Индекс повреждения головного мозга

Современные представления о механизмах работы головного мозга, обеспечивающих высшие психические функции человека и их возрастную динамику, базируются на материалах, раскрыва­ющих структурно-функциональную организацию интегративной деятельности мозга. В соответствии с концепцией А. Р. Лурия (1973) психика обеспечивается согласованной работой трех функциональ­ных блоков (рис. 4). Это блоки:

регуляции тонуса и бодрствования (1);

приема, переработки и хранения поступающей из внешнего мира информации (2);

программирования и контроля психической деятельности (3).

Каждая отдельно взятая психическая функция в условиях нор­мального развития обеспечивается согласованной работой всех трех блоков головного мозга, объединенных' в так называемые функ­циональные системы, представляющие собой сложный динами­ческий, высоко дифференцированный комплекс звеньев, распо­ложенных на различных уровнях нервной системы и принимаю­щих участие в решении той или иной приспособительной задачи (рис. 4, текст 3).

Текст 3

«...Современная наука пришла к выводу, что мозг как сложнейшая система состоит по крайней мере из трех основных устройств, или бло­ков. Один из них, включающий системы верхних отделов мозгового ствола и сетевидной, или ретикулярной, формации и образования древней

. Блок регуляции тонуса 2. Блок приема,

и бодрствования переработки и хранения

информации

Рис. 4. Структурно-функциональная модель интегративной работы мозга, предложенная А. Р.Лурия

(медиальной и базальной) коры, дает возможность сохранения известно­го напряжения (тонуса), необходимого для нормальной работы высших отделов коры головного мозга; второй (включающий задние отделы обоих полушарий, теменные, височные и затылочные отделы коры) является сложнейшим устройством, обеспечивающим получение, переработку и хранение информации, поступающей через осязательные, слуховые и зри­тельные приборы; наконец, третий блок (занимающий передние отделы полушарий, в первую очередь лобные доли мозга) является аппаратом, который обеспечивает программирование движений и действий, регуля­цию протекающих активных процессов и сличение эффекта действий с исходными намерениями. Все эти блоки принимают участие в психической деятельности человека и в регуляции его поведения; однако тот вклад, ко­торый вносит каждый из этих блоков в поведение человека, глубоко разли­чен, и поражения, нарушающие работу каждого из этих блоков, приводят к совершенно неодинаковым нарушениям психической деятельности.

Если болезненный процесс (опухоль или кровоизлияние) выведет из нормальной работы первый блок — образования верхних отделов ствола мозга (стенки мозговых желудочков и тесно связанные с ними образова­ния ретикулярной формации и внутренних медиальных отделов больших полушарий), то у больного не возникает нарушения ни зрительного, ни слухового восприятия или каких-либо других дефектов чувствительной сферы; его движения, речь остаются сохранными, он по-прежнему про­должает владеть всеми знаниями, которые получил в прежнем опыте. Од­нако заболевание приводит в этом случае к снижению тонуса коры голов­ного мозга, что проявляется в очень своеобразной картине нарушения: внимание больного становится неустойчивым, он проявляет патологи­чески повышенную истошаемость, быстро впадает в сон (состояние сна можно искусственно вызвать, раздражая при операции стенки желудоч­ков мозга и тем самым блокируя импульсы, идущие через ретикулярную формацию к коре головного мозга). Его аффективная жизнь изменяется — он может стать либо безразличным, либо патологически встревоженным; страдает способность запечатления; организованное течение мыслей на­рушается и теряет тот избирательный, селективный характер, который оно имеет в норме; нарушение нормальной работы стволовых образова­ний, не меняя аппаратов восприятия или движения, может привести к глубокой патологии «бодрствующего» сознания человека. Нарушения,

наступающие в поведении при поражении глубоких отделов мозга — мозгового ствола, ретикулярной формации и древней коры, были вни­мательно изучены рядом анатомов, физиологов и психиатров (Мэгун, Моруцци, Мак Лин, Пенфилд), так что мы можем не описывать их бли­же, предложив читателю, который пожелал бы подробнее ознакомиться с механизмами, лежащими в основе работы этой системы, обратиться к известной книге Г. Мэгуна «Бодрствующий мозг» (1962).

Нарушение нормальной работы второго блока проявляется совсем в иных чертах. Больной, у которого ранение, кровоизлияние или опухоль привели к частичному разрушению теменных, височных или затылоч­ных отделов коры, не испытывает никаких явлений нарушения общего психического тонуса или аффективной жизни; его сознание полностью сохраняется, его внимание продолжает концентрироваться с той же лег­костью, как и раньше; однако нормальный приток поступающей ин­формации и нормальная ее переработка и хранение могут глубоко нару­шаться. Существенной для поражения этих отделов мозга является высо­кая специфичность вызываемых нарушений. Если поражение ограниче­но теменными отделами коры, у больного наступает нарушение кожной или глубокой (проприоцептивной) чувствительности: он затрудняется узнать на ощупь предмет, нарушается нормальное ощущение положений тела и рук, а поэтому теряется четкость движений; если поражение огра­ничивается пределами височной доли мозга, может существенно по­страдать слух; если оно располагается в пределах затылочной области или прилежащих участков мозговой коры, страдает процесс получения и пе­реработки зрительной информации, в то время как осязательная и слухо­вая информации продолжают восприниматься без всяких изменений. Вы­сокая дифференцированность (или, как говорят неврологи, модальная специфичность) остается существенной чертой как работы, так и патоло­гии мозговых систем, входящих в состав второго блока головного мозга. Нарушения, возникающие при поражении третьего блока (в состав которого входят все отделы больших полушарий, расположенные впереди от передней центральной извилины), приводят к дефектам поведения, резко отличающимся от тех, которые мы описали выше. Ограниченные поражения этих отделов мозга не вызывают ни нарушений бодрствования, ни дефектов приема информации; у такого больного может сохраниться и речь. Существенные нарушения проявляются в этих случаях в сфере дви­жений, действий и организованной по известной программе деятельнос­ти больного. Если такое поражение расположено в задних отделах этой области — в передней центральной извилине, у больного могут нарушать­ся произвольные движения руки или ноги, противоположной патологи­ческому очагу; если оно располагается в премоторной зоне — более слож­ных отделах коры, непосредственно примыкающих к передней централь­ной извилине, мышечная сила в этих конечностях сохраняется, но орга­низация движений во времени становится недоступной и движения теря­ют свою плавность, ранее приобретенные двигательные навыки распада­ются. Наконец, если поражение выводит из работы еще более сложные отделы коры лобной области, протекание движений может оставаться относительно сохранным, но действия человека перестают подчиняться заданным программам, легко отщепляются от них, и сознательное, це­лесообразное поведение, направленное на выполнение определенной за­дачи и подчиненное определенной программе, заменяется либо импуль­сивными реакциями на отдельные впечатления, либо же инертными сте­реотипами, в которых целесообразное действие подменяется бессмыс­ленным повторением движений, переставших направляться заданной це­лью. Следует отметить, что лобные доли мозга несут, по-видимому, еще одну функцию: они обеспечивают сличение эффекта действия с исход­ным намерением; вот почему при их поражении соответствующий этому механизм страдает и больной перестает критически относиться к резуль­татам своего действия, выправлять допущенные им ошибки и контроли­ровать правильность протекания своих актов.

Мы не будем останавливаться подробнее на функции отдельных бло­ков головного мозга и на их роли в организации поведения человека. Это мы сделали в ряде специальных публикаций (А. Р.Лурия, 1969). Однако уже сказанного достаточно, чтобы увидеть основной принцип функцио­нальной организации человеческого мозга: ни одно из его образований не обеспечивает целиком какую-либо сложную форму человеческой де­ятельности; каждое из них принимает участие в организации этой деятельности, вносит свой высокоспецифический вклад в организацию поведения». (Лурия А. Р. Мозг человека и психические процессы. — М., 1970.-С. 16-18.)

Помимо указанной выше специализации различных отделов го­ловного мозга, необходимо иметь в виду еще и специализацию межполушарную. Уже более века назад было замечено, что при поражении левого полушария в основном возникают речевые рас­стройства, которых не наблюдается при поражении аналогичных зон правого полушария. Последующее клиническое и нейропсихо-логическое изучение данного феномена (Н.Н.Брагина, Т.А.Доб­рохотова, А.В.Семенович, Э.Г.Симерницкая и др.) закрепило представление о левом полушарии как отвечающем за успешное развитие речевой деятельности и абстрактно-логического мышле­ния, а за правым — обеспечение процессов ориентировки в про­странстве и времени, согласованности движений, яркости и на­сыщенности эмоциональных переживаний.

Таким образом, необходимым условием нормального психи­ческого развития ребенка является необходимая нейробиологи-ческая готовность со стороны различных мозговых структур и все­го мозга в целом как системы. Еще Л. С. Выготский писал: «Разви­тие высших форм поведения требует известной степени биологи­ческой зрелости, известной структуры в качестве предпосылки. Это закрывает путь к культурному развитию даже самым высшим, наиболее близким к человеку животным. Врастание человека в ци­вилизацию обусловлено созреванием соответствующих функций и аппаратов. На известной стадии биологического развития ребе­нок овладевает языком, если его мозг и речевой аппарат развиваются нормально. На другой, высшей, ступени развития ребенок овладевает десятичной системой счета и письменной речью, еще позже — основными арифметическими операциями» (Т. 3. — С. 36).

Однако необходимо помнить, что формирование мозговых си­стем человека происходит в процессе его предметной и социаль­ной активности, «завязывающей те узлы, которые ставят опреде­ленные зоны мозговой коры в новые отношения друг с другом».

Концепция А. Р.Лурия и его последователей о мозговых осно­вах организации целостной психической деятельности человека является методической основой для выявления самого факта от­клонения от нормального онтогенеза, структуры отклонения, оп­ределения наиболее нарушенных и сохранных мозговых структур, что необходимо учитывать при организации коррекционно-педа-гогического процесса.

Синдром органического дефекта в детском возрасте был опи­сан Гельницем под названием органического дефекта. Это обоб­щенное понятие различных по этиологии функциональных и па-толого-анатомических нарушений центральной нервной системы, возникающих в процессе ее развития и приводящих к более или менее выраженным отклонениям в развитии ребенка. На меди­цинском языке их называют одним общим понятием «энцефало­патия» (от греч. encephalos — головной мозг и pathos — страдание). Более подробное описание конкретных отклонений в развитии, возникающих в результате органического синдрома, дано в гл. П.