Победа над Кхарой

Шурпанакха прибежала к брату своему, свирепому Кхаре, пала в слезах на землю, рассказала ему все, что случилось с ней в хижине Рамы, Лакшманы и Ситы; рассказала, как надругались над нею – младший брат Рамы отрубил ей мечом нос и уши.

Свирепый Кхара пришел в ярость, когда увидел свою сестру Шурпанакху без ушей и носа. «Не плачь, сестра, – сказал ей Кхара, – встань с земли, утри слезы и объясни мне толком, кто они, эти Лакшмана и Рама? Ведь ты – могучая ракшаси, и никто не может сравниться с тобою силой! Я не знаю никого в целом свете, кто мог бы причинить тебе такую обиду».

Утирая кровавые слезы, Шурпанакха послушно поднялась с земли и сказала: «Они красивые, юные, нежные, сильные, и глаза их огромны и прекрасны, как лепестки белого лотоса. Платье у них из бересты и оленьей шкуры, и питаются они кореньями и плодами. Живут они в бедной хижине, как подвижники, и с ними женщина, прелестная, как Лакшми. И оба сына Дашаратхи, Лакшмана и Рама, величавы и царственны, как Индра. И я не знаю, брат мой, кто они, эти мужи, – небожители или смертные люди. Это ради нее, той красавицы – ненавистной мне Ситы, – они обошлись со мной так жестоко, как будто нет у меня ни имени, ни чести. Вся душа моя горит от злобы, и ничего не хочу я больше – только бы напиться мне крови Ситы».

Тогда Кхара крикнул своих братьев, кровожадных ракшасов, и сказал им: «В лесу Дандаки, в бедной хижине живут два воина, одетые в оленьи шкуры, и с ними женщина, блистающая красотою. Эти воины оскорбили сестру нашу, отрубили ей нос и уши. Вы ступайте немедля в лес, отыщите обидчиков Шурпанакхи и доставьте их сюда живыми или мертвыми. Пусть сестра наша отомстит им за свою обиду и утолит свою жажду их теплой кровью».

В тот же день четырнадцать огромных и могучих ракшасов направились в Панчавати, повинуясь велению свирепого Кхары, и злобная Шурпанакха указывала им дорогу. К вечеру ракшасы добрались до хижины Рамы, Лакшманы и Ситы, и Шурпанакха показала им дочь Джанаки и сыновей Дашаратхи.

Братья-царевичи сидели в хижине у открытой двери и вели тихую беседу с Ситой. Вдруг Рама заметил притаившихся за деревьями ракшасов и сказал младшему брату: «О сын Сумитры, к нашей хижине подкрались ракшасы и замышляют недоброе. Побудь с Ситой и охраняй ее зорко, а я тем временем расправлюсь с ними».

Рама взял свой лук, украшенный золотом, вышел из хижины и сказал ракшасам, подосланным Кхарой: «Я – сын великого государя, имя мое Рама. Я живу здесь, в этой хижине, как подвижник, и со мною младший брат мой Лакшмана и супруга моя Сита. Я провожу в лесу все дни и ночи и охраняю благочестивых отшельников от лихой беды и от вас, кровожадных пожирателей мяса. Что надо вам в Панчавати? Зачем вы пришли сюда и притаились в зарослях, как хищные лесные звери? Эй вы, бродящие в ночи убийцы, стойте там, где вы стоите, и не смейте двигаться с места, если вам дорога еще ваша жизнь!»

Ракшасы слушали Раму молча, дыхание их от злобы прерывалось, и глаза от гнева покраснели; в руках они сжимали острые дротики. Но вот один из них, самый старший, дерзко ответил Раме, не знающему себе равных в битве: «Ты и брат твой надругались над нашей сестрой Шурпанакхой. Вы разгневали владыку нашего Кхару и умрете сегодня все трое: ты сам, и брат твой, и твоя жена. Что ты, слабый человек, можешь с нами сделать один? И хотя в руках твоих могучий лук, сегодня он не спасет тебя от гибели».

Сказав так, старший ракшас подал знак своим братьям – и четырнадцать дротиков полетели в Раму, угрожая ему смертью. Но не помогли ракшасам их острые копья: меткие стрелы Рамы сбили эти копья на землю, и в тот же миг четырнадцать неотвратимых стрел, пущенных Рамой, пронзили кровожадных братьев Шурпанакхи. Ракшасы пали на землю, корчась, как змеи, брошенные в муравейники; ужасно кричали они, обливаясь кровью и в муках расставаясь с жизнью. А Шурпанакха бросилась бежать к брату своему Кхаре, оглашая лес воплями и плачем.

Она прибежала к свирепому Кхаре, упала перед ним на землю, роняя злые слезы, и спросил ее изумленный Кхара: «Почему ты опять в слезах, сестра моя Шурпанакха? Где братья мои, преданные и могучие, непобедимые в битвах? Почему ты извиваешься на земле, как змея, и кричишь в голос, как женщины, потерявшие своих близких?»

И тогда Шурпанакха рассказала ему все: как погубили стрелы Рамы всех братьев Кхары, как охватил ее душу ужас перед Рамой, как устремилась она к брату своему Кхаре сквозь лесные дебри, чтобы найти у него убежище и защиту. «О брат мой, – кричала горестно Шурпанакха, – если жаль тебе сестру твою, если жаль тебе твоих братьев, убитых Рамой, если ты не боишься сразиться с Рамой, вырви с корнем ядовитую колючку, которая выросла в Панчавати! Если ты не покончишь сегодня с Рамой и его братом, если не отведаю я сегодня дымящейся крови Ситы, стыд и позор испепелят мою душу и я на твоих глазах наложу на себя руки!» И страшная ракшаси, охваченная дикой злобой, царапала себе лицо ногтями и била себя кулаками в огромное брюхо, испуская жуткие вопли.

Горестные слова, сказанные Шурпанакхой, жгли душу Кхары, не знающего пощады, как жжет соль открытые раны.

Ярости и гневу его не было предела, и он сказал стенающей Шурпанакхе: «Не плачь, сестра, я отправлю Раму, Лакшману и Ситу в обитель Ямы, бога смерти, и ты напьешься сегодня их дымящейся крови». Затем Кхара призвал к себе Душану, своего искусного полководца, и сказал ему: «Немедля приготовь к битве, победоносный Душана, четырнадцать тысяч ракшасов, преданных, отважных и свирепых, не ведающих страха в бою. Пусть будет готова к походу и моя боевая колесница – я сам поведу войско в Панчавати, чтобы покарать дерзких сыновей Дашаратхи».

Душана поспешил исполнить повеление Кхары, и вскоре огромное войско ракшасов, свирепых и могучих, было готово к походу в Панчавати. Кхара взошел на украшенную золотом колесницу, стоявшую впереди войска, с радостным сердцем оглядел своих победоносных воинов и, тронув с места колесницу, двинул свое войско в поход против двух сыновей Дашаратхи.

Когда грозное и кровожадное войско ракшасов приближалось к Панчавати, в небе появились предвестники несчастья. Большая черная туча повисла над войском Кхары и с громом низвергла на ракшасов потоки крови; черный круг, окаймленный кровавой полосою, появился на небосводе рядом с солнцем, и страшный ястреб с огромным телом опустился на знамя Кхары и уселся на золотое древко; пронзительно кричали хищные звери и птицы, кормящиеся мясом; пугающий душу мрак окутал землю, и завыли над нею злые ветры; падучие звезды проносились по огненным тропам, и, как океан в непогоду, волновалась земля, сотрясая леса и горы.

Но свирепая душа Кхары не ведала страха, и он обратился к своему войску, испуганному недобрыми знамениями, с хвастливой речью: «Братья, сила моя неизмерима, и мощь моя известна всему миру. Мои стрелы могут достать звезды с неба, и не страшны мне мрачные предзнаменования природы. Самое Смерть я могу отправить в царство Ямы! Ничто не заставит меня повернуть обратно! Мы убьем сегодня гордого Раму, убьем его прекрасную супругу, дерзкого брата, и сестра моя Шурпанакха утолит свою жажду их кровью. Никогда в жизни не знал я поражения в битвах, в гневе могу я убить самого небесного владыку. Братья! Вы знаете, что я говорю вам истинную правду, и не к лицу вам, ракшасам, наводящим ужас на все живое, бояться разгневанной природы!» И, ободрив испуганное войско, Кхара повел его дальше, навстречу битве.

А над Панчавати уже собрались боги, гандхарвы и апсары, благочестивые подвижники, прославленные мудростью и силой духа, и все они хотели посмотреть на битву великого Рамы с кровожадными ракшасами Кхары. Они взирали на Панчавати с небес и желали Раме победы над войском Кхары.

Когда жуткий мрак окутал землю и она заколебалась под ногами, Рама понял, что ракшасы идут войной на Панчавати, и стал готовиться к битве с ними. Он велел Лакшмане надежнее вооружиться, укрыть Ситу в потаенной горной пещере и стеречь ее там от напастей, пока он, Рама, будет биться с войском Кхары. «Я хочу их сам, один, уничтожить», – сказал Рама своему брату, и Лакшмана не стал ему перечить.

Рама надел на себя кольчугу, взял в руки могучий лук и меткие стрелы, ступил из хижины в ночную мглу, и, как языки пламени, сверкнули во мраке его золотые доспехи.

Войско ракшасов быстро приближалось к хижине Рамы, и грохот боевых колесниц Кхары гулко разносился по окутанному тьмой лесу. Небожители, взиравшие на землю с небес, в тревоге спрашивали друг друга, сможет ли сын Дашаратхи один победить огромное войско безжалостных пожирателей мяса.

Вскоре войско ракшасов совсем близко подошло к Панчавати, и Кхара увидел, что около бедной хижины из жердей и листьев стоит с луком в руках одинокий воин. Тогда Кхара крикнул своему возничему: «Гони!» – и тот направил колесницу прямо на доблестного сына Дашаратхи. Кхара во весь рост стоял на стремительно мчащейся колеснице, и его огромное тело, облаченное в сверкающие доспехи, было подобно огненному светилу на звездном небосклоне.

Ракшасы страшными криками сотрясали землю, тысячи стрел и дротиков полетели в сына Дашаратхи. С пронзительным свистом рассекали воздух сверкающие диски, острые копья и тяжелые булавы – это ракшасы на бегу метали их в Раму.

Колесницы и всадники, пешие воины – все огромное войско ракшасов с воем, леденящим душу, устремилось к юному царевичу, сыну Каушальи, угрожая ему смертью. Воины, сидевшие на спинах боевых слонов, обрушили на Раму ливни стрел и дротиков. Но как течение реки не колеблет гладь морскую, так и могучий Рама грудью встретил страшное войско Кхары и ни на миг не сдвинулся с места. И как могучая горная вершина не испытывает боли от ударов молний, так и Раму не тревожили стрелы и дротики, ранившие его тело. В доспехах, обагренных кровью, он был подобен солнцу, прикрытому вечерними облаками.

Нападение ракшасов разгневало сына Дашаратхи, в кольцо изогнул он свой могучий лук и спустил с тетивы его сотни и тысячи неотразимых стрел. Насмерть поражали они воинов Кхары. Страшную и нестерпимую боль несли ракшасам эти стрелы, и были они подобны тем роковым силкам, которые расставляет людям сама неотвратимая Смерть. Стрелы Рамы в щепы разбивали боевые луки ракшасов, отсекали воинам Кхары руки, раскалывали крепкие доспехи, крушили колесницы, и падали под их ударами воины, слоны и кони. Страх и ужас сеяли они повсюду и обращали в бегство кровожадных ракшасов Кхары. Один за другим отходили в царство Ямы боевые слоны, кони и воины Кхары, и редеть стало его войско, не знавшее доселе поражений. И стало войско свирепого брата Шурпанакхи подобно объятому пламенем лесу, спастись из которого невозможно.

Дрогнули тогда воины Кхары и, забыв стыд, побежали с поля битвы. Но остановил их громовым кличем храбрый полководец Кхары Душана. Он потрясал над головой боевым луком и, восклицая: «Победа! Победа!» – устремил свою колесницу навстречу Раме. И был он грозен, как Разрушитель Вселенной. Ракшасы, ободренные его отвагой, вслед за ним кинулись к Раме, и вновь разгорелась страшная и кровавая битва. Тысячами слетали в единый миг стрелы с тетивы божественного лука Рамы и несли смерть и уничтожение войску Кхары. Ракшасы даже не успевали заметить, как доставал великий Рама из колчана стрелы, как прилаживал их к тетиве своего лука, они только видели перед смертью Раму, стоявшего у своей хижины с изогнутым в кольцо огромным луком. Тучи стрел сына Дашаратхи закрыли небо, черной пеленой нависли они над полем битвы. Трупы убитых ракшасов, слонов и лошадей, брошенное оружие и разбитые колесницы устилали землю, и кровь потоком заливала ее.

Все свое войско потерял в кровавой битве Душана, не знавший никогда поражений. Ярость и отчаяние охватили его, и он направил свою колесницу прямо на Раму, сына Дашаратхи. Но неотвратимые стрелы настигли его быстрых коней и свалили их на землю. Следом за лошадьми пал замертво и колесничий, и сам Душана не сумел уклониться от метких стрел сына Дашаратхи. Тогда Душана бросился к Раме, держа над головой тяжелую палицу, окованную железом, и ударом палицы хотел сокрушить насмерть сына Дашаратхи. Меткими стрелами встретил Рама нападение Душаны и отсек полководцу Кхары его длинные руки. Тяжелая палица, окованная железом, упала на землю, а вслед за ней рухнул на землю и сам Душана, в тяжких муках расставаясь с жизнью.

Все воины Душаны пали мертвыми на этом кровавом поле, и не было предела ярости и скорби Кхары, когда узнал он о гибели своего полководца. Кхара собрал оставшихся в живых ракшасов, пришедших с ним в Панчавати, и повел их снова на бой с сыном Дашаратхи.

Но не знал усталости могучий и доблестный Рама. Тучи стрел, острых и метких, встретили воинов Кхары, и новые сотни и тысячи трупов устлали поле жестокой битвы. Вскоре все четырнадцать тысяч ракшасов уснули последним сном на залитом кровью поле битвы. Вся земля в окрестностях Панчавати пропиталась черной кровью ракшасов Кхары, и это побоище, невиданное в мире, совершено было всего лишь одним человеком.

Только сам Кхара и трехглавый ракшас Тришира еще продолжали сражаться с Рамой. С яростным криком кинулся Тришира на сына Дашаратхи, стрелы его впились в светлое чело непобедимого Рамы и окрасили его лицо кровью. И тогда разгневанный Рама сказал Тришире с насмешкой: «А, храбрый ракшас, ты ранил меня стрелами в лоб, и удар твоих стрел был подобен прикосновению цветов. Теперь я угощу тебя стрелами моего лука». И четырнадцать смертоносных стрел Рамы пронзили грудь трехглавого ракшаса. Четырьмя другими стрелами Рама свалил наземь четырех коней, запряженных в колесницу Триширы, следом за лошадьми пал возничий, а затем и сам Тришира метким выстрелом Рамы был сброшен с колесницы, и покатились по земле в разные стороны три головы убитого ракшаса.

Страх объял душу свирепого Кхары, когда пал мертвым его последний воин – трехглавый ракшас Тришира. В отчаянии Кхара схватил лук и бросился в последний бой с Рамой; с ловкостью уклоняясь от ударов, погнал он колесницу прямо на сына Дашаратхи. Ливень стрел обрушил Кхара на доблестного Раму, и, воспрянув духом, самонадеянный ракшас снова поверил, что одолеет он сегодня сына Дашаратхи, загубившего все его войско.

Как лев перед прыжком, недвижимо стоял на месте могучий Рама, ожидая последнего нападения Кхары. И как бабочка бездумно летит на огонь, так и Кхара, отбросив осторожность, кинулся к сыну Дашаратхи. Его стрелы разбили в щепы грозный лук доблестного Рамы, и стали подобны солнцу, упавшему на землю, золотые доспехи Рамы, расколотые на куски стрелами Кхары. Острые стрелы ракшаса впивались в могучее тело сына Дашаратхи, и стоял он на поле битвы, как столб пламени, пылающего без дыма.

Тогда Рама, стремясь поскорее закончить битву, взял в руки божественный лук Вишну, Хранителя Мира, и поток смертоносных стрел обрушился на Кхару. Забились в предсмертных корчах быстрые кони Кхары, па куски развалилась колесница, мертвым свалился на землю возничий, а сам Кхара, раненный стрелами Рамы, был весь залит кровью. Лишенный колесницы, Кхара вооружился тяжелой булавой и бросился с нею па сына Дашаратхи.

Меткими стрелами Рама выбил у пего из рук булаву и сказал с насмешкой: «Ты умрешь сегодня, хвастливый ракшас, и земля насытится твоею кровью. Пораженный па-смерть, ты уснешь навсегда в крепких объятиях земли и, как неприступная красавица, никогда не отзовешься на оклик. Все ракшасы в страхе убегут отсюда, слезами и стенаниями поминая погибших братьев, и обитатели лесов будут жить наконец спокойно. И возрыдают в печали твои любимые жены, и не знать им отныне ни радости, ни счастья».

Насмешливые слова Рамы разъярили свирепого Кхару. Он с корнем вырвал из земли огромное дерево и бросился на Раму со страшным криком: «Ты погиб, ненавистный Рама!» – но поток неотвратимых стрел сына Дашаратхи на половине пути остановил Кхару. Пронзенный стрелами Рамы, он зашатался, кровь брызнула из его ран, и Кхара упал па землю – жизнь навсегда покинула его тело.

Великие боги и мудрые брахманы, с волнением взиравшие на битву доблестного сына Дашаратхи с кровожадным Кхарой, изумились чудесному подвигу могучего Рамы и громкими радостными кликами восславили его победу над злобными и нечестивыми ракшасами. Рассеялась тьма, окутавшая землю, ярко заблистало на небосклоне солнце, весело защебетали птицы, робкие лесные лани без опаски стали щипать пахучие травы, и цветы, падавшие с неба, усеяли землю. Сита и Лакшмана вышли из горной пещеры, подошли к могучему Раме, и Сита с гордостью и любовью обняла своего победоносного супруга.