Социальная стратификация по веберу

М. Вебер, подобно К. Марксу, также выделял в социаль­ной структуре классы и использовал для этого экономичес­кий критерий — богатство, т. е. накопленный доход. В свою очередь, этот показатель он связывает и с отношениями соб-

_ственности на средства производства, и в целом с системой рынка, прежде всего с рынком труда. Поскольку последний сложился только в эпоху капитализма, то и говорить о клас­сах в более ранний период, по мнению Вебера, не приходит­ся. Люди одного класса имеют примерно одинаковые жиз­ненные шансы, т. е. возможность получить общественные блага. Понятно, что они выше у тех, кто владеет собствен­ностью. Но и те, кто не имеет ее, однако обладает знания­ми, квалификацией, могут быть востребованы на рынке тру­да, а следовательно, иметь достойный доход.

Помимо классов, Вебер выделяет более четкие и значи­мые для каждого человека группы, названные им статус ними (подробнее понятие «статус» мы рассмотрим в отдель­ном параграфе). Такие группы могут возникать как в рамках общественного класса, так и вне их. К последним можно от­нести касты, сословия. Особой статусной группой выступает бюрократия, занимающая важное место в системе управле­ния. Критерии выделения статусных групп многообразны, среди них — этническая принадлежность, территориальная общность, религиозные взгляды, общность профессии. Но одной из важнейших характеристик этих групп и одновре­менно критерием их выделения является престиж — оценка их социального положения общественным мнением.

Если классы различаются жизненными шансами, то ста­тусные группы — стилем (образом) жизни. Вспомните, к примеру, известные вам из курса истории различия в обра­зе жизни дворянства и крестьянства в эпоху Средневековья.

Классовая и статусная позиции человека или группы да­леко не всегда совпадают. Например, аристократия с разви­тием капитализма утрачивала свое материальное богатство и слабела как класс, но ее престиж в обществе был еще высок. Не случайно среди разбогатевших промышленников было немало тех, кто стремился приобрести дворянские титулы.

Вебер выделил еще один тип стратификации, основанный на власти. С этих позиций в обществе можно выделить груп­пы, влияющие на принятие политических решений (поли­тический класс, элита) и лишенные такой возможности. Особую роль социолог отводил партиям и другим организо­ванным группам, стремящимся к власти.

Подводя итог, можем сказать: веберовский подход к стратификации основывается на трех главных критери­ях — собственность, престиж, власть. Более многомерная, чем у Маркса, модель социальной стратификации давала возможность полнее и глубже отразить реальность общест­венной жизни, точнее выявить тенденции ее изменения.

Однако есть исследователи, считающие, что марксист­ская позиция в этом вопросе имеет существенные преиму-

щества перед веберовской. О том, какие приводятся аргу­менты в защиту этого тезиса, вы можете узнать, прочитав отрывок, помещенный в рубрике «Поработайте с источни­ком».

СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ И СОЦИАЛЬНЫЕ

«ЛИФТЫ»

Итак, каждый из нас может быть отнесен к той или иной социальной группе, каждый занимает определенное место в социальной структуре. А возможно ли изменение этого мес­та и как оно происходит?

Ответы на эти вопросы дает теория социальной мобиль­ности. Под социальной мобильностью понимается переход людей из одних общественных групп в другие. При этом различают горизонтальную и вертикальную мобильность. Горизонтальная мобильность подразумевает переход челове­ка в группу, расположенную на том же уровне, что и преж­няя, например переход из одной семьи в другую при повтор­ном браке, с одной фабрики на другую, смена гражданства. Вертикальная же мобильность предполагает перемещение с одной ступени иерархии (лестницы) на другую. При этом че­ловек может совершать как социальный подъем (от мелко­го служащего до управляющего крупной компанией), так и социальный спуск (от среднего предпринимателя до неква­лифицированного рабочего).

Примером «закрытого» общества с малой социальной мо­бильностью может служить кастовый строй в Индии. Чело­веку, принадлежавшему к низшей касте, почти невозможно было занять более высокое социальное положение. Напро­тив, индустриальные, «открытые» общества характеризуют­ся высокой социальной мобильностью.

Социальная мобильность может быть разной в рамках одного и того же общества на отдельных этапах его разви­тия. Из истории известно, к каким крупным социальным перемещениям ведут революции, войны, завоевания. Так, революционные потрясения в России в 1917 г. привели к ликвидации самых богатых слоев общества: почти вся арис­тократия была отброшена на низшую ступень; утратила свое социальное положение большая часть предпринимателей и высших специалистов-профессионалов. В то же время в те­чение нескольких лет на вершину политической, экономи­ческой, идеологической жизни выдвинулись представители низших слоев населения. Похожую картину дает революция во Франции 1789 г., английская революция XVII в.

Обратимся вновь к обществу в его нормальном состоя­нии. Какими путями происходит перемещение людей из од­ной группы в другую?

По мнению социолога П. Сорокина, этому способствуют несколько социальных институтов, в первую очередь армия, церковь, школа.

Начнем с армии. Служба в ней во все времена давала воз­можность двигаться вверх по социальной лестнице. Потери во время войн среди командного состава вели к заполнению вакансий людьми более низких чинов. Из 92 римских им­ператоров 36 достигли этого высокого социального положе­ния благодаря ратным подвигам.

В Средние века отдельные простолюдины таким же обра­зом становились генералами, графами, герцогами. В Новое время примером такого восхождения может стать жизнен­ный путь Наполеона и многих из его окружения. К числу подобных выдвиженцев относятся Кромвель и Вашингтон.

Значительное влияние на перемещение людей по ступе­ням социальной лестницы оказывала церковь. Обратимся к периоду раннего христианства. Напомним, что последовате­лями этого вероучения на начальных этапах были в основ­ном представители низших социальных слоев: рабы, ремес­ленники, зависимое крестьянство. После государственного признания христианства в Древнем Риме многие из них бла­годаря церкви получали свободу и достигали высокого по­ложения в обществе. Вместе с тем церковь сурово карала вероотступников. Среди «разжалованных» еретиков немало королей, князей, лордов.

Еще одним социальным «лифтом» выступает школа. Об­разование в ряде случаев открывает доступ к престижным должностям и званиям. В современном западном обществе, не окончив университета или колледжа, фактически нельзя достичь высокого положения на государственной службе и во многих других областях.

Учитывая значение школы как важного средства соци­альной мобильности, правящие группы в ряде стран пыта­лись закрыть доступ к образованию представителям низших слоев. Так, в Англии в XIV в. был выпущен указ, где гово­рилось, что ни один крепостной не должен отправлять де­тей в школу, чтобы не дать им возможности продвигаться в жизни. Аналогичную роль призван был выполнять и «цир­куляр о кухаркиных детях», изданный в России в 1886 г. и предписывавший не допускать в гимназию детей из низших сословий.

ЛЮМПЕНЫ И МАРГИНАЛЫ

Эти две группы населения, причем каждая по-своему, как бы выпадают из устойчивой социальной структуры об­щества.

Слово люмпен происходит от немецкого Lumpen — «лох­мотья». К люмпенам относят людей, опустившихся на дно

общественной жизни, — бродяг, нищих, бомжей. Как прави­ло, это выходцы из различных социальных слоев и классов. Увеличение численности этой группы (люмпенизация насе­ления) опасно для общества, так как она служит питатель­ной средой для разного рода экстремистских организаций.

Иное положение и другая социальная роль у марги­нальных слоев (от лат. marginalis — «находящийся на краю»). К ним относят группы, занимающие промежуточное положение между устойчивыми общностями. Один из основ­ных каналов маргинализации — массовая миграция из се­ла в город. Такой процесс происходил, например, в конце 1920-х — 1930-е гг. в нашей стране. Развернувшаяся инду­стриализация требовала все новых и новых рабочих рук. Бывшие сельские жители, потеряв связь с деревенским ук­ладом жизни, с трудом вживались в городскую среду. На долгое время они стали людьми с оборванными социальны­ми связями, разрушенными духовными ценностями. Такие слои населения, «неукорененные», с неустойчивым общест­венным положением, стремились к твердому, установленно­му государством порядку, к «сильной руке». Это создавало социальную базу для антидемократического режима, замет­но снижало революционное ожидание перемен.

Приведенный пример показывает одно из отрицательных последствий увеличения маргинальных групп. В то же вре­мя нельзя не признать, что нередко выходцы из этих групп населения бывают наиболее предприимчивыми и успешны­ми в профессиональной деятельности.