эпоса встречаются характерные для больших по объему устных произведений отдельные нарушения грамматической связи (анаколуф), вызванные необходимостью сохранения размера стиха или рифмы.

 

В целом язык эпоса выразителен и образен, богат нюансами, ибо над его шлифовкой трудились лучшие таланты народной словесности предыдущих эпох. Эпос «Манас», как самый крупный памятник, вобравший в себя все лучшее и ценное из словесно-речевой культуры народа, сыграл и играет неоценимую роль в формировании общенародного языка, в сближении его диалектов, в шлифовке грамматических норм, в обогащении словарного состава и фразеологии общенационального кыргызского литературного языка.

 

Историко-культурное значение эпоса «Манас» заключается и в том, что он в течение веков оказывал существенное влияние на формирование эстетических вкусов и национального характера кыргызского народа. Эпос прививает слушателям (читателям) любовь ко всему прекрасному, возвышенному, вкус к искусству, поэзии, музыке, красоте человеческого духа, трудолюбию, героизму, храбрости, патриотизму, верности другу, любовь к реальной жизни, красоте природы. Поэтому не случайно, что эпос «Манас» служит источником вдохновения мастеров кыргызского советского искусства в создании художественных произведений.

 

Любимые образы: Манас, Каныкей, Бакай, Алмамбет, Семетей, Кюльчоро, Айчурек, Сейтек и другие бессмертны прежде всего потому, что они обладают такими высокими моральными качествами, как беспредельная любовь к родине, честность, храбрость, ненависть к захватчикам, предателям. Героический эпос «Манас» благодаря своей высокой художественности заслуженно занимает достойное место на полке мировых шедевров устного народного творчества.