Проблемы внешней политики России и Украины

Источники конфликтности в значительной степени коренятся в различии взглядов на роль и место своих государств в будущей Европе, мире и относительно друг друга, что постепенно становится основой внешнеполитического мировоззрения политикообразующего класса соответственно Украины и Россиии. В противоречии с расхожим тезисом о единстве двух восточнославянских народов эти взгляды стыкуются далеко не полностью, а иногда разнятся принципиально.

Так, нынешний официально пропагандируемый Украиной подход основывается на: объективно заданном, хотя и гипертрофированном, акцентировании своих отличий от России: если два народа суть едины или хотя бы схожи, говорят на одном языке и т. д., то пропадает смысл в существовании отдельного государства; вере в свою европейскость в отличие от евразийства России; видении независимости не абстрактно, а именно как независимости от России, в силу чего зависимости от США или даже Польши ее политикообразующий класс (пока?) не боится; страхе возрождения империи.

В свою очередь, в России только-только начинает преодолеваться комплекс «старшего брата», который одновременно и пренебрежительно, и патерналистски относится к «младшим», может проявить невнимание к их политическим нуждам, истории и культуре, но всегда готов оказывать экономическую помощь себе в ущерб и крайне удивлен отсутствием благодарности. На Украине же такое отношение, с одной стороны, порождало чувство обиды, стремление «насолить» старшему по мелочам, а с другой - способствовало развитию элементарного иждивенчества, уверенности в том, что «подкармливание» будет продолжаться вечно.

Очевидно, что не все отмеченные явления были жестко запрограммированы самим фактом распада СССР. Наверное, многих из них можно было избежать за счет проведения Россией жесткой, принципиальной, но транспарентной и предсказуемой политики в отношении Украины, налаживания диалога с украинскими элитами и обществом и широкой пропаганды своих вышнеполитических целей как не противоречащих интересам Украины. Теперь же выведение двусторонних отношений из кризиса видится гораздо более сложной задачей, в силу того что лежащие в его основе негативные стереотипы укоренились и закоснели.

 В экономической сфере кризисное состояние двусторонних отношений проявляется наиболее отчетливо. Снижение торговли стало следствием целого ряда факторов, среди которых можно отметить как неизбежный, с учетом дублирующих производств и целых отраслей, взаимный протекционизм, так и повальные в условиях, переходных экономик попытки стимулировать сотрудничество в рамках советских кооперационных схем (на что была, например, нацелена амбициозная десятилетняя программа экономического сотрудничества, подписанная в 1998 году). Главной же причиной видится низкая производительность труда в обеих странах, делающая их товары неконкурентноспособными даже на рынках друг друга.

 Однако все, что касается собственно торговых взаимоотношений, все-таки представляет собой для России не менее важную проблему (и в силу ее низкой политизированности, и из-за относительно небольшого, 7 - 8%, удельного веса Украины в российской торговле). Центральным и наиболее дестабилизирующим вопросом двусторонних отношений, причем не только экономических, является императивная необходимость ликвидации модели «донор-реципиент», которая сложилась в связах между Россией и Украиной.

Наркотическое привыкание Украины к российским субсидиям оказалось столь глубоким, что все ее правительства, включая и нынешний кабинет, в принципе проводили единую политику, основанную на манипулировании цифрами, с тем чтобы отказаться от признания точных сумм задолженности и отказе Киева погашать задолженность объектами собственности на своей территории, таким образом отвергая единственную схему, к которой проявляют интерес российские кредиторы.

Кроме того, значительные объемы газа попросту откачиваются из проходящих через территорию Украины экспортных газопроводов. Зимой 2000 года объемы такого «насанскционированного отбора», по оценкам «Газпрома», составляли 100 - 120 млн. кубометров газа ежедневно. В июне того же года президент Украины Леонид Кучма признал незаконную откачку 13 млрд. кубометров газа. Нынешнее правительство проводит практически ту же политику. Проведение Украиной подобной политики обусловлено критической зависимостью России от украинской транзитной системы (до 90% экспорта российского газа в Европу идет через Украину).

Неудивительно, что российские экспортеры собираются переориентировать пути газового и нефтяного транзита и пустить их в обход Украины, чтобы найти выход из нынешней патовой ситуации, а также уберечь себя от технологических рисков (в течение десятилетия украинские газопроводы страдали от недоинвестирования и поэтому быстро становятся ненадежными).

Постепенно усиливаются и углубляются и различия в проводимых двумя «стратегическими партнерами» внешнеполитических курсов. В ряде случаев эти курсы сталкиваются впрямую и на практике, и концептуально.

Прежде всего, Россию и Украину разделяет отношение к формирующейся в настоящий момент системе европейской безопасности, как основанной на ведущей роли НАТО (треугольник Россия - Украина - НАТО). В то время как Россия пытается этому противостоять путем увеличения веса других организаций, в том числе региональных, и налаживания партнерства между входящими и невходящими в НАТО странами, Украина приветствует рост влияния блока и активно пытается создавать условия для собственного вхождения в западную систему безопасности. По мнению близких к официальным кругам экспертов, «углубление особого партнерства с НАТО, курс на присоединение (в качестве первого шага) к политическим структурам этой организации» является одним из основных приоритетов Украины. Более того, Украина выказывает готовность к принятию натоцентричтой модели безопасности, даже если сама она останется за пределами Альянса.

Это стало особенно очевидно в период натовской агрессии против Югославии. Россия осудила бомбардировки этого суверенного государства и заморозила отношения с НАТО. Украинская же исполнительная власть (парламент страны также осудил агрессию) де-факто солидаризировалась с действиями НАТО.

После косовского кризиса и определенной паузы, вызванной избирательной кампанией на Украине осенью 1999 года, взаимодействие между Украиной и НАТО интенсифицировалось. Киев сразу же начал активно работать над реализацией Государственной программы сотрудничества с НАТО на 1999 - 2001 год. Верховная Рада приняла законодательный акт, в соответствии с которым Яворивский полигон был превращен в международный военно-учебный центр под эгидой НАТО. в марте 2000 года в Киеве состоялась беспрецедентная выездная сессия Североатлантического Совета. Все это происходило на фоне известных сложностей российско-натовских отношений, которые были лишь частично восстановлены в феврале 2000 года и в перспективах которых до сих пор отсутствует определенность. В то же время отношение пророссийски настроенного, русскоязычного населения Украины, особенно в Крыму, остается антинатовским, что подтвердили массовые митинги и выступления против совместных учений в Севастополе в 2006 году.

Можно прогнозировать дальнейшее нарастание разногласий между Россией и Украиной по вопросу о НАТО. Украинская политика в отношении Альянса останется активной.

К другой внешнеполитической коллизии в российско-украинских отношениях ведет политика, проводимая странами на пространстве СНГ. Цель политики Украины, формулируемая правительственными экспертами как «закрепление и удержание альтернативного лидерства в этой организации и в целом в регионе», формирование региональных структур и союзов «без Москвы» при ведущей роли Украины, реализуемая с помощью группировки ГУУАМ (Грузия - Украина - Узбекистан - Азербайджан - Молдова), не может не вызывать определенной озабоченности Москвы. Наиболее проблемным, с российской точки зрения, компонентом деятельности ГУУАМ, остающейся экономически неэффективной организацией, является возникающее военно-политическое измерение - единственное, где Украина может играть роль полноценного лидера. В этом контексте ГУУАМ воспринимается опять-таки как потенциальный проводник политики НАТО на постсоветском пространстве. В 1998 году Украина пыталась формализовать консультации по проблемам безопасности между НАТО и тогда еще ГУАМ (без Узбекистана) в формате «16+4», но натолкнулась на оппозицию самого На Вашингтонском саммите Альянса ГУУАМ объявил о своем намерении развивать сотрудничество с НАТО в рамках натовского же Совета Евроатлантического партнерства. Две «оранжевые революции», прошедшие практически одновременно в Грузии и на Украине, и финансируемые из-за рубежа, подтвердили опасения России.

Украина, в свою очередь, не скрывает опасений по поводу российско-белорусской интеграции. И хотя российско-белорусские отношения постепенно становятся более прагматичными и деполитизируются, негативные оценки Украины по этому поводу только усиливаются, что явно связано с опасениями Киева не найти аргументов для оправдания неспособности договариваться с Россией на фоне получаемых Белоруссией экономических дивидендов.

Наконец, несмотря на вступление в силу в 1999 году трех базовых соглашений по Черноморскому флоту (ЧФ) и достижение впоследствии около десятка договоренностей по конкретным вопросам, Россия и Украина далеки от создания всеохватывающей правовой базы пребывания российских войск в Крыму, что не позволяет окончательно снять эту сложную проблему с повестки дня.

Постепенно одним из наиболее острых вопросов двусторонних отношений становится так называемый «гуманитарный блок» (статус русского языка, русской культуры и образования на русском на Украине). Москва рассматривает политику, нацеленную на быструю «укранизацию» населения страны, большинство которой в качестве родного языка использует русский, как ассимиляторскую и в долгосрочной перспективе дискриминационную, поскольку в результате действий властей создаются неравные условия в получении высшего образования для лиц, не владеющих государственным языком, то есть украинским. Более того, у России не может не вызывать неприятия и озабоченности то обстоятельство, что размывание гуманитарных связей, не говоря уж о том, что роль России в истории Украины в основном преподается в негативном плане, подрывает одной из основных опор стабильности в двусторонних отношения. Таким образом, можно констатировать, что в настоящий момент в российско-украинских отношениях доминируют не просто центробежные, но конфликтообразующие тенденции.

Кстати, в России ощущение кризисности отношений с Украиной налицо. Так, согласно опросу экспертов, проведенному в начале 2006 года совместно Российским общественно-политическим центром и Украинским центром экономических и политических исследований, 88% опрошенных дали негативную оценку нынешнему состоянию двусторонних отношений и лишь 12% отметили в них прогресс.

С учетом новой динамики российской внешней политики представляется необходимым заново проанализировать комплекс российско-украинских разногласий. Без острой дискуссии по этим вопросам и осознания негативных последствий для обоих государств их дальнейшего обособления налаживание конструктивных добрососедских отношений вряд ли окажется возможным.

Глава 2