Мысли и эмоции: волны и океан

 

Те, кто начинает медитировать, часто говорят, что их мысли бунтуют и становятся непослушнее, чем когда‑либо. Я ободряю их и говорю, что это хороший признак. Это говорит не о том, что ваши мысли становятся беспокойнее, а о том, что вы сами становитесь спокойнее, и наконец, сознаете, насколько шумными всегда были ваши мысли. Не разочаровывайтесь и не сдавайтесь. Что бы ни возникало, просто продолжайте присутствовать, продолжайте возвращаться к собственному дыханию, даже посреди полной путаницы.

В древних указаниях по медитации сказано, что в начале мысли будут появляться одна сразу за другой, без перерыва, подобно горному водопаду, падающему с отвесной скалы. Постепенно, по мере того, как вы будете все лучше выполнять медитацию, мысли станут подобны воде, текущей по глубокому, узкому ущелью, затем – большой реке, медленно и извилисто текущей к морю, и наконец ум станет подобен спокойному и тихому океану, чья гладкая поверхность лишь иногда нарушается случайной рябью или волной.

Иногда люди считают, что при медитации у них не должно быть вообще никаких мыслей и эмоций; а когда мысли и эмоции возникают, то они раздражаются и обижаются на себя самих, думая, что потерпели неудачу. Но ничто не может быть дальше от истины. Есть такая тибетская пословица: «Это слишком – требовать, чтобы мясо было без костей, а чай – без чаинок». Пока у вас есть ум, будут и мысли, и эмоции.

Так же, как у океана есть волны, а у солнца – лучи, так и собственное сияние ума – это его мысли и эмоции. У океана есть волны, но это не особенно беспокоит океан. Волны в самой природе океана. Волны возникают, но куда они исчезают? Обратно в океан. А откуда они возникают? Из океана. Точно так же мысли и эмоции являются выражением самой природы ума. Они возникают из ума, но куда они деваются? Они растворяются в том же уме. Что бы ни возникало, не относитесь к этому как к особой проблеме. Если вы не будете резко реагировать на это, если вы просто будете терпеливы, это опять уляжется, растворившись в своей сущностной природе.

Когда у вас есть это понимание, то появление мыслей только укрепляет вашу практику. Но когда вы не сознаете, чем на деле являются эти мысли – сиянием природы вашего ума – тогда они становятся семенами смятения. Поэтому сохраняйте нестесненное, открытое и сочувственное отношение к своим мыслям и эмоциям, потому что фактически ваши мысли являются вашей семьей, семьей вашего ума. Как часто говорил Дуджом Ринпоче, рядом с ними «будьте как мудрый старик, смотрящий на то, как забавляется ребенок».

Мы часто не знаем, что делать с негативностью или какими‑то неприятными эмоциями. В нестесненном пространстве медитации вы сможете рассматривать свои мысли и эмоции с полностью беспристрастным отношением. При изменении вашего отношения преображается вся атмосфера вашего ума, и даже сама природа ваших мыслей и эмоций. Когда вы становитесь более снисходительны, тогда и они становятся такими же; если вам не трудно с ними, то и они не будут представлять для вас трудность.

Так что, какие бы ни возникали мысли и эмоции, позволяйте им возникать и исчезать, подобно волнам в океане. О чем бы вы ни стали думать, дайте этой мысли возникнуть и исчезнуть, без какого‑либо принуждения. Не цепляйтесь за нее, не подкрепляйте ее и не предавайтесь ей; не удерживайте ее и не пытайтесь ее развить. Не нужно ни следовать мыслям, ни призывать их: будьте подобны океану, взирающему на собственные волны, или небу, взирающему с высоты на облака, проходящие по нему.

Вы скоро обнаружите, что мысли подобны ветру: они приходят и уходят. Тут важно не «думать» о мыслях, но позволять им протекать через ум, сохраняя его при этом освобожденным от додумывания этих мыслей.

Мы воспринимаем поток мыслей в обычном уме непрерывным, но в действительности это не так. Вы сами обнаружите, что мысли обязательно разделяются промежутками. Когда одна мысль уже стала прошлым, а следующая еще не возникла, всегда есть промежуток, в котором открывается Ригпа, природа ума. Поэтому работа медитации заключается в том, чтобы позволять мыслям замедляться и делать этот промежуток все более и более заметным.

У моего мастера был ученик по имени Ала Пант, известный индийский дипломат и писатель, служивший послом Индии в ряде мировых столиц. Он был даже представителем индийского правительства в Тибете, в Лхасе, и также в течение некоторого времени был его представителем в Сиккиме. Он занимался медитацией и йогой, и каждый раз, когда встречался с моим мастером, спрашивал его, «как нужно медитировать». В этом он следовал восточной традиции, когда ученик все время, снова и снова, задает мастеру один и тот же простой, основополагающий вопрос.

Ала Пант рассказал мне следующую историю. Однажды наш мастер Джамьянг Кхьенце смотрел, как исполняют «Танец Ламы» перед дворцовым храмом в столице Сиккима Гангтоке, и как раз смеялся над шутками атсары, клоуна, заполняющего паузы между выступлениями танцоров. Ала Пант продолжал приставать к нему со своим вопросом о том, как медитировать, и в этот раз мой мастер ответил так, чтобы дать ему понять, что это окончательный и последний ответ: «Смотри, это так: когда одна мысль кончилась, а следующая еще не появилась, между ними есть промежуток, так?»

«Да», – ответил Ала Пант.

«Так растяни его: это медитация».

 

ТО, ЧТО ВЫ ИСПЫТЫВАЕТЕ

 

По мере того, как вы продолжаете практику медитации, вы можете испытывать самые разные состояния, как хорошие, так и плохие. Подобно тому, как в комнату со многими дверями и окнами воздух может входить с самых разных сторон, так и когда ваш ум становится открытым, в него могут входить самые разные переживания. Вы можете испытать состояния блаженства, ясности или отсутствия мыслей. С одной стороны, это очень хорошие переживания, и они означают прогресс в медитации. Когда вы испытываете блаженство, это признак того, что желание на время растворилось. Когда вы испытываете настоящую ясность, это значит, что на время исчезла агрессия. Когда вы испытываете состояние отсутствия мыслей, это признак того, что ваше неведение исчезло на время. Сами по себе это очень хорошие переживания, но они становятся препятствиями, если вы к ним привязываетесь. То, что вы испытываете, само по себе не является постижением; однако, если остаться свободным от привязанности к ним, они становятся тем, чем они в действительности и являются: материалом для постижения.

Отрицательные переживания часто наиболее обманчивы, потому что мы рассматриваем их как плохой знак. Однако в действительности при нашей практике отрицательные переживания являются скрытым благом. Попытайтесь не реагировать на них с отвращением, как вы обычно могли бы сделать, но вместо этого распознайте их как то, чем они в действительности являются – просто переживания, иллюзорные и подобные сновидениям. Сознавание истинной природы такого переживания освобождает вас от вреда или опасности самого этого переживания, и в результате даже отрицательное переживание может стать источником великого блаженства и свершения. Существует бесчисленное множество историй о том, как мастера работали таким образом с отрицательными переживаниями и преображали их в то, что способствовало постижению.

Традиция говорит, что для того, кто по‑настоящему занимается медитацией, не отрицательные, а хорошие переживания создают препятствия. Когда все идет хорошо, вам нужно быть особенно осторожным и внимательным, чтобы не стать самодовольным или чересчур уверенным в себе. Помните, что сказал мне Дуджом Ринпоче, когда я был погружен в очень сильное переживание: «Не волнуйся слишком. В конце концов, это и не хорошо, и не плохо». Он знал, что я становлюсь привязанным к этому переживанию: и эта привязанность, так же, как любая другая, должна была быть оборвана. Чему мы должны научиться как в медитации, так и в жизни, так это тому, чтобы быть свободными от хороших переживаний, и свободными от отвращения к тому плохому, что мы испытываем.

Дуджом Ринпоче предупреждает нас еще об одной ловушке: «С другой стороны, при медитации вы можете испытать затуманенное, полусознательное, тягучее состояние, похожее на то, как будто у вас на голове колпак; какую‑то сонную тупость. Это в действительности не более, чем род смутного, бездумного застоя. Как вам выйти из этого состояния? Взбодритесь, выпрямите спину, выдохните из легких застоявшийся там воздух и направьте свое сознавание в чистое пространство, чтобы освежить свой ум. Если вы останетесь в таком застойном состоянии, то не будете развиваться, так что, когда бы ни возникла подобная задержка, устраняйте ее снова и снова. Важно быть настолько внимательным, насколько это возможно, и оставаться настолько бдительным, насколько вы это можете».

Какой бы метод вы ни использовали, прекратите его применение или просто дайте ему самопроизвольно раствориться, как только вы обнаружите, что естественно оказались в состоянии бодрого, нестесненного и живого покоя. Продолжайте оставаться в нем спокойно, без отвлечений, без обязательного использования какого‑либо метода. Метод уже исполнил свое назначение. Однако, если вы отвлечетесь или вас отвлекут, вновь обратитесь к такому методу, какой наиболее подходит вам для возвращения в это состояние.

Настоящее великолепие медитации состоит не в каком‑либо методе, но в ее постоянном живом переживании присутствия, в ее блаженстве, ясности, покое и, что важнее всего, полном отсутствии цепляния за что‑либо. Это ослабление цепляния в вас представляет собой знак, что вы становитесь более свободным от себя самого. И чем больше вы испытываете эту свободу, тем определенней знак того, что эго, вместе с теми надеждами и страхами, которыми оно живо, растворяется, и тем ближе вы подходите к бесконечно щедрой «мудрости отсутствия эго». Когда вы обретаетесь в этой обители мудрости, вы более не найдете преграды между «Я» и «ты», «это» и «то», «внутри» и «снаружи»; вы, наконец вернулись в свой истинный дом, состояние недвойственности.[6]

 

ПЕРЕРЫВЫ

 

Часто спрашивают: «Как долго мне нужно медитировать? И когда? Практиковаться двадцать минут утром и вечером, или лучше несколько более коротких занятий в течение дня?» Да, медитировать двадцать минут – это хорошо, хотя я и не сказал бы, что двадцать минут представляют какой‑то крайний предел. Нигде в священных текстах я не находил такого указания на двадцать минут; по‑моему, понятие об этом возникло на Западе, и я называю его «Стандартным Западным Периодом Медитации». Дело не в том, как долго вы медитируете; дело в том, приводит ли вас эта практика действительно в определенное состояние внимания и присутствия, когда вы немного открываетесь и можете вступить в контакт с сущностью своего сердца. А пять минут практики, при которых вы сидите в бодром и внимательном состоянии, гораздо ценнее, чем двадцать минут дремоты!

Дуджом Ринпоче обычно говорил, что начинающий должен заниматься короткими периодами. Занимайтесь четыре‑пять минут, затем сделайте короткий перерыв всего на одну минуту. Во время этого перерыва прекратите использовать метод, но не совсем прекращайте поддерживать свое внимание. Любопытно, что иногда, во время усердных занятий, в тот самый момент, как только вы сделаете перерыв в применении метода – если остаетесь по‑прежнему внимательны и присутствуете – именно в этот момент действительно происходит медитация. Вот почему перерыв является столь же важной частью медитации, как и само занятие ею. Иногда я советую ученикам, у которых есть проблемы с занятиями медитацией, практиковаться во время перерыва и устраивать перерыв во время самой медитации!

Сидите в течение небольшого периода времени; затем сделайте перерыв, очень короткий, на тридцать секунд или минуту. Но будьте постоянно внимательны, что бы вы ни делали, и не теряйте своего присутствия и его естественной легкости. Затем вновь сядьте медитировать в бодром состоянии. Если вы проделаете много таких коротких сеансов, то эти перерывы зачастую будут делать вашу медитацию более реальной и вдохновляющей; они будут лишать вашу практику неуклюжей, раздражающей жесткости и серьезности, неестественности, и станут давать вам все больше и больше сосредоточения и легкости. Постепенно это чередование перерывов и сидения в медитации сломает преграду между медитацией и повседневной жизнью, растворит контраст между ними, и вы все более будете, не отвлекаясь, находиться в своем естественном чистом присутствии. Тогда, по словам Дуджома Ринпоче, «даже хотя медитирующий может оставить медитацию, но медитация не оставит медитирующего».