Конец ознакомительного фрагмента.

Алексей Сергеевич Фомичев

Правила чужой игры

 

Оборотень – 3

 

 

Текст предоставлен издательством «АСТ» http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=120923

«Правила чужой игры. Даром только смерть»: АСТ, АСТ Москва, Хранитель; Москва; 2007

ISBN 978‑5‑17‑043867‑9, 978‑5‑9713‑5409‑2, 978‑5‑9762‑3503‑8

Аннотация

 

Чужак.

Он скитается из мира в мир – и всегда мечтает вернуться домой, в нашу реальность.

В одном из миров он стал великим мастером меча…

В другом – отстаивал свое право на жизнь кулаками…

Теперь он – в новом мире, и здесь за умение убивать и выживать платят дорого.

Здесь можно сделать блестящую карьеру и остаться навсегда.

Но – можно ли отсюда вернуться домой?..

 

Festina lente. [1]

 

Глава 1

На границе тучи ходят хмуро…

 

– …Фамилия?

– Томилин.

– Имя, отчество?

– Артур Григорьевич.

– Год рождения?

– Э‑э… семидесятый…

– Образование?.. Место жительства?.. Прежний род занятий?..

Полноватый, с заметной проплешиной на макушке хозяин кабинета вытер взмокший лоб платком и протянул мне несколько листков.

– Вам необходимо заполнить анкету, приложить ксерокопии всех документов и четыре фотокарточки четыре на шесть. Ксерокопии можно сделать у нас, фотостудия через улицу. Если проверка не вызовет нареканий, вам необходимо будет пройти собеседование в отделе собственной безопасности и медкомиссию.

– Ясно.

Хозяин кабинета во второй раз за время нашего разговора взглянул на меня и чуть поморщился. Мой внешний вид вызывал раздражение.

– Можете приходить с девяти до восемнадцати часов.

– До свидания.

Он кивнул, едва слышно буркнул:

– Всего… гм… хорошего.

Я вышел из кабинета и направился по длинному коридору к выходу. У двойных дверей за пуленепробиваемым стеклом сидел капрал полиции. Он взял протянутый пропуск и открыл вертушку.

Неторопливо сойдя по длинному ряду ступенек на асфальт, я глянул по сторонам и вдохнул чистый воздух. Вот мы и в Ругии.

…Сутки, проведенные в Валдане, были наполнены суетой и спешкой, такой ненужной и такой приятной после сумасшествия Зоны. Мы попали на допрос в местный отдел полиции, где с нами разговаривали без малого три часа. Попутно проверяя наши документы. Первыми отпустили Валеира и Вячеслава – с форпостов пришел ответ на запрос. Потом закончили с девушкой. Со мной возились дольше всех. Перебежчик от мятежников не вызывал особого доверия. Но затем оставили в покое. Видимо, сыграли роль показания спутников. Кто‑то в штабе полиции решил, что внедрение агента под таким прикрытием слишком примитивно.

– Что будешь делать у нас? – спросил чин из штаба. – Работу искать?

– Да. В Мегаре.

Тот хмыкнул, повертел в руках мой паспорт и захлопнул его.

– Нужен новый документ. И вид на жительство.

– Как и где мне его получить?

– Обратись в паспортный отдел, там подскажут.

– Хорошо.

– И не затягивай с этим. Чтобы не было проблем.

– Благодарю. Так и сделаю.

А потом были недолгие прощания перед расставанием. Первой уехала Алиса. Ближе к вечеру город покинули Валеир и Вячеслав – ушли вместе с очередной колонной к форпостам. Я переночевал в гостинице и утром выехал в Мегар…

…Выйдя из комиссариата полиции, я около часа бродил по городу, привыкая к новой обстановке и новым ощущениям. И успокаивал взведенные месяцами постоянного стресса нервы.

Большой город был тих и спокоен. Даже излишне спокоен. Словно не стояли в пятнадцати километрах блокпосты, не полыхала пожаром необъявленной войны Зона и не отсюда уходили на юг караваны. Только повышенное количество людей в форме выдавало в Мегаре пограничный город.

Мегар по размерам превосходил Рязань, но народу жило раза в два меньше. Дома редко когда имели больше четырех этажей и стояли довольно далеко друг от друга, окруженные садами, аллеями и парками. Очень широкие улицы с просторной проезжей частью и тротуарами. Множество подземных переходов, кое‑где с эскалаторами вместо лестниц.

Город утопал в зелени, и только центр, выстроенный сплошь в стиле модерн, имел вид делового сити. Высотки из бетона, пластика и стекла, многоэтажные магазины, муниципальные учреждения, офисы фирм и компаний…

Первым делом я зашел в банк и открыл два счета: рублевый и валютный, куда положил почти все деньги, получив взамен две карточки. Потом, вспомнив, что со вчерашнего дня ничего не ел, заглянул в кафе. Очистив тарелки, минут двадцать посидел, листая газету, а потом пошел дальше, продолжать знакомство с городом.

На меня косились прохожие, обходили стороной, бросали недовольные взгляды и что‑то шептали. Явно не пожелания счастья и здоровья. Неподалеку от большого сквера перехватили двое полицейских и потребовали документы. С минуту разглядывали паспорт и вложенную в него справку из управления полиции о том, что я имею право находиться здесь. Подозрительно осмотрели с ног до головы и с неохотой отпустили.

Посмотрев вслед патрульным, я понял, что пора менять облик. Хватит ходить заросшим как пугало…

В соседнем торговом центре приобрел полный набор одежды: пару легких светлых брюк свободного покроя, рубашку с коротким рукавом, ремень, носки, белье, легкие кроссовки без шнуровки. Потом отыскал парикмахерскую. Молодая смазливая девица со следами плохо скрытого испуга повязала мне на шею накидку и робко поинтересовалась, как угодно постричь.

– Брейте бороду и усы… и стрижку короткую. Предельно.

Зажужжала машинка, снимая волосы с головы. Чувствуя приятные прикосновения теплых мягких женских рук, я закрыл глаза и погрузился в полудрему.

Над ухом пел моторчик машинки, потом защелкали ножницы, потом легкие касания помазка наносили пену на лицо, а затем с тихим скрипом лезвие стало сбривать остатки бороды и усов.

Девчонка, немного отошедшая от испуга, заработала свободнее, быстрее. Что‑то защебетала под нос, но я не слушал, не желая разрушать состояние приятного забытья. Через полчаса негромкий голос прошептал:

– Готово.

Я открыл глаза, поморгал, прогоняя дрему, и глянул в зеркало. Оттуда на меня смотрело знакомое лицо, окрашенное в два цвета. Там, где раньше была борода и волосы, кожа не загорела, а лоб и нос отливали коричневым оттенком.

Повертев головой, критически осмотрел стрижку, тронул рукой короткий ежик, почувствовал легкий укол.

– Может, помыть?

– Давайте…

Через десять минут парикмахерша высушила феном голову и отступила назад. Я довольно кивнул. Теперь меня вряд ли узнают знакомые в Зоне. Меньше проблем в дальнейшем…

На следующее утро в девять часов я был в штабе полиции. Клерк из отдела кадров удивленно взглянул на меня.

– Что вам?

– Я принес документы, как говорили.

– Так это вы? Я не узнал.

Он посмотрел на фотографию, взял бумаги и открыл первый лист.

– Та‑ак… Жили в Вуцехе?

– Да.

– Образование?

– Школа, потом самостоятельно изучал радиодело.

– Самостоятельно? Кем работали?

– Я написал, водителем.

– А еще?

– Техником в мастерской.

Клерк пролистал документы, что‑то отметил в конце, приколол фотографии и убрал все в ящик.

– Проверка не займет много времени. Завтра после обеда в двадцатый кабинет. Вас ждет собеседование. Можете идти.

Я вышел из кабинета несколько ошарашенный. Слишком все просто. Взять на работу человека, только что приехавшего в страну из мятежной республики, возможного шпиона… Местные спецслужбы вряд ли столь наивны. Пусть даже за меня поручились армейские офицеры.

Видимо, дело в острой нехватке людей. Все города, расположенные на полуострове, наполовину пусты. Многие уехали после гражданской и не спешат обратно по вполне понятным причинам. Сюда же едут любители острых ощущений и в погоне за длинным рублем. Платят на полуострове в полтора раза больше, чем по стране.

Так что, имея некомплект личного состава, полиция принимала в свои рады даже перебежчиков из вражеского лагеря. Разумеется, после проверки…

Вечером в номере гостиницы я устроил себе небольшой ликбез. Ворох газет, несколько книг по географии, истории и два атласа мира заняли небольшой стол. Второй стол был уставлен тарелками с гамбургерами, бутербродами, салатами и бутылками с водой. Предстояла нудная работа по извлечению максимума информации из минимума источников. Я развернул первую книгу и взял с тарелки первый бутерброд…

…Первое потрясение – местный закон о кровной мести. То есть вполне законно можно убить убийцу твоего родственника. У нас этот закон существовал во времена «Русской правды», в веке X–XIII. Уцелел только на Кавказе.

А здесь четко прописано, кто, когда и за что. Если произошло умышленное убийство и вина преступника доказана, кровник – кто‑то из родственников убитого – имеет право найти и уничтожить убийцу. Если того поймала полиция, приговор в исполнение может привести тот же кровник. Закон имеет первую степень исполнения – родич убийцы не имеет права мстить, так как тот был изначально нарушителем закона.

Видимо, все дело в укладе жизни и традициях народа. И в религии. Христианство, утвержденное огнем и мечом на Руси и в Европе, здесь повторить сей маневр не смогло. Мощная ведическая культура устояла, во многом преобразившись, дополнив свои каноны взятыми из христианства обычаями и обрядами. В начале двадцатого века, после революции, прошла мощнейшая антирелигиозная кампания, практически добившая не только христианство и ислам, но и свою религию.

И сейчас, на пороге двадцать первого века, в Ругии к верующим себя причисляли не более шестой части четырехсотмиллионного населения. Половина верующих сохраняла преданность старым обычаям, четверть исповедовала христианство различных форм, а остальные поклонялись другим богам: ислам, буддизм и так далее…

Основная часть населения о религии как таковой вообще не думала, хватало дел и без того. Зато праздники, к какой бы вере они ни принадлежали, справляли все. Масленица, Купала, Перуновы игры, Пасха, Рождество, Навруз… Был бы повод погулять, отдохнуть от работы, собраться в компании.

Власти предусмотрительно не разрушали старинные храмы, и без того малочисленные. Наоборот, вкладывали деньги в реставрацию. И стояли огромные ведические храмы, христианские церкви, мусульманские минареты, буддийские пагоды во всей красе, привлекая огромную армию туристов со всего света.

…Я разложил несколько карт на столе, открыл учебник по истории и сравнивал все это с тем, что знал о своем мире.

Географически оба мира имели много схожего. Только Южная Америка была чуть поджата в нижней части, да в Евразии кое‑что изменилось.

Исчезли кавказские республики, как таковой исчез Кавказ, а на его месте возник огромный полуостров Ламакен. Аравийский полуостров большей частью отошел к Африке, ближневосточные страны сместились на запад. Черное и Каспийское моря – здесь Ругийское и Каретское – получили перемычку, которая отделяла север Африки от Ламакена. И там, на севере Африки, на месте Египта, Марокко и соседних стран возникло огромное государство – оплот ислама – Магриб. Больше географических отличий не было. Были политические.

На месте старого Советского Союза и всех славянских стран было огромное государство Ругия. Оно подмяло под себя часть Германии, прихватило земли у Финляндии и Китая. Начало державе положили западные и северо‑восточные славяне – у нас бодричи и лютичи, а здесь – союз племен ругов. В середине шестнадцатого века они объединились с племенами восточных славян и кочевников и начали экспансию на восток, до Тихого океана.

Великая Отечественная, как и у нас, началась 22 июня сорок первого, но здесь шла до июня сорок четвертого. После была смерть великого генералиссимуса и политический кризис. А затем скрытый заговор и свержение коммунистической верхушки. Новые правители отложили ленинские идеи в сторону и основательно занялись страной. На месте почившего социализма возник новый строй с сильным уклоном в капитализм. Но под жестким контролем сверху.

Кому‑то на Западе экономический рост Ругии был не по вкусу, и они смогли организовать провокацию на границе с Албанией, рассчитывая завязать новую войну. Войска Ругии в три дня дошли до Тираны, что вызвало неконтролируемую реакцию у глав стран НАТО. Те начали приготовления к третьей мировой, когда на поле появился новый игрок. Германия, много веков бывшая врагом Ругии, разгромленная почти тридцать лет назад, вдруг выступила на стороне восточного соседа, выразив готовность двинуть дивизии на общего врага. Пока за океаном приходили в себя, Ругия быстро добила Албанию, заключила мир и отвела войска назад.

Такой пощечины Америка с сообщниками не стерпела. С их подачи весной семьдесят четвертого в Ругии вспыхнул мятеж, перешедший в гражданскую войну.

Я так и не понял, с чего все пошло и какие цели преследовали мятежники, пребывая в заведомом меньшинстве. Может, надеялись на помощь извне? В таком случае их легкомысленность поразительна. Огромные запасы ядерного оружия изначально сводили на нет все попытки внешнего вмешательства.

Через полгода после начала восстания мятежников оттеснили на юг и заперли на полуострове Ламакен. Но успех был оплачен большой кровью. И с той, и с другой стороны сражались профессионалы, не зря получавшие звания и должности.

Кто‑то сообразительный в штабе мятежников сумел понять и внушить остальным, что удерживать позиции в центре страны невозможно. Лучше создать линию обороны на сравнительно небольшом участке, обеспечив защиту с флангов. Идеальное место – Ламакен.

Пока правительственные силы громили отряды ополчения, в тылу мятежников спешно строили укрепления. И когда передовые части Ругии перешли Ламанский хребет, их встретила неплохо организованная оборона. С боями дойдя до Мегара, армия встала. Сил и средств осталось мало, война здорово подорвала экономику. Класть на рубеже солдат бессмысленно, их и так немного.

И тогда в дело вступили ученые. Они предоставили в распоряжение армии «камонтат» – новейшее отравляющее вещество. Оно распространяется в воздухе с огромной скоростью и через двенадцать часов после применения распадается на безвредные составляющие.

Решение использовать «камонтат» приняло временное правительство после трехчасового совещания. И тяжелые бомбардировщики с так называемыми доновыми бомбами на борту взяли курс на Ламакен.

Ковровая бомбардировка передовых позиций и ближних тылов армии мятежников смела все живое с огромной площади. Но еще до этого предупрежденное по радио и телевидению население спешно ушло на юг. Таким образом, пострадали только мятежники и их приспешники.

Не желая погибать, повстанческие войска (кто выжил) тоже ушли. Передовые отряды армии Ругии заняли рубежи по руслу реки Маног и встали. У войск не хватило сил даже прислать подкрепления. К тому же перед ними лежала огромная территория, зараженная новой отравой.

А потом последовали кризис руководства, смена власти, затем Ругию захлестнули внутренние проблемы. Авангардные части форсировать Маног не смогли и встали, спешно возводя оборону.

Мятежники выразили готовность умереть, но не пустить врага дальше. И опять непонятно, кто и когда принял решение остановить наступление. Политика – дело темное, обычным людям непонятное.

В результате за спиной передовых частей возникло свободное пространство в 37 000 кв. км. У армии не хватило сил занять территорию, новое правительство протянуло время. К тому моменту «камонтат» распался и стал безвреден. А чуть позже свободные земли занял разный сброд. Бандиты всех мастей, маньяки, убийцы, дезертиры, отщепенцы, искатели приключений мощным потоком хлынули туда, мгновенно образуя банды и захватывая территории. Чуть позже за ними устремились подобные кадры из‑за бугра. А следом протянули щупальца иностранные разведки: иметь базу рядом с Ругией – их запредельная мечта.

Журналисты первыми использовали слово «Зона» по отношению к территориям. А чуть позже появилось официальное название – Зона Полного Отчуждения.

Шли годы. У власти в Ругии встали другие люди, была восстановлена экономика, жизнь наладилась. И многие стали забывать о том, что Ламакен когда‑то был частью страны.

Юг полуострова жил под властью мятежников. Те спешно строили государство, рассчитывая закрепить де‑юре[2] новую страну. А севернее, на узкой, но широкой полосе, от моря до моря раскинулась Зона. И сколько она просуществует – не знал никто…

– …Военизированная полиция Ругии имеет следующую структуру. Служба охраны, как видно из названия, обеспечивает безопасность особо важных объектов и государственных учреждений. Патрульно‑постовая служба обеспечивает порядок в населенных пунктах, патрулирует улицы, несет службу на постах. Специальные отряды полиции несут службу по охране правопорядка при проведении массовых мероприятий, демонстраций, митингов, спортивных соревнований и так далее. Отряды быстрого реагирования подчинены криминальным отделам полиции и выполняют все силовые операции. Задержание преступников, поиск и поимка особо опасных бандитов, выезды по сигналу тревоги и тому подобное. Конвойные части обеспечивают безопасность перевозок заключенных, стерегут их на каторгах и в тюрьмах…

Мой собеседник – офицер управления кадров – нажал на кнопку пульта, и висевший под потолком кондиционер заработал в полную силу, охлаждая воздух в кабинете.

– Ты не против? – запоздало спросил он.

– В самый раз. Мозги плывут…

– Продолжим. Самыми крупными по численности подразделениями являются конвойные части, патрульно‑постовая служба и служба охраны. За ними идет специальный отряд полиции – СОП. В Мегаре это триста человек. Там служат хорошо подготовленные бойцы, умеющие работать с толпой в тесном контакте. Они замечательно владеют тактикой уличного боя со спецснаряжением – дубинка, щит, нелетальное[3] оружие, умеют грамотно рассечь толпу, погасить конфликт, выявить зачинщиков беспорядков… После появления Зоны сотрудников СОП привлекают для выполнения операций против боевиков. Но тут есть проблемы. У них другая специфика, и переобучение занимает долгое время.

– Точно, – вставил я, вспомнив сборные отряды милиции, направляемые в Чечню. Крутые парни из ОМОНов и СОБРов гибли там, имея совершенно иную подготовку. Слишком высокую цену заплатили супермены МВД, пока не научились бить боевиков.

– Служба охраны и ППС имеют свои задачи, там большой некомплект. Парни пашут в три смены. Их тоже иногда отправляют на операции. Либо в Валдан, на сопровождение караванов, либо на охрану блокпостов границы. – Офицер заглянул в бумаги на столе, что‑то подчеркнул, поднял голову. – ОБР – наиболее боеспособное подразделение полиции именно в плане работы против боевиков. Частые стычки с преступниками, перестрелки и захваты помогли выработать свою тактику, получить хороший опыт скоротечных огневых контактов. В ОБРе всего сорок человек. Туда берут только после двух лет стажа в другом подразделении.

Я усмехнулся. Офицер невольно напомнил мне слова знаменитого де Тревиля, когда тот объяснял д’Артаньяну правила поступления в мушкетерский полк. Ничто не ново под луной…

– Судя по словам лейтенанта Нокошмана, ты зарекомендовал себя хорошим стрелком и умелым бойцом. Да и твое прежнее… занятие… – Он едва заметно улыбнулся, так чтобы не обидеть меня. – Водители Зоны имеют репутацию хороших вояк, не уступают бандитам.

– В основном да. Причем зачастую они имеют больший навык боя, так как чаще приходится отражать внезапное нападение. У них своя тактика действий, и если противник не смог в начале боя задавить огнем, то потом водители успешно организуют отпор…

Он внимательно выслушал меня, кивнул, опять черкнул в блокноте. Доброжелательно добавил:

– Верно. Опыт бесценен. К сожалению, мы не всегда можем ознакомиться с ним и использовать. К нам переходит много людей из Ламакеи и даже из Зоны, но пока ни одного водителя не было, ты первый…

Я скривил губы в невеселой усмешке. Хреново у них обстоит дело с кадрами, раз готовы принять даже бывшего водилу из Зоны. Судя по всему, штат полиции укомплектован процентов на шестьдесят. Даже довольно высокая зарплата, премиальные, боевые и прочие надбавки не прельщают полицейских Ругии приезжать сюда, на полуостров. Риск обратного рейса в гробу слишком велик.

– У тебя есть возможность выбрать место работы. Единственное, что могу посоветовать… – Он сделал паузу, вполне логично ожидая моего «конечно», завуалировав это поиском бланка в ящике стола.

– Да?

– Для адаптации и спокойного вхождения в службу рекомендую батальон ППС. График удобный – два дня по двенадцать часов работаешь, два дня отдыхаешь. Будет время познакомиться с городом, ну и вообще…

– График удобный. Но, судя по всему, частые выезды сборного отряда на границу или в Валдан заставляют выходить на сверхурочные. Кроме того, наверняка есть и усиления, участие в перехватах, общегородских мероприятиях…

Он хмыкнул и удивленно покачал головой. Не ожидал таких слов.

– Вижу, ты в курсе повседневных проблем полиции. Удивительно для водителя Зоны.

– Успел ознакомиться с прессой.

– Ах да… наши масс‑медиа умеют проникнуть за любую завесу тайн. Правда, я не видел там расписаний дежурств и графика выезда в Валдан.

– Этого нет. Но о начале и конце операции, усилении и смене отрядов на границе пишут часто. И о сложностях службы трубят почти каждый день. Нетрудно сопоставить…

– Ну да, ну да… Имеющий уши да услышит… У тебя аналитический склад ума. Возможно, стоит попробовать себя на другой работе? Бегать с автоматом умеют многие, работать головой – единицы.

Зуб даю – в моем личном деле будет запись о склонности данного лица к сбору информации и анализу.

– Благодарю за совет, но у меня есть другая идея. Я хотел бы попасть в МОП.

– В МОП? – протянул офицер.

По голосу не понять, то ли он плохо расслышал и уточняет, то ли – удивлен странным названием.

МОП не тайная структура, но много о нем не распространяются. По какой причине – не ясно. В Зоне о подразделении знают точно, а значит – и в Ламакее. Возможно, срабатывает устаревшая директива, с которой по забывчивости забыли снять гриф «секретно».

– Мобильный отряд полиции. Те, кто охраняет караваны вместе с армейцами. Они, а не сводные отряды полиции, на самом деле ходят в Зону.

– Я смотрю, осведомленность у боевиков и водителей хорошая.

– Нормальная.

Офицер собрал все бумаги в папку, отложил ее в сторону. Ткнул пальцем в кнопку на клавиатуре компьютера и произнес:

– Мобильные отряды организованы пять лет назад. И только здесь, на полуострове. В городах: Дамас, Мегар, Даволга, Воротаевск. По два отряда на каждый. Они небольшие, по численности равны армейскому взводу. И берут туда в основном выходцев из армии. По крайней мере боевой опыт обязателен. Кроме охраны караванов, работают в Валдане и Топелене.

О Топелене я слышал – городок, как и Валдан, расположен в Зоне, но совсем близко от границы. И также под контролем Ругии.

– Ясно. Вот эти отряды меня и интересуют.

Офицер побарабанил пальцами по столу, глянул на экран компьютера, что‑то быстро напечатал.

– Что тебя прельщает в МОП? Высокая зарплата? Возможность получить кредит на жилье?

– Чего?

– Кредит. С тридцатипроцентной скидкой. Жилье, деньги, льготы – из‑за этого тоже едут сюда. Иначе штат не был бы укомплектован и на тридцать процентов. Альтруистов и махровых патриотов не так много, как принято считать.

– Хорошая идея… Значит, меня прельщают кредит, деньги и манна небесная по вторникам бесплатно.

Он оценил юмор. Дернул уголком рта, показывая улыбку.

– Ты уверен, что пройдешь отбор?

– Там еще и отбор? Что надо сделать?

Я вдруг вспомнил экзамен на «краповый» берет в суперэлитных частях типа «Витязя» и «Русича» – спецназа внутренних войск. Кросс с полной выкладкой, полоса препятствий, стрельбы, физподготовка и в апофеозе – несколько раундов рукопашного боя против инструкторов и опытных бойцов. Уцелевших после мясорубки торжественно принимают в братство.

Испытания, достойные уважения, и те, кто их выдержал, – молодцы, но если подходить сугубо профессионально – настоящим отбором в ряды элиты здесь и не пахнет. Точнее – отбор выходит односторонним. В результате берет получают парни с хорошей физподготовкой, хорошей выносливостью и силой воли (выдержать отбор без стержня в душе невозможно, многие ломаются). А психологическая совместимость и устойчивость, умение работать в коллективе, адаптация, интеллект и умение быстро соображать в экстремальной ситуации проверке не подлежат. Видимо, руководство подразделений подобная практика устраивает.

Не окажется ли отбор в местный вариант крутого подразделения подобным марафоном?

– Что мне надо сделать? Попасть мухе в глаз в прыжке со второго этажа с повязкой на глазах?

Офицер усмехнулся, с легким прищуром глянул на меня.

– Отстрелять из автомата, бросить гранату, пробежать три километра и вроде отжаться на время.

– Угу… Нормально.

– Тогда… – Офицер развел руками. – Тебе дорога на медкомиссию и в спортзал. Моя работа закончена.

– Благодарю.

– Не за что. Я тебе не пряник подарил.

– За то, что не зарубили на проверке.

Он покривил губы, встал. Словно нехотя сказал:

– Напрасно ты радуешься. Не думаю, чтобы человека, приехавшего из Зоны, приняли бы в такое подразделение. При всей нехватке кадров. И напоследок совет… – Он строго взглянул на меня. – Если откажут, не настаивай. Ты и так на учете в СБ.[4] А они относятся подозрительно даже к собственным родителям.

– Благодарю, учту.

– Ну иди, коллега… Успеха.

Он кивнул, прощаясь, и закрыл за мной дверь.

 

* * *

 

– …Так что с разведкой придется завязать. Только разовые операции и то по личному распоряжению начальства. А в остальном – предельно жесткий режим секретности и маскировки. Ущелье забаррикадируй, дорогу завали… Словом, никто не должен сюда попасть.

Свард легким движением вскрыл бутылку с пивом, сделал большой глоток. Бутылка долго лежала в руках и успела нагреться, пиво стало тепловатым. Уверан заметил недовольство на лице начальства, достал другую бутылку, стенки которой запотели от холода.

– Они что, ждут вторжения?

– Не знаю. Окончательного решения по планете так и не приняли. Хотят создать комиссию по расследованию и устроить тестирование аппаратуры.

– Она в порядке. Наши техники едва ли не на микросхемы все разобрали, никаких неполадок в «железе». И программы нормальные.

– Это ты им скажешь… – Свард вытер усы, скользнул взглядом по столу, отыскал среди тарелок небольшую посудину с рукранскими креветками, сваренными в соленой воде, натертыми чесноком и чуть высушенными, захватил горсть и бросил в рот. – Похоже, начальство испугалось.

– Неисправности?

– Возможности проникновения сюда противника. Делить такой мир с кем‑то еще не хочется.

– Не хочется… Да, мир богат и развит. Только… – Уверан последовал примеру куратора, прожевал креветки, сделал большой глоток и продолжил: – Как бы нам не получить здесь второй Кафти, но похлеще. Местные правители не постесняются в случае чего и термоядерными ракетами ударить. А от такого подарка никакая маскировка не спасет.

Свард пожал плечами. Рассуждать на тему «что может быть?» он не хотел. Хватало догадок и в Управлении. Глянул на электронные часы.

– Завтра к тебе прибудет новый взвод охраны, они привезут технику. Расставьте ее так, чтобы перекрыть все подступы к станции. А потом попробуйте запустить зонд.

– Зонд? Его снесут через полчаса после взлета. Как спутник.

– Не снесут. Новая технология, стопроцентная маскировка в любых диапазонах. Ни один радар не возьмет. И глазами не увидеть. Будешь поднимать его по мере необходимости. Попробуй просканировать Зону, выявить новые точки прорыва.

Уверан кивнул. В стопроцентную защиту зонда он не верил. Спутник новейшей конструкции «Венро» тоже был защищен отлично. Но успел сделать всего один виток в режиме ускорения. После чего был замечен космической станцией наблюдения Ругии и сбит ракетой с взлетевшего по тревоге истребителя. Оказывается, местные технологии кое в чем могли посоперничать с техникой будущего. Но если начальство хочет еще раз попытать счастья, то пусть.

– Значит, все работы в Зоне прекратить? Так выходит?

– Вплоть до особого распоряжения.

– Плохо. – Уверан швырнул бутылку в утилизатор, точно попав в горловину приемника. – Мы наработали связи, создали агентуру, нашли контакты с людьми из Зоны и Ламакеи. Потихоньку стали подбираться к спецслужбам Ругии. Если прервем связь – потеряем все, что сделали за эти годы.

– Таков приказ. – Было видно, что куратора такой поворот событий тоже не устраивает, но изменить ситуацию он не мог. – Думаю, там… в центре, скоро поймут, что сидеть с закрытыми глазами и ушами нельзя. А пока… пока выполняем команду «замри».

– Есть! – безо всякого энтузиазма отозвался Уверан. – Чтоб им пусто было.

Не ясно, кому был адресован сей выпад – руководству, врагам или неведомым силам, которые взбаламутили ситуацию и создали столько проблем. Скорее всего – всем сразу…

– …За леском дорога сворачивает и идет вдоль русла реки. Кроме моста, два брода. Один старый, другой новый, насыпной. Боевики года три назад щебенки навезли. Глубина всего по щиколотку. Так они его еще и заминировали. Погоню отсечь, на тот берег не пустить. Это Белик придумал. Знает, гад, место… А дальше Мединск, там бандитов как собак нерезаных… Впрочем, ты и сам знаешь…

Капрал мельком глянул на меня, отвернулся и буркнул:

– Больше показывать нечего, ты и так Зону наизусть… с закрытыми глазами…

– Не всю. – Я разглядывал лес и поле в бинокль. – И здесь был только раз.

– Ладно, хватит глазеть. Завтра будем торчать полдня, насмотришься. – Он глянул на часы. – Пошли.

Я вернул бинокль капралу, поправил автомат на плече и зашагал следом.

Солнце уже падало за темнеющие на горизонте деревья, окрасив западную часть неба в розово‑багровый цвет. На фоне огромного диска стоящий на взгорке бронетранспортер выглядел зловеще неподвижным. Едва мы подошли ближе, навстречу выскочили двое бойцов.

– Что, командир, едем?

– Да. Возвращаемся в город. – Капрал достал из кармашка разгрузки радиостанцию, вызвал штаб и коротко доложил: – Объезд закончен, идем обратно.

Он первым залез на броню, я последовал за ним, сел рядом, упер ноги в поручень и положил руку на приваренный станок АГС. Машина дернулась и покатила вниз, набирая скорость.

Позади, задевая меня прикладом автомата, сидел Димид Товырин – молодой парень, мне ровесник, впереди капрал Младан Дувкович – седой мужчина лет сорока пяти, а у пулемета – весельчак и балагур Свен Ласкич. Они да еще двое бойцов внутри БТРа – все отделение взвода быстрого реагирования, где я служил с позавчерашнего дня. В моей трудовой книжке, которую завели в кадровом отделе городского управления УОП, появилась первая запись: «Принят на должность сотрудника военизированной полиции в отряд ОБР. 29.06.95».

Я долго вертел синий прямоугольник, рассматривая его со всех сторон. Глянул на фотографию, полистал страницы и вздохнул. Мои планы не сбылись. В МОП меня не взяли. Кто‑то из руководства решил не допускать вчерашнего водителя Зоны в особое подразделение.

Вместо этого предложили службу в только что организованном отряде быстрого реагирования при городском отделе полиции Валдана. Так что я все равно добился своего – был рядом с Зоной и даже внутри нее. И попал в самое пекло.

Громкое название отряда никак не соответствовало его сути. Кто‑то в центральном аппарате Управления после неоднократных просьб и напоминаний решил добавить к куцему штату полиции Валдана еще один взвод. А так как набирать людей было неоткуда, поступили просто – перевели из различных подразделений по нескольку человек, выделили кое‑какую технику, дали помещение и нарезали круг задач. Силовое обеспечение проводимых криминальным отделом операций, патрулирование окраинных районов города плюс усиление блокпостов при нападении боевиков.

Меня взяли, видимо, только потому, что просто больше некого было брать. В горотделе повертели личное дело, потом махнули рукой и сплавили в ОБР. А здесь приняли без восторгов. Командир взвода Лабедин – молодой щеголеватого вида лейтенант – бегло просмотрел личное дело, недовольно сморщил нос.

– Да… кадр… по какому случаю к нам? Надоело баранку вертеть?

Я промолчал, игнорируя очевидную насмешку.

– Ладно… – Лейтенант махнул рукой и бросил папку на стол. – Во второе отделение. Там посмотрим, каков ты в деле.

На складе выдали комплект формы – два камуфляжа, берцы, кепку с козырьком, ремень и прочее. В оружейной вручили новый, в заводской смазке АКМС и четыре запасных магазина. Служи, парень…

Окинув скорбным взглядом выданное богатство, я глубоко вздохнул, сплюнул и пошел. Служить…

– …В «Заставу» сегодня свежее «Приморское» завезли. Можно сходить завтра, пока не разобрали.

– Откуда здесь «Приморское»? Опять бурду нальют, а потом с толчка не слезешь.

– Не гунди. Там никогда паленого не бывает. – Свен содрал с себя пропахшую потом, запыленную куртку и швырнул в угол, где стоял таз для грязной одежды. – Не хочешь идти – так и скажи. Обойдешься баночным. Эту гадость точно не разбавят – дальше некуда.

Его собеседник Буен Дескин – белоголовый крепыш с плечами кузнеца и повадками лисы – качнул головой, насмешливо ответил:

– Пивком я и сегодня побалуюсь, а завтра ты вместо бара можешь угодить на дежурство. Если будут готовить трассу, нас опять в усиление погонят.

Свен махнул рукой, тихо бурча под нос, попробовал развязать шнурки берц, но после пробежки по мелководью те намокли, и узлы встали намертво. Повозившись с ними минуты две, Свен резанул узлы ножом и сбросил ботинки с ног.

– Черт! Ведь хотел же обменять на другие, с липучками.

Он встал, сбросил штаны и в одних трусах выбежал в коридор – в душевую. Буен проводил его насмешливым взглядом, крикнул вдогонку: «Место займи!» и повернулся ко мне:

– Артур, ты как завтра пивка глотнуть?

– Как выйдет. – Я пожал плечами. – Если других планов не будет.

– Если Свен не соврал, действительно «Приморское» привезли. Давно я не пробовал настоящего…

Собрав вещи, Буен поспешил за Свеном в душевую, сильно хлопнув дверью. Ожило висевшее на стене радио, хриплый голос диктора заговорил низким голосом. Я невольно прислушался.

– …По информации из пресс‑центра министерства вооруженных сил, активность боевиков в районах форпостов в последние дни несколько снизилась. Это можно объяснить тем, что специальные армейские отряды взяли под контроль территории, прилегающие к форпостам, и перекрыли трассы доставки товаров от мятежников в Зону…

Официальная Арланда до сих пор самозваную Ламакею называет не иначе как мятежная территория. В крайнем случае – мятежная республика. Но радио передало новости трехдневной давности. Как всегда там, на материке, все, что связано с Зоной, идет во вторую или третью очередь.

Я снял форму, вытер полотенцем мокрую спину, достал из шкафчика пакет с мылом, мочалкой, зубной щеткой и пастой. Надо и мне посетить душ.

…Для ОБР отвели двухэтажный особняк, бывший некогда спортшколой‑интернатом. Бойцы жили в отдельных секциях по четыре человека. Кроме собственно комнаты, здесь была крохотная кухня, туалет и закуток для двух платяных шкафов. Вдобавок установили пирамиду для оружия, небольшие ширмы возле коек и несколько тумбочек и стульев. Так что быт волонтеров худо‑бедно обустроили.

По графику отделение один день дежурило, второй день сидело в казарме в состоянии готовности, а третий день отдыхало. В выходной отсек нашего отделения пустел – у кого‑то семья в городе, у кого‑то подруга, родственники. Тем, кто вроде меня не имел угла в Валдане, оставалось развлекать себя всеми доступными способами.

…День выдался беспокойным. Мы дважды выезжали по тревоге, и оба раза ложной. Второй раз, получив приказ взводного, махнули к старым складам на юге города. Ничего, кроме полуразрушенных кирпичных пакгаузов и ржавой техники, не нашли. Буен и Свен по своему почину решили осмотреть ближайшие гаражи и угодили в лужу на месте осмотровой ямы. Так что путь до казармы мы проделали под их дружный мат.

Я привыкал туго. В армии не служил, опыта казарменной жизни нет, и хотя местный вариант «защиты Отечества» здорово отличался от российского, с непривычки было сложно. А самое неприятное – некоторое расхождение моих планов и намерений с обязанностями бойца взвода быстрого реагирования.

…В комнате Свен и Буен продолжали спор о достоинствах и недостатках пива, изредка апеллируя ко мне, как к арбитру. Погруженный в собственные мысли, я неохотно откликался, но просто молчать было нельзя. С этими ребятами мне при случае в бой идти, надо налаживать контакт и строить взаимоотношения.

– И вообще, – заявил Свен, доставая из холодильника продукты. – Кроме «Приморского», я лично предпочитаю только две марки пива. Чешское и немецкое. Все остальное – так себе, пойло.

– Потому что не пробовал. Ты куда колбасу потащил?

– Жарить.

– Чего с ней возиться? Режь – и на хлеб.

Когда взвод сидел в казармах, нас кормили в столовой, а на выезды и дежурства продукты выдавали сухим пайком. Тогда готовили сами. Благо было где и на чем.

– Кушать, как говорится, подано. – Свен достал из холодильника пиво и первым сел за стол. – Сидайте, чего ждать? Ну что, по бутылочке перед сном?

– Давай…

Мы едва успели проглотить первый кусок, когда трель сигнала тревоги сорвала нас с места…

Район Батомка уже много лет имел весьма скверную репутацию. Жители покинули его еще до войны, а когда вернулись правительственные войска, мало кто захотел вновь заселить брошенные дома.

Со временем ближняя к городу часть района все‑таки ожила, а другая часть стала прибежищем всякого отребья и перевалочной базой боевиков. Патрули заезжали сюда только днем, а лихие парни из МОП и ночью, когда устраивали облавы, но всегда с сильным прикрытием.

Редкие смельчаки, занявшие дома в дальней части района, после наступления темноты не показывали из дома носу, вполне обоснованно опасаясь за свои жизни.

…Два бронетранспортера летели по широким улицам города, распугивая редких прохожих и заставляя запоздавших автомобилистов уходить к обочине. Привычные к таким вещам жители не суетились, только с тревогой смотрели вслед машинам, гадая, что могло произойти на ночь глядя.

– Стрельба неподалеку от «Шторма», – кричал мне на ухо Дувкович. – Знаешь, где это?

Я кивнул – один раз там был.

– Патрульные услышали шум, пошли глянуть и попали под огонь. Кого‑то зацепило.

– А где эти… из МОП?

– Хрен их знает. Укатили куда‑то.

БТРы миновали центр, проскочили единственную в городе площадь Литую и въехали на Батомку. Высотные дома сменились частными, дороги стали уже, почти все фонари не горели. До бара оставалось меньше километра.

– «Комета», я «Заслон», – заговорила радиостанция в кармане разгрузки у капрала. – Перекройте мост и реку. И возьмите под контроль школу.

Дувкович быстро достал радиостанцию, торопливо крикнул:

– «Заслон», понял. Перекрываю. – Он нырнул в люк, и через несколько секунд БТР свернул вправо.

Машина лейтенанта помчалась дальше по прямой.

Асфальтовая дорога вскоре сменилась грунтовой и стала еще более узкой. БТР едва не задевал изгородь, ветки акаций, вишен и боярышника били по броне и норовили хлестнуть по глазам.

– Куда нас несет? – проорал Свен, закрывая лицо рукой. – Мост в другой стороне.

– Зайдем от реки.

Я наклонился к Буену, тот сидел спиной вперед, и ветки били его по плечам. При каждом ударе он вздрагивал и выдавал руладу мата.

– Где мы?

– Угловая. Дальше река и окраина. Черт! Надо было в отсек залезть. Все равно в темноте ничего не увидишь.

Сумасшедшая гонка сквозь строй деревьев внезапно закончилась, мы выскочили на небольшое поле. Впереди темнел железнодорожный мост, а слева и справа шли дома. БТР встал. Капрал первым спрыгнул на землю, глянул по сторонам и крикнул:

– Давайте вниз. Пройдем вдоль реки метров сто, до оврага. Здесь единственная дорога, где они могут проскочить.

В этот момент где‑то слева разом заработали несколько автоматов. А потом грохнула граната.

– Наши! – Капрал подскочил к машине, крикнул водителю. – Встаньте у моста и никого не подпускайте. Мы туда.

Он махнул рукой в направлении стрельбы и повернулся к нам.

– Пошли.

Бежать по полю в темноте, когда дорогу освещает ущербный месяц и слабый свет карманного фонаря, невесело. Я дважды попадал в небольшие ямки, и только реакция спасала от падения. Рядом пыхтел Свен, сзади бежал Буен, не переставая ругаться. Он уже пропахал носом землю и теперь на ходу вытирал лицо и руки.

Какого черта лейтенант раздробил наши и без того скудные силы, непонятно. В «Шторме», насколько я помню, бывало до сорока бандитов сразу, при желании они сметут семь человек вместе с БТРом. И куда исчезли другие отряды полиции?

Перестрелка у бара уже перешла в настоящий бой, и, судя по плотности огня, бандиты смогли протащить мимо блокпоста не только пистолеты. Но за каким им шум?..

Мы добежали до оврага – длинного рва, заросшего кустарником, – и встали у края. Капрал, тяжело дыша, перехватил автомат и показал рукой на темнеющую впереди коробку строения:

– Там школа. Свен и… ты, Артур. Давайте туда. Если мимо вас пойдут бандиты, дайте сигнал.

– Как?

– На. – Он протянул мне фонарик. – Помигаешь.

– Капрал, с такими силами мы не удержим ни школу, ни мост. Надо вызывать помощь.

– Это лейтенант решит. Топайте.

Чертыхнувшись, я побежал следом за Свеном к школе.

Двухэтажное здание было обнесено штакетником и живой изгородью. Когда‑то ее исправно подстригали, но за двадцать лет кустарник вымахал в рост человека. Сквозь такие заросли пройти можно только с топором.

Возле центрального входа мы встали. Я посветил фонариком по сторонам, луч выхватил кирпичную стену здания, разрушенную беседку и яму возле изгороди.

– Эта дорога к бару?

Свен огляделся, кивнул:

– Вроде. До него метров семьсот.

– К реке, они могут и там выскочить.

– Там обрыв и глубоко. А на противоположном берегу арматура торчит – хотели другой мост строить. В темноте налететь можно. Если уходить, только здесь или через Бранку. Но там наши в первую очередь перекроют.

– Не слишком‑то они перекрывают…

Я прислушался к стрельбе. Шум боя явно шел к нам. Грохотал крупнокалиберный пулемет БТРа, рвали воздух гранаты, гулко били автоматы. Сколько же их там?

– Давай к кустарнику. И дорогу видно, и подходы к школе. – Чувство боя уже захватило меня, я выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на главном. – И пока они не выскочат на пятачок перед школой – не стреляем.

– Угу.

Сидеть в темноте, слушать грохот боя и знать, что скоро эта катавасия дойдет до тебя, – не очень приятно. Место незнакомое, подходы не разведаны, данные о противнике туманные. Да еще лейтенант намудрил с решением.

…Офицеров в полиции дико не хватало. Половина штата не укомплектована, в ротах ППС и охраны взводами командуют старшины. Чтобы как‑то ликвидировать нехватку, им присваивают звания, задним числом оформляют на заочный факультет спецвуза. Главное, чтобы человек был опытным, послужившим.

Выпускники института полиции не спешат приезжать сюда, всеми правдами и неправдами остаются в Ругии, а если кто и едет на полуостров, то прилагает все усилия, чтобы попасть на ту сторону границы.

В Валдане на блокпостах служат в основном выходцы из здешних мест. Впрочем, едут и романтики в военной форме, патриоты, считающие своим долгом защищать страну, любители острых ощущений. И те, кто хочет под шумок наварить капитал. Эти идут на контакт с боевиками, передают информацию, обеспечивают коридоры для поставки контрабанды по обе стороны, служат передаточным звеном между главарями банд и высокопоставленными чиновниками, замешанными в сделках с боевиками.

Чем дольше идет война, тем больше народу начинает получать от нее прибыль. Здесь противостояние длится двадцать лет, за этот срок вокруг Зоны сплетены такие паутины, что госбезопасность и полиция не раскрутят вовек.

Лейтенант Лабедин попал сюда по блату. Его родственник сидит в управлении кадров, он и обеспечил хорошее место молодому офицеру. Служба в таком подразделении здесь, на границе с Зоной, помимо материальных благ, позволяет в дальнейшем быстро продвинуться по карьерной лестнице. Командир отдельного отряда быстрого реагирования – звучит неплохо. У ОБРовцев полуострова репутация смелых и жестких бойцов. Имея такой багаж в начале карьеры, можно к сорока сесть в кресло регионального комиссара или получить должность в центральном аппарате Управления.

На беду, Лабедин слишком высокого мнения о себе, заносчив, высокомерен. А опыта никакого, только диплом получил. До сегодняшнего дня взвод в настоящем бою не был, а командовать в спокойной обстановке просто. Но как поведет он себя сейчас, под огнем, когда надо принимать быстрые, а главное – безошибочные решения?

…Стрельба немного стихла, единый клубок боя распался на несколько малых. Они затухали и вспыхивали вновь, всякий раз возникая в другом месте. Бандитов гнали к реке, думая прижать к обрыву и перещелкать, а те ужом ускользали из лап облавы и упорно шли к мосту и к улице Бранка.

– Слышишь? – Свен толкнул меня в плечо. – Вроде к нашим помощь пришла.

Впереди у дороги метрах в сорока негромко затрещали кусты. Щелкнула сломанная ветка, другая. Я лег на землю и выставил автомат вперед. Свен упал рядом. Прошипел:

– Идут…

Три неясные тени выскочили из кустов, замерли, оглядываясь, и медленно пошли к школе. За ними на дорогу вышли еще двое.

– Много… – едва шептал Свен. – Стреляем?

Я мгновение раздумывал, глядя, как боевики топают к изгороди. Понятно, они сначала разведают подходы к мосту, а потом дадут сигнал другим. Но сколько этих других?

– Гранаты есть?

– Две.

– Нормально. Я к школе, там встречу троих. Ты дай нашим сигнал, а потом глуши тех, двоих.

– Ага… – Голос Свена дрожал от возбуждения. – Давай…

Он прижал фонарик к груди, прикрывая его одеждой, и несколько раз нажал кнопку. Что решит капрал – идти к нам или ждать на месте?..

Я обогнул кустарник, пробежал метров тридцать и засел за кирпичной кладкой ступенек. Выглянул из‑за укрытия. Боевики, оглядываясь и водя стволами по сторонам, шли к школе. Встав на пятачке перед входом, коротко переговорили, видимо, решая, что делать дальше.

Свен все молчал. Наверное, никак не мог выбрать момента. Я беззвучно поставил переводчик огня на очередь и взял на мушку ноги крайнего слева. Еще секунду‑другую…

Взрыв бухнул неожиданно. Яркая вспышка на миг высветила дорогу и напряженные лица боевиков. Заорал раненый, кто‑то из бандитов крикнул:

– Засада!

Следом рванула вторая граната. Одновременно с ней я нажал на спусковой крючок.

Отдача подбросила ствол вверх и вправо, пули ударили по ногам первого боевика, прошили живот второго и разнесли грудь и голову третьего. Прервав очередь, я мгновенно отпрыгнул в сторону, за край кладки, и снова открыл огонь, добивая раненых.

Заработал автомат Свена, дав две очереди. Я выждал несколько секунд, наблюдая за дорогой. Тихо. Никто не спешил к месту боя.

Тогда, выйдя из‑за укрытия, подошел к убитым и при слабом свете луны почти на ощупь осмотрел тела. Все трое наповал. Охлопав карманы и разгрузки, снял три гранаты, вытащил несколько автоматных магазинов.

Подоспел Свен, светя фонариком под ноги.

– Как?

– Порядок. Что у тебя?

– Оба готовы… – Голос дрожал, тембр стал выше, звонче. – Одного аж разорвало.

– Отлично. Теперь…

Длинная автоматная очередь заглушила слова. Мы вскинули головы, одновременно глянули в сторону реки.

– Наши! Напали!

У оврага завязалась перестрелка. Значит, боевики пошли несколькими путями…

– Вырубай фонарь, давай туда. По дуге.

И мы рванули к берегу, забирая вправо, чтобы не попасть под огонь.

Капрал зря открыл стрельбу раньше времени, с большой дистанции. Кого‑то, наверное, зацепил, но остальные боевики залегли и стали обстреливать позицию капрала и Буена с нескольких сторон. В чем, в чем, а в скоротечных встречных сшибках они поднаторели.

Мы подбежали к оврагу с другой стороны и обогнули его справа, у реки. Надо зайти бандитам во фланг. Благо огоньки стреляющих автоматов выдавали их позиции.

Однако добежать до наших не успели. Бандиты тоже пошли в обход, и мы столкнулись с ними почти нос к носу.

…Ветки кустарника вдруг затрещали, крупное тело вылетело на открытое место, хрипя и чертыхаясь. Я только вылез из низины, и бандит едва не наступил мне на руку. Слабого света месяца хватило, чтобы мы увидели друг друга. Бандит попробовал вскинуть оружие, но я резко выбросил автомат вперед, угодив стволом в горло. И тут же добавил ногой в пах. Бандит завалился назад, сломав несколько веток. За его спиной кто‑то вскрикнул. Я присел и, падая вбок, дал очередь по упавшему, а потом веером по остальным.

Свен закричал, стрельнул от пояса, упал на землю и стал поливать кустарник из автомата.

– Засада! – заорал визгливый голос метрах в тридцати впереди. – Уходим!

Я тут же бросил на голос гранату, перекатился вбок и, едва прогрохотало, выдал очередь.

– Свен, в овраг!

Вторая граната взорвалась в воздухе – я сделал секундную выдержку и бросил ее по крутой траектории.

Ломая ветки, обдирая руки и лица, мы прорвались сквозь кустарник, выбежали на самое дно оврага и полезли наверх.

Капрал и Буен были зажаты с двух сторон. Плотный огонь не давал поднять головы. Они меняли позицию, но и там, дав одну‑две очереди, снова оказывались прижатыми к земле. Боевикам терять было нечего: позади погоня, а впереди единственное спасение – мост, который никогда толком не охраняли. При удаче можно проскочить до подхода облавы. И они перли вдурь, не считая потерь.

Во время перестрелки капрал получил пулю в плечо и ослабел от потери крови. Буен какое‑то время один сдерживал натиск противника, не имея времени даже перевязать командира. Когда мы прибежали к ним, Дескин на ощупь шарил в кармане куртки, ища перевязочный пакет.

– Свен, перевяжи капрала. – Я упал рядом с Буеном и глянул вперед.

Боевиков было не больше десяти, они залегли метрах в сорока – пятидесяти от нас и били короткими очередями наугад, не видя нас. Либо просто пугали, либо прикрывали выдвижение своей разведки.

– Как с гранатами?

– Одна.

– Ладно. Уходим отсюда.

– Куда?

– На ту сторону оврага. Пусть они сюда зайдут, а мы их встретим наверху.

– А они полезут сюда‑то?

– Куда денутся. Им так проще к мосту пройти.

Подполз Свен, сел рядом, вытирая руки о траву.

– Плохо дело. У него кость задета, крови много ушло. Надо в больницу. – Он посмотрел на меня. – Чего делаем?

– Радиостанция где?

– У него.

– Парни, берите капрала и волоките на ту сторону оврага. Я прикрою.

Я высунул голову из укрытия, засек автоматные вспышки, тщательно прицелился и сделал два выстрела. Огонек пропал. И тут же остальные боевики открыли ураганный огонь по замеченной позиции. Пока они тратят патроны, надо отходить.

– Давайте…

Потерявшему сознание капралу накинули на лицо кепку, чтобы сохранить глаза, и потащили на руках.

И опять сумасшедший бег сквозь кустарник. Одной рукой закрываешь лицо, второй держишь автомат. И через шаг спотыкаешься.

Тяжело дыша, мы вскарабкались наверх, добрели до ближайшей ямки и залегли. От нас до моста метров двести. Догадаются на БТРе подойти ближе и помочь огнем?

Боевики, не видя ответного огня, пошли вперед. Их подгоняли приближающиеся от города звуки боя. Там, в центре района, полиция добивала остатки бандитского отряда.

– Буен, давай к нашим, пусть выдвинутся вперед метров на сто и помогут. Как увидят вспышки, пускай лупят.

– А по нам не попадут?

– Наших они не увидят.

Буен побежал к мосту. Я снял с капрала радиостанцию, нажал тангетку.

– «Комета», «Комета», я «Заслон». Ответьте.

Эфир молчал.

– Мать! «Комета», ответьте.

– Артур. – Свен толкнул меня в локоть. – Идут.

Бандиты шли. Точнее, позли. Нашелся у них кто‑то сообразительный, пустил вперед троих, и те бороздили землю носами. Остальные топали сзади, готовые открыть огонь в любой момент.

Первого боевика мы засекли, когда тот успел подползти метров на семь. Ловко скользя по траве и умело используя ямки и кочки, он приблизился к нашему укрытию и замер. Сзади ползли еще двое. Нас они не видели, но чуяли, что мы где‑то рядом.

Бандит прополз еще пару метров и замер. Я прикинул, где могут быть другие, вытащил гранату и наотмашь швырнул ее вперед. И тут же дал короткую очередь. Вспышка озарила окрестность, уцелевший боевик метнулся в сторону и попал под выстрелы Свена.

– Уходим. – Я отполз назад, меняя позицию.

Остальные боевики, только выползшие из оврага, открыли ураганный огонь. Капрал, лежавший позади за большой кочкой, пришел в себя.

– Где мы?

– В поле.

– Меня сильно задело?

– Плечо, в кость. Свен, отползай с ним дальше.

По нам работали пять стволов. Боевики, понимая, что они в капкане, шли ва‑банк. Метрах в пятнадцати одна за другой разорвались две гранаты. Чуть погодя – еще две. Осколки прошли выше, но заставили нас упасть носами в землю. И тут в дело вступил бронетранспортер. Он подъехал ближе и открыл огонь из КПВТ. Тяжелые пули полетели через наши головы. Ориентиром стрелку служили вспышки очередей.

От школы донесся звук мотора, мощный прожектор вспорол тьму и высветил тела на берегу. К нам шла помощь. Это был конец – боевики сообразили и, не желая сдаваться, рванули изо всех сил на нас, рассчитывая, что БТР замолчит из опасения попасть в своих.

Свен, занятый капралом, стрелять не мог, а я успел свалить только двоих. Третий налетел на меня, замахиваясь автоматом, как дубиной. Я упал на землю, снизу всаживая очередь в живот противнику. Бандит еще падал, а я перекатом ушел в сторону и налетел на другого. Что там у него в голове перемкнуло, не знаю, но вместо того, чтобы стрелять, он бросил в меня автомат и прыгнул следом.

Приклад описал короткую дугу и поддел его подбородок снизу. Раздался треск, и боевик рухнул в траву. Третий напал сбоку, ударил ногой. Я отпрянул, пропуская удар, подшагнул ближе, ткнул стволом автомата в горло и добавил прикладом сбоку по шее. Справа заработал автомат – подоспевший Буен заметил последнего боевика, решившего обойти место схватки.

Опустив оружие, Буен подбежал к нам.

– Свен, Артур, как вы? Я вовремя?

Свен опустил в траву капрала, вновь потерявшего сознание, сел рядом и обессиленно махнул рукой.

В этот момент по нам ударил яркий луч света. От школы в нашу сторону ехали два БТРа, следом бежали бойцы. Впереди них, уродливо изгибаясь, скользили длинные тени.

…Через час после окончания боя в Валдане стало тесно от полицейских всех чинов и рангов. Крупнейшая за последние пятнадцать лет стычка в пределах города наделала шуму. Когда мы, уставшие, в мокрой от пота и крови форме, грязные, как кочегары, сгрудились у старой колонки, вокруг школы уже гудел растревоженный улей.

Из отрывков фраз и коротких объяснений постепенно проступила картина происшедшего.

…Днем в Валдане была проведена грандиозная по размаху сделка между боевиками и некими дельцами из Ругии. Наркотики в обмен на оружие. Высшей очистки героин на новейшие образцы гранатометов, пулеметов, ПТУРов, ПЗРК, боеприпасов… Бартер провернули буквально под носом полиции.

Из‑за гигантских размеров груза боевики привезли в город большую охрану. И на этот раз не ограничили свой арсенал только пистолетами. Закончив дело, главари с частью груза уехали, а охрана осталась надзирать за остальным. Легкий успех в деле сыграл с ними злую шутку. Решив обмыть сделку, они пошли в привычное место – бар «Шторм», благо полиция здесь бывала раз в год под исход.

Когда веселье было в разгаре, в бар нагрянул патруль. Официальная версия гласила, что не в меру сознательные жильцы района вызвали полицию, но, судя по всему, кто‑то из обслуги бара стукнул куда следует.

В результате усиленный патруль в составе аж десяти человек возник на пороге «Шторма» в тот момент, когда окосевшие бандиты в голос клялись резать и душить ругийских сволочей пока хватит сил.

Что сказали патрульные – «Здесь не курят» или «Ваши документы», – неизвестно, но боевики, взведенные удачей и алкоголем, открыли ураганный огонь. Патруль отступил и вызвал помощь. В городе на тот момент были два взвода МОП. Один проверял дорогу перед проводкой каравана, второй застрял на противоположном конце Валдана.

Раньше всех на помощь смог прийти наш взвод и взвод службы охраны. Они на полных парах рванули к Батомке выручать коллег.

Наш взводный, решив стать героем и завоевать славу грозы бандитов, понесся вперед, не предупредив никого, только вызвал дежурную смену, то есть наше отделение. В горотдел о бое доложил командир взвода охраны. Уже оттуда Лабедину поступил приказ перекрыть мост и подходы к нему – у кого‑то в штабе работала голова.

Лабедин, не желая отвлекаться на второстепенное дело, на мост сориентировал нас, а сам на всех парах попер к бару, не принимая в расчет ни количество людей под командованием, ни скудость вооружения.

Что за стратегический план у него был, сказать трудно, но БТР несся по узким улочкам на предельной скорости. Так же на предельной скорости он вылетел на пустырь перед баром, проскочив залегших за дорогой патрульных. Те отчаянно сигналили, но Лабедин, смотревший только вперед, не снизошел до них, а водитель просто не увидел.

Боевики к тому времени уже покинули бар, не забыв дать знать главарям о стычке, и пошли на прорыв, отвлекая внимание от спрятанного неподалеку груза.

Когда БТР вылетел на них, они опешили от наглости фараонов и встретили противника как следует – огнем. К счастью, ни гранатометов, ни пулеметов у них не было, иначе машина сгорела бы в мгновение ока.

Водитель, перед лицом которого заплясали огоньки рикошетов пуль, продемонстрировал хорошую реакцию и надавил на тормоз. БТР встал как вкопанный. Непонятно, как Лабедин сидел на броне и за что держался, но когда машина встала, он совершил небольшой полет по курсу борт–земля и разбил одновременно лоб и радиостанцию. Поэтому все попытки капрала и мои вызвать начальство пропали втуне. Таким образом, сражение для Лабедина закончилось.

Наводчик бронетранспортера вовремя открыл огонь и отогнал противника, а командир отделения Ральф Стармин дал команду вытащить лейтенанта и отойти. После выхода взводного из строя Ральф принял командование, наладил связь с патрулем и подоспевшим взводом охраны, и дела пошли лучше. А несколько позже подошел взвод МОП. Боевиков совместными усилиями стали выдавливать к реке и дробить на части.

К тому моменту главари бандитов, спасая груз, организовали нападение на блокпост с целью отвлечения сил полиции от бара. На их беду, возле блокпоста фланировал второй взвод МОП. Тертые, опытные бойцы мгновенно организовали оборону, вызвали на помощь единственную в городе батарею минометов и дали бандитам прикурить. Стечение обстоятельств позволило отбить нападение.

Тем временем бой от бара стал отодвигаться. Боевики, поняв, что дело плохо, начали отход по двум маршрутам: через блокпост и через мост.

Те, кто пошел к блокпосту, попали в капкан и были перебиты. А другие, выйдя из окружения, рванули к школе и мосту. И налетели на нас.

О том, что кто‑то охраняет мост, полиция поняла по звукам боя. И выслала помощь. А заодно известила начальство в Мегаре. Там подняли по тревоге маневренную армейскую группу.

…После боя я долго не мог оторваться от колонки. Во рту пересохло, в желудке словно полыхал огонь. В конце концов стащил разгрузку, стянул мокрую куртку и подставил под струю спину. Ледяная вода потекла между лопаток, остужая распаренное тело.

Рядом развалились Свен и Буен, а около бронетранспортера лежал экипаж машины боевой – Димид и Арнольд, одногодки из Дамаса, двоюродные братья, приехавшие сюда после гибели отца. Капрала уже увезли в больницу, бойцы из МОП и взвода охраны собирали трупы боевиков и их оружие, рядом кто‑то кричал по радиостанции, чтобы выслали машины для убитых и трофеев. Два прожектора, установленные на БТРах, освещали площадку ярким светом, и у меня на глазах выступили слезы.

Когда кожа на спине достаточно заледенела, я отпустил рычаг и сел рядом со Свеном. Тот повернул лицо, и я увидел огромный синяк под глазом.

– Когда тащил, – пояснил он, видя мой взгляд. – Слушай… как ты с ними… здорово. Тренировался?

Не в силах говорить, я кивнул. Короткий вроде бой вымотал больше, чем сшибки в Аберене. Оно и понятно – от пули так не увернешься, как от меча.

– Эта… покажешь потом?

Я вновь кивнул. Буен, лежавший чуть дальше, нервно поглаживал ствол автомата и смотрел в небо.

– Ну, блин… ну, блин… во дали… – бубнил под нос одно и то же.

Чья‑то тень легла на землю, зашуршала трава. Я с трудом повернул голову. Рядом стоял полицейский в камуфляжной форме. Во всей военизированной полиции такую носят только бойцы МОП и ОБР, остальные ходят в темно‑серой.

Его лицо показалось знакомым. Где‑то видел раньше…

«Лейтенант Караджич…» – всплыли в памяти слова. Так однажды он отрекомендовался нам с Дижем. Когда мы забирали товар в Валдане. Мелькнула тревожная мысль – не узнал бы.

– Привет, бойцы. Ваша работа? – Он кивнул на поле.

– Угу. – Я сел, провел рукой по груди. Опять жарко.

– Здорово поработали. Я думал, уйдут.

– Да нам это раз плюнуть… – простонал Свен, тоже садясь рядом. – Мы же каждый день… пачками, одной левой.

Взъерошенный вид Свена и его голос заставили лейтенанта улыбнуться.

– Я так и понял. Накрошили шестнадцать боевиков. Здорово нас выручили.

Он присел на корточки.

– Я командир мобильного отряда Караджич. – Видя, что Свен и Буен начали вставать и поправлять одежду, махнул рукой. – Сидите, не до субординации. Ну, не буду мешать. Думаю, еще увидимся. Отметим дело.

– С удовольствием, – ответил Свен. – Можно и не откладывать надолго.

Лейтенант засмеялся, встал, кивнул нам и пошел к школе.

– Нормальный мужик, – заметил Свен. – С таким воевать удовольствие.

Я посмотрел вслед Караджичу и промолвил:

– Наверное…

…Утром следующего дня город бурлил. Проверяли блокпосты, трясли дежуривших на них бойцов – ведь кто‑то пропустил наркотики в Валдан и выпустил оружие. Произвели несколько арестов, кого‑т