Добро пожаловать в мой мир 6 страница

— Можешь звать меня Так, — сказал он.

— Ладно.

Так замялся, взглянул на меня с любопытством.

— Отчего ты все время грустишь?

— Очень заметно? — слабо улыбнулась я.

Так пожал плечами.

— По глазам вижу.

— Я думаю о людях, которых люблю. Увижу ли их снова…

На лице парня мелькнула боль, словно мои слова вызвали в нем тяжелые воспоминания.

— Увидишь, если захочешь, — полушепотом бросил он. Верно ли я расслышала? Во мне вдруг разгорелась надежда, но говорить я старалась ровно.

— Прошу прощения, что?

— Что слышала, — промямлил Так.

— Ты знаешь отсюда выход?

— Этого я не говорил. Сказал только, что увидеть их можно.

В его голосе мелькнуло раздражение, словно приходилось объяснять всем известные вещи. До меня вдруг дошло, что этот увалень с кривой стрижкой может знать больше, чем показывает. Не притворство ли — его верность Джейку? Не может ли быть, что в нем, единственном во всем Аиде, сохранилась крупица совести? Не хочет ли он намекнуть, что готов мне помогать? Для проверки существовало единственное средство.

— Объясни, Так, — попросила я с захолонувшим от надежды сердцем.

— Есть способ, — просто ответил он.

— Ты расскажешь?

— Рассказать не сумею. Но могу показать. — Он предостерегающе прижал к губам толстый палец. — Только осторожно. Если поймают… — Фраза повисла в воздухе.

— Я все сделаю как надо, — твердо пообещала я.

— В Аиде пять рек. Одна — чтобы забыть прошлую жизнь, а другая тебя к ней возвращает. Ну, хотя бы на время, — поправился Так. — Попьешь из нее, и можешь посещать любимых когда захочешь.

— Как посещать?

— Сможешь переноситься, — сказал Так.

От его объяснений я только больше запутывалась. Неизвестно еще, в своем ли он уме. Уже то, что я возлагала на него столько надежд, говорило о глубине моего отчаяния.

Так, распознав недоверие в моем взгляде, попытался объяснить:

— Есть вещи, о которых в книгах не прочитаешь. Попив из озера Грез, впадаешь вроде как в транс, который позволяет духу выйти из тела. Это требует умения, но такая как ты быстро научится. А когда научишься, сможешь попасть куда захочешь.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

Такер понурился.

— Зачем мне врать? Джейк, если узнает, бросит меня в яму.

— Почему же тогда ты мне помогаешь? Почему рискуешь собой?

— Давай считать, что я свожу счеты. К тому же тебе вроде как на пользу будет побывать дома.

Неуклюжая шутка вызвала у меня улыбку.

— А тебе удавалось? В смысле, побывать дома?

В глазах у него мелькнула тоска.

— Пока я научился, уже смысла не было: все, кого я знал, ушли. Но ты сможешь навестить своих, они ведь еще живы.

Надежда окрылила меня.

— Пойдем сейчас же! — взмолилась я.

— Не спеши, — ответил Так. — Это опасно.

— Чем опасно?

— Выпьешь слишком много — и уже не проснешься.

— И что в этом плохого? — вырвалось у меня.

— Ничего, если ты не прочь навсегда оставаться в коме, а родных видеть как на экране кино, когда не можешь ни поговорить, ни коснуться. Тебе этого хочется?

Я замотала головой, хоть и подумала про себя, что все будет лучше, чем теперь.

— Ладно, сам подберешь дозу. Только отведи меня туда скорей!

 

Глава 10

ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПИР

 

Мы были у самой двери, когда она с глухим щелчком открылась и в комнату неожиданно вошел Джейк. Так и я, опешив, попытались прикрыть смущение, двинувшись в разные стороны. Джейк, вздернув бровь, иронически нас разглядывал. Одет он был в угольно-черный парадный жакет с красным шелковым поясом-шарфом.

— Рад видеть, что ты еще не легла, дорогая, — проговорил Джейк в своей раздражающе официальной манере, словно заимствованной из фильмов пятидесятых годов. — Надеюсь, проголодалась? Приглашаю тебя на ужин. Нам как раз не помешает развеять хандру.

— Я устала, — попыталась отговориться я. — Собиралась поспать.

— Правда? А на вид вполне бодра. — Джейк пристально вгляделся в мое лицо. — Не просто бодра… я бы сказал, что ты чем-то взволнована. Щеки разгорелись.

— Это оттого, что здесь всегда слишком жарко, — сказала я. — Серьезно, Джейк, я надеялась лечь пораньше.

Джейк только отмахнулся.

— Хватит отговорок. Отказа я не приму, так что поторопись. — Меня поразила перемена в его настроении. Только что он был мрачен и опасен, и вот уже превратился в восторженного школьника и улыбается. — Я намерен похвастаться.

Я вопросительно оглянулась на Така, но его лицо снова превратилось в бесстрастную маску. Да и что бы он мог сказать, не подставив нас обоих?

— Я хотела побыть одна, — обратилась я к Джейку.

— Бетани, ты должна понимать, что с твоим новым статусом связаны определенные обязанности. Тебя должны видеть важные особы. Так что… я вернусь через двадцать минут, и к этому времени ты будешь готова.

Уже в дверях он обернулся, словно что-то вспомнив.

— Кстати, оденься сегодня в розовое. Их это ошеломит.

 

Банкет состоялся в роскошной подземной обеденной зале. Стены вместо обоев украшала коллекция оружия, включавшая римские щиты, шипастые палицы и длинные тупые колья — такие могли храниться в четырнадцатом веке в румынском замке Влада Цепеша.

Мы с Джейком прибыли первыми и стояли в вестибюле, пока официанты разносили на кончиках пальцев серебряные тарелки и шампанское в высоких бокалах. Вольные раскаты хохота предварили появление остальных гостей. Оглянувшись, я увидела, что здесь в основном избранные придворные Джейка. Все они приближались к хозяину с выражениями почтения и, не таясь, глазели на меня. На всех были замысловатые одеяния из мехов и кожи. Я, в скромном розовом платьице с неглубоким вырезом и юбкой до колена, чувствовала себя явно не на месте. Одно хорошо — Азии не видно. Мне подумалось, что красавицу намеренно обошли приглашением, и это наверняка еще больше подогрело ее злобу ко мне.

После короткой заминки подали сигнал к началу банкета, и каждого проводили к его месту за длинным дубовым столом. Джейк, как хозяин, сел посередине. Я понуро опустилась на указанное место рядом с ним. Прямо перед нами располагались Диего, Нэш и Йетс, знакомые мне по прогулке к яме. Их сопровождали три женщины в вызывающих нарядах. Честно говоря, все собравшиеся, и мужчины, и женщины, были красивы, но их красота казалась странной и пугающей. Совершенные черты, словно вырезанные из стекла… Как же они отличались от Айви с Габриелем! Боль при мысли о брате и сестре вызвала на глаза слезы. Чтобы сдержаться, я закусила нижнюю губу, при всей моей наивности понимая, что неразумно выказывать слабость в подобной компании.

Я стала изучать лица гостей. Жадные, самоуверенные, с ярко блестящими глазами — они чем-то напоминали идущих по следу диких зверей. Да, искушая человека, каждый из них умеет выглядеть привлекательным и соблазнительным. Но сквозь их поразительную красоту временами сквозили реальные черты, скрытые маской совершенства. Заметив это, я едва не отпрянула — не сумела скрыть потрясения, когда поняла, что человеческие лица для них просто случайные маски.

Под ними скрывались демоны, и их никак нельзя было назвать совершенными. Их истинная внешность была страшнее ужаса. Я поймала себя на том, что пялюсь на лицо статной женщины с шоколадными кудрями на голове. Кожа белее молока, синева миндалевидных глаз отливает морем, нос с чуть заметной горбинкой и покатые плечи — как у греческой богини. Однако под лощеной внешностью скрывалась гниль. Уродливый череп с шишковатым лбом и кинжально-острым подбородком. Рябая кожа — в синяках, словно от побоев, лицо в складках и морщинах. Вдавленный нос напоминал свиное рыло. И она была лысой, если не считать нескольких редких свалявшихся прядей, висевших по сторонам лица. Настоящие глаза были мутными, а рот — словно щель, за которой, когда женщина смеялась, виднелись обломки зубов в мятых деснах. Подобное мельком открывалось мне во всех гостях, и в животе возникло тошное чувство.

— Не смотри так пристально, — шепнул мне на ухо Джейк. — Расслабься и постарайся об этом не думать.

Я послушалась совета, и проблески уродства вновь скрылись за жестоким совершенством масок. Но, как видно, мое отвращение успели заметить и истолковать как грубость.

— В чем дело, принцесса? — спросил через стол Диего.

Его вопрос запустил цепную реакцию, позволив и другим высказать свои мысли.

— Ой-ой, ангел в аду! — хихикнула рыжая, которую Джейк называл Элоизой. — Кто бы мог надеяться такое увидеть.

— Она здесь надолго? — спросил мужчина с тщательно подстриженной бородкой. — От нее несет добродетелью, у меня голова разболелась.

— А чего ты ждал, Рэндолл? — фыркнул кто-то. — Праведники всегда утомительны!

— Она девственница? — осведомилась рыжая. — Давненько я их не видела. Можно нам с ней позабавиться, Джейк?

— Да, давайте ее поделим!

— Или принесем в жертву. Говорят, кровь девственницы чудотворно влияет на цвет лица.

— А крылья у нее еще есть?

— Конечно, болван, они сразу не отваливаются.

Я выпрямилась, встревоженная намеком, что скоро могу лишиться крыльев, но Джейк ободряюще тронул меня за локоть и взглядом пообещал объяснить все позже.

— На этот раз вы превзошли себя, ваше величество, — угодливо восхитился кто-то из гостей.

Голоса сливались в общий гомон. Каждый, словно ребенок, стремился обратить внимание на себя. Джейк некоторое время терпел их выходки, а потом грохнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда.

— Довольно! — крикнул он, перекрыв гул голосов. — Бетани в аренду не сдается, и я не для допроса ее сюда привел. Прошу не забывать, что она — моя гостья.

Кое-кто из демонов явно всполошился, поняв, что ненароком прогневил хозяина.

— Согласен, — льстиво проговорил Нэш и поднял бокал. — Позвольте мне предложить первый тост.

Тут я впервые обратила внимание на стол, уставленный всевозможными деликатесами. Блюда были причудливо украшены. Кто-то не пожалел усилий, выстраивая как по линеечке салфетки, столовое серебро и хрусталь. На столе красовались жареные фазаны, блюда из мяса и дичи, круги мягкого сыра на деревянных досках, корзины экзотических фруктов. Пыльных винных бутылок насчитывалось, кажется, больше, чем гостей. Демоны, как видно, не стесняли себя, и смертный грех чревоугодия считался здесь добродетелью.

Я не прикоснулась к бокалу, хоть и чувствовала на себе выжидательные взгляды. Джейк под столом легонько толкнул меня ногой. Лицо его словно говорило: «Не ставь меня в неловкое положение!».

— За Джейка и его очаровательную новую знакомую! — продолжал Нэш, не дождавшись моей поддержки.

— И за вечный источник, направляющий и вдохновляющий нас, — уничтожающе глянув на меня, подхватил Диего. — За Люцифера, бога Нижнего мира.

Не знаю, почему я выбрала именно этот момент, чтобы заговорить. Особой храбростью я не отличалась, так что лишь горячее возмущение помогло мне обрести голос.

— Я бы его богом не назвала, — небрежно бросила я.

Среди потрясенного молчания Джейк послал мне взгляд, словно дивясь моей глупости. Должно быть, защищать меня в Аиде он мог лишь до определенной границы, а я только что пересекла черту. Но Йетс нарушил тишину, захлопав в ладоши и расхохотавшись. Остальные подхватили его смех, предпочитая замять мой промах и не портить вечер. Йетс бросил на меня насмешливый взгляд и с намеком проговорил:

— Надеюсь, ты скоро познакомишься с Большим Папой. Он будет от тебя в восторге.

— Большой Папа? — Я вспомнила, что Ганна прибегала к той же нелепой кличке, словно взятой из фильма про гангстеров. — Вы серьезно его так называете?

— Мы здесь не придаем большого значения формальностям, — ответил мне Йетс. — Живем одной счастливой семьей.

— Иногда мы зовем его «Папа Люк», — вставила Элоиза, осушив свой бокал. — Может, он и тебе позволит, когда вы получше познакомитесь.

— Лично я вообще не желаю его знать, — заявила я.

— Очень жаль, — съязвил Йетс, — ведь ты здесь по его приглашению.

— Как это понимать? — Я взглядом потребовала у Джейка объяснений. Он слабо улыбнулся в ответ, пригубив вино, и подал мне бокал, призывая последовать его примеру.

— Давай отложим этот разговор, дорогая, — с показным вздохом попросил он, по-хозяйски обнял меня за плечи и поправил выбившуюся прядь в моей прическе. — Сегодня ночь веселья, дела могут подождать.

Демоны понемногу забыли обо мне, занявшись едой и напиваясь до упаду. Прожорливы они, при их стройных фигурах, были на удивление. Прошло несколько часов, потом некоторые гости встали из-за стола и, извинившись, скрылись за каменной перегородкой. В зал просочился звук рвоты и текущей воды, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Затем гости вернулись к столу, деликатно промокнули уголки рта салфетками и вновь принялись за еду.

— Куда они ходили? — обратилась я к Джейку.

Диего, подслушав вопрос, ответил за него:

— Конечно, в вомиториум. В наше время такой есть у всех хороших едоков.

— Отвратительно!

Я отвернулась.

Джейк пожал плечами.

— Обычаи чужой культуры часто выглядят отвратительными для чужаков. Бет, ты не притронулась к еде. Надеюсь, вомиториум не лишил тебя аппетита?

— Я не голодна.

Отказ от пищи был символическим жестом, хотя я понимала, что не смогу голодать до бесконечности. Я слабела и рано или поздно должна была подкрепиться, чтобы выжить. Джейк недовольно нахмурился.

— Все же попробуй хоть что-нибудь. Ты уверена, что я ничем не сумею тебя соблазнить?

Он поднял блюдо с фруктами и поставил передо мной. Плоды были сочными и свежими на вид, словно только что сорваны с дерева. На кожице еще не высохли капли росы.

— Как насчет вишенки?

Ягода искушающе повисла перед моим носом, и в животе у меня заурчало.

— Или хурма. Никогда не пробовала? — Джейк ножом разрезал плод, обнажив сочную желтую мякоть, отрезал ломтик и подал мне на кончике ножа.

Запах кружил голову, искушал. Может, от маленького ломтика фрукта вреда не будет? При этой мысли меня охватило радостное облегчение. Нет, это неправильно. Еда — поддержка, горючее для тела. Так всегда говорил о пище Габриель. Я и на Земле не раз испытывала телесный голод, но этот походил на страсть. Как я ни голодна, делить пищу с Джейком Торном не стану.

Я грубо оттолкнула блюдо.

— Дело времени, — утешил себя Джейк. — Ты сильная, Бет, однако не настолько сильная, чтобы я не сумел тебя переломить.

Закончив пир, гости разбрелись по залитому сиянием свечей помещению с разбросанными там и тут пуфами и кушетками. Настроение изменилось, они все настойчивее и жаднее ласкали друг друга. Не совокуплялись открыто, но тела жались друг к другу в поисках общего наслаждения. Кто-то оскалил зубы перед Элоизой — она в ответ зубами разорвала на мужчине рубашку. Когда она принялась облизывать ему грудь, а он откликнулся страстным стоном, я смущенно отвернулась. За столом оставались только мы с Джейком.

— Не хочешь присоединиться? — с вызовом бросила я.

— За две тысячи лет оргия мне наскучила.

— Решил для разнообразия блюсти целибат? — Мой голос был полон ехидства.

— Нет. Просто ищу новизны.

Грусть, мелькнувшая в его взгляде, удивила меня.

— Только не со мной, — сурово возразила я.

— Может быть, не сегодня. Рано или поздно наступит день, когда я завоюю твое доверие. Впереди целая вечность.

Наконец даже Джейк устал от моего уныния и милостиво позволил уйти пораньше. В отель «Амброзия» меня доставил лимузин. Такер уже ждал в вестибюле, чтобы проводить меня в номер.

— Как ты это терпишь! — выпалила я, когда мы вошли в лифт. — Как вы все это терпите? Здесь страшно и пусто!

Такер послал мне многозначительный взгляд и нажал кнопку этажа — не верхнего.

— Иди за мной, — просто сказал он.

Выйдя из кабины лифта, мы молча прошли по пустому коридору к толстому настенному гобелену. Искусно переплетенные нити цветного шелка изображали стаю демонов-стервятников, терзающих прикованного к скале смертного. Одни рвали когтями его плоть, другие клевали внутренности. Мука на лице человека заставила меня содрогнуться.

Такер, отодвинув гобелен, открыл высеченную в камне лестницу. Ступени, казалось, уводили глубоко под землю, в самое нутро отеля. Пахло здесь иначе, чем в пропитанном благовониями вестибюле, — плесенью и сыростью. И света не было, так что я видела не дальше собственного носа.

— Не отставай, — велел Такер.

Я спускалась за ним, цепляясь за его рубаху, чтобы не потеряться в душной тьме. Изгибы узкой лестницы в конце концов вывели нас вниз. Едва Такер остановился, на стене замерцали светильники. Мы очутились у подземного канала с тусклой зеленой водой. Мои ступни тронул сквозняк. Я навострила уши, вслушалась и уловила шепот голосов, повторяющих мое имя.

Земляные стены покрывал мох, с потолка капало. У нижней площадки лестницы был привязан челн. Такер отвязал его и отбросил в сторону веревку.

— Залезай. И постарайся не шуметь. Лучше ничего здесь не тревожить.

Мне не понравилось, что он сказал «ничего» вместо «никого».

— Чего не тревожить? — спросила я, но Такер был занят, правил лодкой, и не стал объяснять. Весла беззвучно рассекали мутную воду канала, а я сидела прямо, до белизны костяшек сжав кулаки. Я ощущала движение в глубине под нами. По воде вдруг разошлись круги, словно кто-то бросил с берега камень.

— Что это? — прошептала я.

— Ш-ш! Ни звука!

Я послушалась, но взгляду позволила снова обратиться на воду. Под поверхностью проступали пузыри, всплывала бледная, разбухшая туша. Ее, подобно буйкам, окружали светящиеся лунным светом шары. Я склонилась за борт, прищурилась, вглядываясь, и зажала рот ладонью, распознав в буйках отрубленные головы. На воде вокруг нас закачались холодные мертвые лица, волосы плавали подобно водорослям, пустые глаза смотрели прямо на нас. Ближайшее к нам лицо было женским, но кожа на нем посерела и сморщилась, словно от долгого лежания в ванне. Отрубленные головы стучали в борт челнока. Поймав предостерегающий взгляд Такера, я проглотила вертевшийся на кончике языка вопрос.

Он подвел лодку к выступу скалы, и я с радостью выскочила на камни. Мы стояли в небольшой нише. Посреди ее алмазно блестела вода, такая прозрачная, что видна была галька на дне. Я бросила на Такера вопросительный взгляд: «Говорить уже можно?»

— Вот место, про которое я рассказывал, — отозвался он на мой взгляд. — То самое озеро Грез.

— И что теперь?

— Если выпьешь глоток, увидишь то, чего больше всего желает сердце. Вода действует как наркотик, только в жилах остается навсегда. Ты сможешь переноситься в любое время и откуда угодно.

Меня не пришлось уговаривать. Поспешно опустившись на колени, я зачерпнула ладонью хрустальную воду, не колеблясь, поднесла к губам и выпила.

Тихий гипнотизирующий гул наполнил воздух подобно стрекоту цикад. Я склонилась ниже, вглядываясь в поверхность озерца, ища знака. Заглядывая в воду, я почувствовала, что отделяюсь от тела, словно попала под действие заклятия. Внезапно меня будто ударили в грудь боксерской грушей. Собственный выдох представился мне светящимся шаром. Он завис передо мной в нескольких дюймах от воды. Внутри яростно метались крошечные белые искорки. На моих глазах шар медленно опустился и исчез.

— Ничего, — услышала я шепот Такера. — Озеро читает твои воспоминания, чтобы узнать, куда тебя перенести.

Некоторое время ничего не происходило, только доносилось наше дыхание. Такер что-то говорил, но голос его звучал глухо, а потом я и вовсе перестала его слышать — и поняла почему. Я смотрела на него сверху. Озеро и все, что его окружало, растворялось, хотя телом я все еще была там.

Я в панике смотрела, как передо мной проступает новая картина. Сперва она представилась разбитой на пиксели, будто неудачно увеличенная фотография. Затем изображение понемногу сфокусировалось, и страх сменился волной чувств, увлекших меня в водоворот. Я была дома.

 

Глава 11

ВСТРЕЧА

 

Кухня дома на Байрон-стрит, точно такая, как мне помнилось: большая, просторная, с видом на пенящийся океан. Все органы чувств работали, и все же я знала, что я сейчас — всего лишь зрительница, сторонний наблюдатель. Я могла свободно перемещаться в пространстве, но не была его частью. Все равно что смотреть кино изнутри экрана.

Раннее утро. Поют птицы, на столе посвистывает чайник. Балконная дверь настежь, у соседнего дома, где живет Долли Гендерсон, кто-то косит траву. На тарелке — глазированные кексы, которые пекла Айви перед моим исчезновением. Они остались нетронутыми и уже зачерствели. И еще на столе — ваза с увядшими васильками, словно напоминание, каким веселым местом была эта кухня всего несколько дней назад.

В считаные мгновенья сцена ожила. За кухонным столом, в нескольких шагах от меня, обхватив голову руками, сидел Ксавье. Я отметила его позу потому, что никогда прежде не видела его таким понурым.

Одет он был в знакомую серую футболку и треники и, судя по щетине на лице, в эту ночь вовсе не ложился.

Я попробовала подойти к нему и с восторгом обнаружила, что это довольно легко удалось. От близости закружилась голова. А вот коснуться не получалось, как я ни старалась. Моя бестелесная рука прошла насквозь.

Ксавье переменился. Плечи и мышцы рук были напряжены, и я ощущала повисшее в воздухе горе.

Затем возник хорошо знакомый запах фрезии. В дверях появилась сестра и озабоченно оглядела гостя. Внешность Айви осталась ангельски безмятежной, но между бровями пролегла предательская морщинка. Я поняла, что сестра вне себя от беспокойства.

— Тебе что-нибудь принести? — мягко спросила она Ксавье.

— Нет, — ответил тот, — спасибо.

Голос звучал рассеянно, словно издалека, и он даже головы не поднял.

— Габриель снова поехал в дом Ноксов, — продолжала Айви. — Надеется найти там след.

Ксавье слишком глубоко ушел в мрачные мысли, чтобы ответить. Айви подошла ближе к нему и осторожно тронула за плечо. Он отдернулся, не позволяя себя утешить.

— Нельзя терять мужества. Мы ее разыщем.

Ксавье поднял голову и взглянул ей в лицо. Он был бледен как никогда, под блестящими голубыми глазами лежали круги. Мне хотелось дотянуться, взять его лицо в ладони, сказать, что со мной все хорошо — я в ловушке, одинока и несчастна, но невредима. Пусть я не в его объятиях, как нам обоим хотелось бы, однако я держусь. Выживаю.

— Как? — после долгой паузы спросил Ксавье. Голос звучал ровно, хотя видно было, каким трудом это ему дается. — Мы не представляем, куда он ее увез… и что он с ней сделал.

Последняя мысль оказалась слишком тяжела, голос сорвался.

Холодный ком ужаса встал у меня в горле. Если они не представляют, где я, много ли надежды, что сумеют найти? Ни Айви, ни Габриель не видели моего похищения, они полагались только на обрывочные воспоминания Ксавье, и то лишь до момента, когда Джейк сбил его мотоциклом. Меня могли держать заложницей в любом уголке мира.

— Габриель работает, — уверенно сказала Айви. — Он отлично соображает.

— Нам бы надо быть с ним, — беспомощно бросил Ксавье.

— Он знает, что делать, какие следы искать.

В разговоре возникла неловкая заминка, слышалось тиканье часов в коридоре.

— Это я виноват, — заговорил наконец Ксавье. — Я не защитил ее.

На ресницах у него повисли слезы, но Ксавье смахнул их так быстро, что Айви ничего не заметила.

— Человек бессилен против сил этого рода, — возразила моя сестра. — Не вини себя. Ты ничего не мог сделать.

Ксавье упрямо покачал головой.

— Мог, — сквозь зубы проговорил он. — Я мог остаться с ней. Если бы я не валял дурака на озере, ничего бы не случилось.

Стиснув руки в кулаки, он с трудом сглотнул.

— Как ты не понимаешь? Я обещал за ней присмотреть и подвел.

— Ты не знал. Как ты мог знать? Зато помоги Бет сейчас — не расклеивайся. Будь сильным ради нее.

Ксавье крепко зажмурил глаза и кивнул.

— Габ пришел, — сказала Айви, прежде чем в замке повернулся ключ.

Ксавье встал со стула, весь подался вперед. Через минуту в кухню вошел Габриель.

Даже меня, знавшую брата как никто другой, окружавшее его сияние заставило ахнуть. Идеальные мраморные черты были суровы. Серебристые глаза смотрели мрачно.

— Что-то удалось? — спросила Айви.

— Думаю, что-то нашел, — помедлив, ответил Габриель. — Возможно, портал. Я учуял серу на шоссе близ дома Ноксов.

— Только не это! — простонала Айви и опустилась на ближайший стул.

— Что это значит? Портал? Что такое портал? Куда портал? — забросал их вопросами Ксавье.

Габриель отвечал ему медленно и размеренно:

— В этом мире есть отверстия, которые ведут в другие царству. Мы зовем их порталами. Иногда они открываются случайно, иногда — подчиняясь достаточно сильной воле.

— Что за царства? Где Бет? — с нарастающим испугом спрашивал Ксавье.

Мне хотелось крикнуть: «Я здесь!» — но голос отказал.

— Асфальт на шоссе обгорел, — заметил Габриель, не отвечая на вопрос, — и вокруг все опалено. Тому может быть лишь одно объяснение.

Ксавье перевел дыхание, словно взяв себя в руки. Я видела — он начинает понимать, что стоит за словами Габриеля.

— Не может быть, — слабо возразил он. Рассудок его отказывался признавать истину.

— Это правда, Ксавье. — Даже Габриелю пришлось отвернуться, чтобы не видеть, какое действие оказали его слова. — Джейк утащил Бетани в ад.

Ксавье выглядел так, словно воплотились самые страшные его кошмары. Челюсть у него отвисла, глаза неподвижно уставились на моего брата. Он будто надеялся, что тот сейчас рассмеется и признается, что все это — злая шутка. Словно обратившись в камень, Ксавье простоял так несколько долгих минут. Потом задрожал всем телом, не сдержав муки. Я, призрачная и неосязаемая как пар, страдала вместе с ним. Какой горестной парой мы были — смертный мальчик и привидение, невидимое для него, но любящее его больше всего на свете!

Габриель сделал такое, чего никогда не делал при мне. Он прошел через кухню и встал на колени перед Ксавье, легко коснувшись его руки. Что за зрелище — архангел смиренно преклоняет колени перед человеком!

— Я не стану тебе лгать, — сказал Габриель, глядя ему прямо в глаза. — Я пока не знаю, как помочь Бетани.

Этих слов я и боялась. Габриель никогда не приукрашивал жестокую правду, это было не в его природе. Он готовил себя и Ксавье к худшему.

— О чем ты говоришь? — вскричал Ксавье. — Надо что-то делать! Бет не виновата. Ее похитили! В моем мире это преступление. А в вашем, скажешь, нормально?

Габриель вздохнул и ответил со всем свойственным ему терпением:

— Законы, правящие Небесами и адом, существуют с начала времен.

— То есть?

— Думаю, Габ хочет сказать, что не мы устанавливаем правила. Нам придется ждать распоряжений, — объяснила Айви.

— Ждать? — повторил Ксавье, взбешенный их нерешительностью. — Вы можете ждать до судного дня, но я не стану сидеть сложа руки!

— У нас нет выбора, — строго произнес Габриель.

Какими разными они были: ангел и смертный, разделенные взглядами на вселенную с противоположных сторон. Я видела, что терпение Габриеля иссякло. Нескончаемые расспросы Ксавье утомили его. Брат жаждал одиночества, чтобы обратиться к высшей власти. А Ксавье не успокоится, пока не поймет, что делать. Он каждую задачу рассматривает по законам логики.

Айви, лучше Габриеля понимавшая парня, послала брату взгляд, призывавший к осторожности.

— Не теряй надежды. Если способ есть, мы его отыщем, — ободрила она.

— Это будет непросто, — уточнил Габриель.

— Но возможно, да? — Ксавье отчаянно цеплялся за каждую ниточку надежды.

— Да, возможно, — улыбнулась ему моя сестра.

— Я хочу помочь, — сказал Ксавье.

— И поможешь, но пока нам надо очень тщательно обдумать следующий шаг.

— Безрассудные попытки только ухудшат положение Бетани, — предупредил Габриель.

— Куда уж хуже? — возмутился Ксавье.

Слушая их перепалку, я сходила с ума от бессилия. Хотелось принять участие в споре, хотелось помочь им. Как странно, что обо мне говорят в третьем лице, когда я здесь! Если бы они знали то, что знаю я, могли бы придумать более действенный план. Я готова была взорваться. Почему они не чувствуют моего присутствия? Те, кого я больше всех люблю, рядом, только руку протянуть, а коснуться их невозможно!

— Мы не можем ничего предпринимать самостоятельно, без распоряжений, — пыталась объяснить Айви.

— И долго ждать?

— Высшие осведомлены о происходящем. Они свяжутся с нами, когда сочтут нужным. — Больше Габриель ничего не сказал.

— А до тех пор что делать?

— Предлагаю молиться.

Я вдруг испугалась. Ясно, они не вправе действовать, не обратившись прежде за советом. Это не только стандартная практика, но и самый разумный путь, ясно. Но что ответят Высшие? Габриель говорил очень уверенно, однако даже он не в силах повлиять на их решения. Что, если они, в своей безграничной мудрости, решат списать потери? Как-никак, от меня на земле было немного проку. Вместо того чтобы исполнять инструкции, я вечно создавала сложности и конфликты. Послушание не входит в число моих добродетелей, а своенравие, естественное для смертного, ангелу непростительно. Не лишила ли эта черта, отделившая меня от родных, и ценности для Небес? Даже если Высшие из милосердия сочтут меня достойной спасения, штурм ада окажется величайшим испытанием, с каким приходилось сталкиваться моим брату и сестре. Вполне возможно, что они и сами погибнут, спасая меня. Стоит ли рисковать? Я не хотела подвергать их опасности.