Среди постыдных поступков, которые я совершал в жизни, запомнился мне один. В детдоме на стене висел репродуктор. Однажды оттуда послышался какой-то непохожий ни на что голос, который, наверное, своей непохожестью меня раздражал. Я подошел к репродуктору и выдернул вилку из розетки. «Орет, как жеребец!» — сказал я. Голос певицы оборвался. Ребята отнеслись к этому спокойно, потому что в детдоме я считался самым, певучим и читающим человеком.
Много лет спустя в Ессентуках слушал я симфонический оркестр. Многое повидавшие на своем веку музыканты крымского оркестра с тоненькой, похожей на муравьишку, дирижершей объясняли публике, что они будут играть, когда, кем и по какому случаю было написано то или иное произведение. Делали они это так, как будто извинялись за вторжение в перенасыщенную культурную жизнь граждан, лечащихся или просто жирующих на курорте. Концерт начался с лихой увертюры Штрауса, которая должна была подготовить слушателей к более серьезному второму отделению. Но ни сказочный Штраус, ни огневой Брамс, ни кокетливый Оф-фенбах не помогли, и уже с половины первого отделения зрители, набившиеся в зал только потому, что билеты на концерт были бесплатные, начали уходить. Если бы они просто уходили, осторожно — нет, они покидали свои места с выкриками и бранью, как будто их обманули в их лучших вожделениях.
Стулья в концертном зале старые, венские, сколоченные порядком, и каждый гражданин считал своим долгом, поднявшись с кресла, возмущенно хлопнуть сидением.
Я сидел, ужавшись в себя, и слушал, как надрываются музыканты, чтобы заглушить шум и ругань в зале. Я смотрел на оркестрантов и на дирижершу в черном фраке, с таким трудом зарабатывавшим свой честный и бедный хлеб, и мне хотелось попросить за всех нас прощение и рассказать, как я в детстве...
Но жизнь не письмо, в ней нет постскриптума. Что из того, что певица, которую я оскорбил (а это была Надежда Обухова), стала впоследствии моей любимой певицей, что не раз плакал, слушая ее.
Она уже не услышит моего извинения и раскаяния. Зато я, уже пожилой и седой, содрогаюсь от каждого хлопка и бряка стула в концертном зале.
Как вы относитесь к классической музыке
Классическая музыка — это то, что большинство современных людей не понимает. Она кажется нам скучной и слишком затянутой. Но именно классическая музыка может передать до мельчайших подробностей все чувства.
Я не часто слушаю классическую музыку, как всякий молодой человек, я слушаю музыку современную. Но иногда я устаю от нее или настроение плохое, и тогда я включаю специально приготовленные для такого случая два диска: Моцарта и Чайковского. На душе становится легче и чище.
№43
II
