Источник прибавочной стоимости

 

Мы знаем теперь всеобщую формулу капитала: Д — Т — (Д + д). Но мы ещё не знаем, откуда происходит д — прибавочная стоимость. Из этой формулы как будто вытекает, что прибавочная стоимость порождается актами покупки и продажи, что она, следовательно, возникает из товарного обращения.

Такое воззрение очень популярно, но оно по большей части покоится на смешении стоимости товара с потребительной стоимостью. Смешение это особенно ярко выступает, когда утверждают, что при обмене обе стороны выигрывают, так как каждый отдаёт то, в чём он не нуждается, и получает то, что ему нужно. Мысль эту выражают так: «Я отдаю вещь, обладающую для меня меньшей стоимостью, и получаю за неё такую, которая представляет для меня бо́льшую стоимость».

Такое представление о возникновении прибавочной стоимости возможно лишь тогда, когда самое понятие стоимости ещё весьма смутно. Чтобы удовлетвориться такими представлениями, нужно, с одной стороны, забыть, что обмен товаров покоится как раз на различии их потребительных стоимостей, но в то же время на равенстве стоимостей товаров. С другой стороны, нужно быть столь наивным, чтобы, подобно большинству читателей вульгарных экономистов, принимать за чистую монету всё, что они рассказывают, и на самом деле поверить, что, например, коммерческие операции современного купца стоят на одинаковой ступени с первобытным обменом между дикарями. Мы знаем уже, что прибавочная стоимость возникает не на ступени простого обмена, а на ступени товарного обращения, которое совершается при посредстве денег, и что прибавочная стоимость появляется на сцену в виде избытка денег. Следовательно, о какой-либо прибыли, которую я приобретаю, получая вещь, имеющую для меня потребительную стоимость, и отдавая вещь, не имеющую для меня такой стоимости, не может быть и речи при сделке, выражающейся формулой Д — Т — (Д + д).

Здесь мы встречаемся с манёвром вульгарной экономии, к которому она охотно прибегает, когда дело идёт об её главной задаче — о том, чтобы затруднить познание современных экономических отношений: она отождествляет современные явления с явлениями давно минувших времён.

Здесь мы имеем дело не с обменом, а с товарным обращением. При нормальных условиях последнее столь же мало, как и обмен, может создавать прибавочную стоимость, если всякий раз равные стоимости обмениваются на равные же стоимости.

Но допустим, что законы товарного обращения нарушены. Представим себе, что владельцы товаров получили привилегию продавать товары с надбавкой в цене 10% против их первоначальной стоимости. Теперь портной продаёт сюртук не за 30, а за 33 марки. Но — увы! — за бочонок вина, который он раньше покупал за 30 марок, он теперь должен уплатить также 33 марки. Таким образом, он не выиграл ничего.

Мы можем сделать ещё одну попытку объяснить возникновение прибавочной стоимости. Предположим, что не все, а только некоторые товаровладельцы умеют покупать товары ниже, а продавать — выше их стоимости. Купец покупает у крестьянина 40 центнеров картофеля, стоящие 100 марок, за 90 марок, а продаёт их портному за 110 марок. В конце оборота в руках у купца оказывается большая стоимость, чем была в начале его. Но общая масса, всех имеющихся налицо стоимостей остаётся при этом прежней. Мы имели вначале стоимость в 100 марок (у крестьянина) + 90 марок (у купца) + 110 марок (у портного) = 300 марок; в конце: 90 марок (у крестьянина) + 110 марок (у купца) + 100 марок (у портного) = 300 марок.

Стало быть, бо́льшая стоимость в руках купца оказалась не в результате увеличения стоимости вообще, а в результате уменьшения стоимости в руках других. Если я пожелаю назвать такую увеличенную стоимость прибавочной стоимостью, то я с таким же правом могу дать это название и той стоимости, которую вор непосредственно крадёт из чужого кармана.

Впрочем, исторически присвоение прибавочной стоимости началось именно этим способом — путём присвоения чужой стоимости либо в процессе товарного обращения торговым капиталом, либо совершенно открыто, вне этого процесса, ростовщическим капиталом. Но оба эти вида капитала стали возможны лишь благодаря нарушению законов товарного обращения, — благодаря открытому и грубому нарушению его основного закона, гласящего, что стоимости обмениваются лишь на равные стоимости. Поэтому капитал, пока он существовал лишь в форме торгового и ростовщического капитала, стоял в противоречии к экономическому строю своего времени, а вместе с тем также и в противоречии к его моральным воззрениям. В древности, равно как и в средние века, торговля и особенно ростовщичество пользовались дурной репутацией; они одинаково клеймились как античными языческими философами, так и отцами церкви, как папами, так и реформаторами.

Если мы захотим представить тип млекопитающих, то не возьмём за образец утконоса, кладущего яйца. Точно так же, если мы хотим познать капитал, представляющий экономическую основу современного общества, то не должны исходить из его, так сказать, допотопных форм — ростовщического и торгового капитала. Лишь после того как возникает другая, высшая форма капитала, возникают также и последующие звенья, которые приводят функции торгового и ростовщического капитала в соответствие с законами господствующей ныне формы товарного производства. Лишь с этого времени эти функции перестают носить неизбежный доселе характер простого мошенничества и прямого грабежа. Торговый и ростовщический капитал могут быть поняты только после того, как мы изучим основную форму капитала настоящего времени.

Теперь понятно, почему Маркс в первых двух томах «Капитала» совсем не касался торгового и ростовщического капитала: тома эти посвящены исследованию основных законов капитала.

Нам нечего, стало быть, останавливаться долее на обеих упомянутых формах капитала.

В качестве вывода мы должны лишь установить тот факт, что прибавочная стоимость не может возникнуть из товарного обращения. Ни покупка, ни продажа не создают прибавочной стоимости.

Но, с другой стороны, прибавочная стоимость не может также возникнуть и вне области товарного обращения.

Товаровладелец может изменить форму товара при помощи труда и придать ему, таким образом, новую стоимость, которая определяется количеством затраченного на него общественно необходимого труда, но стоимость первоначального товара вследствие этого не увеличится; последний не приобретёт таким путём никакой прибавочной стоимости. Если ткач покупает шёлк стоимостью в 100 марок и перерабатывает его в шёлковую материю, то стоимость этой материи будет равна стоимости шёлка плюс стоимость, созданная трудом ткача. Стоимость шёлка как такового этим трудом нисколько не будет увеличена.

Таким образом, мы стоим перед странной загадкой: прибавочная стоимость не может быть порождена товарным обращением, по она не может также возникнуть и вне его сферы.

 

Рабочая сила как товар

 

Присмотримся поближе к всеобщей формуле капитала. Она гласит: Д — Т — (Д + д). Она слагается из двух актов: Д — Т, покупка товара, и Т — (Д + д), его продажа. По законам товарного обращения стоимость Д должна быть равна Т, а Т равно Д + д. Но это возможно лишь тогда, когда Т само увеличивается, т. е. когда Т есть товар, который в процессе своего потребления производит бо́льшую стоимость, чем какою он сам обладает.

Загадка прибавочной стоимости разрешается, как только мы найдём товар, чья потребительная стоимость обладает специфическим свойством быть источником стоимости, чьё потребление есть созидание стоимости, так что формула Д — Т — (Д + д) в применении к нему примет такой вид: Д — Т…(Т + т) — (Д + д).

Но мы знаем, что стоимость товаров создаётся только трудом. Следовательно, приведённая выше формула может осуществиться лишь в том случае, если рабочая сила становится товаром.

«Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми располагает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные стоимости» («Капитал», т. I, стр. 178).

Рабочая сила должна появиться на рынке в качестве товара. Что это значит? Мы видели выше, что предпосылкой обмена товаров служит право товаровладельцев на совершенно свободное распоряжение своими товарами. Следовательно, собственник рабочей силы — рабочий — должен быть свободным человеком, если его рабочая сила должна стать товаром. Для того чтобы его рабочая сила могла оставаться товаром и в будущем, рабочий должен продавать её не навсегда, а на определённый срок: иначе он становится рабом и превращается из товаровладельца в товар.

Ещё одно условие должно быть выполнено, раз рабочая сила должна стать товаром. Как мы видели, для того чтобы потребительная стоимость могла стать товаром, она не должна быть потребительною стоимостью для своего владельца. Точно так же и рабочая сила должна перестать быть потребительной стоимостью для рабочего, раз она должна появиться на рынке в качестве товара. Но потребительная стоимость рабочей силы состоит в производстве других потребительных стоимостей. Предпосылкой такого производства является обладание необходимыми средствами производства. Если рабочий обладает средствами производства, он не продаёт своей рабочей силы. Он сам применяет её и продаёт продукты своего труда. Чтобы рабочая сила стала товаром, рабочий должен быть отделён от средств производства, и прежде всего от важнейшего из них — земли.

Рабочий должен быть свободным во всех отношениях, свободным от всякой личной зависимости, а также свободным и от всех необходимых средств производства. Таковы те предварительные условия, которые необходимы для того, чтобы владелец денег мог превратить их в капитал. Эти предварительные условия не даются природой. Они свойственны не всякому обществу. Они представляют результат длительного исторического развития. Только сравнительно поздно они получают такое распространение, что оказываются в состоянии решающим образом влиять на весь строй общества. История существования современного капитала начинается с XVI века.

Мы знаем теперь товар, создающий прибавочную стоимость. Как же велика его собственная стоимость?

Стоимость товара — рабочая сила определяется, подобно стоимости всякого другого товара, рабочим временем, общественно необходимым для её производства, а следовательно, и воспроизводства.

Рабочая сила предполагает существование рабочего. Чтобы поддерживалось это существование, необходима известная сумма средств к жизни. Следовательно, рабочее время, необходимое для производства рабочей силы, равняется рабочему времени, общественно необходимому для производства такой суммы средств к жизни.

Ряд обстоятельств определяет величину этой суммы. Чем больше расходуется рабочая сила рабочего, чем дольше и напряжённее он работает, тем больше средств к жизни требует он, чтобы восстановить затрату энергии, чтобы быть в состоянии работать завтра точно так же, как он работал вчера.

С другой стороны, потребности рабочего класса в различных странах различны, соответственно естественным и культурным особенностям каждой страны. Норвежский рабочий нуждается в большей сумме средств к жизни, чем индийский; пища, одежда, жилище, топливо и пр., в которых нуждается первый для поддержания своего существования, требуют большего количества рабочего времени для их производства, чем средства к жизни индийского рабочего. Далее: в такой, скажем, стране, где рабочие ходят босиком или ничего не читают, их потребности ограниченнее, чем там, где они, при тех же климатических и иных естественных условиях, более развиты, где они носят обувь, читают книги и газеты.

«Итак, — говорит Маркс, — в противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент» («Капитал», т. I, стр. 182).

Затем, как известно всякому, рабочий смертен. Но капитал хочет быть бессмертным. Для этого необходимо, чтобы рабочий класс был бессмертен, чтобы рабочие размножались. Следовательно, сумма средств к жизни, необходимых для поддержания рабочей силы, включает в себя также и средства к жизни, необходимые для существования детей (а иногда и жены) рабочего.

Наконец, к издержкам производства рабочей силы надо причислять также и издержки на её образование, издержки, требующиеся для достижения известной искусности в определённой отрасли труда. Впрочем, для большинства рабочих эти издержки ничтожно малы.

Все эти обстоятельства обусловливают то, что стоимость рабочей силы рабочего класса в определённой стране и в определённое время есть величина определённая.

До сих пop мы говорили не о цене, а о стоимости; не о прибыли, а о прибавочной стоимости. Точно так же и здесь нужно иметь в виду, что мы говорим о стоимости рабочей силы, а не о заработной плате. Однако уже здесь необходимо указать на одну особенность, которая наблюдается при оплате рабочей силы. По взглядам вульгарных экономистов, капиталист платит рабочим авансом, так как он в большинстве случаев платит рабочему раньше, чем успеет продать продукт его труда. В действительности же именно рабочий даёт свой труд капиталисту в кредит.

Допустим, некто покупает картофель, чтобы употребить его на производство спирта. При этом он платит за картофель лишь после того, как уже приготовил из него спирт, но раньше, чем продал его. Не смешно ли было бы, если бы он стал утверждать, что уплачивает крестьянину авансом цену его картофеля, так как платит ему прежде, чем успевает продать спирт? Наоборот, крестьянин кредитует его ценой своего картофеля на тот срок, пока он не приготовит спирт.

Если мы говорим, что платим наличными, то это значит, что мы уплачиваем за товар, как только покупаем его. Купцы не мало подивились бы нашей экономической мудрости, если бы мы стали утверждать, что тот, кто оплачивает их товары лишь после того, как они будут потреблены, не только платит наличными, но даже платит им деньги авансом. Однако вульгарные экономисты до сих пор осмеливаются преподносить рабочим подобный вздор.

Если бы у рабочих их товар — рабочая сила — покупался за наличные, то он оплачивался бы в тот самый момент, когда он переходит в распоряжение капиталиста, т. е. в начале каждой недели, а не в конце её. При нынешней же системе оплаты рабочие не только рискуют своей заработной платой, но и вынуждены жить в долг и вследствие этого безропотно сносить всевозможную фальсификацию и подделку средств к жизни, приобретаемых в мелочной лавке. Чем длиннее сроки расчёта, тем хуже приходится рабочим. Двухнедельный, а то и месячный сроки расплаты — это тяжкое бремя, лежащее на наёмном рабочем.

Но, какова бы ни была система выплаты заработка рабочим, рабочий и капиталист при нормальных условиях всегда противостоят друг другу в качестве двух товаровладельцев, обменивающих равные стоимости одна на другую. Движение капитала совершается отныне уже не вопреки законам товарного обращения, а на основании этих законов.

Следовательно, рабочий и капиталист противостоят друг другу как свободные и равные, независимые один от другого лица; как таковые они принадлежат к одному и тому же классу, они — братья. Рабочий и капиталист обменивают равные стоимости одна на другую: царство справедливости, свободы, равенства и братства — тысячелетнее царство счастья и мира кажется наступившим вместе с воцарением системы наёмного труда. Бедствия порабощения и тирании, эксплуатации и кулачного права остались там, позади.

Так возвещают нам учёные защитники интересов капитала.

 

Отдел второй

Прибавочная стоимость

 

Глава первая

Процесс производства

 

В первом отделе мы имели дело главным образом с областью товарного рынка. Мы видели, как обмениваются, продаются и покупаются товары, как деньги выполняют самые различные функции, как, наконец, деньги превращаются в капитал, лишь только на рынке появляется товар — рабочая сила.

Капиталист купил рабочую силу и удаляется со своим новым приобретением с рынка, где ему нечего с нею делать, туда, где он может потребить её, воспользоваться ею, — на предприятие. Последуем туда и мы за ним. Оставим область товарного обращения и присмотримся поближе к области производства. С этой областью мы будем иметь дело в дальнейшем изложении.

«Потребление рабочей силы — это сам труд» («Капитал», т. I, стр. 188).

Капиталист потребляет приобретённую им рабочую силу, заставляя её продавца работать на него, производить товары.

Труд, производящий товары, имеет, как мы уже видели в первом отделе, две стороны: он создаёт потребительные стоимости и стоимости товаров.

Как созидатель потребительных стоимостей труд нисколько не является отличительной особенностью товарного производства, а, наоборот, — постоянной необходимостью для человечества, которая существует независимо от той или иной формы общества. В качестве такового труд предполагает три момента: 1) сознательную и целесообразную деятельность человека, 2) предмет труда и 3) средства труда.

Труд есть целесообразная и сознательная деятельность человека, воздействие его на вещество природы, с тем чтобы придать ему форму, годную для удовлетворения человеческих потребностей. Элементы такого рода деятельности мы находим уже в царстве животных, но только на известной ступени развития человечества она окончательно теряет свою инстинктивную форму и становится вполне сознательной деятельностью. Всякий труд является не только мускульной, но и мозговой и нервной работой. Маркс метко замечает:

«Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно, чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил» («Капитал», т. I, стр. 189).

Работник воздействует на какой-нибудь предмет, который является предметом труда. В своей деятельности он употребляет различные вспомогательные орудия. Он использует их механические, физические или химические свойства, заставляя их сообразно своим целям воздействовать на предмет труда. Эти вспомогательные средства являются средствами труда. Результатом обработки предмета труда с помощью средств труда является продукт. Средства труда и предмет труда представляют средства производства.

Когда столяр изготовляет стол, он подвергает при этом обработке дерево. Иногда предмет труда даётся природой, как, например, дерево в первобытном лесу. Чаще же всего он является результатом предварительной затраты труда. Так, например, в данном случае он является результатом труда рубки и перевозки дерева. Тогда он получает название сырого материала. В нашем примере сырыми материалами являются дерево, а также клей, краски, лак, употребляемые при производстве стола. Дерево есть главный материал, клей, краски, лак являются вспомогательными материалами. Рубанок, пила и т. д. суть средства труда, стол является продуктом.

«Выступает ли известная потребительная стоимость в качестве сырого материала, средства труда или продукта, это всецело зависит от её определённой функции в процессе труда, от того места, которое она занимает в нём, и с переменой этого места изменяются и её определения» («Капитал», т. I, стр. 193–194).

Скот может, например, поочерёдно функционировать как продукт (скотоводства), как средство труда (скот, употреблённый для упряжи) и как сырой материал (при откармливании на убой).

Средства труда имеют громаднее значение для развития человечества. Способ производства зависит прежде всего от них, а каждый способ производства обусловливает свойственные ему общественные отношения с соответствующей юридической, религиозной, философской и художественной надстройкой.

При каждом способе производства средства производства (предметы труда и средства труда) и рабочая сила составляют необходимые элементы производства потребительных стоимостей, т. е. процесса труда. Но общественный характер этого процесса различен при различных способах производства.

Посмотрим теперь, какую форму он принимает при капиталистическом способе производства.

Для товаропроизводителя производство потребительных стоимостей представляет только средство, целью же его является производство стоимостей товаров. Товар есть единство потребительной стоимости и стоимости. Поэтому нельзя производить стоимости, не производя вместе с тем и потребительных стоимостей. Товары, которые изготовляет товаропроизводитель, должны удовлетворять какой-нибудь потребности, должны быть полезны для кого-либо, иначе он не в состоянии будет их сбыть. Но то обстоятельство, что его товары должны быть потребительными стоимостями, является для него лишь неизбежным злом, а не действительной целью его хозяйственной деятельности.

Процесс товарного производства является поэтому одновременно процессом производства потребительных стоимостей и стимостей товаров, он представляет собой единство процесса труда и процесса образования стоимости.

Это справедливо для товарного производства вообще. Но теперь мы занимаемся рассмотрением процесса производства при особой форме товарного производства — именно производства товаров при помощи купленной рабочей силы с целью получения прибавочной стоимости.

Какую же форму принимает тогда процесс труда?

Первое время он не испытывает существенных изменений в результате вмешательства капиталиста.

Представим себе, например, ткача, работающего за свой счёт. Его ткацкий станок принадлежит ему: он сам покупает пряжу; он может работать, когда и как ему угодно, продукт его труда составляет его собственность. Но вот он разорился и принуждён продать свой станок. Чем ему теперь жить? Ему ничего не остаётся, как наняться к капиталисту и ткать на него. Тот покупает его рабочую силу, покупает также ткацкий станок и необходимое количество пряжи и помещает ткача за станок, принадлежащий капиталисту, с тем чтобы он перерабатывал купленную пряжу. Может быть, ткацкий станок, который купил капиталист, тот самый, который ткач по своей нужде должен был продать. Но и при отсутствии такого совпадения ткач ткёт тем же способом, что и прежде, и процесс труда с внешней стороны не изменился.

И всё-таки при этом произошло два важных изменения. Во-первых, ткач работает уже не на себя, а на капиталиста; тот контролирует теперь работника, следит за тем, чтобы он не работал слишком медленно или небрежно и т. п. И, во-вторых, продукт труда принадлежит теперь не работнику, а капиталисту.

Таково ближайшее действие, которое оказывает капитал на процесс труда, как только он овладевает процессом производства. Какой же вид принимает теперь процесс образования стоимости?

Вычислим прежде всего, какова стоимость продукта, который в качестве товара производит для капиталиста купленная им рабочая сила при посредстве купленных средств производства.

Положим, капиталист покупает рабочую силу на один день. Необходимые средства для существования работника производятся в 6 часов общественно необходимого рабочего времени. Это же количество общественно необходимого рабочего времени пусть воплощается в 3 марках. Капиталист покупает рабочую силу по её стоимости: он платит работнику за рабочий день 3 марки.[10]

Предположим, что, по мнению капиталиста, хлопчатобумажная пряжа представляет потребительную стоимость, на которую имеется большой спрос и которую в силу этого легко будет сбыть. Он решает производить пряжу, покупает орудия труда — ради простоты предположим, что последние состоят из одних лишь веретён и хлопка. В одном фунте хлопка содержится, положим, 2 часа труда — он стоит, следовательно, 1 марку. Из 1 фунта хлопка можно выпрясть 1 фунт пряжи. При выработке 100 фунтов хлопка, положим, потребляется, изнашивается одно веретено, следовательно, при выработке 1 фунта потребляется 1/100 веретена. В одном веретене заключается 20 часов труда, или 10 марок. За один час работы прядутся 2 фунта хлопка; за 6 часов, следовательно, — 12 фунтов, предполагая при этом всегда нормальные, средние общественно необходимые условия производства.

Сколько стоимости будет заключаться при таких обстоятельствах в 1 фунте пряжи?

Во-первых, стоимость хлопка и веретён, потреблённых при её изготовлении. Эта стоимость целиком, не увеличиваясь и не уменьшаясь, переходит на продукт. Потребительная стоимость хлопка и веретён изменилась, их стоимость осталась нетронутой. Это станет ясным, если рассматривать различные процессы труда, необходимые для изготовления окончательного продукта, как следующие одна за другой части одного и того же процесса труда.

Предположим, что прядильщик является в то же время и плантатором хлопка и что хлопок перерабатывается непосредственно после его добывания. Тогда пряжа является продуктом работы плантатора и прядильщика. Её стоимость измеряется рабочим временем, общественно необходимым для добывания хлопка и переработки его в пряжу.

В стоимости продукта не произойдёт никаких изменений, если, при прочих равных условиях, процессы труда, необходимые для его изготовления, будут совершаться уже за счёт не одного, а нескольких лиц. Стоимость подвергшегося переработке хлопка появится, следовательно, снова в пряже; то же самое произойдёт и со стоимостью потреблённых веретён. Различных вспомогательных веществ мы ради простоты не будем принимать здесь в расчёт.

К этой перенесённой стоимости присоединяется ещё стоимость, которую прибавляет к хлопку труд прядильщика. В течение 1 рабочего часа, предположим, перерабатываются в пряжу 2 фунта, а 2 рабочих часа выражаются в 1 марке. Час труда представляет, следовательно, стоимость в ½ марки.

Стоимость 1 фунта пряжи равна, следовательно, стоимости 1 фунта хлопка (= 1 марке) + 1/100 веретена (= 1/10 марки) + ½ часа труда (= ¼ марки); или, выражая всю стоимость в марках, 1 + 1/10 + ¼ = 1 марке 35 пфеннигам.

За 6 часов будет выпрядено 12 фунтов пряжи стоимостью в 16 марок 20 пфеннигов. Но во что обошёлся капиталисту этот продукт? Он должен был затратить 12 фунтов хлопка = 12 маркам, 12/100 веретена = 1 марке 20 пфеннигам и 1 день рабочей силы = 3 маркам, а всего — 16 марок 20 пфеннигов, т. е. ровно столько, сколько он имеет в стоимости пряжи.

Итак, капиталист до сих пор, следовательно, напрасно заставлял работника трудиться. Купленный им товар — рабочая сила — пока не доставил ему никакой прибавочной стоимости.

Но капиталист не смущается. Он купил потребительную стоимость рабочей силы на весь день. Он купил её честно и правильно, по её полной стоимости. Значит, он имеет полное право целиком и без остатка использовать всю её потребительную стоимость. Ему и в голову не придёт сказать работнику: «Я купил твою рабочую силу за сумму денег, выражающую 6 рабочих часов; ты работал на меня 6 часов, мы, стало быть, квиты, ты можешь идти». Напротив, он говорит ему: «Я купил твою рабочую силу на весь день, в течение всего дня она принадлежит мне; поэтому живо снова за работу, пока ты в силах, не теряя ни одного мгновения времени — ведь это время принадлежит не тебе, а мне». И он заставляет рабочего работать не 6 часов, а больше — скажем, 12 часов.

По истечении следующих шести часов, в конце рабочего дня он снова подсчитывает итог. Теперь он обладает 24 фунтами пряжи стоимостью в 32 марки 40 пфеннигов. Издержки же его таковы: 24 фунта хлопка = 24 маркам, 24/100 веретена = 2 маркам 40 пфеннигам и 1 рабочая сила = 3 маркам — всего 29 марок 40 пфеннигов. С улыбкой закрывает он свою счётную книгу. Он выиграл, или, по его выражению, «заработал» 3 марки.

Он заработал, приобрёл прибавочную стоимость, не нарушив законов товарного обращения. Хлопок, веретёна, рабочая сила — всё это куплено по их стоимости. Если он приобрёл прибавочную стоимость, то только потому, что он потребил купленные им товары — потребил, разумеется, не как средства наслаждения, а как средства производства, — а также потому, что потребительную стоимость купленной им рабочей силы он потребил выше известного предела.

Процесс производства при системе товарного производства всегда является процессом образования стоимости, независимо от того, совершается ли он с помощью купленной или же собственной рабочей силы. Но только тогда, когда процесс образования стоимости продолжается дальше известного предела, он становится и творцом прибавочной стоимости и в качестве такового — процессом возрастания стоимости. Процесс производства должен продолжаться дальше того пункта, до которого он необходим для производства стоимости, равной стоимости купленной рабочей силы, если целью его является производство прибавочной стоимости.

И крестьянин, обрабатывающий своё собственное поле, и ремесленник, работающий за свой собственный счёт, могут работать сверх того времени, которое они вынуждены работать для воспроизведения потребляемых ими средств существования. И они могут, следовательно, производить прибавочную стоимость, и их труд может представлять процесс возрастания стоимости. Но только когда процесс возрастания стоимости совершается с помощью купленной чужой рабочей силы, он является капиталистическим процессом производства; этот последний по самой природе своей, по той цели, которая ему ставится, в силу необходимости является процессом возрастания стоимости.

 

Глава вторая