ПОСЛЕ ТОГО, КАК БЕЗОБРАЗИЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ, я, в первый раз в жизни, была так возбужденна по поводу похода по магазинам. Я не могла дождаться, чтобы выйти из этого сырого, темного, холодного места уж слишком сильно напоминавшего мне подвал. Поблизости от мертвого тела, вибрации от которого поддерживали меня в постоянно нервном напряжении. Приобрести теплую одежду, купить реальную пищу, а также настоящую ванную комнату, с мылом, водой и туалетом. Не спрашивайте, что я делала с "физическими потребностями" до сих пор, на самом деле лучше не отвечать на это.
– Если мы окажемся достаточно далеко отсюда, что станет безопасно, я хочу попробовать использовать мою банковскую карту,– сказала я. – Моя учетная запись, возможно, заблокирована, но стоит проверить. Дополнительные деньги никогда не окажутся лишними.
– У нас есть,– пробурчал Дерек.
– Хорошо. Если ты думаешь, что для меня не безопасно попробовать снимать их.
– Ты не выйдешь, Хлоя. Мы это сделаем. Ты остаешься здесь.
– Здесь ты будешь в безопасности,– усмехнулась Тори. – Мы не хотим, чтобы ты сломала ноготь с помощью карты.
– Тори...– раздраженно окликнул ее Дерек, оборачиваясь. – Мы тебя предупреждали. Оставь ее в покое.
– Это упрек был направлен на тебя, мальчик–волк.
Его голос снизилась еще на октаву, превратившись почти в рычание.
– Не называй меня так.
– Пожалуйста. Можем ли мы остановить спор?– я встала между ними. – Разве я не доказала, что осторожна и сама могу позаботиться о себе…
– Можешь,– согласился Саймон. – В этом то и проблема.
Он вручил мне газетную вырезку. Я прочитала заголовок, а затем медленно опустилась на ящик, пристальным взглядом буравя статью.
Отец предлагает полмиллиона долларов вознаграждения за информацию, ведущую к моему безопасному возвращению. На половину страницы была размещена моя фотография этого года. И там была еще одна с ним, похоже на пресс–конференции.
В ночь после моего представления в школе, мой отец пришел ко мне в больницу. Он прилетел из Берлина, и он выглядел ужасно, измученным, небритым и его это не беспокоило. Он выглядел еще хуже в газетной статье, круги под глазами, признаки усталости на лицо.
Я понятия не имела, что Edison Group планировала рассказать отцу о моем исчезновении. Они должны были кормить его историями, может быть, сказали, что я был переведена, и он не мог еще приехать ко мне. Они призваны прикрывать мое исчезновение, но оказались слишком медлительны.
Однако, они пытались скрыть свои следы. По словам медсестры, и моей соседки по комнате, Рейчел Роджерс – дававших интервью для сюжета я просто сбежала.
Разве мой отец поверит в это? Я думаю, да. Статья цитирует его – он плохо относился к моей ситуации, что обращался со мной плохо во многих вещах, и он отчаянно искал шанс начать все сначала. Когда я читала, слезы падали на бумагу. Я встряхнула ее.
– Полмиллиона?– Тори читала через плечо. – Edison Group оплатят все счета, если вернут нас самостоятельно.
Саймон указал на дату в уголке газеты. Вчера утром, когда мы еще были в их распоряжении.
– Хорошо,– Тори выдвинула новую теорию. – Они сказали ее отцу, чтобы сделать это большое дело ее время прошло, чтобы никто не задавал вопросы. Он предлагает деньги, которые он никогда не придется платить, потому что он знает, где она находится.
Я покачала головой.
– Моя тетя утверждала, что он ничего не знает о Edison Group,– я вновь посмотрела на статью, то быстро сложила газету. – Я обязана предупредить его.
Дерек встал на моем пути.
– Ты не можешь сделать этого, Хлоя.
– Если он делает это,– я махнула на газету,– Он подвергает себя опасности, о которой ничего не знает. Я должна предупредить.
– Он вне опасности. Если бы они могли то сделали это с помощью средств массовой информации, может быть. Но теперь, если что‑то с ним случится, это только привлечет больше внимания. Он, очевидно, не подвергает сомнению их рассказ о твоем побеге, чтобы они оставили его в покое... до тех пор, пока он не узнает правду.
– Но я должна дать ему знать, что я в порядке. Он беспокоится.
– И он будет беспокоиться немного дольше.
– Знаем ли мы наверняка, что он не на их стороне?– жестко осведомилась Тори. – Что сказала твоя тетя? Она обманула твою мать о генетической модификации? Или твоя мама сама принимала участие?
Я взяла письмо и пробежала по нему кончиками пальцев. Тогда я не рассказала им о его содержании, самой значимой для меня части.
– Что‑то о твоем отце?– проницательно осведомился Дерек.
Я колебалась, но затем кивнула.
– Что она сказала?
– То, что он не участвовал, как я и сказала.
– Это значит, связываться с ним, для Хлои должно быть безопасно, верно?– подвел итог Саймон.
Дерек нашел мои глаза и тихо произнес, понизив голос:
– Хлоя...
– Она сказала… Моя тетя просила, держаться от него подальше.
***
Я думаю, Дерек доверял мне. Он знал, что я не побегу до ближайшего телефона–автомата звонить моему папе, поэтому все трое пошли по магазинам после этого.
И моя тетя и Дерек думали, что я должна держаться подальше от моего отца. Дерек заявил – это поставит под угрозу его, тетя Лорен, вероятно, полагала, что это также поставит под угрозу и меня.
Я любила моего отца. Может быть, он слишком много работал, не бывал достаточно дома, не знал, что делать со мной, но он старался изо всех сил. Он сказал, что останется, пока я буду в Лайл Хаусе, но когда дело стало чрезвычайным, ушел с головой в работу. Он распорядился, чтобы взять один месяц после моего освобождения, и это было для меня очень важно. Он думал, что я в безопасности в Лайл Хаусе, под присмотром своей тети.
Он должен думать, что мне была так больно и обидно, что я убежала. Теперь его дочь шизофреник бродила по улицам города Буффало. Я хотела позвонить ему, сказать: "я в порядке". Но Дерек и тетя Лорен были правы. Если бы я это сделала, для нас обоих не было бы ничего хорошего.
***
Чтобы отвлечь себя от мыслей об отце, я решила проверить мертвое тело. После того, что произошло с летучими мышами, если бы был способ оттачивания моих сил, мне нужно начать обучение как можно раньше, чтобы я знала о близлежащих трупах, прежде чем случайно запихивала их призраки назад в физические оболочки.
Думаю, это должно было работать наподобие радара. Чем ближе я находилась, тем сильнее становилось ощущение. Кажется, что легко найти тело по звуку, но это не так. "Чувство" было лишь смутным, сродни беспокойству, неприятные мурашки бежали по моей спине к шее, отдаваясь тупой головной болью, и когда казалось, ощущение усиливалось, невозможно было сказать, было ли это от обнаружения тела, нервов или просто так.
Я не могу сказать, что бизнес полностью избежал это место. В Буффало полно заброшенных зданий и домов. Снизьте скорость, и вы увидите их, разрушенные здания, заколоченные окна, пустые дворы. Эта большая гостиница с номерами выглядела как обычное брошенное здание. Внутри были заполненные нежелательной плесенью картонные коробки, куски дерева, сломанная мебель, груды мусора.
Я уверена, что смогла бы найти тело, не используя свои способности, ведь было всего восемь номеров. Но я их должна, так или иначе, применять на практике. В конце концов, я нашла его в одном из задних углов. Если смотреть из дверного проема, он просто похож на кучу тряпья. Когда приблизилась, я увидела что‑то белое, торчащие из–под этих лохмотьев, руки, тело почти сгнило, остались только кости. Чем ближе я становилась, тем больше я видела: нога, череп, труп – основательно скелетонизирован. Независимо от этого, запаха почти не было, и мой человеческий нос не был достаточно хорош, чтобы его обнаружить.
Лохмотья были на самом деле одеждой, и не все, просто часть смялась вокруг того, что осталось от тела. Труп носил ботинки, перчатки, джинсы и толстовку с выцветшим логотипом. Несколько строк седеющих волос висели под шляпой, по одежде и телу нельзя было идентифицировать его как мужчину или женщину, но я инстинктивно думала об этом в мужском лице.
В какой‑то момент прошлой зимой, этот человек заполз сюда, спасаясь от холодов, свернувшись в углу, и уже не поднялся. Мы не могли быть первыми, кто нашел его тут. Или же все остальные просто избегали, как это делали мы? Может быть, тогда его убрали отсюда, опознали и похоронили.
Был ли он в списке пропавших без вести? Был ли кто–то ждущий его домой? Если бы они предлагали вознаграждение, как и мой папа?
Не так много, я была уверена. Полмиллиона долларов. Это привлечет каждого чудака в Буффало. Что папа задумал?
Он не думал. Он просто хотел найти меня и отправить домой в безопасность.
Я сморгнула слезы. Великолепно. Даже изучение трупа не может остановить меня от забот о папе.
А как насчет этого парня? Кто–то должен был заботиться о нем. Если бы я могла связаться со своим призраком, может быть, я могла бы передать сообщение. Но я не могла рисковать ради случайного вызова возвращением его обратно в тело, как у меня случилось с летучими мышами.
Легкое пожатие плеча заставило меня испуганно подскочить.
– Сожалению,– сказал Саймон. – Я думал, что ты слышала мои шаги. Я вижу, ты нашла нашего соседа по комнате. Попыталась пообщаться?
– Попыталась не связываться.
– Похоже, он был здесь некоторое время,– парень присел рядом с трупом. – Мы могли бы разыграть CSI, выяснить, как долго он был мертв. Я не вижу никаких жуков.
– Во всем виновато время года.
Он поморщился.
– Дух, да. Все еще слишком холодно. Он определенно умер несколько месяцев назад, то есть не от убийства. Я должен был знать. Дерек сделал на научной ярмарке эксперимент пару лет назад на тему разложения и жуков,– он поймал мой взгляд. – Да, ужасно. Кажется интересным, но я бы не стал спрашивать об этом у Дерека. Он может разозлиться. Потому что его работа заняла только второе место в городском финале.
– Бездарь,– я сунула ему резервные шприцы, когда он выпрямился.
– Я сделал это, хотя, мог находиться далеко оттуда. Я и трупы вещи не совместимые.
Я обдумывала, стоит ли рассказывать ему о летучих мышах. Я хотела поведать кому–то, обсудить это, получить консультацию, но...
– Я просто хотела убедиться, могу ли я использовать свои способности, чтобы найти его.
– Я предполагаю, что да.
Я кивнула, и мы вышли из комнаты.
– Мы можем найти другое место, чтобы остаться,– сказал он. – Дерек хорош в этом. На самом деле.
– Я в порядке. Говоря о Дереке, где же он?
– Все еще в магазине. Он послал меня, чтобы побыть с тобой,– парень наклонился к моему уху. – Я думаю, он просто хотел провести больше времени с Тори.
Я весело рассмеялась.
– Хочешь сделать ставку на то, кому из них двоих удастся вернуться живым?
– Дереку. В брате я уверен. Последнее, что я видел, он приказывал ей пойти найти большие одеяла. В настоящее время он, вероятно, по пути сюда, оставив ее, чтобы найти свой собственный путь, и надеясь, что она этого не сделает.
– Как сумасшедший? С ней это возможно?
– Сумасшедший? Я оцениваю это на пятерку. Раздраженный? Одиннадцать. Он справится с ней. Мы все должны. По крайней мере, пока ей не станет скучно, и она не вспомнит давно потерянную тетю в Прериях.
Когда мы вернулись в нашу комнату, Саймон разложил приобретенное из лучшего, что магазины мог предложить: сок, молоко, йогурт, яблоки, пшеничные крекеры и кусочки сыра.
– Все группы продуктов... кроме одного,– он протянул мне конфету. – Десерт.
– Спасибо.
– Теперь, если ты оставишь меня на минуту, я избавлю тебя от вида крови и иглы до приема пищи.
– Все нормально. Такие вещи меня не беспокоят.
Он еще обернулся, чтобы проверить кровь, а затем отработанным движением ввел себе инъекцию.
– А я думала, годовые прививки от гриппа это плохо,– вздохнула я. – Ты должен делать это каждый день?
– Три раза по уколу. Больше для проверки.
– Три укола?
Он отложил сумку подальше.
– Я привык к этому. Мне поставили диагноз, когда мне было всего три года, так что я даже не помню времени, когда не получал их.
– И ты всегда должен иметь их, чтобы сделать это?
– У меня есть прибор для измерения сахара в крови. Использую его, чтобы следить за сахаром в крови и вводить инсулин. Я делаю это сам с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. Но... – он пожал плечами. – У меня была договоренность с отцом, что я могу делать это самостоятельно, если буду использовать глюкометр до укола. Слишком много инсулина не слишком хорошо. Я облажался.
– Слишком много вредного в этих?– я махнула на батончики.
– Не–а. Слишком много углеводов в целом. Я хотел бы перейти на пиццу с компанией, и я не хотел съесть только два куска, если бы все остальные уплетали до шести лет. Ты получаешь насмешки о том, что сидишь на диете, как девчонка…
– Это оскорбление.
– Эй, мне было тринадцать лет. Я знаю, что это глупо, но когда ты всегда новый малыш, ты просто хочешь, вписаться в окружение. Я думаю, ты знаете, что это такое. Ты, наверное, была в качестве новенькой во многих школах, как у нас.
– Десять... нет, одиннадцать.
– Это удивительно. Круто,– парень откусил от своего яблока. – Теперь, когда я подхожу к очень зрелому возрасту шестнадцати лет, я много думал по этому поводу. Папа и я вели переговоры для меня, чтобы вновь самостоятельно пользоваться глюкометром, когда он исчез.
– Саймон?– голос Тори эхом разнесся по всему зданию.
– Так мало надо для мира и спокойствия,– пробормотал он, затем откликнулся, – Мы снова здесь.
