Рассказ моего друга Игоря. 3 страница

- «Что решил делать?» - поинтересовался я.

- «Да есть одна задумка», - видимо не веря в задуманное, произнес Александр.

- «Ну, давай. Удачи!». Я ушел, а Фалько попросился на конфиденциальную беседу к Перцхалаве.

- «Николай Михайлович, можно с Вами поговорить неофициально, чтобы о нашей беседе никто ничего не узнал?» - вкрадчиво произнес Фалько.

- «Канешно, ты жить мене знаешь», - так же вкрадчиво, с заботой в голосе, отозвался Перцхалава.

- «Ну жить говори, что у тебе случилось?» - продолжил он.

- «Я надеюсь на Вашу порядочность», - начал Фалько.

- «Дело в том, что у меня вчера был приступ эпилепсии, и я провалялся целый день дома. Если бы не жена, даже не знаю, что бы и было», - завершил рассказ Александр.

- «Я жить тебе понимаю. Это хорошо, что ты мене сказал. Теперь жить всё понятно»,- взял паузу Николай Михайлович и продолжил: - Тебе вчерась отписали материал по квартирной краже на твоем участке, иди жить в дежурку и получи его».

Фалько побрел в дежурную часть получать материал о совершенной краже на его участке. Простоял он у пульта старшего оперативного дежурного минут пять, пока тот делал какие-то записи в рабочей тетради. Затем раздался телефонный звонок, дежурный офицер представился, выслушал абонента и обратился к Фалько: - «Тебя к начальнику».

Полковник Лихонин - обычно неприветливый и излишне строгий начальник РОВД, встретил старшего лейтенанта Фалько как долгожданного родственника:

- «Проходи Александр. Присаживайся. Как семья? Как здоровье?».

- «Да, всё нормально», - насторожено отвечает Фалько.

- «У тебя же пистолет на постоянном ношении? Покажи-ка в каком он состоянии?»

Старший лейтенант достал из кобуры пистолет и протянул полковнику.

- «А где вторая обойма?».

Фалько тоже самое проделал и со второй обоймой.

Лихонин продолжал: - «А где Ваше удостоверение?».

Когда удостоверение офицера милиции перекочевало в руки начальника РОВД, полковник положил все изъятое у Фалько себе в стол и стал произносит речь:

- «Я знаю, Вы хороший опытный офицер, нам будет трудно без Вас. Но мы действуем исключительно в Ваших интересах, так как с Вашим заболеванием возможна утрата оружия. Это расставание ненадолго – вы подлечитесь, и мы Вас примем опять на службу».

- «Но у меня на руках полно незавершенных материалов», - попытался возразить Фалько.

- «Не беспокойтесь, Вам нельзя волноваться. Все материалы передайте Перцхалаве».

Сейчас зайдите в отдел кадров, они Вам подскажут, как написать рапорт, я им дал уже команду.

В отделе кадров уже был готов проект приказа об увольнении из органов внутренних дел участкового инспектора милициистаршего лейтенанта милиции Фалько по собственному желанию. Весь процесс расставания с сотрудником в аппарате РОВД занял чуть больше часа.

Получив на руки трудовую книжку, гражданский человек Александр Фалько зашел в кабинет к Перцхалаве.

- «Николай Михайлович примите у меня материалы, запросы и другие бумаги» - сказал Фалько.

- «Ну, жить, как жить примите? Сейчас составим акт приёма передачи…».

Перцхалаву перебил Фалько: - «Мне глубоко… на Ваш акт, составляйте хоть два акта. Вот бумаги, и я пошел», - Александр вытряхнул из папки ворох деловых бумаг и направился к выходу.

- «Стойте! Старший лейтенант Фалько, к мене! К мене, я сказал!», – кричал начальник УИМ.

Фалько остановился у входной двери, повернулся к Перцхалаве: - «Что ты орёшь? Я гражданский человек с сегодняшнего дня» - и показал трудовую книжку, –«До свидания».

Фалько ушел, а Перцхалава, так и не поняв, что произошло, находился ещё некоторое время в растерянности.

 

Хитрый лис

 

Старшим участковым на нашем секторе обслуживания городского района в то время был капитан Герасименко Александр Иванович - респектабельный, важный, умеющий взвалить трудности и невзгоды службы на плечи товарищей.

Как-то в июле, когда ночи совсем короткие и утро наступает очень рано,от бдительных граждан нашего района - или лиц, оказывающих содействие органам внутренних дел, я получил информацию о том, что в деревянном сарае, расположенном у дома № 16 по ул. Севастопольской, скрывается от правоохранительных органов мужчина средних лет. Источник информации поведал, что данный мужчина имеет при себе пистолет – возможно боевой. О полученной информации я доложил капитану Герасименко. Вечером втроем - то есть я, Герасименко и старший лейтенант Вадим Сеньковский - обсудили информацию и запланировали мероприятия по её проверке. Определив точное место интересующего нас объекта, в котором может находиться мужчина, представляющий интерес для органов внутренних дел, пришли к выводу, что проверку непосредственно сарая следует провести в 05 часов 00 минут. На этом и порешили, и, дабы не привлекать внимания граждан, мероприятие решили провести в гражданской одежде.

На следующий день в запланированное время встретились в участковом пункте. Я и Вадим Сеньковский были в гражданской одежде, а «хитрый лис», то есть Герасименко - в форме капитана милиции. Упреждая наши вопросы, Герасименко поворчал: - «Кому-то надо быть в форме представителя власти».

Не упуская инициативы, Александр Иванович определил роли участников данного мероприятия. Он, как «талантливый» руководитель и представитель власти в одном лице, разместится на крыше сарая, который я и старший лейтенантСеньковский будем штурмовать. Выдвинувшись к интересующему нас объекту, мы с Вадимом Сеньковским с трудом помогли взобраться «представителю власти» на крышу ветхого деревянного сарая. С высоты строения Герасименко взмахом руки должен подать сигнал к началу активной фазе мероприятия. Я, как младший по званию из участников этого действа(всего лишь лейтенант), по сигналу капитана Герасименкоразбегаюсь, держа в руке табельный пистолет, и массой своего тела разобиваю ветхую дверь в сарай. Следом за мной должен бежать Сеньковский, который по замыслу «представителя власти», ворвется в сарай и под угрозой применения табельного оружия обезвредит предполагаемого преступника.

Задуманное капитаном Герасименко А.И. не вселяло в нас уверенности в положительном исходе проводимой операции. Но долго размышлять не стали. Отошли на расстояние для разбега. Однако руководитель мероприятия никак не мог определить место своей дислокации. Он медленно перемещался по деревянной, покрытой старым рубероидом крыше строения, видимо полагая, что выбор точки, с которой он подаст сигнал о начале штурма не менее важен, чем сам штурм сарая. Наконец-то Герасименко нашел или нащупал искомое место. Переминаясь с ноги на ногу, как курица-наседка перед тем, как сесть на кладку яиц, капитан сосредоточился, посмотрел на часы и, наконец-то, махнул рукой. Он это проделал так показательно, как будто засекал время нашего старта. Одновременно с торжественным маханием руки руководителя произошло непредвиденное - крыша сарая затрещала, и капитан Герасименко, как по команде, провалился в сарай. Момент его кульминационного исчезновения с крыши сарая я наблюдал на бегу к двери строения.

Через мгновение мы с Сеньковским, переживая за командира, обрушились на дверь сарая, которая не сопротивляясь слетела с петель и накрыла собой, вернее, прихлопнула Александра Ивановича. Удар двери пришелся по мозговому центру «представителя власти», поэтому обошлось без травм. Под дверью он был не один, там пребывал в бессознательном состоянии интересующий нас мужчина, продолжавший удерживать в правой руке пистолет «ТТ».

Как позже выяснилось, пистолет «ТТ» оказался боевым, да и прятавшийся в сарае преступник находился в федеральном розыске. Он проснулся от наших стонов, когда мы подталкивали руководителя мероприятия на крышу сарая, да и перемещение ветхой деревянной крыше не было бесшумным. Разбуженный мужчина приготовил пистолет для стрельбы и всматривался в щели сарая. Его внимание отвлекали вкрадчивые скрипы, доносившиеся с крыши, увлекавшие его двигаться внутри сарая параллельным курсом с Герасименко. По этой причине, когда несущая деревянная конструкция не выдержала веса капитана милиции - ломаясь, она ударила по голове вооруженного преступника. Следом за деревянной балкой на несчастного обрушился массивный и солидный Александр Иванович, и придавил его своим весом. Только потом, на ещё не успевших разместиться на полу строения капитана Герасименко и мужика с пистолетом «ТТ», накрыла слетевшая с петель дверь, выбитая нами.

В целом мероприятие прошло штатно, так и было доложено руководству.

 

Обмен опытом

          Где-то в коридорах МВД родилась идея обмениваться опытом борьбы с разными преступными проявлениями, с сотрудниками полиции «буржуйских стран». И так как правовая основа у нас совсем не стыкуется с «капиталистами», то обмен опыта сводился к экскурсиям по местам боевой славы нашего города, заслушиванием кратенькой справки по раскрытию преступлений и, естественно, «вечеринке» с коллегами, где в не принужденной обстановке, с граненым стаканом не «паленой» водки и происходил тот самый обмен опытом.

В министерстве внутренних дел вопрос о выборе места проведения этого важного мероприятия долго не мучал руководство. Естественно- в Сочи. А где ещё? С выбором времени года, тоже все понятно – сентябрь, когда не жарко и не холодно. Море, прогретое за знойное лето, манит, зовет и ласкает прибоем едва заметной волны.

Итак, «бархатный» сезон 19.. г Сочи

Гости из США проявляли завидный интерес к условиям работы и быту сотрудников милиции. Наше руководство, как радушный хозяин, всячески способствовало пожеланиям коллег.  

В первой части этих мероприятия гостей возили по городу, где специально для них сотрудники ГАИ (ГиБДД), показывали чудеса выявления преступлений в сфере перевозки наркотиков. Офицер ГАИ минуты 2 -3 вглядывался в проезжающий транспорт, затем, как экстрасенс со стажем, руководствуясь профессиональным чутьем, из большого потока транспорта выделил легковой автомобиль, водителю которого жезлом указал на место остановки.

Сотрудники гос.автоинспекции, по каким-то только им известным признакам, заподозрили в водителе «неладное». Уж очень у него было все в порядке: трезвый, документы – не придерёшься, аптечка укомплектована, огнетушитель – только приобретенный. Что тут думать, точно наркокурьер.

Наш офицер ошибиться не мог- слишком большой груз ответственности лежал на нем.

Мимо проходящие прохожие охотно согласились быть понятыми и авансом пристыдили «злодея». Народ у нас такой, чувствует злоумышленника, да и ходят с паспортами и не могут быть равнодушны к любым проявлениям нарушения закона. Не то что у них там.

Дабы не томить гостей, исключительно из уважения к последним, «гаишники» не стали искать тайник с наркотиками по всей машине, а практически сразу принялись вскрывать детали обшивки водительской двери. Что зря время тратить, что они сотрудники милиции с опытом работы и не знают, где и как наши наркодельцы перевозят наркотики?! Естественно в водительской двери автомобиля, а где ещё?!

Изумленные американцы смотрели, не отрывая глаз на происходящее, не понимая, как у русских так все получается. У них там месяц следят за курьером, платят внедренным агентам, применяют специально обученных животных, натасканных на обнаружение наркотиков, и только потом, и то не всегда, достигается такой результат. А у нас три в одном - без специально обученной собаки, агентов, технических средств – уровень! Нет у них специалистов такого класса. Загнивающий запад, ничего не могут.

  Ко второй части исполнения желаний коллег мы тоже были готовы.

Заблаговременно начальство выбрало более менее хорошенькую квартиру одного из сотрудников, куда мы и снесли утварь и предметы роскоши, у кого что было. 

Конкурс на лучшую квартиру выиграл старший участковый Вадим Синьковский,

Двухкомнатная квартира счастливчика находилась на первом этаже пятиэтажного, панельного дома. На кухне установили микроволновую печь, которой пользоваться никто не умел, поэтому решили не подключать её к электричеству, типа антураж. В комнате установили практический новый телевизор «Shivaki» с диагональю примерно 17 дюймов, видеоплеер «FUNAI», двухкассетный магнитофон «Sharp» и другие предметы, как нам казалось, подчёркивающие достаток хозяев этого жилья.

Событие то международного масштаба! Тут не пустишь все на самотек. Поэтому был проведен отбор на предмет допуска к застолью с полицейскими. Номинант должен обладать не только интеллектом, знаниями оперативно-розыскной деятельности, но и ещё чем-то…,что как-то может подчеркнуть положительный образ сотрудника милиции.

У меня как раз было не достающее звено этой мозаики, а именно, я работал непосредственно с капитаном Сеньковским В. и мог поддержать его в беседе и, кроме этого, носил шикарные позолоченные часы «Слава», которые ещё и водонепроницаемые. Хотя водонепроницаемость часов вызывала некоторое сомнение, у них всегда запотевало стекло циферблата, зато ни у кого не вызовет никакого сомнения, что они не золотые. Следовательно, это фактор повлияет на общее мнение иностранных коллег, о достаточности финансирования правоохранительных органов.

Потом инструктаж минут на 40 и группа лиц из числа сотрудников милиции готова к застолью с иностранными гражданами.

В квартиру Вадика завези ящик водки, разной еды, объект привели в готовность «РАЗ».

Время 19:00, дворами мимо дома Синьковского проехал, скорее прокрался, экипаж ГАИ, который затаился за кустарником, на некотором удалении.

Примерно через 20 минут у подъезда дома, где я с Вадимом томились в ожидании, остановился микроавтобус РАФ, из которого вышли два мужчины лет по 35 в гражданских костюмах и девушка- переводчик лет 30 – ти.

Переводчик не была носителем русского языка, как родного, что добавляло трудности в общении.

По русской традиции, радушная хозяйка – жена Вадима, всех гостей провела в комнату, где от яств ломился стол.

Гости упирались не долго. Два раза полстакана водки за тех, кого с нами нет и за родителей, сделали из них почти наших. Говорили о всякой ерунде, только не о работе.

Я помнил свое задание и, время от времени, демонстративно посматривал на часы, затем руку укладывал на стол, так чтобы часы было видно.

Один из полицейских рассуждал о проблеме Америки, по его мнению, они очень переживают, что использованная жвачка, попадая на тротуар, прилипает и очень плохо отдирается от любого дорожного покрытия. Говорил, на этом можно хорошо заработать.

Вадим сказал, что у нас в стране такой проблемы нет. Мы специально плохо

подметаем, чтобы жвачка падала в пыль и потом её не так сложно отдирать от тротуара.

Она там поваляется и уже не очень хорошо прилипает к тротуару.

После перевода полицейский сказал, что теперь ему все понятно, почему у нас такие не чистые улицы.

Наконец-то этот болтун обратил внимание на мои часы и стал формировать свой вопрос переводчице, указывая пальцем на мою левую руку.

Переводчик, обращаясь ко мне:«Я, извенятся, Джон хочет спросить, почему в Ваших часах стекло имеет, плохое видимость - это конденсат?»

Пипец, какой-то причем здесь конденсат? Надо спрашивать золотые они или нет.

Как им объяснить, что они, водонепроницаемые, однако пропускают воду и т.д.

Я, решил отшутиться: «Дело в том, что эти часы с кондиционером, разница температур внутри и снаружи проецирует конденсат на стекле.»

Все улыбнулись. Все, тема с часами закрыта, подумал, я. Больше не проводил мероприятий по демонстрации их. 

Примерно через 20 – 30 минут неуёмный полицейский через переводчика опять обратился ко мне:

«Зачем Вы русские ставите кондиционер в часы?»

То есть шутка не прошла, не была понята.

Я принялся разъяснять, что эта шутка, типа не стоит воспринимать всерьез.

Девушка перевела и они закивали головами, типа теперь все понятно.

Время было за полночь, когда ели живые тела «полицменов» мы усаживали в ожидавший их микроавтобус.

Мы говорили, что очень рады их визиту, они что-то тоже отвечали. Затем полицейский, что проявлял интерес к моим часам, через переводчика, подытожил свои впечатления о нас:

«Странные вы русские, у нас даже ради шутки не будут ставить кондиционер в часы.»

 

Кинотавр

 

Мы, конечно, далеко не провинция, однако и мы порою впадали в оцепенение от увиденного.

Итак, Сочи, июнь 1995 года, кинофестиваль «Кинотавр». Гости и участники праздника кино селились в гостинице «Жемчужина». Здесь, на пляже типа «отеля», под лучами еще не сильно обжигающего солнца, под бдительным оком правоохранительных органов, коротали свободное время «звезды» отечественного кино и, незнамо как пробравшиеся, их поклонники. Нежились как тюлени у кромки еще холодного моря. Некоторые в тени аэрария спали на лежаках, другие, разместившись за изрядно поцарапанными, когда-то белыми пластмассовыми столиками, «потягивая» холодное пиво, взирая в даль уходящего моря, размышляли о мироздании или ещё о чем-то великом.

Я и несколько счастливчиковот тех самых правоохранительных органов, изображающих отдыхающих, берегли покой богемы.

Примерно в 12:00 к барной стойке подошел капитан Пономарев В., явившийся с целью проверки нашего присутствия или, так сказать, проверки службы. Хотя он тоже был одет не в милицейский мундир, но на отдыхающего в отличие от нас, он не походил - скорее чиновник средней руки. В Управлении Владимир слыл интеллигентным, выдержанным, начитанным острословом.

Направившись к нему для «освещения» результатов нашего «нелегкого» труда и приблизившись практически на метр, я увидел, что, открыв рот от изумления, Пономарев уставился на девочку, стоявшую там же у барной стойки - уже хорошо загоревшую, в темно-синем раздельном купальнике с какими-то узорами, лет семнадцати, всю в цветных татуировках и фиолетовым ирокезом на голове. Дополняло это произведение кольцо из желтого металла в ноздре носа.

Трудно было не заметить, что мужчина смотрит на нее, как на инопланетянина, никак не меньше.

Повисшую паузу изумления Пономарева необычным «дивом» прервала сама девушка. Она громко и с достоинством сказала - «Что уставился, старикашка?».

Ответ Пономарева прозвучал так же быстро и так же громко – «Дело в том, что примерно 18 лет назад, я сильно обдолбился наркотой и отЪимел попугая. А теперь смотрю на тебя, может ты моя дочь?!»

 

Форс- мажор

 

В середине июля, в разгар курортного сезона, в наше управление прибыли приданные силы, человек сорок сотрудников милиции из разных населенных пунктов нашей Родины, для оказания практической помощи.

Так как эти сотрудники не ориентировались на местности, нас ставили старшими патрулей, для ознакомления последних с территорией обслуживания.

Итак, я, лейтенант милиции, возглавил пеший наряд, состоящий из двух сержантов и рядового. Маршрут патрулирования проходил по набережной от южного мола морского вокзала и до пляжа гостиницы «Приморская». На маршрут мы вышли в 20 часов 00 минут. Практически до 01 часа 30 минут я гонял за собой вверенный наряд милиции, осматривая неосвещенные места, останавливая подозрительных лиц. 

Пора было возвращаться в управление, так как время несения службы заканчивалось.

Мы поднимались по ступенькам, расположенным у концертного зала «Фестивальный», удаляясь от моря, как вдруг с пляжа раздался раздирающий крик: - «Нет! Нет! Помогите! А-а-а! Нет!».

Не задумываясь, руководствуясь чувством долга перед населением, мы бросились на крик. Жертва продолжала кричать: «Нет! Отпусти меня.Помогите!».

На максимальной скорости мы выбежали на пляж, и перед нашим взором предстала следующая картина: обнаженный мужчина тащил полураздетую женщину в неосвещенную часть пляжа.

Не сговариваясь, в отношении «насильника» мы применили спец. средство «ПР-73»– «Палки резиновые», которыми приложились по телу злоумышленника.

Но реакция жертвы, то есть женщины, была мягко говоря, не адекватна. Она подскочила на ноги и, препятствуя нашим действиям, завопила: - «Не трогайте его!».

Мужчина воспользовался замешательством. Сделав несколько быстрых движений, плюхнулся в морскую пучину и, как спортсмен – спринтер, очень быстро уплыл куда-то далеко. С берега его не было видно.

«Что случилось, почему Вы дали ему убежать?»- ещё не отдышавшисьспросил я женщину.

- «Это мой муж! А вы его бьёте!»

- «Как муж? А что Вы тогда так орали? На помощь звали?»

- «Вода в море холодная, а он тащил меня купаться» - огорошила нас дама.

- «Вот-те на! Ну, Вы мадам, даёте».

Кто-то из сержантов принялся звать мужика, скрывавшегося в темноте моря и просить его вернуться.

Тот отзывался, однако не верил в наши увещевания, что мы погорячились и больше не будем. Мы так и удалились, оставив барышню на берегу в ожидании возвращения разгневанного мужа. 

 

Мясокомбинат 1

 

В начале мая, когда солнце светило уже по-летнему, но ещё недостаточно тепло,птицы активно заканчивали построение гнезд. Всё живое пробудилось от зимней спячки и приступило к новой фазе своего предназначения. Видимо, под воздействием весенних настроений, в голове моего «боса» майора милиции Перцхалавы зарождались один за другим «гениальные» планы проведения оперативных мероприятия.

Он был настроен покорять и завоёвывать, то есть раз и навсегда избавить население как минимум нашего города от преступности. В ту пору он возглавлял отделение участковых инспекторов милиции.

Утром Николай Михайлович Перцхалава вызвал меня к себеи озадачил - выйти завтра на службуодетым неприметно, для участия в оперативных мероприятиях.В его глазах читалось, что он замыслил что-то глобальное, доселе невыполнимое. 

Прибывв назначенное время в строгом гражданском костюме и темных очках к кабинету начальника, я был несколько удивлён, предвидя увидеть там томящихся в ожидании начала «операции» опытных коллег нашего отдела. А у кабинета шефа маялся, взъерошенный и не бритый, одетый в лучшем случае как дачник - в короткие, не глаженные кофейного цвета брюки и летнююлиловую рубашку, младший лейтенант Курчин.

Лёня Курчин, хотя и носил звание младшего лейтенанта, был значительно старше меня. По его мнению, у него не складывалась служба, и поэтому количество звезд на его погонах никак не соответствовало его возрасту. Он всячески уклонялся и опаздывал на все проводимые мероприятия, многочисленные совещания и планерки, и не отвечал на телефонные звонки, ну а если и поднимал трубку, то молчал или говорил: - «Ничего не слышно. Что за связь?».

Его всячески призывали к порядку, стыдили, грозили, но Лёня не придавал этой суете большего значения и не отказывал себе в удовольствии лишний раз отметить очередное взыскание, говоря – «могло быть и хуже».

После очередного невыхода на службу или кратковременного загула, Курчин, как провинившийся пёс, заглядывал в глаза начальству. Пытаясь реабилитироваться, проявлял решимость к выполнению любых поставленных задач, но только в присутствии оного.

Итак, вернемся в кабинет начальника отделения УИМ, который, видимо ожидая большой резонанс проводимых им мероприятий, приоделся для импровизированной встречи с прессой.На нём была голубоватая летняя рубашка, пуговицы, которые с трудом сдерживали распирающий живот Николая Михайловича, светлый галстук, подчеркивающий важность предстоящих событий, и черные брюки.

Пребывая где-то над нами, Перцхалавасказал: - «Инструктаж получите на месте, дабы исключить любую утечку информации», - и повел к автомобилю.

Каково было моё изумление, когда он предложил нам занять места в милицейском УАЗике, расписанном со всех сторон надписью «Милиция». «Возможно, для реализации сценария мероприятий необходим именно такой автомобиль», - размышлял я.

«Сержант, к мене!» - командирским голосом майор Перцхалава приводил в чувство водителя нашего УАЗа - кстати, тоже законспирированного под отдыхающего, одетого в шорты и пеструю майку.

«Ты жить, почему не снял с машины номера? Я жить тебе говорил. Нас жить узнають».

Сержант в спешке снял номера, и мы поехали. По пути следования заехали за женщиной, видимо осведомителем шефа, и прибыли к мясокомбинату. Машину припарковали на обочине проезжей части в 30-и метрах от «проходной» комбината.

Начальникперешел к краткой постановке задач участникам мероприятий:

- «Значит так жить. Мы жить имеем оперативную информацию, что с мясокомбината ворують без нас. Мы жить должны наладить порядок. Задача длятебе, Валерий - стоять у дверей «проходной», и когда я жить начну расчёсываться – это будет тебе знак хватать того, кто вышел из проходной мясокомбината. Курчин будет ходить с газетой по тротуару и окажет тебе помощь при задержании».

Затем достал из портфеля огромный бинокль и передал нашей попутчице, которая, находясь на заднем сидении нашего автомобиля, оставаясь незамеченной для злоумышленников, укажет руководителю операции на «несунов».  

Ну, а дабы никто не признал в сидящем на переднем сидении милицейского УАЗа сотрудника милиции, Перцхалава Н.М. надел чёрные очки.

«Теперь всё тип-топ, никому и в голову не придет, что в этом расписанном со всех сторон УАЗе «милиция» без гос. номеров могут находиться сотрудники милиции», - пытался я прочитать мысли нашего «стратега». 

Проходная мясокомбината была оборудована двумя парами стеклянных дверей, к которым вели мраморные ступеньки, заканчивающиеся небольшой площадкой, где я и разместился. Примерно в трех метрах от меня по тротуару бродил Кручин, активно уставившись в газету «Труд», больше походивший на беспризорника - переростка.

Осмотрев место моей дислокации, я пришел к выводу, что хорошо законспирированный сигнал к атаке на работников мясокомбината, с места где я находился, увидеть не представляется возможным. Дело в том, что, хотя милицейский «УАЗ» был припаркован в 30 метрах от проходной, и на нём чудесно читалось «милиция», но не было видно сидящих в автомобиле.

Я решил вернуться к автомобилю и доложить о своих выводах. Проделав несколько шагов в направлении нашего наблюдательного пункта (автомобиля), я был остановлен командой Перцхалавы, который через СГУ (громкоговорящую связь) милицейского УАЗа, кричал: - «Лейтенант Горохов, вернитесь жить на место».

Мне ничего не оставалось, как вновь занять обозначенное место ожидания расхитителей продукции комбината и всматриваться в лобовое стекло автомобиля, на котором еще и проецировались блики рядом стоящих деревьев. «Возможно, Перцхалава высунет голову из автомобиля, когда будет расчесываться», - размышлял я.

На территорию мясокомбината постоянно кто-то заходил и выходил. Проходившие мимо не обращали внимания на меня, и я отвечал взаимностью.

Общую идиллию нарушил руководитель операции. Он опять с применением технических средств усиления громкости речи, проорал на всю округу: - «Горохов, к мене! Оба жить, к мене!»

- «Почему жить никого не задержали? Я жить расчёсывался», - негодовал в мой адрес руководитель «операции».

- «Мне не видно оттуда вас, следовательно, и не видно, как вы расчёсываетесь. Я пытался доложить вам об этом, но вы меня вернули на место».     

- «Вы жить потеряли моё доверие, Валерий. Вас заменит Курчин. Поменяйтесь с ним местами».

Прозорливый Лёня Курчин сразу поставил в известность Перцхалаву, что плохо видит, и визуальный сигнал с командирского УАЗа может не углядеть.

Тут же майор и «стратег» в одном лице, поразмыслив, выдал новый сигнал для начала активных действий операции.- «Этим сигналом будет жить сигнал нашего автомобиля», - подытожил Перцхалава.

Если перевести сказанное на доступный язык - это звуковой сигнал клаксона нашего автомобиля.

Леня занял место у проходной, а я на тротуаре с его газетой.

Стоит заметить, что у мясокомбината проходит очень оживленная трасса и «сигналят» очень часто, по поводу и без повода.

Мы не простояли и минуты, как автомобильный клаксон выдавил из себя - «Фа-фа». Леня, не мешкая, повалил на мраморную площадку женщину лет 40, которая барахталась под ним, как раненая лань в зубах у хищника, не понимая происходящего. Я только успел приблизиться к ним, как через громкоговорящую связь руководитель мероприятий проголосил: - «Отпустите её, Курчин, это жить не мы сигналили». Лёня слез с женщины, я вручил ей её сумочку и, потупив взгляд, извинился.

Буквально через две минуты, после очередного «Фа-фа», вышедшая с проходной женщина сама бросилась на мраморную площадку при виде, как Курчин решительно, почти бегом направился к ней. Ему ничего не оставалось, как присесть рядом с поверженной «злоумышленницей».

Однако опять промашка вышла, не на тот сигнал отреагировал Курчин. Из УАЗа, уже привычно оглашая прилегающий район, проревел Перцхалава: - «Это жить не мы сигналили».

Меня раздирал гомерический смех, я с большим трудом подавлял его в себе.

Народ перестал выходить с проходной, они скопились и смотрели на Лёню, как на бультеръера, который ждал команды хозяина, чтобы вцепиться в очередную жертву. Своим видом Курчин вселял ужас в созерцавших из-за стеклянных дверей проходной работников мясокомбината. Ситуация зашла в тупик. Лёня ждал жертву, а жертва не выходила, к тому же, уже два раза кто-то подавал условный сигнал. То есть уже как минимум двоих Курчин извалял бы в пыли на мраморном полу.   

Из проходной осторожно вышел солидный мужчина в белом халате, из-под которого виднелся темный галстук на белой рубашке. Он остановился, осмотрел Леню и направился ко мне, видимо Курчин не внушал ему доверия. Я усиленно читал газету, в которой кто-то где-то много чего-то намолотил.