Боевое слаживание и обеспечение

 

Кроме того, в бригаду в начале января вернулся «мусульманский» батальон, получивший хоть и короткий, но боевой опыт, которого в то время ни у кого не было. Офицеры и прапорщики роты, которой предстояло начать повседневную боевую деятельность в Афганистане, пытливо постигали то, чему уже научила война героев штурма дворца Амина. Кроме этого, те рассказывали правду о том, что в действительности произошло в Афганистане. Из их рассказов становилась понятна реальная военно‑политическая обстановка в Афганистане, а также климатические условия, что было немаловажно для тех, кому предстояло получить первый боевой опыт автономного выполнения боевых задач.

Осознавая всю сложность стоящей перед ними задачи, офицеры и прапорщики доукомплектовывали свое снаряжение на собственные деньги. Но и Родина их не забыла. На каждого военнослужащего было получено по три комплекта специального обмундирования, а также по комплекту униформы военнослужащих Афганской Армии. Поскольку Афганистан – страна горная, а в горах бывают морозы не слабее сибирских, была получена меховая спецназовская форма, предусмотренная для холодных районов. Все остальное вооружение и снаряжение соответствовало тому, что полагается иметь любой отдельной роте специального назначения. В Афганистан первоначально даже были вывезены парашюты и парашютно‑десантная тара, поскольку никто не знал, как именно предстоит действовать.

 

Дорога в Кабул

 

В заботах и интенсивных занятиях январь пролетел как один день. В начале февраля группа солдат под командованием Михаила Лукомского на самолете убыла в Кабул для подбора места будущего расположения роты и установки палаток для личного состава, а также офицеров и прапорщиков роты. Основной состав роты должен был выдвигаться в Кабул в составе колонны сил и средств разведки 40‑й Армии. В нее входил разведцентр, занимавшийся агентурной разведкой, узел связи и батальон РЭБ, который позже вывели за ненадобностью. Все перечисленные подразделения из пунктов дислокации пребывали самостоятельно, примыкая к колоне по ходу ее движения. На подъезде к Термезу колонна сформировалась полностью. Здесь стояли три дня, и поскольку из всего этого войска по‑настоящему боевым подразделением была только рота, перед отправкой в Афганистан спецназовцам приходилось показывать, как обращаться с автоматом и гранатой даже офицерам.

Четвертого февраля пересекли границу с ДРА. Начались горы, и чем южнее продвигалась колонна, тем становилось холоднее. Местами поражало, по каким сложным участкам проходила трасса. В одном месте дорога шла вдоль реки, которая прорубила в горах узкий и глубокий каньон. Глубина его была потрясающей. Задрав голову, можно было увидеть рваный лоскут неба, который терялся где‑то в вышине между отвесных склонов скал.

В Пули Хумри сделали остановку. К этому моменту в колонне кончились продукты.

Сороковая армия была доведена до штатов военного времени за счет срочного отмобилизования приписного состава. Этих мужиков, оторванных от своих семей, работы и других вполне мирных забот, в армии называют «партизанами» за внешнее сходство с иррегулярным воинством. Советским войскам очень повезло, что афганцы поначалу не оказывали организованного сопротивления, иначе пришлось бы туго этому неорганизованному и необученному войску.

Вот эти «партизаны» и бродили во множестве в месте остановки колонны. Владимир Сомов вспоминал: «К обеду у полевой кухни выстроилась очередь с котелками. Пользуясь неразберихой и отсутствием знаков различия на нашей форме, мы с Григорием Ивановым пристроились в очередь. Кашевар из „партизан“, имевший очень колоритную внешность, смерил нас взглядом и наполнил наши котелки кашей. В нашей же колонне вопрос питания продуман был плохо».

Простояв почти сутки в Пули Хумри, двинулись дальше. Прошли знаменитый туннель на Саланге и без каких‑либо приключений поздним вечером добрались до Кабула. Афганская столица производила впечатление прифронтового города, поскольку периодически слышалась стрельба, а в темное небо уходили цветные цепочки трассеров.

 

На новом месте

 

В новом месте дислокации снегу было по пояс. Жить, как и всему Ограниченному Контингенту, пришлось в палатках. В палатке же находилась столовая, которая при надобности становилась ленкомнатой. Главная проблема возникла с отоплением, поскольку печки‑буржуйки имелись, но топить их было нечем. Собирали щепки, так как дрова в Афганистане большой дефицит. Их продавали на вес. В этой, казалось бы безвыходной, ситуации, сработала инженерная мысль Шаманова. Поскольку солярки было вдоволь, он предложил ее использовать в качестве топлива. Для этого над печью подвешивался бачок с дизтопливом. Из него вниз шла трубка, по которой поступала солярка, капая в алюминиевую миску с песком или камушками. Миска устанавливалась в печи, а количество поступающего топлива регулировалось путем сжатия плоскогубцами медной трубки на конце. Проведенные испытания показали жизнестойкость и надежность «изделия», однако при эксплуатации выявился серьезный недостаток. Сгоравшая солярка очень быстро забивала трубу «мохнатой» сажей и палатка наполнялась дымом и копотью, летавшей в воздухе. Хуже всего было то, что происходило это среди ночи. Для того, чтобы спящие не угорели, дневальные должны были своевременно чистить трубу. По утрам спецназовцы просыпались в копоти, но тем не менее проблема обогрева была решена. Дежурный по части периодически ночью заглядывал в палатки и, посветив фонариком, спрашивал: «Живы?».

Другая проблема, серьезно осложнявшая жизнь, – это питание. Поскольку Кабул находится на высоте 1500 метров над уровнем моря, вода здесь, из‑за разряженности воздуха, закипала не при ста, а при температуре около девяносто градусов. Из‑за этого пища не проваривалась и была полусырой, даже в полевой кухне – скороварке, где пища готовится под давлением.

 

Горы ошибок не прощают

 

Но как бы то ни было, а надо было привыкать к новым условиям жизни и готовиться к выполнению боевых задач. В роте продолжились занятия по боевому слаживанию. В расписание занятий роты стали входить предметы, которые не были предусмотрены программой боевой подготовки частей и соединений специального назначения. Поскольку кроме лагодехцев, о горной подготовке никто представления не имел, начали активно ее осваивать. Благо местность позволяла проводить занятия недалеко от расположения роты. При отработке учебных задач выяснилось, что действовать в горах намного сложнее, чем на равнине. Например, ориентирование намного сложнее. Кроме того были свои нюансы и при ведении огня в горах, средства связи также работали иначе чем на равнине. Но основное внимание разведчики уделяли отработке тактического взаимодействия внутри группы, определили сигналы управления дозорами. На все это ушел февраль.

 

Охота на вертолетах

 

В марте из Штаба Армии пришел приказ, предписывающий из состава роты выделить три группы, которые совершая облет местности на вертолетах в зоне ответственности того или иного подразделения, должны были досматривать движущийся транспорт. Несмотря на то, что задача это была не совсем спецназовская, к ее выполнению отнеслись с энтузиазмом. Всем уже основательно надоело заниматься боевой подготовкой. Хотелось попробовать реальной войны. Поэтому командиры групп тянули на спичках, кто останется в расположении роты для несения службы. Службу нести выпало старшему лейтенанту Сомову и его группе. Вторая группа под командой Михаила Лукомского действовала на юге в районе Гардеза и Газни, а две группы под командованием Григория Иванова и Евгения Тишина должны были действовать на севере, в районе Кундуза и Мазари Шариф.

Первый результат дал Михаил Лукомский. Совершая облет на двух вертолетах Ми‑8, с группой из шести человек он накрыл банду, которая перемещалась на автомобилях. Неожиданная атака с воздуха произвела на моджахедов должный эффект – духи разбежались и укрылись в близлежащих горах, не оказывая какого‑либо противодействия. Видя, что машины груженые, Лукомский принял решение совершить посадку и досмотреть их. В двух ЗИЛах было большое количество оружия и боеприпасов, которое разведчики начали выгружать для последующей загрузки в вертолеты, которые находились в воздухе для прикрытия. Тем временем духи опомнились и, обнаружив всего лишь горстку храбрецов, открыли по ним огонь. В этот момент вскрылся серьезный просчет в подготовке разведчиков. Поскольку спецназовцы в Союзе редко использовали вертолеты для доставки и эвакуации групп, взаимодействие с ними не отрабатывалось, не говоря уже об отсутствии средств связи, позволявших связываться с пилотами и корректировать их огонь. Лукомскому повезло. Каким‑то образом вертолетчики смогли разглядеть его отчаянную жестикуляцию и, самое главное, понять ее. Несмотря на огонь около тридцати стволов моджахедов, вертушка села и разведчики смогли, загрузив трофеи, эвакуироваться под огнем.

Лукомский был сразу представлен к ордену Красной звезды. Но пока он оформлял сдачу трофеев, сержант Литвиненко из его группы практически повторил его результат. В совокупности трофеи, захваченные второй группой, были самыми значительными в роте за первые два года. Одна из палаток была полностью ими забита. Тишину и Иванову повезло меньше.