Отрасли социологии и психологии 6 страница

 

Социолог не может избавиться от дуализма реальности. Его суть выражается так: собственное поведение социолога отличается от поведения тех, кого он изучает. Когда социолог думает о самом себе, он неявно подразумевает, что человек сам творит свою культуру. Но когда он изучает других людей, то неявно исходит из посылки о том, что человек – продукт культуры и социальной среды общества.

Рабочая посылка социолога, выступающего за автономию своей дисциплины, базируется на его свободе от социального давления, реальность и незыблемость которого он провозглашает, когда говорит о поведении других людей. В конечном итоге он демонстрирует противоречие: они зависят от общества, я — свободен от него.

Социолог решает дилемму таким образом, что разрывает обе части и приписывает их разным субъектам — себе и другим. Эти части настолько разные, что объединить их просто невозможно. В результате формируется раздвоенный образ сознания социолога: свободное “я” неявно подразумевает элиту, к которой социолог незримо относит себя, и своих коллег-ученых, а несвободное “они” ассоциируется у него с массой, которая выражается понятием “другие”[47].

Скажем, о чем умолчал Гоулднер. Социолог посматривает несколько свысока на других не потому, что он — высокомерный индивид. Будучи обычным человеком, он воспринимает других как обычных людей и солидаризируется с ними в рамках своей персональной реальности. В толпе спешащих на работу и толкающихся людей социолог, как и все мы, вовсе не чувствует своей выделенности. Однако его ролевая, или профессиональная, реальность вынуждает оперировать людьми как статистическими величинами. Социолог, в отличие от психолога, не занимается внутренней индивидуальностью человека. Социолога интересуют повторяющиеся, сходные черты в других людях. Через процентные распределения анкетной информации неповторимые черты людей стандартизируются, стираются, превращаясь в средние величины. Поэтому правильнее говорить о дуализме двух типов реальности, а не о противоречии в рамках одной, как можно подумать, читая Гоулднера.

Методологический дуализм — причина того, почему издают два вида книг: попроще для обывателей и посложнее для профессионалов. И в этом американский социолог прав. Действительно, социолог рассуждает на непонятном для обывателя языке переменных и вероятностей. Когда же он “опускается” до социологической публицистики, интересующей обывателя, на него начинают шикать коллеги. Социолог всегда находится в двойственной позиции — он желает быть понятным одновременно и обывателями, и профессионалами, иначе говоря, он хочет быть широко известным и в то же время не потерять уважение коллег-профессионалов. Редко кому удается гармонично сочетать две противоречивые системы требований. Стремясь приобрести популярность, социологу приходится отказаться от части научной истины в пользу политических оценок. Но когда он входит в сообщество профессионалов, он обязан отказаться от политических пристрастий ради соблюдения научной истины.

 

Глава 4

Эмпирическая социология

 

Эмпирическая социология в форме социальных исследований зародилась в трех европейских странах — Англии, Франции и Германии, но особенно широкое развитие получила на рубеже XIX—XX вв. в США.

Социальные исследования проводились в Англии и во Франции еще в XVII в., т.е. со времен “политической арифметики” и “социальной физики” (задолго до возникновения самого слова “социология”). Английские “политические арифметики” XVII в. (Уильям Петти, Джон Граунт, Грегори Кинг и Эдмунд Галлей) выработали методы количественного исследования социальных процессов; в частности, Дж. Граунт применил их в 1662 г. к анализу уровней смертности. Методология и методика эмпирических исследований разрабатывались главным образом естествоиспытателями. Многие выдающиеся естествоиспытатели (Э. Галлей, П. Лаплас, Ж. Бюффон, А. Лавуазье) вошли в число родоначальников социологии.

На ранних этапах теоретическая и эмпирическая социология развивались в некотором отрыве друг от друга. Разрыв теории и эмпирии, под знаком которой проходило становление классической социологии XIX в., усугублялся тем, что, с одной стороны, макросоциологические теории Конта и Спенсера принципиально не допускали проверки на микроуровне, с другой — они были ориентированы только на прошлое (социология в целом формировалась именно как историческая социология), а эмпирические исследования были посвящены злободневным проблемам современного общества. Так было до концаXIX в., пока Дюркгейм и Вебер вплотную не занялись методологией. Только в 20-е годыXX в. начинается объединение теоретической и эмпирической социологии, разрабатывается количественная (в отличие от качественной у Дюркгейма, Зиммеля, Тенниса и Вебера) методология, яркими представителями которой явились П. Лазарсфельд, Р. Мертон, Дж. Ландберг и др.

Эмпирическая социология в Европе формировалась не в университетах (центрах научной мысли), а в практической сфере — в среде государственных служащих, предпринимателей, врачей, ученых-естественников, учителей. Ее возникновение стимулировалось практическими нуждами капиталистического общества, развитие которого в XIX в. вело к быстрому росту городов (интенсивная урбанизация), поляризации бедности и богатства (как следствия интенсивной индустриализации), пауперизации (обнищанию) населения и увеличению преступности (явлений, неизбежных на стадии первоначального накопления капитала). В этот период наблюдается рост различного рода общественных движений, стремившихся привлечь внимание властей и общественности к социальным порокам и бедам, которые претерпевает общество, выступавших за социальные реформы и просвещение населения. В Англии и США активно проявляло себя “движение за социальные обследования”.

В начале XIX в. отмечается своеобразный бум социальной эмпирики. После долгого перерыва в Англии и Франции возобновляются регулярные переписи населения (1801), формируется система статистических служб и обществ, объединившая энтузиастов эмпирических исследований (Манчестерское и Лондонское статистические общества, Центр всеобщей статистики Франции и т.д.). Социальная информация, в том числе с промышленных предприятий, собирается через церковные приходы и государственные финансовые инспекции, парламентские комиссии, благотворительные организации, правительство и частных лиц.

В Англии большое влияние на становление эмпирических социальных исследований оказали монументальные исследования аграрного труда Джона Синклера “Статистическое описание Шотландии” (21 том). В специально составленном вопроснике затрагивались проблемы половозрастной и профессионально-квалификационной структуры населения, состояния сельского труда и ремесел. Исследование Джеймса Кей-Шаттлуорта “Моральные и физические условия жизни текстильных рабочих Манчестера” (1832) касалось санитарных условий быта трудящихся. Значительным вкладом в английскую эмпирическую науку стали исследования ливерпульского предпринимателя-судовладельца Чарлза Бута (1840—1916). Его ориентация на эмпирическое изучение проблем бедности, занятий и условий жизни в промышленном городе явилось следствием не академического, а практического интереса. Вышедшее в 1889—1903 гг. 17-томное произведение “Жизнь и труд людей в Лондоне” отличалось тщательной проработкой методики и техники сбора и анализа данных. Ч. Бут известен тем, что он стоял у истоков течения, изучавшего экологию города, и социального картирования городских районов. Статистическое описание охватывало сравнительный анализ условий жизни различных слоев населения, связи бедности с занятостью, условиями труда и регулярностью доходов. Три года Бут жил в кварталах лондонской бедноты и провел тысячи интервью с работодателями, профсоюзными лидерами, рабочими. Например, отчет Бута о состоянии религиозности в Лондоне основан на 1800 интервью. Он создал новую классификацию населения на три класса (низший, средний и высший), сравнил условия жизни и труда работников различных отраслей промышленности. В проведении исследования Бута активно участвовала основательница Фабианского (социалистического) общества Беатриса Вебб (1858—1943), которая позже со своим супругом Сиднеем Веббом (1859—1947) напишет знаменитый труд по истории рабочего движения “История тред-юнионизма” (1894), где на богатом документальном материале прослеживается эволюция различных социальных институтов.

Во Франции к числу родоначальников эмпирической социологии относят Луи Вилларме. Бывший врач наполеоновской армии опубликовал множество работ по социальной гигиене, особенно известен его двухтомный труд “Сводка физического и морального состояния рабочих на бумажных, шерстяных и шелковых мануфактурах” (1840). Немалую роль в развитие социальной эмпирики внесли работы Александра Паран-Дюшатле “Общественная гигиена” (1836) и “Проституция в Париже” (1834), Андре Герри — “Очерки моральной статистики Франции” (1832), где устанавливалась связь между уровнем промышленного развития департаментов и уровнем преступности. Заметный след оставили так называемые монографические исследования рабочих семей Фредерика Ле Пле (1806—1882). В его шеститомном труде “Европейские рабочие” (1877—1879) дана исчерпывающая типология рабочих семей по образу жизни, профессиям и бюджету, информация о технико-экономическом развитии отраслей, профессиональном продвижении молодых рабочих, условиях жизни. Его техника поиска индикаторов для измерения и диагностики социальных отношений получила свое дальнейшее развитие в современной социологии. Он создал во Франции целую школу (названную его именем), представители которой —Анри де Турвиль, Эдмон Демолен и др. — развивали доктрину географического детерминизма. Согласно данной концепции природные условия определяют вид и характер трудовой деятельности.

Но самым заметным среди эмпириков был, пожалуй, франко-бельгийский ученый-математик, один из крупнейших статистиков XIX в. Адольф Кетле (1796— 1874). С его именем в истории науки связан переход социальной статистики от сбора и описания фактов к установлению устойчивых корреляций между показателями, или статистических закономерностей. Работа Кетле “О человеке и развитии его способностей, или Опыт социальной жизни” (1835) поможет социологам перейти от умозрительного выведения ничем непроверяемых “законов истории” к индуктивно выводимым и статистически рассчитываемым социальным закономерностям. По существу, с этого момента можно начинать отсчет социологии (в терминологии Кетле “социальной физики”) как строгой, эмпирически обоснованной науки. Можно выделить несколько ярких достижений Кетле: 1) открытие статистических закономерностей; 2) концепция средних величин и “среднего человека”, согласно которой арифметически средняя величина, полученная в распределениях ответов на вопросы, как бы онтологизируется, обретает самостоятельную жизнь в среднетипичном представителе данной группы, общества; 3) установление социального закона как устойчивой тенденции изменения средних величин либо как устойчивой корреляции между несколькими характеристиками; 4) методические правила формулировки анкетных вопросов. А. Кетле рекомендовал ставить только такие вопросы, которые: а) необходимы и на которые можно получить ответ; б) не вызывают у людей подозрения; в) одинаково понимаются всей совокупностью опрашиваемых; г) обеспечивают взаимный контроль.

Импульсы социальным обследованиям дали открытие Кетле того, что “траектории” движения населения могут быть вычислены с достаточной точностью (хотя и уступающей точности астрономических наблюдений), а также убедительные статистические выкладки Мальтуса относительно опережающего роста коэффициента рождаемости по сравнению с ростом урожайности.

В английской и французской эмпирической социологии можно выделить условно следующие основные направления: 1) политическая арифметика (У. Петти и Дж. Граунт) — простейшее количественное исследование общественных явлений; 2) социальная физика (А. Кетле) — эмпирические количественные исследования физических характеристик человека и установление статистических закономерностей общественных явлений с применением сложных математических процедур (понималась как теоретическая дисциплина); 3) социальная гигиена (Э. Чадвик, Л. Вилларме, А. Паран-Дюшатле) – эмпирическое описание санитарных условий труда и быта городских промышленных рабочих, классификация социальных показателей здоровья населения на основе опросов, интервью и наблюдения с целью выработки практических рекомендаций для последующего проведения благотворительных социальных реформ; 4) моральная статистика (А. Герри, Дж. Кей-Шаттлуорт) — сбор и анализ количественных данных о нравственных и интеллектуальных характеристиках различных слоев населения с целью разработки решений в области социальной политики и социального управления (один из источников социальной инженерии); 5) социография (школа Ле Пле) — монографическое описание определенных территориальных или профессиональных общностей необязательно с применением количественных методов обработки данных, но с опорой на статистику и наблюдение, результаты которых обычно используются для анализа динамического (исторического) состояния объекта в различное время. К социографии нередко относят, например, исследования, проведенные Б. и С. Вебб, а также           Ф. Энгельсом (“Положение рабочего класса в Англии”). Обоснование статуса социографии как описательного типа исследования, тождественного эмпирической социологии в целом, дал Ф. Теннис.

В Германии указанные направления получили развитие как вторичное явление. В начале XIX в. немецкая статистика представляет собой конгломерат сведений по географии, истории, демографии, экономике, медицине, а зарождение собственно эмпирической социологии происходит во второй половине XIX в. через заимствование сложившихся ранее идей французской и английской эмпирических школ. Так, в 60—70-е годы в Германии распространяются не отличавшиеся научной новизной идеи Герри, Кетле,  Ле Пле, под влиянием которых организуют конкретные исследования, в том числе труда и быта рабочих, Эрнст Энгель (автор известного “бюджетного закона”), Адольф Вагнер и Вильгельм Лексис (разрабатывавший математическую модель массового поведения).

Основным и фактически единственным центром организации и проведения эмпирических исследований в Германии стало “Общество социальной политики” (возникло в 1872 г.), которое сыграло выдающуюся роль в европейской интеллектуальной жизни. С деятельностью Общества связано творчество ведущих представителей немецкой исторической школы политэкономии (поэтому их нередко называют еще немецкими социальными политиками), в частности Г. Шмоллера, а также М. Вебера, А. Вебера, Ф. Тенниса. Наивысшая активность Общества приходится на 80—90-е годы XIX в. Для его деятельности характерны предварительное коллективное обсуждение программы предстоящего исследования, определение ключевых проблем, по которым намечалось собрать первичную информацию, непосредственный перевод их в формулировку вопросов анкеты, которые рассылались затем “экспертам” (землевладельцам, предпринимателям, чиновникам, учителям и священникам). Собранные материалы публиковались без глубокой обработки, так как социальные политики мало интересовались методологией.

Впервые серьезное внимание на методологию исследования, правильную формулировку вопросов обратил М. Вебер. Благодаря его усилиям эмпирическая деятельность Общества поднялась на качественно новый уровень. На протяжении своей жизни М. Вебер участвовал прямо или косвенно в шести исследованиях. В 1890—1891 гг. Общество организовало эмпирическое исследование аграрных отношений в Германии. Вебер составил для него программу и анкету, выпустил в свет работу “Положение сельскохозяйственных рабочих в Германии восточнее Эльбы” (1892). Вебер прекрасно владел методологией количественного (теория вероятностей) и сравнительно-исторического анализа данных. Известны некоторые детали проведения его первого исследования. Так, из 3 тыс. разосланных в 1890 г. анкет возврат составил 70%, а из 10 тыс. экспертных бланков 1891 г. вернулась лишь одна тысяча. Вебер любил подробно описывать результаты исследования: его первый научный отчет содержал 890 страниц, на 120 из которых приводились таблицы доходов и бюджетов рабочих семей. В 1908 г. по предложению своего младшего брата Альфреда М. Вебер начинает цикл обследований промышленных рабочих. Эмпирической базой служили материалы заводской статистики, наблюдений и интервью с рабочими. Одно только методологическое обоснование программы содержало 60 страниц. Кроме того, Вебер подготовил и несколько пространных методологических документов. Один из них — “Рабочий план” — включал 27 тем. В инструкции интервьюеру Вебер, в частности, рекомендовал начинать с описания технологических характеристик предприятия, а затем уже переходить к историческим и географическим особенностям формирования рабочей силы, к квалификации и проблемам обучения.

В первой четверти XX в. мировым лидером в развитии эмпирической социологии становятся США. Уже к 1910 г. в стране было проведено около  3 тыс. эмпирических исследований с использованием новейшей статистической техники. Уже в первой методологической программе — физикализме — Дж. Ландбергом (30-е годы) заявлены центральные принципы количественной методологии: операционализм, квантификация и бихевиоризм. Благодаря усилиям П. Лазарсфельда, Г. Блейлока, П. Бриджмена, У. Огборна, Р. Мертона, Г. Зеттерберга закладывается математико-статистический и методико-ме-тодологический фундамент эмпирической социологии. Проникновение математики в социологию обогатило ее кластерным, факторным, корреляционным, лонгитюдным и другими методами анализа Данных, а взаимодействие с психологией привело к развитию точных методов измерения явлений: тестов, шкал, социометрии, прожективных, психодиагностических процедур и т.д.

 

Под эмпирическим исследованием понимается сбор первичных данных, проведенный по определенной программе и с использованием правил научного вывода, предоставляющий в распоряжение ученого репрезентативную информацию. Технология (методика и методы) сбора данных отвечает на вопрос “как получить данные?”, а сами данные представляют результат исследовательского поиска и отвечают на вопрос “что получено в исследовании?”. Стратегия эмпирического исследования задается программой исследования, куда входят теоретическая модель предмета исследования, эмпирическая схема объекта исследования, методы и методика получения данных, анализ и интерпретация данных, но не входит научный отчет, в котором описаны итоги. Рассмотрим основные элементы эмпирического исследования.

Теоретическая модель предмета исследования. При построении теоретической модели предмета исследования (ТМПИ) нас интересуют его свойства, состояния, логические связи с другими объектами. Задача эмпирического исследования состоит в том, чтобы проверить, насколько оправдались наши теоретические предположения, установить связи и закономерности, недоступные при изучении реальных объектов. Теория поверяется практикой.

ТМПИ представляет собой логическую схему всех мыслимых или теоретически прогнозируемых связей, существующих между выделенными нами абстрактными объектами. ТМПИ не может охватить все реально существующее множество абстрактных объектов, имеющих отношение к изучаемой проблеме или проблемной ситуации. Как правило, ТМПИ включает часть, или некую выборку сингулярных теоретических образований, которые в данный момент были признаны социологом научно значимыми для решения конкретной задачи. Для решения другой конкретной задачи строится другая ТМПИ. В социологии используются различные модели. Создаваемые модели налагаются друг на друга, что экономит усилия исследователей на этапе создания ТМПИ и увеличивает степень преемственности научного знания. Кроме того, использование частично видоизмененной ТМПИ, некогда удачно построенной кем-то из социологов, повышает надежность получаемых данных, гарантирует от необходимости “изобретать заново велосипед”, но только худшего качества.

Таким образом, ТМПИ представляет собой совокупность логически взаимосвязанных абстрактных понятий, описывающих предметную область исследования.

Категории, понятия и термины являются своего рода строительным материалом структуры ТМПИ, тогда как концептуализацию, конкретизацию и операционализацию можно назвать средствами создания теоретической модели.

Построение ТМПИ происходит во многом при помощи такой операции, как концептуализация. Концептуализация - наделение или определение теоретического смысла слов и превращение их тем самым в понятия. Так, понятие “автомобиль” можно подвести под более общее понятие “транспортное средство”. Экономист подведет его под понятие “потребительский товар”, психолог — под “представление об отце”, социолог — под понятие “статусный символ”. Таким образом, концептуализация — это подведение частного под общее, но в рамках и средствами конкретной науки. Концептуализация – способ организации мыслительной работы, позволяющий двигаться от материала и первичных теоретических концептов ко все более и более абстрактным конструктам, в пределе отражающим допущения, на которых базируется ТМПИ.

Концептуальная схема задает теоретическое понимание целостности объекта, поддерживает системные представления о нем в исследовательских процедурах.

Цель концептуализации - обозначить универсум возможных на данный момент способов работы на теоретическом уровне, обеспечить внутреннюю связность используемых концептов и конструктов, предложить видение предметных полей работы в исследовательском режиме, задать представление об уровневой организации знания[48].

Если концептуализация задает вектор движения к более высокому уровню организации знания, то операционализация (процедура установления связи концептуальной схемы с методическим инструментарием) — это “обратное” движение к концептам (понятиям), их конкретизация. Операционализация в науке — это своего рода разложение целого на составляющие его части.

Целое чаще всего представляет очень сложное, теоретически сконструированное образование, которое непосредственно наблюдать практически невозможно. Никто никогда не видел вселенной, даже в сверхмощный телескоп. Астрономы способны видеть лишь ее отдельные фрагменты, скажем, Млечный Путь, а затем уже из них теоретически конструировать явление в целом. Никто никогда не видел капитализм, но с его конкретными проявлениями мы сталкиваемся каждый день.

Однако на практике социолог встречает несложные переменные или понятия, например “электоральная установка”, которые можно перевести в один анкетный вопрос “За кого Вы собираетесь голосовать?” и тем самым операционализировать их.

В процессе операционализации социолог может столкнуться с серьезными трудностями. Это происходит, когда операционализация проведена неверно, т.е. когда под вполне конкретное и четкое понятие подводятся признаки, характеризующие совсем другое явление. Так, в 90-е годы, когда в России произошел полный поворот от социализма к капитализму, люди столкнулись с такими дикими проявлениями нового строя, что задумались — капитализм ли это? Рост преступности, криминальный бизнес, мошенничество, коррупция, падение материального уровня жизни, рост смертности и другие эмпирически наблюдаемые признаки не соотносились с образом “цивилизованного капитализма”, к которому стремились российские демократы.

Ученые предлагали разные наименования: дикий капитализм, нецивилизованный рынок, советский капитализм, капитализм с российской спецификой, период первоначального накопления капитала, капитализм в отсталой стране и др. Но не выбрали ни одного. Почему так труден выбор соответствующего наименования? А потому, что за “именем” скрывается социальная реальность. Прежде чем определить реальность 90-х годов понятием “советский капитализм” или каким-то иным понятием, его надо описать теоретически. Иными словами, сначала надо установить сущность явления, его структуру, законы функционирования, формы проявления. И если окажется, что наблюдаемые эмпирические признаки соотносятся с теоретическим концептом, ученые вправе соединить в одно целое теоретическое понятие и его эмпирические признаки.

Если мы строим, к примеру, теоретическую модель исследования инвестиционного поведения, то выделяем в ней пять обычных для любой модели элементов: субъект, средства, мотивы, объект, результат. Сами по себе они совершенно абстрактны и не содержат указаний, какие именно субъекты (категории населения) предполагается исследовать. Ведь в инвестиционном поведении субъектами действия выступают одни группы населения, в девиантном или театральном совсем другие. Уточнение, какие именно категории населения входят в состав субъекта в инвестиционном исследовании, и представляет собой конкретизацию. Затем соответственно конкретизируются остальные четыре элемента теоретической модели предмета исследования.

После того как все пять элементов приведены к одному уровню конкретности, социолог приступает к операционализации. Операционализация и операциональное определение — это не одна и та же процедура. В процессе операционального определения понятий социолог устанавливает наблюдаемые признаки теоретических смыслов, например фиксируемые измерительными инструментами. В социологии “операционализация” предполагает перевод теоретических понятий в систему измеряемых показателей.

На схеме видно, что построение ТМПИ требует: 1) обязательного осуществления процедур конкретизации и операционализации; 2) что количество абстрактных элементов в теории всегда меньше количества конкретных понятий и еще меньше, чем эмпирически фиксируемых признаков.

Эмпирические признаки указывают на то, к каким методам сбора информации надо прибегнуть социологу. К примеру, как определить доход богатых: спросить респондента прямо, получить доступ к банковскому счету, опросить соседей или конкурентов? А как узнать о результатах инвестиционного поведения? Скажет ли пенсионер или инженер о том, что он положил деньги в банк, надеясь получить высокие проценты, и прогорел? Другая подсказка для выбора методов исследования — структура субъекта социального действия. Как только установлено, что в нее входят бедные, средние и богатые слои, социолог может определиться с генеральной совокупностью, из которой выводится выборочная совокупность.

В заключение поговорим об истории вопроса. Понятие операционального определения первым в научный оборот ввел в произведении “Логика современной физики” (1927) Перси У. Бриджмен. Страстным поборником операционализации в социологии выступил Джорж А. Ландсберг в книге “Основания социологии” (1939). Он полагал, что измерение является способом определения вещей. Бриджмен считал, что понятие должно быть определено не через свойства объекта, а через операции, производимые с ним учеными. Правда, здесь возникает известная трудность: как быть в том случае, когда один объект можно измерить несколькими разными способами, методами и операциями (в социологии — разными шкалами)? Бриджмен утверждал, что в таком случае ученый получает разные понятия. Или: меняя операцию, мы, в сущности, меняем само понятие.

Наиболее острые и плодотворные дискуссии в американской литературе по поводу проблемы операционализации проходили в 30-40-е годы. Они позволили поставить ряд важных вопросов, связанных с процессом измерения и его влиянием на научную теорию. В частности, резкой критике были подвержены любые попытки построения теории, лишенной проверяемых гипотез и операционализированных понятий[49]. Именно с этого момента начинается эра эмпирической социологии как фундаментальной дисциплины, ориентированной на строгие каноны научного метода. Ключевым требованием этого метода выступает построение программы исследования, о которой говорилось в настоящей главе.

 

Пример конкретизации и операционализации. Семью можно отнести к общим понятиям социологии (категориям), поскольку она представляет собой не единичное явление, локализованное в пространстве и во времени (семья Петровых), не просто малую социальную группу в ряду других групп (бандформирований, трудовых бригад, спортивных команд и др.), но фундаментальный институт общества, одну из самых важных и сложных форм социальной организации. Семья — не только первичная ячейка современного общества, но генетическая клеточка человеческого общества как такового, которая прошла длительную историческую эволюцию одновременно с эволюцией общества. Количество значений этой категории не является исчислимым (конечным) множеством. Все время открываются новые значения и грани этого философского и социального явления. А это значит, что семья — понятие категориальное (общенаучное).

Социологов никогда не устраивала семья в качестве философско-социологической категории — слишком расплывчатой и многозначной она казалась. Они придали ей новое, конкретно-социологическое значение, но сохранили старое название. В социологии семья — это основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью, моральной и правовой ответственностью. В экономике семья — это группа лиц, живущих вместе на одной жилой площади, ведущих совместное хозяйство и находящихся в отношениях родства, брака или опекунства. С экономистами и социологами не согласились этнографы, которые подчеркивали такой важный момент, как преемственность поколений. Под семьей, существующей в течение длительного промежутка времени, отныне предлагалось понимать такую целостность, которая делится и восстанавливается в каждом поколении, не нарушая преемственности. Способность восстанавливать свое единство в каждом следующем поколении — очень важная характеристика семьи. Она описывает то, что ученые именуют жизненным циклом семьи.