Меры длины и денежная система 17 страница

— Отдашь припасом на седмицу для каждого бойца, — резко обрубил К’ирсан, уставившись в глаза старейшины.

— Вот и хорошо, вот и правильно. А колдовство ничего хорошего не приносит, это я тебе как глава рода говорю!

— Но если я волшбой обнаружу отраву, то многие из них умрут, — пообещал Кайфат, указав на сородичей Равиза.

— Говорю же, всё зло от этого колдовства, всё зло! — сокрушённо помотал головой старик и принялся отдавать приказания.

Дальше Равиз юлить не рискнул и расплатился с К’ирсаном по чести, вызвав недовольство жаждущих крови молодых сородичей. Против воли старейшины племени они не пошли, а к недовольным взглядам и проклятиям в спину капитан относился откровенно наплевательски.

Слух об этом найме прокатился по пустыне, добравшись до самых отдалённых закоулков. Отряд капитана Кайфата стал известен среди тех, кто с готовностью покупал мечи умелых воинов, появилась возможность торговаться.

С заказчиком штурма Черкес’суар К’ирсану по-настоящему повезло: свежесозданный отряд только прошёл через тоннель гномов и застрял в городе, выросшем у тракта. О них никто не знал, идти дальше оказалось некуда, и капитан с сержантом едва ли не ночевали у грубой карты, выбирая маршрут движения. Людей следовало кормить и платить жалованье, а дно кошелька запасливого Тёрна уже показывало дно, вот и мучались командиры поисками выхода из опасного тупика. Из Баронств они уходили в слишком большой спешке, и думать о будущем приходилось уже на бегу.

Старейшина нашёл их сам. Равиз давно лелеял мечту о захвате чужого оазиса, да только жалел воинов. Колдуна у племени не было, и бой за Черкес’суар вполне мог окончиться печально: защитники и атакующие, обескровленные войной — лёгкая добыча для остальных стервятников пустыни. Приз важно не только захватить, но и удержать! Бесхозные наёмники, ищущие работу, стали для лелеющего захватнические планы старика настоящим даром небес. Он легко согласился на названную сумму, рассчитывая без труда расправиться с уцелевшими, но жизнь всё расставила по своим местам.

Теперь заказы посыпались на отряд один за другим. Им не пришлось ждать и седмицы, как их нашёл новый наниматель, и здесь уже развернулся Тёрн Согнар. Он с удовольствием торговался за каждый медяк, не упуская ни одной мелочи. К восьмой седмице лета солдаты К’ирсана поучаствовали ещё в двух сражениях, где потеряли двоих товарищей, но выжившие не роптали — платили им теперь очень щедро. Пару раз отряд нанимали для сопровождения крупных караванов, везущих товар из Суры в Сураль и обратно. В Лайлате появился новый претендент на трон халифа, и под покровом начавшейся смуты торговцев грабили все, кто хотел и имел на то достаточно сил. Потому купцы пошли по проверенному пути, не жалея золота и нанимая для охраны небольшие армии. Теперь любителям чужого добра приходилось щедро платить за разбой, и от купцов отстали.

Выполнив последний контракт и пожелав отдохнуть, Кайфат увёл отряд к поселению на границе Залимара и Лайлата, где бойцы могли получить всё то, чего не хватает в походе, — много вина и дешёвых шлюх. Уставшие от напряжения войны люди спускали пар, забыв о бродящей совсем рядом смерти.

— Как всегда, они не знают, чему больше рады: что могут щупать баб и лакать вино или же что ты теперь не стоишь над ними как вестник Кали, — радостно объявил ввалившийся в палатку командира Тёрн, спихнув гоблина с подушки и торжественно усевшись на освободившееся место.

Кайфат, уже который день корпевший с самопишущим пером над листом пергамента, медленно поднял голову и уставился на друга затуманенным взором.

— Не смотри на меня так! — замахал руками Тёрн. — Никогда не знаешь, что за дурь вам, колдунам, в голову придёт…

— Думаешь? — с прежней задумчивостью уточнил К’ирсан.

Сержант важно кивнул и пояснил:

— О, да в тебе така-ая дурь бродит! Ну, сам посуди, зачем ты тогда Люсиля убил? Просто взял и убил?! Солдаты до сих пор вспоминают…

Люсилем звали одного из бойцов гарнизона, уцелевших после атаки драконов и поддавшихся уговорам Согнара уйти в Халифат. Как только отряд покинул тоннель, К’ирсан приказал построить бойцов и подозвал к себе Люсиля. Особенно церемониться капитан не стал и сразу обвинил солдата в предательстве. Тот шпионил для барона, донося хозяину о каждом шаге капитана. Именно Люсиль рассказал барону о встрече Кайфата с нолдским магом и положил начало серьёзной размолвке капитана с нанимателем. Побледневший солдат искать оправдания не стал и выдал длинную тираду о долге перед человеком чести, дворянином, а не капитаном-дезертиром…

— Ему, конечно, не стоило кричать о твоём прошлом и бегстве из армии Зелода, но и с непонятными завываниями вспарывать человеку живот… Это ты что-то перегнул палку! Да половина солдат была готова тут же бежать прочь. Их остановило лишь отсутствие денег на оплату обратного прохода! — уже без шуток, совершенно серьёзно сказал Тёрн.

— Я ненавижу предателей, — твёрдо повторил К’ирсан, изгнав из глаз задумчивость. — И глупцов. Если же два этих качества соединяются, то неудачнику пора оправляться в гости к предкам.

Согнар закатил глаза и ударил себя по колену:

— К’ирсан! Нечто вроде этого ты и выдал остальным. Вот только мне-то можешь сказать правду, а?! Ну не верю я тебе что-то, не верю и всё!

Сержант выжидательно уставился на товарища, но тот молчал, опустив голову. Тёрн недовольно крякнул и уже начал подниматься, как Кайфат заговорил.

— Пришло время наложить на меч последний заговор. Чары надо скрепить силой крови молодого воина, и выбор пал на Люсиля. Он оказался тем продажным мерзавцем, чья жизнь немного значила для этого мира. В своё время я приказал Руалу последить за участниками встречи с Истинным магом, и малыш показал про Люсиля очень неприятные вещи!

— Это мохнатый что-то там показал?! — недоверчиво воскликнул Тёрн, чем заработал укоризненный взгляд капитана. Сержант помянул богов Тьмы и в сердцах почти повторил слова Равиза: — Мархузова волшба. От неё только зло и смута!

— Ты даже не представляешь, насколько прав, — рассмеялся в ответ Кайфат. — Неважно, как она называется: магией ли или просто наукой, — но смущения в умы приносит ой как немало!

— Ну да… — немного ошарашено протянул Согнар и кивнул на листок перед капитаном. — Очередная твоя задумка? Из высоких, так сказать, сфер!

Последнюю фразу сержант произнёс, подняв глаза к потолку и покрутив кистью, чем сильно рассмешил урга.

— А ты что ржёшь, зелёная отрыжка Тьмы?! — неожиданно разозлился Тёрн и направился к выходу, бросив через плечо: — Командир, я буду у себя. Если что, пришли пушистого!

Согнар уже потянулся задёрнуть за собой полог, как его остановил голос К’ирсана:

— Тёрн, прикажи, чтобы этой ночью никто не входил ко мне в палатку. И… сам не заходи. Боюсь, происходящее тебе может не понравиться.

Сержант с удовольствием помянул мархузовых предков друга.

— Если хотел разжечь моё любопытство, то считай, что тебе удалось! Я сейчас распоряжусь насчёт охраны и вернусь, и только попробуй меня не пустить.

Задёрнув полог, Тёрн поспешил к костру, у которого лежали трое дозорных. Тихий шипящий смешок, донёсшийся из-за спины, заставил пробежаться по спине стайку мурашек.

Поставив двух караульных в паре саженей от полотняных стен, Согнар быстро нырнул внутрь палатки и даже вздрогнул от окрика:

— Вход плотно закрой!

Голос К’ирсана звучал незнакомо, походя на рычание дикого тролля, да и сам он выглядел необычно. Совершенно голый маг лежал на спине, вытянув руки по бокам и подложив под голову свёрнутую циновку. В полумраке его изуродованное лицо казалось ненастоящим, подчёркнуто страшным. Вокруг суетился такой же обнажённый ург, сверкая золотом глаз.

— Кажется, ты был прав. Кое-что меня всё же может удивить! Да, скажем так, удивить, — с любопытством протянул Тёрн, за что удостоился злого взгляда друга.

— Сядь в углу и, ради всех этих хфурговых богов, помолчи. Просто смотри, ничего не бойся и ничему не удивляйся, ясно?! — прорычал-прошипел К’ирсан и с неприятным смешком добавил: — Прыгун последит, чтобы ты глупостей не наделал.

На колени Согнара запрыгнул добродушно урчащий Руал, а сержант с сожалением подумал, что просьбу капитана придётся исполнить в точности. Милый и пушистый зверёк имел дурную привычку исполнять волю хозяина буквально. Что с него возьмёшь, тварь бессловесная, а в К’ирсане души не чает, вот и готов ради него в лепёшку расшибиться. Или глотку кому перегрызть, уж это Прыгун отлично умеет!

— Я всё понял, Пушистый, не дурак! — Тёрн кончиком пальца потрогал жёсткую шёрстку зверя и прислушался к довольному урчанию.

В это время внутри палатки начало разворачиваться колдовское действо. Гоблин устроил вокруг лежащего капитана нелепые пляски. Даже далёкий от магии Согнар не ощущал в них ни капли чародейства, а одно лишь глупое фиглярство. Высоко вскидывая колени, кривляясь и завывая, Гхол походил на опасного безумца, отравившегося вытяжкой ядовитых грибов.

Через минуту упав на колени, ург испуганно зашептал:

— Не выходит, хозяин. Шаманский бубен надо, без него никак!

— Продолжай, пока не получится, — яростно потребовал Кайфат, и Согнар поймал странный зелёный отблеск в его глазах.

Смущённый неудачей, гоблин выскочил на ноги столь резко, что задел головой потолок палатки. Туго натянутая парусина загудела, но Гхол уже ничего не замечал. Высоко запрокинув голову и затянув гортанную, вызывающую мороз по коже, песню, он принялся ритмично притоптывать и щёлкать пальцами. Через десяток секунд он вдруг поймал нужный ритм и пошёл снова по кругу.

Согнар происходящим искренне наслаждался, забавляясь нелепыми кривляниями урга, но в какой-то миг ощутил, как перед глазами всё поплыло, мир начал двоиться. Первобытный танец Гхола неожиданно заворожил разум сержанта, едва не накрыл его пеленой беспамятства, и, пока тот сражался с дурманом колдовства, блестящий от пота ушастый коротышка успел закончить ритуал. Следующее, что Тёрн помнил, это — гоблин, сжавший руками голову хозяина и что-то напряжённо высматривающий в глубине его глаз.

Неожиданно захрипевший и забившийся на полу К’ирсан напугал Согнара, он даже дёрнулся было встать, но о себе немедленно напомнил Руал, толкнув сержанта носом в шею. На лбу старого товарища капитана тут же выступила испарина, и он покладисто откинулся назад. Всё понятно, будем просто наблюдать!

Припадок Кайфата излечил гоблин. Буркнув нечто невнятное, он с размаху отвесил телу хозяина пощёчину и прорычал короткую фразу на ургском. К’ирсан расслабился и закрыл глаза, а гоблин с видимым удовольствием распрямил спину и с хрустом потянулся. Возмущённый поведением обнаглевшего раба, Тёрн шумно задышал. Словно только вспомнив о существовании зрителя, потешный коротышка посмотрел в его сторону, и Согнар заледенел. В глазах гоблина плескались океаны ядовитой зелени, словно в теле урга поселился кто-то более могущественный и опасный.

«М-мать!» — мысленно выдал Тёрн и ощутил, как в животе у него предательски заурчало.

Неизвестный монстр нападать не спешил и весело, как-то знакомо, ухмыльнулся. Мол, всё в порядке, сержант! Согнару от этого как-то вдруг стало спокойно и легко, и он уже без страха принялся наблюдать за работой мага. Посмотреть было на что. Гоблин успел подхватить лист пергамента, над которым до этого корпел К’ирсан, и, наложив его на грудь лежащего капитана, принялся тонким стальным стержнем обводить каждую линию, следуя одному ему известному порядку. Кончик необычного стило светился зелёным, и с него словно стекала струйка непонятной светящейся субстанции, постепенно покрывающая узор. Как только на листе не осталось ни одной свободной чернильной чёрточки, ург отбросил в сторону укоротившийся стержень, хлопнул в ладоши над рисунком и грубо сорвал листок. Прежде чем пергамент полетел в дальний угол палатки вслед за стило, Тёрн разглядел, что лист теперь был девственно чист.

— Вот и всё! — пояснил оторопевшему Тёрну ург, подмигнул и… повалился на пол, по-бабьи закатив глаза.

— Да что здесь происходит? — прошептал растерявшийся сержант и ему неожиданно ответил К’ирсан:

— Да, считай, уже ничего. Выпить есть?

Кайфат с огромным трудом поднялся и потёр рукой грудь. Согнар только теперь разглядел проступившие на воспалившейся коже детали сложного узора.

— Жжётся-то как! — недовольно проворчал К’ирсан и прикрикнул на друга: — Так ты меня угостишь выпивкой или нет?! Тогда сидел с глупой рожей и теперь, как идиот, пялишься…

Сунувшийся к сундучку с припасами, Тёрн потрясённо замер. Он уже начал догадываться об ответе, но всё же спросил:

— Как ты мог что-то видеть, если лежал на полу без сознания…

Маг, трясший за плечо посапывающего гоблина, раздражённо фыркнул.

— Я задумал сотворить один ритуал, но провести его можно только над другим, — ещё раз погладив рисунок у себя на груди, сообщил Кайфат. — Вот и пришлось переселиться в тело Гхола, а его душу пересадить в моё. Фокус сложный, но я справился. Опыт уже был, да и наш гоблин не новичок в таких играх…

— Так ты… — голос сержанта предательски дрогнул, но вино в бокал он налил, не расплескав.

— Да, я! И по морде себе-Гхолу звезданул, и тебя подразнил, всё я, — устало подтвердил Кайфат и принял бокал. — Спасибо. Ты, пожалуй, иди, а то утро уже…

Но так просто Тёрн уходить не собирался.

— А зачем ты гадость эту над собой учудил?

— Тысяча мархузов… Да просто вдруг понял, что жизнь моя нынче не стоит и ломаного гильта, а потому неплохо иметь хоть какой-то шанс урвать у смерти лишний миг-другой.

Пока друг говорил, Согнару он вдруг показался древним стариком, бесконечно уставшим от вечной борьбы за жизнь. Не таким, совсем не таким знали К’ирсана друзья и враги, но и у железного капитана могут быть редкие минуты слабости. Если только Тёрну это просто не показалось!

С удовольствием допив вино и начав одеваться, Кайфат привычно потребовал от сержанта:

— С утра собери бойцов. Пусть приведут себя в порядок, а после обеда мы выступаем.

— Разве у нас появился наниматель? — удивлённо спросил Согнар, присутствовавший на всех переговорах капитана. — Или я чего-то не знаю?

— Не знаешь. Говорят, здесь недалеко пророк живёт. Гадает, ворожит, в прошлое заглядывает, грядущее зрит… Мне бы хотелось с ним потолковать. Давно уже собирался, ну да всё случая не было. А теперь видишь, как сложилось! — увлечённо сообщил К’ирсан, а Тёрн вдруг с тоской подумал, что только пророков им всем и не хватало.

 

Глава 19

 

Ответ из дворца стал для Лакристы Регнар приятным сюрпризом, поднявшим настроение на недосягаемую высоту. Стоило женщине увидеть на посыльном форму королевского курьера, как радость захлестнула её с головой. Страшно захотелось сделать окружающим какую-нибудь приятную мелочь, да хотя бы вручить молодому гонцу пару монет, чтобы было на что гульнуть вечером в кабаке.

Текст письма не походил на обычную любовную переписку влиятельного правителя и его любовницы, но и сильно отличался от сухого официоза приглашения на аудиенцию к королю. Она уже прощена или Его Величество сделал первый шаг к примирению? Неважно, она была готова расцеловать каждого из своих гостей, подаривших ей встречу с возлюбленным.

Новость облетела дом со скоростью лесного пожара, и Олисия с Талоей восприняли её с радостью провинциалок, приглашённых на столичный бал. Началась страшная суета, выбор и бурное обсуждение нарядов, причёсок и драгоценностей — всех тех невозможно важных для каждой женщины вещей, которые сложно представить и понять мужчине. Среди этого бедлама Бернар Луази выглядел островом спокойствия в бушующем океане страстей, невозмутимо листая газету в полюбившемся кресле у окна. Причин для волнения маг не видел, предпочитая с пользой тратить время…

Всё же визит к королю отличается от встречи с любым другим мужчиной, и опоздание породит множество совсем не нужных проблем. Государь желал видеть свою любовницу и её гостей в полдень, приглашая насладиться беседой за чашкой ароматного травяного чая в Зелёной беседке дворцового сада, и карета Лакристы Регнар подъехала к воротам королевской резиденции за полчаса до назначенного срока. Впрочем, терзать лишними ожиданиями их не стали, и Гелид Ранс появился точно в срок.

К разочарованию Насти, король никак не показал, что рад её видеть, отделавшись сухим, ничего не значащим приветствием. Настроение у женщины немедленно испортилось, даже заставив забыть на время о завязавшемся разговоре. А ведь темы для бесед государь выбирал интересные!

— Знаете, обычай магов Нолда брать нескольких жён всегда казался мне какой-то дикостью. Даже то, что ему следуют не только чародеи по всему Торну, вызывает с моей стороны одно лишь непонимание, — с мягкой улыбкой поведал Бернару Гелид, поглядывая на него поверх чашки.

Похоже, король не собирался оскорбить или как-то унизить достоинство чародея, а потому он всячески показывал, что его слова не более чем праздный интерес хозяина к гостю.

— Но, глядя на то, сколь дружны ваши супруги, господин Луази, я начинаю на многое смотреть иначе! — задорно подмигнув расстроенной Лакристе, вкрадчиво продолжил король, но не утерпел и расхохотался. Монарх не смог удержаться от мальчишеского желания подколоть любовницу, но и обижать её не хотел. Шутка, говорили его глаза, и Лакриста с облегчением принялась обмахиваться веером.

Король Зелода для полуденного чаепития облачился в простой серый камзол с нашитым узором из витого чёрного шнура и крупными серебряными пуговицами, чёрными штанами и короткими сапожками на шнуровке из кожи речного дракона. Как всегда, на боку у государя висел старый потёртый молот, приковывающий внимание своей явной чужеродностью даже неискушённому наблюдателю. На его месте лучше смотрелся бы меч из дымчатой стали в ножнах из кожи морского вепря, но Гелид хорошо знал, какое оружие спасло ему жизнь и вернуло трон, а потому не собирался оставлять без присмотра столь ценный артефакт.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество, — вежливо согласился Бернар, держа свою чашку обеими руками на манер вельможи из Загорного Халифата. — Несколько жён доставляют больше радости мужчине, но только если это действительно любимые и любящие жёны! Такое не всегда встречается.

Женщины в беседе почти не участвовали: Олисия и Талоя скромно сидели рядом с мужем, лишь изредка поглядывая на короля, а Лакриста устроилась по правую руку от Гелида, всячески показывая свою покорность воле господина. Похоже, иного от Насти и не ожидалось. Правда, если ты молчишь, это совсем не значит, что не слушаешь! Немного успокоившись, королевская любовница стала ловить каждое слово, прозвучавшее за столом, привычно выискивая скрытые смыслы, пытаясь найти двойное дно. Ну, не мог же молодой Ранс тратить время на пустой разговор с каким-то магом, к тому же совсем не Истинным, ради одной только возможности увидеться со своей возлюбленной! И уж точно его мало волновали вопросы многожёнства. Тогда что?!

— Знаете, уважаемый Бернар, а ведь Республика Нолд уникальна не только в вопросах построения семьи! Одно только политическое устройство чего стоит, — точно обкатывая на языке каждое слово, проговорил король. — Уже много тысяч лет, как на Торне нет ни одного другого такого государства, где у власти стоят чародеи. Не просто один могучий маг, а сложная иерархия волшебников всех мастей и рангов!

— Простите, Ваше Величество, но что здесь удивительного?! — Броня ледяного спокойствия Бернара неожиданно дала трещину. — Чем власть повелителей Стихий отличается от правления любого короля?! За исключением мелких деталей, разумеется…

На лице Гелида проступило сожаление. Он и не собирался скрывать недовольство собеседником, неспособным понять простые, но донельзя важные вещи.

— Господин маг, любой ваш собрат всегда стремится познать и подчинить окружающий мир. В самой природе чародейства кроется нечто такое, что заставляет рваться ввысь, стремиться подняться по ступенькам могущества к неведомым пока вершинам. Государство, управляемое одним таким выскочкой, может стать великим, а может захлебнуться в пучине невзгод, но страна, где таких одержимых могуществом много… О-о, эта держава может не только сама рухнуть в Бездну, но и утащить за собой весь мир.

— Нолд создан больше двух тысяч лет назад, а мир и не думает катиться во Тьму, Ваше Величество… — по-прежнему вежливо, но твёрдо возразил Бернар.

— Да, но мы стоим на краю пропасти! — внезапно рыкнул король и едва не врезал кулаком по столу. На скулах Гелида заиграли красные пятна, он тяжело задышал, но тут же взял себя в руки. — Прошу прощения, я несколько увлёкся спором… Мне нет никакого дела до политического устройства вашей Республики, но и смотреть со стороны за играми магов тяжело и больно. Почему они никак не запомнят, что мир не игрушка, и совсем рядом живут обычные разумные, далёкие от игр чародеев?!

Талоя и Олисия обеспокоено зашевелились рядом с мужем. Разгневанный король, пусть даже он и правитель чужой страны, подобен взбешённому хищнику, уже выбравшему жертву. Путь к плахе короток, а значит не стоит вызывать недовольство могущественных особ, особенно если ты сидишь у них в гостях.

Не слишком приятно ощущала себя и Лакриста. Она старательно прятала глаза от ищущих взглядов соплеменниц, просто не зная, как успокоить любовника. Сейчас от неё ничего не зависело.

— К счастью, я далёк от политики, а потому не мне судить о решениях Архимага и Совета Мастеров, — осторожно подбирая слова, произнёс Бернар. — Да и мне ли спорить с правителем крупной державы, знающим едва ли не всё о незримых процессах современного мироустройства?

Ответ чародея королю понравился, уж это Лакриста увидела точно, но Гелид всё равно не желал успокаиваться.

— Маг признаётся в незнании чего-либо?! Никак нынче Тасс с Ярдигой местами поменялись?! — с издёвкой произнёс молодой Ранс, вскинув брови. И вновь от его слов затрещала броня спокойствия Бернара. Колдун дёрнулся, как от удара, побледнел и до скрипа сжал подлокотник кресла.

— Ваше Величество, вам должно быть известно, что я не Истинный маг, а значит, по статусу лишь немногим выше обычного нолдского купца. Власть безнадёжно далека от таких, как я…

— А ведь хотелось бы ощутить силу, ведь так, да?! Истинную силу всемогущих Повелителей Стихий?! — подавшись вперёд, вдруг зашептал горячечным шёпотом Гелид. — Стать независимым от чужих приказов, получить свободу выбирать путь для себя и других, стать хозяином собственной судьбы?!

Слова короля звучали обидно, горько, но оттого не менее правдиво. Бернар помрачнел, но ответил ровно, умело скрыв разбушевавшийся в душе шторм чувств:

— Я — обычный маг, и подобных мне Истинные называют «крохоборами». Это мой удел и моя судьба, мне не прыгнуть выше головы. Никогда! — На последнем слове голос чародея всё-таки дрогнул. Само естество чародея восставало против злодейки-судьбы, обделившей его колдовским Даром.

В этот миг Лакриста искренне жалела Бернара. Сложно жить, осознавая, что всегда есть некоторая грань, выше которой ты никогда не прыгнешь. Чем-то жутким и потусторонним веет от такого знания. Ты — словно взлетевшая в просторной клетке птица, испытавшая чувство полёта, но так и не познавшая безбрежности чистого неба. Обидно это и несправедливо!

Переведя взгляд на возлюбленного, Настя испытала нечто похожее на разочарование: Гелид Ранс вёл себя как мальчишка, вздорный, облечённый властью мальчишка, вздумавший вдоволь поиздеваться над более слабым, мстя за старые обиды. Не стоило здесь искать какие-то иные смыслы или сложные планы, правитель Зелода, выигравший войну за трон, изгнавший агрессора и оставивший с носом могущественный Нолд, попросту измывался над Бернаром. Он отыгрывался на представителе островной Республики за все те унижения, что пришлось вынести от высокомерных магов. Обладание артефактом великой мощи не сделало короля умнее или дальновиднее, он всего лишь тешил собственную гордость, забыв о достоинстве. Такое поведение выглядело как-то мелко, и унижало не столько жертву нападок короля, сколько самого Гелида.

Лакристе вдруг очень захотелось встать и уйти прочь, но она с сожалением отмахнулась от такой мысли. Не в том она положении, чтобы проявлять гонор, а потому женщина продолжала молчать и растерянно улыбаться.

— Не надо огорчаться, дорогой Бернар, — хищно промурлыкал Гелид, оскалившись в злой усмешке. — Богам знакомо слово «справедливость», а значит и здесь можно найти лазейку, попытаться обойти оскорбительное всевластие Истинных.

Правитель Зелода замолчал, давая слово гостю, но тот никак на это не прореагировал, точно не заметил паузы в разговоре. Молодой Ранс даже скривился было от разочарования, но проследил, куда именно смотрит Бернар и с тихим смешком кивнул.

— Верно, господин маг. Вы всё правильно поняли. В мире ещё полно игрушек Древних, и, обладая даже одной из них, можно многого достичь, — поглаживая навершие молота, проговорил король.

— Можно? — облизав пересохшие губы, спросил Бернар. — Ваше Величество, можно посмотреть поближе на этот артефакт?

Любовница короля поразилась тоске, сквозившей в каждом слове и жесте чародея. Он не просто хотел, он жаждал прикоснуться к легендарному инструменту колдовской власти Древних. Его страсть пугала, холодила сердце и пробуждала недобрые предчувствия. Руки чародея испуганно теребили кольцо на пальце, что сильно удивило Настю. Бернар не носил раньше на виду никаких украшений, а теперь перед самой аудиенцией вдруг озаботился. Странно!

«Не давай!» — изо всех сил хотелось крикнуть Лакристе, вцепившись в руку Гелида. Она уже забыла о своём недовольстве Рансом, теряя голову от внезапно навалившегося беспокойства. Нельзя верить даже самому слабому колдуну, а особенно — если он с Нолда. Ядовитый гад безобидней хитрых Повелителей Стихий, и нельзя о том забывать никогда! Ей только теперь пришло в голову, что она не знает подлинной причины визита Бернара Луази.

— Почему нет?! — с удовольствием протянул Ранс и легко вытащил из петли на поясе Молот Зелода. Покачав в руке кошмарное оружие далёкого предка, король непринуждённо сообщил: — Молот признает только кровь Зелода, и у него не может быть двух хозяев. Многие поплатились жизнью, посчитав это выдумками сказителей, но вы уж мне поверьте…

С громким стуком положив оружие на столик перед гостем, Гелид великодушно махнул рукой, предлагая изучать его со всем тщанием, без стеснения и глупого жеманства.

Настя похолодела, ожидая чего-то страшного и смертельно опасного. Сердце зашлось в сумасшедшем ритме, а в голове заколотили молоточки гномов. Окружающие вряд ли что-то заметили, но самой себе она казалась раненой птицей, и по её следу уже бежал натасканный на охоту скорт. Вот сейчас…

Бернар протянул руку и медленно провёл над Молотом ладонью. Гром не грянул, и небеса не разверзлись, даже искры не пробежало по древнему колдовскому оружию, не случилось ничего. Нолдский маг осторожно выдохнул, посмотрел на наслаждающегося происходящим короля и вновь уставился на Молот. Его руки продолжали невесомо порхать над могущественным артефактом, оплетая его незримой паутиной чар. Слишком крупный, молочно-белый камень в перстне на безымянном пальце правой руки, наверняка сильно мешал магу, но он старательно не обращал на это внимания.

«Что же это за перстень?! — Лакриста нахмурила лоб, напряжённо вспоминая. — Нет, точно, Бернар не носил украшений!»

Мысленным приказом пробудив хри’кил, Настя посмотрела на перстень чародея через призму магического зрения… Сразу же всё изменилось! Невзрачный камень превратился в пульсирующий комок Силы, неуловимо меняющийся с каждым ударом сердца. В какой-то миг Лакристе начало казаться, будто странное украшение чародея жадно впитывает нечто незримое, окутывающее Молот Зелода, едва не причмокивая от удовольствия. Настю тут же передёрнуло от отвращения. Быть может, у неё слишком бурная фантазия, но прикасаться к зачарованному камню ей совсем не хотелось.

— Нашли что-нибудь интересное? — с нотками превосходства в голосе спросил Гелид Ранс, но маг на его слова просто не обратил внимания. Чародей с головой ушёл в изучение артефакта, и о законном владельце Молота просто забыл. Начиная раздражаться, король повысил голос: — Раздери вас мархуз, господин Луази!!!

— Что?! — вздрогнул Бернар и отдёрнул руки от оружия короля.

— Вы увидели всё, что хотели? — медленно проговорил молодой Ранс.

— Д-да, В-ваше Величество…

— Тогда, с вашего позволения, я его забираю, — сообщил Гелид, убирая со стола артефакт своего великого предка.

Маг вымученно улыбнулся и нервно сцепил подрагивающие пальцы.

— Конечно, конечно, Ваше Величество. Я прошу меня простить за излишнюю задумчивость. Оказаться так близко от столь могущественной вещи…

— И это говорит маг?! — искренне удивился Гелид и почему-то с усмешкой покосился на Лакристу. — Уважаемый Бернар, любая вещь — всего лишь инструмент могущества его хозяина!

Маг с достоинством поклонился и почтительно произнёс:

— Несомненно, Ваше Величество! Истинное величие кроется именно в человеке, а совсем не в бездушной игрушке.

Настя поразилась каменному спокойствию чародея, с лёгкостью произнёсшего столь двусмысленную фразу. С одной стороны Бернар согласился с королём, но с другой… с другой, он намекнул, что обладание наследием Древних совсем не делает молодого Ранса равным даже нынешним Великим. Смело, очень смело! И Гелиду это не понравилось. Лакриста с опаской наблюдала, как у её любовника сначала гневно раздулись ноздри, а затем на лбу появилась складка, придавшая его лицу очень суровое выражение.