Ослабление центральной власти при преемниках Аббаса привело к экономическому упадку страны и, как следствие этого, к росту налогового бремени. Усиление налогообложения в деревне вело к бегству крестьян с земли. В 1710 г. шаханшах Султан Хусейн издал даже специальный ферман о прикреплении крестьян к их земле. Ухудшилось также и положение городов, пришла в упадок торговля, включая и внешнюю, что в немалой степени было связано с ослаблением имперской системы в целом. На рубеже XVII–XVIII вв. в стране произошло несколько восстаний сельского и городского населения, а преследование мусульман‑суннитов и ухудшение статуса христиан способствовали восстаниям на национальных окраинах – среди армян, курдов, афганцев и др. Особо значительный размах получило движение афганцев, захвативших на некоторое время в 1722 г. значительную часть Ирана, включая столицу Исфаган.
Внутренние распри в Иране в немалой мере облегчили задачу его внешних противников, России и Турции. Русские в 1722–1723 гг. заняли Дербент и Баку, а турки – Восточное Закавказье, почти весь Азербайджан и немалую часть Западного Ирана. Только объединение иранцев в Мазендаране вокруг шаха Тахмаспа II помогло изгнать турок и афганцев. При этом основную роль в победе над врагами сыграл талантливый полководец Тахмаспа Надир‑хан из тюркского племени афшар. В 1729 г. Надир взял Исфаган и восстановил Тахмаспа на престоле Сефевидов. Успехи в войнах последующих лет, приведшие к восстановлению власти Сефевидов над почти всей прежней территорией империи, укрепили престиж Надира, который вскоре низложил Тахмаспа и добился в 1736 г. провозглашения себя шахом Ирана.
Став шахом, Надир (1736–1747) продолжал активную внешнюю политику. Он не только вернул все прежние земли империи, но и провел ряд успешных походов, позволивших присоединить к Ирану часть Грузии, Армении и Дагестана, весь Азербайджан, Афганистан, Белуджистан. Бухарское и Хивинское ханства признали себя вассалами Надира. Однако наибольшего успеха он добился в результате похода 1739 г. на Индию. Разгромив войско Великих Моголов и разграбив Дели, Надир вывез в свою столицу Мешхед неслыханные сокровища – на 500 млн. рупий драгоценных камней, которые он оставил себе, и еще на 200 млн. рупий прочей добычи, доставшейся его войску.
Эти награбленные сокровища позволили Надиру на некоторое время сократить налоговые ставки с иранского населения и удовлетворить аппетиты войска, в котором большую долю составляли по‑прежнему воинственные кочевые племена. Надир построил заводы для литья пушек и ядер к ним. Он принял меры для восстановления разрушенных городов, плотин, для возвращения крестьян и горожан в их родные места. Политика веротерпимости (сам Надир‑шах был суннитом и потому стремился наладить мир между суннитами и шиитами; он покровительствовал также и христианам, иудеям, даже сектам зороастрийцев) помогала шаху смягчить внутренние противоречия, но она вызвала недовольство шиитского большинства.
В области земельных отношений, как и в административной политике, Надир‑шах стремился к усилению роли государства и центральной власти. При нем снова возросла доля государственных земель за счет сокращения владений кызылбашской знати, частично и вакуфов. Все эти меры в целом были разумны и в принципе вполне могли надолго обеспечить стабильность власти правителя, имевшего популярность в народе. Однако ситуация складывалась иначе. Начать с того, что сам шах с возрастом становился мелочным и подозрительным. Его жестокость, вздорность, непоследовательность с каждым годом все больше озлобляли его окружение и вызывали недовольство населения. Военные неудачи в последние годы жизни Надира привели к тому, что шах резко увеличил налоговые ставки, бесцеремонно взимая налоги и с тех, кому были дарованы льготы, и за те годы, которые прежде были объявлены льготными (когда налоговые ставки были официально сокращены, о чем только что шла речь). Восстания и возмущения народа топились в крови. Популярность правителя быстро сходила на нет. Искали удобного случая поднять мятеж и недовольные шахом кызылбашские эмиры, и ханы кочевых племен, часть которых поддерживала притязания на престол самозванцев, выдававших себя за уцелевших потомков Сефевидов. Проявляло недовольство ущемленное в своих привилегиях шиитское духовенство. Дело кончилось тем, что в наиболее напряженный для Надир‑шаха момент, когда заподозривший заговор правитель был готов умертвить всю свою родню из числа афшарских ханов, эти последние опередили его, убив шаха в его собственном шатре.
После смерти шаха Иран снова оказался в состоянии глубокого политического кризиса и фактически распался на части. В Хорасане правил внук Надира Шахрух. Ханства Северного Азербайджана, Армения, а также Грузия стали фактически независимыми. Часть Северного Ирана захватили вожди племени каджаров, Южный – вожди племени зендов. Восточный Иран снова оказался в руках афганцев.
В 1758 г. зендский Карим‑хан сумел одолеть каджаров и азербайджанцев и объединить в своих руках значительную часть Ирана. Правда, он не объявил себя шахом, ограничившись титулом векеля (регента), но достаточно успешно управлял страной два десятилетия. Карим‑хан провел несколько существенных реформ, направленных на ограничение произвола местных властей, восстановление ремесел и городов, регулирование налогообложения. Одновременно с этим он стремился ограничить связи Ирана с западными странами – видимо, пример могольской Индии был для него в этом смысле серьезным предупреждением. Немалое место во внешней политике Керим‑хана играли взаимоотношения с Россией, в основном торгово‑дипломатические, а также с Турцией, с которой он вел войны за Басру.
Смерть Керим‑хана зендского в 1779 г. снова поставила Иран на грань кризиса. Начались феодальные междоусобицы ханов, борьба за власть в стане самих зендов. В разгар этой борьбы из заточения бежал пленник Керим‑хана каджарский Ага Мухаммед‑хан, который вслед за тем в жестокой борьбе за власть в вотчине каджаров Астрабаде сумел одолеть соперников и провозгласить себя в Тегеране новым шаханшахом Ирана.
Афганцы и империя Дуррани
Пока на основной территории Ирана шла борьба между ханами за наследие Надир‑шаха, восточная его часть, как упоминалось, оказалась под властью афганцев.
На протяжении веков территория Афганистана находилась под властью различных государств – Ахеменидского, Бактрийского, Кушанского, Сасанидского. Затем она стала частью халифата, потом территорией эмиратов – Газневидского, Гуридского. На рубеже XIV – ХV вв. вошла в состав державы Тимура, дашм была цикирс‑на Великими Моголами. Различным по этническому составу было и население, причем на протяжении веков одни племена сменяли другие и, в свою очередь, служили основой для последующих этнических напластований. Собственно афганские (пуштунские) племена начали складываться и расселяться на этой земле в XI–XIV вв., а в XVI–XVII вв. их, по некоторым данным, здесь насчитывалось уже около 400, условно объединяемых в четыре большие группы.
Хотя в долинах афганцы занимались земледелием, большинство их были воинственными кочевниками, охотно использовавшимися в качестве наемного войска влиятельными правителями соседних государств, в частности Ирана и Индии. Именно афганцы, как, впрочем, и тюрки, были основой того войска, с помощью которого завоевали Северную Индию на рубеже XII–XIII вв. военачальники Гуридов, объявившие себя затем султанами в Дели. Афганцы же были немалой частью войска Бабура, завоевавшего Индию в начале XVI в. и основавшего династию Великих Моголов. Неприхотливые и воинственные, афганцы считались хорошими солдатами – не случайно их охотно брали в свои войска и иранские шаханшахи.
Патриархально‑племенная внутренняя структура афганцев способствовала формированию у них, особенно под влиянием внешних контактов, протогосударственных образований во главе с вождями‑ханами. Это наиболее отчетливо прослеживается на примере таких племен, как абдали и гильзаи, где должность вождя‑хана уже в XVII–XVIII вв. передавалась по наследству, тогда как в других племенах в то время она была выборной, в полном соответствии с традиционным для такого рода структур принципом меритократии. Существовали племенные советы старейшин. Эти советы‑сходки, джирги, служили для решения всех внутренних дел племени, включая подлежавшие суду споры. Большую роль в жизни афганских племен играло мусульманское духовенство, особенно наследственные группы «святых людей» из числа потомков пророка сейидов, имевших немалые привилегии, включая особое право на земли (нечто вроде вакуфов). Все остальные земли обычно подлежали спорадическим переделам.
Первые собственно афганские ханства на племенной основе стали играть заметную политическую роль с XVI–XVII вв. – Хаттакское близ Пешавара, Гератское, Гильзайское со столицей в Кандагаре. С середины XVII в. племена абдали (Герат) и гильзаев (Кандагар) оказались под властью сефевидского Ирана. Афганские воинственные племена во главе с их ханами сыграли заметную роль в междоусобных войнах в Иране в начале XVIII в., когда гильзаи во главе с Мир Вайсом не только провозгласили Кандагар центром независимого государства, но и двинулись на Иран, где сын Мир Вайса Мир Махмуд вступил в Исфаган и провозгласил себя в 1722 г. шаханшахом. Вплоть до 1729 г., когда Надир восстановил на троне Сефевидов шаха Тахмаспа, афганские предводители, сменяя друг друга в междоусобных схватках, находились в Исфагане. За это время независимости добились и абдали, создавшие свое государство в Герате. Впрочем, конец независимому Герату быстро положили воины Надира в том же 1729 г. А в 1738 г. Надир занял и Кандагар. В конечном счете весь Афганистан был включен в державу Надир‑шаха.
С распадом империи после смерти Надир‑шаха вождь племени абдали Ахмад‑хан, руководивший военным отрядом афганцев в войске шаха, прибыл в Кандагар и на состоявшейся в 1747 г. джирге был избран шахом Афганистана. Вскоре все племена страны признали Ахмад‑шаха своим правителем, а племя абдали, переименованное в дуррани («жемчужное»), заняло ключевые позиции в новом государстве. Государство Дуррани, как оно стало теперь именоваться, за годы правления Ахмад‑шаха (1747–1773) сильно расширило свои владения, присоединив к себе Кашмир, Синд, Белуджистан, Хорасан, Балх и некоторые другие территории, налог с которых в основном и пополнял казну шаха. Престиж власти и влияние личности шаха в регионе были велики. На протяжении ряда лет Ахмад вел довольно успешные войны с Индией. А когда армия китайского императора Цяньлуна захватила Восточный Туркестан, все местное центральноазиатское и среднеазиатское мусульманское население строило свои расчеты на освобождение от власти Китая именно на вмешательстве Ахмад‑шаха. И хотя Ахмад, вначале действительно предполагавший вмешаться, позже отказался от этого намерения и даже послал посольство в Пекин, сам упомянутый факт весьма показателен.
После смерти Ахмад‑шаха Дурранийская держава стала слабеть и понемногу распадаться. Начались племенные смуты и феодальные распри, результатом чего было появление в начале XIX в. на месте бывшего единого государства нескольких ханств (Гератское, Кабульское, Кандагарское, Пешаварское и др.). Правда, вскоре после этого эмир Дост‑Мухаммед вновь начал борьбу за объединение Афганистана и после победы в первой англо‑афганской войне на рубеже 30–40‑х годов, казалось, сумел достичь цели. Однако объединение оказалось не слишком прочным: вторая англо‑афганская война 1878–1880 гг. застопорила все действия в этом направлении. Афганистан, пусть и не сломленный, но раздробленный, на долгие годы оказался под фактическим протекторатом Британской империи. Только в конце XIX в. эмиру Абдуррахману удалось создать централизованное государство, которое в 1919 г. было объявлено Амманулой‑ханом независимым.
