Паутина мысли» и вопрос Тимура 2 страница

— Девушка Лютова, — раздался рядом голос Белки.

— Я ее не помню, — сказала Мила. — Она новенькая в Думгроте?

— Да нет, просто ты ее не замечала. Ее зовут Агния Волчек.

— А ты откуда ее знаешь? — удивилась Мила.

Белка пожала плечами.

— Она тоже куратор, у наших первокурсников, между прочим, — меченосцев. Мы с ней в День Распределения в «Перевернутой ступе» встретились. Пока ждали, когда первогодки соберутся, познакомились, пообщались немного.

— Понятно, — сказала Мила и тут же озадаченно хмыкнула. — Странно, я только сейчас подумала… Никогда раньше не видела Лютова с девушкой. Он что, до сих пор ни с кем не встречался?

Белка издала странный звук.

— Вообще-то встречался. — Она прищурила один глаз, посмотрела куда-то вверх и как по заученному заговорила: — На третьем курсе его девушкой была Оксана Галик, она сейчас на шестом. В прошлом году он встречался с Сати Балаклавой — перешла на четвертый. Потом они расстались, и в конце года его девушкой была Ира Скиба. Все из Золотого глаза. Кажется, он только со своими встречается.

Мила смотрела на подругу округлившимися от удивления глазами. Заметив это, Белка смутилась и покраснела.

— Анжела с Кристиной все время сплетничали. Они всех обсуждали, ну и Лютова тоже, — оправдываясь, сказала она. — Тебе в спальне через меня не слышно было, а моя кровать стояла рядом с кроватью Анжелы…

Мила передернула плечами.

— Неважно. Мне все равно. Я просто не замечала его с девушкой никогда, вот и удивилась.

Мила проследила взглядом за уходящими златоделами: Лютов держал Агнию за руку так, словно вел на цепи.

Белка последовала примеру Милы. Провожая взглядом эту парочку, она озадаченно сказала:

— Ну… мне кажется, ты не замечала, потому что он никогда этого так не демонстрировал.

— В смысле? — не поняла Мила.

— Ну… — Белка явно чувствовала себя неловко. — Разве не очевидно, что он как будто… как сказать… как будто хочет, чтобы все увидели, что он встречается с Агнией. Он ее… напоказ выставляет. Тебе так не показалось?

Мила вспомнила, как Лютов взял Агнию за руку. В этом и правда было что-то демонстративное. Внезапно у нее в голове промелькнула странная мысль. Мила удивленно хмыкнула.

— Знаешь, кажется, ты права.

— Да?

— Я думаю, это из-за меня.

— Почему из-за тебя? — нахмурилась Белка.

— Я сказала ему, что он никому не нужен, а это его больная мозоль. Он ведь и ненавидит меня так сильно, потому что сто лет назад, когда мы еще даже на первый курс не поступили, я сказала ему, что он не нужен своим родителям. А в тот день, когда меня выпустили из Менгира, во время нашей последней стычки, я сказала ему, что он никому не нужен. Вот он, чтобы доказать, что это не так, и демонстрирует теперь Агнию, которая смотрит на него со щенячьей преданностью.

— Но Агния ведь на самом деле в него влюблена. Это же видно.

— Видно, — согласилась Мила и с недоумением добавила: — Что она в нем только нашла, непонятно.

Белка немного помолчала, потом негромко произнесла:

— Многим девчонкам нравятся красивые парни.

Мила скривилась.

— О Боже, только не говори, что ты сейчас имела в виду Лютова.

Белка смущенно покосилась на Милу и сразу отвела глаза.

— Знаешь, ваша вражда не отменяет того, что Нил очень привлекателен внешне…

— Да при чем тут внешность! — вспылила Мила. — Лютов урод, каких поискать!

— Как скажешь, — примирительно ответила Белка. — Я просто говорю, что о нем думают другие…

— Мне все равно, что о нем думают другие, — отрезала Мила. — И мне надоело о нем говорить. Много чести. Вон Ромка идет, наконец. Чего он так долго, мы на следующий урок опоздаем. Кстати, что у нас там?

Мила развернула свиток с расписанием, который вручила ей Альбина.

— У меня сейчас сдвоенное искусство боевой магии. А у тебя? Наверное, тоже, боевая магия ведь для нас обяза… — Мила нахмурилась и еще раз заглянула в свиток, решив, что ей показалось, но все было верно. — Подожди, Белка, как у нас может быть боевая магия, если Гурий в Доме Знахарей?

Белка поджала губы, словно ей было неловко, и ответила:

— Фреди.

— Что — Фреди? — непонимающе уставилась на нее Мила.

— Он будет заменять профессора Безродного, пока тот не поправится, — объяснила Белка.

— А-а-а, понятно, — деревянным голосом протянула Мила. — Это хорошо. Фреди справится. Я уверена.

Белка вздохнула и взволнованно заговорила:

— Только не подумай, что Фреди сам захотел, его Владыка Велемир попросил…

— Белка, я ничего плохого никогда не подумаю о Фреди, — поспешно остановила ее Мила и тоже вздохнула. — Просто вспомнила о Гурии. О том, что он лежит там… — Она на секунду прикрыла веки и тут же тряхнула головой. — Если бы я знала, что нужно сделать, чтобы он побыстрее очнулся, я бы сделала. Это ужасно, когда не знаешь, как помочь.

— Как он? — сочувственно спросила Белка. — Хоть какие-то изменения к лучшему есть?

Мила отрицательно качнула головой.

— Нет. Полмесяца прошло — и никаких изменений. Акулина почти не отходит от него — боится оставить одного. Она бы, наверное, уволилась из Думгрота, но Велемир попросил ее этого не делать и устроил так, чтобы возле палаты Гурия все время дежурил кто-то из доверенных ему людей. Странно, что об этом не позаботилась милиция Троллинбурга. А ведь они подчиняются Мстиславу.

— Вы о чем? — подойдя, спросил Лапшин.

— О том, что нас ждет Фреди, — ответила Мила, двигаясь к лестнице, и на ходу перескакивая на другую тему, спросила: — Чего ты застрял там? Мы заждались.

— У меня было личное дело, — с невозмутимой усмешкой ответил Ромка.

— А разве твое личное дело не вышло из класса вместе с Капустиным? — удивилась Мила.

— Не понимаю, о чем ты, — с честным видом соврал Ромка, но Мила не успела ни о чем спросить — настала Ромкина очередь менять тему: — А что там насчет Фреди?

— Сейчас сам увидишь, — сказала она и, украдкой покосившись на Белку, заметила, как та смущенно улыбнулась.

 

* * *

 

Когда Мила, Ромка и Белка вошли в класс искусства боевой магии, здесь, похоже, уже собралась вся группа. Яшка с Иларием возле одного из окон общались с Капустиным, Анфисой и еще одним парнем из белорогих, имени которого Мила не знала. Чуть дальше расположились златоделы. Лютов сидел на подоконнике, остальные стояли рядом. Мила заметила, что девушки Лютова в их компании не было. Кажется, искусство боевой магии она не включила в свою программу, а для златоделов этот предмет обязательным не являлся. И тем не менее, за исключением Агнии, все остальные пятикурсники из Золотого глаза были здесь. Бледо, как всегда, держался особняком и стоял в стороне от своих однокашников.

— Фреди в кабинете, — шепотом сказала друзьям Белка. — Пошли зайдем к нему.

Следом за Белкой и Ромкой Мила вошла в маленький кабинет, смежный с аудиторией для занятий. Стол, шкафы, единственное окно — здесь было тесно и сыро из-за непрекращающихся дождей, но все же уютно. Непроизвольно Мила бросила взгляд туда, где раньше стояло накрытое темным покрывалом большое зеркало — Мемория, оставшаяся в наследство Гурию от сестры Лизы после ее смерти.

Посреди кабинета, перед столом, стоял Фреди. Он изучал очень длинный пергаментный лист, нижняя часть которого лежала на полу, свернувшись сувоем. В первый момент Мила почувствовала что-то похожее на ревность — для нее это был кабинет Гурия. Может быть, даже, какой-то частью своего сознания Мила безотчетно надеялась, что вот сейчас она войдет в эту комнату, увидит здесь Гурия, он повернется к ней и по-дружески улыбнется своей привычной, немного усталой, но неизменно доброжелательной улыбкой.

Мила мысленно одернула себя — Фреди не был виноват в том, что случилось с Гурием, его место он занял не по своему желанию. К тому же для Фреди это было так естественно: помогать, когда просят о помощи.

— Профессор, можно к вам? — с преувеличенной важностью спросил Ромка.

Фреди поднял глаза и улыбнулся.

— Заходите, — ответил он и перекинул пергаментный лист через столешницу, чтобы тот не сполз на пол.

— Что ты делаешь? — спросила у брата Белка и тут же чихнула — видимо, сырость этого кабинета уже добралась до Белкиного носа; глядя на подругу, Мила поежилась.

— Изучаю программу обучения на сентябрь, — он указал жестом на отложенный только что пергамент. — Профессор Безродный успел составить программу на все первое полугодие, но я надеюсь, что он скоро поправится, и заглядывать в таблицу октября мне уже не понадобится.

Фреди нашел взглядом Милу.

— Здравствуй, Мила. Как твои дела? — спросил он.

Мила не сразу сообразила, что он имеет в виду, но спустя пару секунд до нее дошло.

— А, ты, наверное, о суде? Ну… Вирт вчера прислал письмо. Первое заседание назначено на седьмое. Ему удалось добиться, чтобы дело возглавил Магический Синод.

— Да, Платина говорила об этом, — сказал Фреди. — Это очень хорошо, Нобиль знает, что делает.

— Кстати, спасибо, что попросил Платину защищать меня, — благодарно сказала Мила.

— Я не просил, — качнул головой Фреди. — Мы говорили о тебе, думали, как тебе помочь, и Платина решила, что должна попытаться выступить твоим Защитником.

— В любом случае, спасибо, — улыбнулась Мила.

Фреди сдержанно кивнул.

— Ты до сих пор без магического проводника? — спросил он, глянув на ее руки.

— Угу, — не скрывая своего огорчения, промычала Мила. — Моя старая волшебная палочка осталась в Плутихе, а мне запрещено покидать Троллинбург, так что съездить за ней не получится. Альбина предлагала выдать мне новый перстень, но тогда я уже не смогу пользоваться прежним…

— Потому что связать себя кабалой с несколькими магическими проводниками может только сильный маг, — сказал Фреди. — У тебя пока сил на это не хватит.

— Ну вот, — угрюмо кивнула Мила, — поэтому я и отказалась. Вирт обещал вернуть карбункул, чтобы я снова могла им пользоваться. Я подожду.

Фреди потер рукой подбородок и кашлянул.

— Мила, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, как ты будешь заниматься на сегодняшнем уроке без магического проводника?

Мила растерянно посмотрела на Фреди.

— Ну… я думала… может быть, ты… разрешишь мне сегодня просто посмотреть, как занимаются другие?

Фреди категорично покачал головой.

— Нет, бездельничать не будешь.

— Но Фреди… — попробовала возразить Мила, однако он ее уже не слушал.

Подойдя к одному из шкафов, Фреди принялся что-то искать там. Мила с мольбой взглянула на друзей. Ромка с усмешкой пожал плечами, а Белка виновато сложила брови домиком и снова чихнула — кажется, у нее начинался насморк.

— Ты что, Фреди не знаешь? — шепотом спросил Ромка, наклонившись к Миле. — Учиться, учиться и еще раз учиться. Это же святое, а ты — «посмотреть».

Фреди наконец отошел от шкафа и вернулся к ребятам.

— Вот. Ты можешь позаниматься с этим.

Заметив, что он протягивает ей какую-то вещь, Мила опустила глаза. В правой руке Фреди держал коричневую волшебную палочку: толстую, громоздкую, грубо вытесанную и слишком длинную, не меньше семнадцати дюймов!

— Насколько я в этом разбираюсь, она из дуба, — сказал Фреди, разглядывая палочку; на его лице отразилось мимолетное колебание. — Правда, мне кажется, что она больше подошла бы для мальчика. М-м-м, даже, скорее, для взрослого мужчины… наверное, ею пользовался кто-то из бывших учителей.

— Очень бывших, — вставил Ромка. — На вид она старше того древнего дерева у нас в Дубовом зале.

Фреди снова внимательно глянул на палочку и твердо качнул головой:

— Нет, не старше. Одного возраста, возможно.

Мила вытаращилась на него в ужасе.

— Э-э-э, Фреди, а, может быть, она давно не работает?

— Мила, это перегоревшая лампочка не работает, а волшебный предмет либо способен источать магию, либо он не волшебный, — наставительно сообщил Фреди.

Он поднял вверх руку с палочкой и произнес:

— Ксеротерм!

Дубовое острие выстрелило порцией желтоватого сияния. Мила с Ромкой обменялись взглядами, пока не понимая, подействовало заклинание Фреди или нет, и оба посмотрели на Белку. Та пошмыгала носом, словно удивляясь тому, что ничего больше не мешает ей свободно дышать, и сказала:

— Так лучше. Теплее, правда? — спросила она у друзей. — Эта сырость меня просто убивала.

Фреди тем временем вложил Миле в руки дубовую палочку.

— Сегодня ты сможешь позаниматься с ней.

Мила повертела ее в руке, приноравливаясь, и обреченно вздохнула.

 

* * *

 

На первом в новом учебном году уроке боевой магии осваивали Чары Щита. Первым делом Фреди сообщил, что на пятом курсе студенты по-прежнему ограничатся изучением защитной магии, поэтому использование во время занятий атакующих приемов, за исключением дозволенных преподавателем, будет наказываться.

По всей видимости, до Фреди дошли слухи о недавнем столкновении Милы с Лютовым и Вороновым. Она даже догадывалась, какая сорока принесла ему на хвосте всю историю вместе с самыми кровавыми подробностями. Тем не менее, когда Фреди разбивал студентов по парам, чтобы попрактиковаться в заклинаниях, Мила была благодарна и ему, и той самой сороке, которой, вне всяких сомнений, была Белка.

В качестве напарника Лютову достался Капустин, а Воронову — Иларий. Обе пары Фреди отослал тренироваться в дальний конец аудитории. Миле пару составил Бледо, Ромке — Виталик Грызов, а Белке — парень из белорогих, которого звали Назар Черемша. Велев всем шестерым работать с заклинаниями поблизости от учительского кабинета, остальных Фреди отправил на середину класса.

Так как магических щитов оказалось несколько разновидностей, то разобраться в них и запомнить, какое заклинание в каком случае нужно использовать, было не слишком просто. К тому же с дубовой палочкой, которую дал Фреди, у Милы все шло наперекосяк. Она была слишком большой и неудобной — Мила никак не могла с ней сладить. Попытавшись создать самый простой щит, Кипень, который на минуту-две, не дольше, защищал от атаки белой магии, Мила нечаянно отшвырнула им Бледо к стене. Тот больно ударился, но все же ему относительно повезло — отшвырни его Мила чуть левее, и он вылетел бы в окно. Мила долго извинялась перед Бледо, но тот так упорно убеждал ее и Фреди, что с ним все хорошо, что пришлось продолжать тренировку.

Следующей ее попыткой был более сложный щит — Червлень. Произнеся нужное заклинание, Мила накрыла этим щитом почти весь четвертый этаж. В результате из соседних классов прибежали преподаватели с жалобами, что они не могут продолжать урок, потому что вся их магия блокируется чьими-то хулиганскими выходками. Фреди вежливо извинился за «хулиганские выходки» и снял щит Милы, после чего посмотрел на нее, едва заметно нахмурившись. То ли он был недоволен действием дубовой волшебной палочки, то ли тем, что у Милы совершенно не получалось эту палочку контролировать — в любом случае Мила расстроилась. В итоге такие сложные щиты, как Пурпур, а уж тем более Чернь, она создавать даже не пыталась.

Вдобавок к этому Лютов и Воронов, обнаружив, чем Мила пользуется вместо своего волшебного перстня, начали откровенно потешаться над ней. Воронов театрально корчился, усиленно изображая, что помирает со смеху, из-за чего нечаянно ослабил свой щит. Иларий решил, что Воронов обойдется без поблажек, и пробил его щит Зудящими Чарами. После этого, одержимо расчесывая все места на теле, Воронов даже не глядел в сторону Милы — ему было не до нее.

Хуже было с Лютовым. Мила не видела, чтобы Капустину хоть раз удалось пробить его щит, но при этом без конца ловила на себе насмешливые взгляды племянника Амальгамы.

К досаде Милы, травлю этой парочки поддержали все златоделы, кроме, разумеется, Бледо. Хихикала Алюмина, довольно громко спрашивая тренирующегося поблизости Крылана: «Интересно, зачем Рудик притащила с собой это бревно?» или: «Она этим бревном убьет Квита, надо ей хоть спасибо сказать, что ли».

Грызов, тренирующийся в паре с Ромкой, донимал его вопросами: «Слушай, твоя подруга эту ветку случайно не от дерева в Дубовом зале отломала? Можешь ее попросить, чтобы она слазила на него еще разок и мне такую же притащила? Убойная штука…». Ромка не стал долго терпеть эту болтовню и, легко обнаружив брешь в щите Грызова, пробил его заклинанием икоты. В итоге Грызов до конца урока икал так сильно, что не смог больше вымолвить ни слова.

Когда прозвенел звонок, Мила вздохнула с облегчением. Впервые на боевой магии она радовалась окончанию урока. Поторопившись к выходу, в дверях она столкнулась с Лютовым. Он холодно усмехался, но Миле почему-то казалось, что в этот момент он от души веселится.

— Рудик, тебе не тяжело? — Он с коротким смешком покосился на дубовую палочку в ее руке. — Неужели у тебя нет парня, который носил бы за тобой твою дубину? О, прости-прости, все время забываю, что он умер.

Горло Милы сдавило стальным обручем. Взяв себя в руки, она жестко парировала:

— По крайней мере, ему не приходилось водить меня на цепи, как ты водишь Агнию. — Она невозмутимо пожала плечами. — Оно и понятно — какая девушка пойдет с тобой по доброй воле… О, прости-прости, это была твоя рука? А мне показалось, цепь.

Заметив, как лицо Лютова побелело от злости, а черные глаза сузились до узких щелей, Мила не стала дожидаться от него ответа. Она грубо отпихнула его и вышла в коридор.

Ее переполняла ненависть, и пока Мила быстрым шагом спускалась по лестнице, в голове, заглушая все мысли, нарастал звук пилы. В конце концов пила зазвучала внутри ее черепа так громко, что сквозь невыносимое жужжание можно было разобрать только одно слово: «Сволочь! Сволочь! Сволочь!».

Придя в себя у кабинета левитации, Мила лишь тогда обратила внимание на дубовую палочку, которую по-прежнему держала в руках. Мысленно ругая себя, что не отдала ее Фреди, когда закончился урок боевой магии, она стянула со спины рюкзак, раскрыла его и со злостью бросила палочку к учебникам и свиткам.

Фреди, конечно, хотел как лучше, но Мила твердо решила: если Вирт не вернет ей карбункул до следующего занятия по боевой магии, она, пожалуй, рискнет прогулять урок. Одно она знала наверняка — эту палочку она больше в руки не возьмет.

На левитации и сдвоенном уроке антропософии Мила старалась не смотреть в сторону Лютова. Она представила себе, что по дороге с боевой магии он распался на молекулы и теперь невидим и вообще практически не существует.

Когда после окончания уроков Мила вместе с Ромкой, Яшкой и Иларием (Белка задержалась по кураторским делам) вышла из Думгрота, к ней подошел Сергей Капустин.

— Привет, Мила, — улыбнулся он.

— Привет, Сергей.

— Слушай… — Он нахмурился и на секунду опустил взгляд, потом посмотрел пристально и сказал: — Мне жаль, что так случилось с Гариком. Он был лучшим среди златоделов. В смысле, не как маг… хотя и это тоже… просто как человек. Я только хотел тебе сказать, что мне жаль.

Мила сглотнула.

— Мне тоже, — деревянным голосом осилила выговорить она.

— Я слышал, в чем тебя обвиняют, — продолжал Сергей.

Мила внутренне напряглась — неужели об этом уже знает весь Думгрот?!

— Я уверен, что все это ерунда, какая-то ошибка, — твердо сказал Сергей. — Надеюсь, они во всем разберутся и оставят тебя в покое.

Миле показалось, что Сергей искренне сочувствовал ей.

— Удачи, — кивнул он.

— Спасибо.

Мила смотрела вслед Сергею, пытаясь не позволить мрачным мыслям снова загнать ее в самый темный уголок сознания. Однако сильно стараться ей не понадобилось — помощь пришла извне. Широко распахнув глаза от удивления, она увидела, как Сергей подошел к стоящей неподалеку Анфисе и они поцеловались. Мила медленно перевела взгляд на стоящего в шаге от нее Ромку и дернула его за локоть, привлекая к себе внимание.

— Я что-то пропустила?

Ромка отвлекся от разговора с Иларием и уставился на нее с недоумением.

— Ты о чем?

Мила ткнула пальцем в сторону Анфисы и Сергея, которые в этот момент, взявшись за руки, направились в сторону каменной лестницы, спускающейся с Думгротского холма к усадьбе «Конская голова».

— А, ты об этом, — проследив взглядом в том же направлении, протянул Ромка. — Ну да, мы с Анфисой разбежались.

— Чего вдруг?

Ромка скривился.

— Она меня достала своей ревностью. Заявила, что я слишком много говорю о тебе. А о чем я еще должен был говорить, когда тебя заперли в Менгире?! — возмущенно воскликнул он. — Мы все тогда думали только о том, как тебя оттуда вытащить. Она просто ни черта не понимает!

— Ты что, ее бросил? — догадавшись, охнула Мила.

— Ой, — Ромка закатил глаза к небу, — вот только не надо, а! Она быстро нашла мне замену. Капустин давно дежурил, готовый подставить плечо, в которое Анфиса сможет поплакаться, когда мы с ней поссоримся. Он в нее с первого курса влюблен. Это она мне сама сказала. Пока мы с ней встречались, он все время околачивался поблизости и достал меня своими ревнивыми взглядами. Они с Анфисой идеальная пара. Пусть хоть до смерти теперь друг друга заревнуют. А я умыл руки.

Мила озадаченно покачала головой. У нее давно сложилось впечатление, что Капустин недолюбливает Ромку. Она только никак не могла понять, из-за чего. Теперь причина всплыла на поверхность.

— Слушай, Ромка, извини, — виновато начала Мила, — из-за меня ты расстался со своей девушкой…

Она вдруг заметила, что Лапшин ее не слушает. Повернув голову, он смотрел куда-то в сторону.

— Ромка!

— А? — вскинулся он, поворачивая рассеянный взгляд опять к Миле. — Ты что-то сказала?

И не дожидаясь ответа, выпалил:

— Мила, слушай, вон Белка идет — составит тебе компанию до Львиного зева. А у меня дела. Давай, до вечера!

Она не успела даже рта раскрыть, чтобы что-то сказать, как Ромка уже был далеко. Лавируя между группами студентов Думгрота, он сбежал с холма. Мила видела, как он быстро подошел к ожидающей кого-то девушке, в которой она почти тотчас узнала Яну Ясколку. Раскрыв рот, Мила удивленно наблюдала, как Ромка обнял просиявшую в улыбке Яну за плечи, а она его за талию и они в обнимку направились в сторону центра города.

— Что, удивляешься моральному облику Лапшина? — раздался рядом ехидный голос Белки.

— Ромка теперь встречается с Яной? — недоверчиво спросила Мила.

— А что, не видно?

— Когда он успел?!

— А он шустрый.

— Но Яна же подруга Анфисы! — Мила не могла никак побороть удивление.

— А я о чем говорю?! — на высокой ноте возмутилась Белка. — Налицо моральное разложение.

Мила повернулась к подруге.

— Ты этих слов от Фреди нахваталась?

— Угу, — с готовностью кивнула Белка.

Мила с подозрением покосилась на подругу:

— А ты ведь уже знала, что Ромка встречается с Яной. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Та смущенно ответила:

— Ну да, знала.

— Откуда? Не сам же он тебе сказал!

— Не он, конечно. — Белка помялась. — Просто Яна — она тоже куратор, у первокурсников-златоделов, и мы…

— Вы встретились с ней в «Перевернутой ступе» в День Распределения, познакомились, пообщались, — закончила за нее Мила.

— Да, — выдохнула Белка.

— Чудная у тебя кураторская компания сложилась: с одной стороны девушка Лапшина, с другой — девушка Лютова. Очаровательно.

Мила не сдержалась и хихикнула. Подумав, что ее смех вышел каким-то нервным, она тут же оборвала его и без выражения сказала:

— Ну что, идем в Львиный зев?

Белка пожала плечами.

— Идем. Яшка с Иларием недалеко ушли — успеем догнать.

По пути вниз с Думгротского холма Мила мысленно удивлялась, как легко Ромка порвал с девушкой, с которой встречался два года, и как быстро нашел ей замену. Он ведь совершенно не переживал, расставшись с Анфисой. Единственное объяснение, которое приходило Миле в голову, — Лапшин вообще никогда не был влюблен в Анфису. Она ему, конечно же, нравилась, и… видимо, лишь нравилась — и только.

От мыслей о Ромке Милу отвлекла боль в спине — что-то при каждом шаге упиралось ей под лопатку. Мила просунула руку между спиной и рюкзаком и обнаружила, что из рюкзака выпирает что-то острое. Тотчас, закатив глаза, она догадалась, что это была дубовая волшебная палочка, которую дал ей Фреди. Остановившись, Мила дернула за руку подругу.

— Белка, мне придется вернуться. Я забыла отдать Фреди палочку.

— Да ее, наверное, не обязательно прямо сейчас возвращать, — сказала Белка. — Она может тебе и завтра на уроках понадобиться.

Мила категорично покачала головой.

— Вот уж нет! Белка, пощади, у меня от этой палочки нервный тик. Фреди сказал, что дает на сегодняшний урок, вот я ему и верну. Еще не хватало завтра с ней мучиться.

— Ну ладно, — со вздохом согласилась Белка. — Я с тобой пойду.

— Не надо, — отмахнулась Мила. — Я одна быстрее. Ты по лестницам еле-еле плетешься. Лучше иди за Яшкой и Иларием, а я сейчас мигом — еще догнать вас успею.

Не слушая слабые возражения Белки, Мила почти побежала вверх по холму.

На четвертый этаж, где находился кабинет боевой магии, Мила действительно поднялась очень быстро — коридоры и лестницы Думгрота уже опустели, и ей не пришлось пробираться сквозь толпу. Однако Милу ждало разочарование — кабинет боевой магии был закрыт. Надеясь застать Фреди в учительской, Мила бросилась обратно к лестнице, но, стоило ей отойти от двери на пару метров, как тут же пришлось сделать шаг назад.

Как они здесь очутились, для Милы было загадкой. Поднявшись сюда, она была абсолютно уверена, что этаж пуст. И тем не менее, Лютов и Воронов сейчас стояли прямо перед ней. Мила устало выдохнула и закатила глаза к потолку. Не иначе как Лютов нюхом ее чуял и шел на запах. Ну не следили же они за ней, в самом деле!

— Рем, — вальяжно прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, протянул Лютов, — ты меня разочаровал.

Воронов вопросительно вскинул брови, посмотрев на приятеля.

— Что у Рудик с лицом, по-твоему? — спросил Лютов.

Воронов склонил голову и уставился на Милу, потом пожал плечами.

— И что? — спросил он.

— Вот именно, Рем, — раздраженно зыркнул на него Лютов. — Ничего! У нее с лицом абсолютно все в порядке.

Он резко отстранился от стены и, засунув руки в карманы, сделал пару шагов в сторону Милы. Скривился, глядя на нее с ненавистью, и произнес сквозь зубы:

— И меня это бесит, Рем.

Мила покачала головой, не веря в свое невезение. Даже дурацкая палочка Фреди осталась в рюкзаке! Впрочем, это, наверное, как раз к лучшему. Этим дубовым недоразумением она бы только рассмешила их обоих, а помочь бы себе все равно не смогла. И хорошо, что Белка не увязалась за Милой — еще бы и ей досталось. С этих гадов станется.

Воронов подошел к приятелю и стал рядом.

— Когда мы расстались с Рудик в середине августа, — продолжал Лютов, — ее лицо мне нравилось намного больше.

Воронов ухмыльнулся, видимо, припомнив свои «геройства».

— Рем, — снова позвал Лютов, привлекая внимание приятеля. — Догадайся с трех раз, что нужно сделать.

К несчастью Милы, Воронов был садистом, но не дураком, поэтому трех раз ему не понадобилось — он догадался сразу. Изобразив в уродливой гримасе смесь улыбки и отвращения, Воронов направился к Миле. Она медленно попятилась назад, рукой пытаясь нащупать ближайшую дверь — если ей удастся забежать в какой-нибудь класс и запереться там, то, может быть, сегодня повезет избежать увечий. Нащупав наконец рукой дверную ручку, Мила от досады сжала зубы, когда поняла, что класс заперт. Она продолжала пятиться, надеясь, что со следующей дверью повезет больше, когда Воронов вдруг остановился.

Злобная ухмылка сошла с его лица, сменившись озадаченностью. Маленькие, глубоко посаженные глазки забегали.

— Что-то здесь не так, Нил, — насторожился он, косясь по сторонам. — Мне это не нравится.

Лютов нахмурился и, склонив голову набок, с сомнением посмотрел на своего приятеля.

— Какого черта, Рем? — тихо и недовольно спросил он.

Воронов нервно косился по сторонам и бросал подозрительные взгляды на Милу. Казалось, что он ощущает присутствие какой-то угрозы. Мила озадаченно подняла брови, недоумевая, что случилось с приятелем Лютова, и вдруг ее осенило.

Пугало! Поведение Воронова могло объяснить только одно — татуировка Милы, спрятанная под кофтой чуть ниже левой ключицы, действовала! Воронов не видел перед собой никакой опасности, но явно ощущал беспокойство. На уроках ни Лютов, ни Воронов ничего подобного не почувствовали, потому что не собирались на Милу нападать. Но сейчас, когда от них исходила угроза, танцующее пугало, кажется, выполняло свое предназначение — оно их отпугивало!

— Рем! — Лютов начинал злиться.

— Говорю тебе, Нил, здесь что-то не так, — одержимо повторял Воронов. — Пошли отсюда.

С опаской и злостью одновременно он бросил на Милу последний взгляд из-под бровей и стал пятиться от нее. Потом повернулся и решительно направился к лестнице.

— Пошли отсюда, Нил, — на ходу повторил Воронов; он без конца боязливо оглядывался на Милу, но при этом так торопился покинуть этаж, что все время спотыкался. — Что-то здесь не так…

Лютов проводил приятеля недоверчиво-изумленным взглядом, потом повернулся к Миле. Заметив, как он на нее смотрит, Мила сделала вид, что озадачена поведением Воронова так же, как и он. Судя по выражению его лица, Лютов ни на секунду в это не поверил. Хмуро и подозрительно оглядывая ее с головы до ног, он медленно подошел ближе на несколько шагов, но все же остановился на довольно приличном расстоянии. В его взгляде проскользнули одно за другим сомнение, беспокойство и настороженность — он явно не мог понять, откуда все это взялось.