Сто лет назад чернеющие поля считались неизбежным злом. Сейчас они – повод поехать в Москву и выпросить у президента помощь в связи с «чрезвычайным положением в крае». Но они так и не стали нашим прошлым.
Овсинский сумел показать свой результат, но был обесценен учёными, видевшими в нём угрозу своему авторитету. Но наблюдательные полеводы есть в каждой стране. Прошло сорок лет, и на другом конце планеты, в США, появился земледелец, идеи которого совпадали со взглядами Овсинского почти в точности. Это был фермер из штата Огайо Эдвард Фолкнер.
БЕЗУМИЕ ПАХАРЯ
Эдвард Фолкнер – один из начинателей восстановительного и органического земледелия США. Его можно без скидок назвать «американским Овсинским» - так схожа их система органического восстановления почвы и философия. Фолкнер начал свои опыты на волне почвоохранной политики, развернувшейся в США после катастрофических пыльных бурь 1934 года. Фермерствуя в жарком штате Огайо, он добился удивительных результатов, улучшая почвы. Он первым выдвинул идею о том, что любую почву можно легко восстановить. Его книги были в США бестселлерами 50х годов и вызвали огромный резонанс.
В «Новом Садоводе и Фермере» (№6, 2001), в статье «Роберт Родейл* и Терентий Мальцев» Георгий Леонтьев рассказывает историю удивительного издания у нас в 1959 году книги Эдварда Фолкнера «Безумие пахаря». (*Роберт Родейл – учёный и популяризатор органического и восстановительного земледелия США.)
В 1954 году в своём колхозе 58-летний Мальцев принимал полторы тысячи человек - всесоюзное совещание сельхозработников - и показывал своё безотвальное земледелие. Его работу оценили, как революционный прорыв. Но всё же Терентий Семёнович перенервничал: шутка ли сказать – за нарушение всесоюзного закона о глубокой пахоте агроном тогда мог сесть на 10 лет! Начались острые боли в желудке, и Мальцева положили в московскую больницу. Туда ему и принесли письмо из штата Мичиган от Сэмюэля Дж. Гаррета. Тот узнал из газет о системе Мальцева (!), писал, что у них Э. Фолкнер применяет те же методы, и просил объяснить такое совпадение.
Мальцев обрадовался единомышленнику и подробно описал свои опыты, которые начал проводить с 1925 года. Но Т. Лысенко уже сочинил «ответ Терентия Семёновича» о передовой советской агрономической науке. А через несколько дней из Омска Мальцеву пришла бандероль с рукописным переводом первой части «Безумия пахаря». Прислал её внук профессора и революционера А.Н. Энгельгарта, автора знаменитых «Писем из деревни».
Мальцев прочитал рукопись за ночь, очень воодушевился и затребовал вторую часть, которую вскоре и получил. Имея полный текст книги, Терентий Семёнович развил такую атаку на чиновников, что добился включения книги в план издательства «Сельхозгиз», где она и вышла в 1959 г. мизерным тиражом в 8000 экземпляров - и с тех пор ни разу не переиздавалась.
Мне повезло: в Краснодаре один экземпляр нашёлся. Опытник из села Шереметьевка, учитель Юрий Иванович Белецкий сообщил, что эта книга есть в научном отделе библиотеки агроуниверситета. Работники библиотеки любезно помогли её скопировать. И теперь я с огромным удовольствием представляю вам свой конспект-пересказ этой замечательной книги. Обещаю, что никакой отсебятины и изменений смысла не будет, а если досказываю что-то, чего нет у Фодлкнера, то выделяю это курсивом.
ЭДВАРД ФОЛКНЕР
БЕЗУМИЕ ПАХАРЯ (1942 г.)
ГРАНИЦЫ ОШИБКИ
Говоря кратко, цель этой книги – показать, что плуг с отвалом, применяемый на фермах во всём цивилизованном мире, является наименее удовлетворительным орудием для подготовки почвы при выращивании сельскохозяйственных культур. Возможно, это звучит парадоксом. Тем не менее мысль, высказанная выше, верна. Её можно доказать, и б о льшую часть доказательств дают сами учёные – косвенным путём. Дело в том, что никто никогда не дал удовлетворительного научного обоснования пахоты.
Огромное число терминов, созданное научным земледелием в результате давней и главной ошибки, само по себе вызвало большую путаницу. А ведь эта ошибка лежит в основе современной агрономии.
То есть, если бы был найден способ, как вносить в поверхностный слой почвы всё то, что теперь фермер запахивает, и если бы нашлись орудия, смешивающие на поверхности солому, листья, стебли, ветки, сорняки, стерню с почвой, то производство сельхозкультур было бы таким лёгким и автоматическим делом, что, вероятно, и не появилось бы то, что мы называем агрономической наукой. Ведь наши почвенные проблемы созданы фактически нами самими ради сомнительного удовольствия разрешать их.
Мы снабдили наших людей б о льшим тоннажем машин на человека, чем другие народы. И почвы разрушаются у нас намного быстрее. Вряд ли можно этим гордиться. Есть и другой загадочный факт: бедный египтянин или китаец, ковыряя землю своей кривой палкой, выращивают больше продукции с площади, чем их цивилизованные соседи.
Необработанные поля и леса, и даже растения у наших изгородей, чувствуют себя хорошо и в засуху, и в хорошую погоду. Этот факт даёт нам право поинтересоваться: а не зависит ли рост растений от самого способа обращения с почвой?
Мы привыкли думать, что растения добывают минеральную пищу из почвы, и что этот раствор образуется непосредственно из минералов или из наших удобрений. Но мы недооцениваем разлагающиеся органические ткани. Мы знаем, что они разлагаются в почве, но не делаем отсюда вывода, что продукты разложения – лучший строительный материал для роста растений.
Для простоты мы здесь назовём минеральные растворы новыми (первичными) питательными веществами, а растворы разложившейся органики – использованными, или вторичными.
Отметим, что не существует вторичных, органических растворов, свободных от минеральной пищи. Вода, которую всасывает органика, в сухую погоду поступает капиллярно снизу, из подпочвы, и всегда несёт в себе минеральные вещества. В дождь растворяются минералы самой органики (сн).
() Сейчас хорошо известно, что растения лучше усваивают органические соединения минералов (хелаты, например - гуматы). Для работы корней очень важны также биологически активные вещества (БАВ) – витамины и стимуляторы. Солевые удобрения, как малоэффективные, заменяются хелатными (Кристалон, Акварин). Мы пытаемся воссоздать вторичный органический раствор – который уже есть в поверхностном слое природных почв.
Мы увлеклись производством первичных растворов, тогда как могли бы воспользоваться почти автоматическим, природным процессом, который снабжает растения полным рационом в виде вторичных растворов. Лёгкое дело мы превратили в трудное.
Уже давно рекомендуются зелёные удобрения (сидераты). Это – любые культуры, которые сеют в качестве разложимого органического материала. Но предлагаемая учёными технология сидерации неэффективна. Они советуют
а) запахивать сидеральную культуру, пока она не одревеснела, и
б) если одревеснела, то перед запашкой добавлять азот, чтобы ускорить разложение растительных остатков.
При этом органика, запаханная с азотом, разлагается слишком быстро, питание часто вымывается первыми же дождями и поверхностные корни не успевают использовать его. (Кроме того, уничтожается органическая мульча и нарушается капиллярная подача воды снизу.) Очевидно, чистый эффект этого приёма равен нулю.
В книге «Пустыня наступает» Пол Б. Сирс обрисовал питание растений так: «Лицо земли – это кладбище. Каждое живое существо отдаёт земле всё, что позаимствовало для своего существования под солнцем. Из земли живые существа опять получают взаймы то, что нужно для жизни».
Так Сирс подчёркивает общий закон биологической жизни. Он в равной мере справедлив и для растений. Закон роста растений: новые живые растения используют мёртвые ткани прежних живых существ. Чем скорее мы это поймём, тем скорее восстановим почвы и урожайность. Нам трудно это представить, но каждой ложкой пищи, которую мы проглатываем, мы демонстрируем, что это именно так.
Если растения предоставлены сами себе, они используют каждый атом отмершего материала прежней жизни. Но мы не оставляем тела растений там, где их легко использовать. Мы зарываем их так глубоко, что их достают лишь немногие корни. Всё, что нам надо сделать – это снабдить поверхность почвы материалом для гниения. Остальное сделают естественные процессы.
