Горизонтальная и вертикальная конкуренция: деньги теряют значение

Здесь вам не равнины,
Здесь климат иной…
Владимир Высоцкий

Чтобы понять значение метатехнологий для технологической пирамиды и причину, по которой автор готов присвоить их уровню окончательный, нулевой номер, предполагающий, что этот уровень является завершающим и следующих номеров не потребуется, следует отметить, что в технологической пирамиде конкуренция существует не только внутри каждого уровня, но и между ними.
Владение относительно передовой технологией само по себе еще не гарантирует успеха в конкуренции. Так, несовершенство более простых и менее уникальных технологий может компенсироваться достижением большего масштаба деятельности, контролем за ресурсами и установлением за рынками сбыта не коммерческого или технологического, но административно-политического контроля.
Относительно простые технологии могут одерживать коммерческую победу над более сложными в случае большей (весьма часто технологически обусловленной) среднеотраслевой рентабельности производства. Другой фактор (который, как правило, отражается в рентабельности) - производство критически важных для функционирования общества товаров и услуг (см. предыдущий параграф). Так, добыча однородной нефти по этим причинам всегда гарантированно обеспечит более полный контроль даже за самыми либерализованными рынками и большую рыночную силу, чем производство самых уникальных джинсов.
Возможно, прорывы на первом уровне технологической пирамиды, то есть появление новых технологических принципов, наиболее вероятное сегодня в биотехнологии и, в частности, генной инженерии, сделают осуществившие эти прорывы корпорации выше влиятельнее владельцев метатехнологий. Однако, скорее всего, прорывы такого рода просто приведут к формированию новых видов метатехнологий - на сей раз не являющихся информационными.
В целом исключения лишь подчеркивают общее правило: по мере повышения уровня технологической пирамиды конкуренция производств, находящихся на более низком уровне с производствами более высокого уровня становится все более затрудненной.
Принципиально важно различие между конкуренцией, ведущейся между уровнями технологической пирамиды и внутри одного и того же ее уровня.
Конкуренция внутри одного уровня («горизонтальная» конкуренция) ведется в основном за рынки сбыта, так как без наличия внеэкономических преимуществ производители одного уровня имеют примерно равный доступ к ресурсам производства. При этом, по описанным в предыдущем параграфе технологическим причинам, чем выше уровень пирамиды, тем более организованной и структурированной является эта конкуренция, тем в меньшей степени она носит ценовой и в большей - технологический характер.
Конкуренция же между уровнями технологической пирамиды («вертикальная» конкуренция) ведется прежде всего за ресурсы производства - как материальные, так и финансовые, и интеллектуальные. В этой конкуренции производители более простых товаров не имеют стратегической перспективы, так как качественно большая эффективность каждого более высокого уровня делает ее заведомо безнадежной для ее менее развитых участников.
Эта конкуренция фактически ведется «на уничтожение». Постепенно она становится наиболее значимой; под современной «глобальной» конкуренцией, как правило, подразумевают именно ее. Наша страна столкнулась с этим видом конкуренции сразу же после раскрытия экономики, когда обнаружилось, что способность производить лучшие в мире, например, военные самолеты не значит ничего без способности обеспечить для соответствующих производств людские, финансовые и материальные ресурсы, стремительно перетекающие в иные сферы.
Выяснилось, например, что без усилий государства произвести из отличного металла просто хорошую машину невозможно: этот способ использования металла менее эффективен, чем используемый конкурирующими производствами - и, значит, металл достанется им. То же и с финансами, и с технологиями, и с рабочей силой (включая управленцев и интеллектуалов).
Метатехнологии являются завершающим уровнем технологической пирамиды потому, что сама их природа исключает возможность успешной конкуренции с их разработчиком, которым сегодня являются почти исключительно США. («Почти» потому, что, например, попыткой с пока неясными результатами создания собственной метатехнологии в области организации бизнеса является концепция «мусульманских банков» и, шире, «мусульманского предпринимательства». Однако ограниченность как сферы применения этих метатехнологий, так и информации о них заставляет оставить их вне сферы рассмотрения).
Значение распространения информационных технологий не ограничивается возникновением их высшей формы - метатехнологий - и надежным долгосрочным обеспечением интеллектуального, психологического и технологического лидерства США при помощи создания и поддержания «принудительной информационной открытости» перед ними всего остального мира, включая их потенциальных либо предполагаемых конкурентов.
Намного более фундаментальным следствием является происходящее на наших глазах и во многом вызванное завершением развития технологической пирамиды изменение соотношения сравнительного значения денег и технологий.
В самом деле: появление и распространение информационных технологий вообще и метатехнологий в частности кардинально снижает значение финансовых ресурсов с точки зрения конкурентоспособности обществ и корпораций. Если раньше они были главным источником и воплощением рыночного могущества, то теперь превращаются всего лишь в его следствие. Главным источником рыночной силы все в большей степени становится интеллект, воплощенный в организационных структурах, создающих метатехнологии и контролирующих их применение.
Деньги с изменчивостью и нестабильностью валютных курсов и процентных ставок постепенно уступают место всеобщего эквивалента, синонима благосостояния и жизненного успеха, наиболее концентрированного выражения господства и влияния. Это место все больше занимают универсальные и устойчивые технологии, которые становятся такой же универсальной ценностью, какой когда-то было золото, но более и при этом разнообразно производительны.
Это принципиально важно для оценки самого процесса развития человечества.
Перефразируя М.Фридмана, можно утверждать, что с возникновением информационного общества деньги начинают терять значение. Причина в том, что собственность на информационные и особенно на метатехнологии, в принципе, по чисто технологическим причинам органически неотчуждаема от их владельца - создавшего и поддерживающего их интеллекта. Эти технологии, как и способность к интеллектуальному, творческому труду в отличие от труда рутинного (что было показано в параграфе …) невозможно не только продать, но и просто передать; передаче поддается лишь доступ к ним и право их использования.
Технологии передаются значительно хуже, чем деньги; соответственно, и господство, основанное на них, прочнее господства, основанного на деньгах.
Конечно, соответствующую документацию и специалистов можно купить или украсть. Но этот успех обернется разочарованием, ибо выяснится, что широкое применение технологий, разработанных на более высоком уровне технологической пирамиды, требует качественно более высокого уровня развития страны - реципиента: лучшего образования, лучшей системы управления, более рациональной структуры (не говоря уже о величине) внутреннего спроса.
Предвестие этого «технологического тупика» продемонстрировал СССР, который, успешно воруя у Запада технологические новинки, оказался не в силах обеспечить их масштабное и эффективное применение. В результате успешная работа технической разведки превратилась в цепь пирровых побед, способствующих деградации ряда направлений собственной науки, не создававшей новое, но лишь паразитировавшей на добыче спецслужб.
Деньги теряют значение. Конечно, они не отменяются. Они просто начинают существовать внутри технологических отношений - точно так же, как в свое время самостоятельная важность золота, бриллиантов и других стратегических ресурсов не исчезла, но отчасти сохранилась внутри денежных отношений. Точно так же принципиальная значимость рынка труда сохранилась внутри рынка товаров, рынка товаров - внутри рынка капитала, рынка капитала - внутри рынка информации, а рынка информации, в свою очередь, - внутри рынка ожиданий, формируемого современными информационными технологиями, в первую очередь технологиями high-hume.
Эта «матрешка» из вложенных друг в друга рынков сохранилась и с появлением метатехнологий. Последние просто добавили к картине глобальной конкуренции новое измерение, сделав старую «матрешку» ограниченной, частичной, не всеобъемлющей. Лидером человечества является тот, кто работает на самом внешнем из образующих эту «матрешку» рынков, тот, кто поставляет всем участникам этих рынков используемые ими технологии, пронизывающие все пространство рыночных отношений - от «внутренних» рынков до «внешних». Сегодня эту роль во все более полной степени начинают играть метатехнологии.
В силу самого своего характера они склонны становиться «средой обитания» субъектов коммерческой деятельности, во многом вытесняя, подменяя собой прежние правила и атрибуты этой деятельности. Постепенно, по мере распространения и укоренения они во все большей степени будут превращаться во «вторую природу», образуя рамки и задавая нерыночные, не связанные напрямую с экономикой и тем более с деньгами условия развития как отдельной личности и коллектива, так и всего человечества. В этом качестве они постепенно будут замещать рыночные отношения и, главное, права собственности, выполняющие соответствующие функции с момента появления денег.
В определенном смысле слова «вторая природа», образованная метатехнологиями, станет для информационного общества таким же внешним ограничением и стимулом развития, каким для первобытнообщинного общества была «первая» природа. (ВТОРАЯ ПРИРОДА и ЗАМЕНА РЫНКА: ЭТОГО НЕ БЫЛО ЛИ ПРО ТЕХНОЛОГИИ ВООБЩЕ??)
В последнем параграфе предыдущей главы это было показано на примере влияния компьютера на человеческое сознание, стимулирующее влияние которого оказалось схожим с влиянием на человечество ледникового периода. Компьютер - воплощение логики - начал вытеснять человеческое сознание в сферу интуитивного творчества точно так же, как ледниковый период вытеснил его в сферу организации технологической эволюции.

—