А ведь великого и смешного хватало. Какой замечательный материал пропадает! Взять хотя бы так называемое Январское восстание в Киеве, вылившееся в битву между большевиками и петлюровцами за завод «Арсенал» и… городскую канализацию. Сколько дерьма и крови ждет своего художественного воплощения!
Атаман. Во время январских боев 1918 года бывший журналист Петлюра проявил себя агрессивным и одновременно благородным лидером
В начале XX века назвать Киев украинским можно только условно. Большинство жителей города считало себя либо великорусами, либо малороссами – представителями двух ветвей единого русского народа. Фраза из летописи: «Киев – мать городов русских» была не историей, а действительностью. В 1917 году разделение внутри этой группы произошло не по этническому, а по классовому признаку. Рабочие поддерживали большевиков. Интеллигенция, буржуазия и дворянство стояли за белую «единую и неделимую Россию».
Значительную часть киевлян составляли поляки, остававшиеся тут еще со времен Речи Посполитой. И, естественно, очень мощной и многочисленной группой была еврейская община. Состоятельная ее часть держалась от революции в сторонке, выжидая лучших времен, а малоимущий, но горючий и преимущественно вкусивший образования элемент бросится в революцию, поставляя кадры для партработников и чекистов. Дора Иткинд, Яков Гамарник, Александр Горвиц, Исаак Крейсберг – имена вождей киевского Январского восстания говорят сами за себя.
По сути, украинцы в 600‑тысячном городе были в меньшинстве. Центральную Раду поддерживали только некоторые военные части. Как известно, под те же Круты отправилось только 118 студентов и гимназистов – преимущественно из Кирилло‑Мефодиевской гимназии и Украинского Народного университета. А где же остальные? Где студенты Политехнического института, Университета св. Владимира – крупнейших киевских учебных заведений? Где старшеклассники более чем тридцати казенных и частных гимназий? Где не меньше десяти тысяч бывших царских офицеров, находившихся на тот момент в городе?
Подавляющее большинство из них осталось в сторонке от противостояния «красные – украинцы», не чувствуя его своим. Только некоторые из них присоединились к петлюровцам. Например, упоминаемый в мемуарах штабс‑ротмистр лейб‑гвардии Кирасирского его величества полка, приставший к гайдамакам и воевавший на их стороне с большевиками в своих серебряных погонах и бело‑желтой фуражке. Удивительно он смотрелся в одном строю с гайдамаками в красных кожаных штанах и шапках со шлыками! Этот офицер погиб в последний день киевских боев. Но слова этого молодчаги вошли в историю: «В таком виде и желаю умереть!» Он был прав – значительную часть из тех офицеров, кто не вышел тогда на улицы, большевики расстреляли сразу же после вступления в Киев.
Киевские красногвардейцы. Среди них тоже преобладала молодежь
Восстание на «Арсенале» должно было начаться не 15 января по старому стилю, как это произошло в действительности, а, по крайней мере, неделей раньше. Но среди сторонников Центральной Рады оказался очень энергичный и инициативный человек – комендант Киева Ковенко. Он разнюхал, что на заводе готовится выступление, и в ночь на 5 января с отрядом вольных казаков после короткой перестрелки ворвался на завод и захватил все оружие. В ту же ночь его люди отобрали винтовки и пулеметы на судостроительной верфи, механическом заводе и в мастерских Политеха. Весь конфискат свезли в дом № 7 по Московской улице – буквально рядом с «Арсеналом».
И тут украинцев предали. Причем, солдаты части, носившей самое украинское название, какое только можно представить – Полк имени Шевченко! «Шевченковцев» поставили охранять склад на Московской, а те слили информацию киевскому партийному комитету да еще и пообещали немедленно поддержать восстание.
Впрочем, этому есть объяснение. Солдат‑шевченковцев не купили за сало. Они действовали из идейных побуждений. Большинство из них совсем недавно служили в Петрограде в лейб‑гвардии Волынском полку – том самом, который начал Февральскую революцию 1917 года, а потом сделал и Октябрьскую. Только два месяца назад их перевели в Киев, и они унесли большевистские традиции с собой. «Своими» для них были красногвардейцы, а не Петлюра и Грушевский.
«Ворохобницьке повстання почалося вночі на 16 січня, – писала в те дни газета «Нова Рада». – Большевицька «червона гвардія», прихиливши на свій бік частини полків ім. Шевченка та Сагайдачного, вже давно розагітованих большевицькими брехнями, засіла в арсеналі на Печерську й звідти почала обстрілювати місто. Зчинився бій між повстанцями та українськими військами і вільним козацтвом, що рушили на оборону міста й обложили арсенал, силкуючись вибити звідти ворохобників».
Благодаря фильму Александра Довженко «Арсенал», эти события именно под таким названием и вошли в массовое сознание. А на самом деле, у выступления киевских большевиков было еще три очага – Подол, Шулявка, где отряд красногвардейцев сформировал завод Гретера и Криванека (ныне «Большевик») и Главные железнодорожные мастерские.
На самом деле, «Арсенал» только отсиживался в обороне. А самой боевой частью оказался отряд подольских красногвардейцев. Вверх по Андреевскому спуску они прорвались в самый центр города и были остановлены только у Золотых ворот – буквально в пяти минутах ходьбы от здания Центральной Рады. Тут разгорелся жесточайший, стоивший красным 60 человек, бой за гостиницу «Прага» – здание на углу Владимирской и Прорезной. Теперь на нем висит мемориальная доска, сообщающая, что тут жил писатель Ярослав Гашек. А до революции находились знаменитые «номера», куда водили проституток господа‑офицеры и студенты. В комнатах, где совсем недавно предавались плотским утехам, засели большевистские пулеметчики. Штурм гостиницы шел, как в боевике. Один отряд украинцев прорвался на крышу, а другой – при поддержке двух броневиков и гранат ворвался на первый этаж. Через несколько минут большевики полетели, по словам одного из очевидцев, «як жаби», с последнего этажа. Руководил обороной «Праги», по воспоминаниям участников штурма, опубликованным во львовском издании «Літопис Червоної Калини» в 1938 году, бывший юнкер‑еврей Константиновского училища – как видим, и со стороны красногвардейцев воевало много молодежи.
Во время подавления Петлюрой Январского восстания в Киеве два коварных гимназиста, только что вернувшиеся из‑под Крут, подкрадывались к красногвардейцам в районе Золотых ворот с тыла, набив свои ранцы ручными гранатами. У работяг‑большевиков на них рука не поднималась – как же можно убивать мальцов? А те вытаскивали вместо школьных чернильниц гранаты и отправляли сторонников учения Маркса‑Энгельса к праотцам, чтобы они могли проверить: действительно ли правы материалисты или загробный мир все‑таки существует? Много народу на «переменках» положили!
Главной ошибкой восставших была нескоординированность действий. Пока подольская красная гвардия шла в наступление, остальные отряды не проявляли активности. Главным достижением шулявских красногвардейцев во главе с киевским поляком Всеволодом Довнар‑Запольским стал 1 февраля (по н. ст.) захват Кадетского корпуса. Теперь в этом здании возле Воздухофлотского моста находится Минобороны Украины. А тогда никакого моста не было. Поднятых ночью с постели кадетов – по сути детей – ограбили до нитки и тем ограничились. Но улица Довнар‑Запольского и соответствующая трамвайная остановка на Дегтяревской до сих пор существует в Киеве. Кстати, самому Довнару было только девятнадцать. Он погибнет в конце 1919 года.
Зато накануне, 31 января, «великую победу» одержали арсенальцы. Около полуночи в кромешной тьме они вылезли из своего логова на заводе через канализационные коллекторы и, прокравшись на склоны Днепра, захватили водокачку. Киев остался без воды! В здании Центральной Рады и элитных особняках Липок дерьмо зависло в унитазах. Досадили таки буржуям! Все мемуаристы из интеллигентных слоев в один голос описывают этот «ужас». Рабочие кварталы подобными трудностями было не испугать – там не было таких развращающих человека удобств.
Наступил переломный момент. Судьба сражения повисла на волоске. Или Центральная Рада захлебнется в экскрементах. Или поднятой «волной» захлестнет самих большевиков. И тут 2 февраля (по старому – 20 января) в город ввалился Симон Петлюра со своими гайдамаками. Их театральный вид наводил ужас даже на своих. Вот как описывает встречу с живым гайдамаком еще один сторонник Рады Всеволод Петров: «Смужкова шапка з червоним шликом, голена голова з довгим чорним оселедцем за вуха та свіжим шрамом від кулі, та нерухоме самовпевнено залізне обличчя маніяка аномальної людини, нібито справді воскресший гайдамака прастарих часів»… То, что раньше видели только в пьесах, забегало по улицам!
Между боями. Петлюровский командир вместе с невестой
Но кроме «театра», у Петлюры были еще и пушки. На следующий день артиллерия в упор пробила пролом в стенах завода, куда хлынули эти красношлычные «черти». Интеллигент Петлюра (даром, что ли, до революции был журналистом и бухгалтером!) приказывал стрелять так, чтобы не повредить монумент Кочубею и Искре.
Сейчас на его постаменте торчит крошечная горная пушечка возле метро «Арсенальная». «Стріляйте так, щоб пам'ятник оставався цілий!» – приказывал атаман, щадя культурные ценности.
«Маніяки». Грозные хлопцы пугали даже своих театральными «оселедцями» и шлыками на шапках
3 февраля около 6 часов вечера колонна Петлюры из гайдамак и солдат полка им. Хмельницкого ворвалась на завод. Кое‑кого перебили. Остальных, как стадо, согнали в кучу во дворе. «Кілька ще завзятих арсенальців‑більшовиків виявили були спротив, але скоро переконалися, що даремно, – вспоминает участник штурма П. Выдыбайло. – Всі добровільно віддавали зброю. Багато оборонців арсеналу поховались по пивницях, іще довго хлопці вишукували і витягали перестрашених людей, навіть жінок і дітей, не роблячи жодної кривди нікому і збирали іх на одному з арсенальських дворів… Багато з них жалувало свою вчинку»…
«Красивую» идею замочить всех на месте пришлось оставить из‑за гуманизма Петлюры. Разгоряченных атакой гайдамак, уже направивших пулеметы на толпу, остановил лично атаман: «Коли хочете розстріляти їх, то розстріляйте перш мене! Це ж робітники… Між ними може є чимало несвідомих українців, і ви їх хочете розстріляти? Я того не дозволю, першу кулю в мене!»
Пленных построили по четыре и отконвоировали к казармам возле Лавры. Напрасно горсовет переименовал улицу Январского восстания в Мазепы. Именно ей и носить бы имя Петлюры! Это место, где он проявил как военные способности, так и подлинное благородство, редкое в гражданской войне.
Андреевский спуск
Во время уличных январских боев за Киев сражалось всего 1940 украинских бойцов и чуть больше 2 тысяч красных повстанцев. Значительную часть из них тоже составляли украинцы – поддавшиеся на пропаганду большевиков подразделения полков им. Шевченко и Сагайдачного. Понтонеры, располагавшиеся через дорогу от «Арсенала», остались в стороне от боя и с удовольствием продавали рабочим оружие и патроны. А полк Богдана Хмельницкого разделился. Часть его сражалась на стороне красных, а другая – штурмовала взбунтовавшийся завод.
Это были самые жестокие уличные бои за всю историю города со времен монгольского нашествия. Сторонники Центральной Рады оказались энергичнее, смелее, а их командиры – более грамотными, чем руководство большевистского ревкома. «Арсенал» – одна из немногих украинских побед.
