Кто из вас знает, из‑за чего стоит плакать маленькой девочке? Вот я, например, не знаю.
Однажды, когда собака тёти Анны откусила голову моей кукле, я плакала немножко. Не то, чтобы эта кукла мне очень нравилась, но поплакать‑то ребёнку надо, если у его куклы откусывают голову.
– Не плачь! – сказала тетя Анна. – К счастью, это не самая твоя красивая кукла.
Тётя Анна обещала купить мне новую куклу. И тогда мне расхотелось плакать.
А в тот раз, когда я споткнулась об край ковра и с грохотом приземлилась на четвереньки? Я ушибла коленку и набила синяк. Тогда я опять плакала.
Мама подула мне на коленку и утешила:
– Это всего‑навсего маленький синячок, не надо плакать. Хорошо, что кость не сломалась.
И я перестала плакать и стала есть мороженое, потому что мама знала, что мороженое – лучшее средство для лечения синяков.
А еще однажды мы с бабушкой пошли покупать в киоске леденец на палочке, и я уже на улице достала из кармана свой кошелёк и насчитала точные деньги. Тут монетка выпала у меня из руки и покатилась прямо к канализационному люку. Мы с бабушкой только и успели увидеть, как монетка проскользнула в решётку. Конечно, я снова стала плакать.
– Да что ты плачешь из‑за одной монетки, – сказала бабушка. – Хорошо, что весь кошелёк туда не провалился.
Бабушка дала мне две новые денежки – одну, чтобы положить в кошелёк, а вторую – чтобы купить леденец. Тогда я снова повеселела.
– Такие большие девочки ведь не плачут! – говорит иногда папа, когда на меня находит плаксивое настроение. Или говорит:
– Слушай, ну уж из‑за этого не стоит плакать!
Например, когда я в субботу утром забыла посмотреть свою детскую передачу.
Из‑за чего тогда вообще стоит плакать, думаю я.
Неужто стоит плакать только, когда собака съест самую красивую куклу целиком?
Или когда упадёшь и сломаешь обе ноги?
Или только когда в канализационный люк упадут все деньги, накопленные за десять лет?
Я спросила у папы, из‑за чего, по его мнению, стоит плакать.
Папа задумался, долго смотрел в потолок и чесал нос, потом сказал:
– Ну уж точно стоит, если у ребёнка умрёт собака. Из‑за этого можно и поплакать.
Тогда я сильно обрадовалась, хотя смерть собаки почти что самое грустное, что можно себе вообразить.
И теперь я почти уверена, что папа наконец‑то купит мне собаку. Иначе зачем он так сказал?
Нет!
У моей мамы такой характер, что всегда, когда я хочу сделать что‑то, что маме не нравится, она говорит «нет». А когда она заставляет меня делать то, что мне не нравится и я говорю «нет», то мама всё равно говорит «да».
Если я спрашиваю у мамы в магазине, купим ли мы конфет, мама отвечает:
– Нет, у тебя сегодня не конфетный день.
Или если я спрашиваю у мамы, можно ли мне накрасить ногти её лаком, она говорит:
– И речи быть не может! Ты мне тут всё измажешь!
А вечером, когда я ещё вообще не хочу спать и у меня нет настроения чистить зубы и идти в туалет, мама говорит:
– Пойдёшь‑пойдёшь, и без всяких разговоров!
Почему мамы могут командовать детьми, а дети мамами не могут? Я спросила у мамы об этом, она засмеялась:
– Когда‑нибудь ты поймёшь. Вот вырастешь большая и будешь командовать своими детьми.
Но мне пришла в голову идея получше.
Когда я вырасту, я буду командовать мамой!
Вот мама захочет посмотреть по телевизору новости, а я скажу:
– Не пойдёт! Будем смотреть по видео сказку «Шиповничек».
А если мама захочет сварить на обед картошку и сделать мясной рулет, я скажу:
– И речи быть не может! Я хочу сейчас блинчиков с мороженым и шоколадными пуговками.
Захочет мама на рынке купить, как всегда, морковку и брюкву для овощного супа, а я в это время увижу дядю, который продаёт котят.
– Нет, – скажу я, – сегодня мы купим котёнка.
– Не‑е‑ет! – заноет мама, а я скажу «да» и куплю сразу всех десятерых котят.
Разумеется, мне можно будет брать все мамины лаки для ногтей хоть каждый день, и пусть мама ворчит, сколько угодно, и топает от злости ногами.
Я буду без разрешения брать мамину помаду, тушь и румяна и раскрашу себя всю таким толстым слоем, как сама захочу. Иногда я буду учиться на маме делать макияж и причёски. А если она не будет себя хорошо вести, а будет только дёргаться и не захочет сидеть на одном месте, пока я буду подстригать ей чёлку зигзагом, то я её поставлю в угол.
Да, именно так и будет, когда я вырасту и стану большая. Но мне нужно всё это записать, чтобы не забыть, что я должна делать. Думаю, что лет через 50 я ужасно рассержусь, если забуду посмотреть вместо новостей «Шиповничек» и отправить маму печь блинчики и купить на рынке целую сумку котят, покрасить ногти лаком и подстричь маме чёлку зигзагом.
Только я пока не умею еще писать длинные слова и предложения. Не знаю, скажет ли мама «нет», если я попрошу её всё это записать. Если я пообещаю ей без разговоров сходить в туалет, помыться и лечь спать?
