О человечном типе строя психики

Фрагмент из Основ социологии 1 том, глава 4.7.

Человечный строй психики характеризуется тем, что каждый его носитель осознаёт миссию человека — быть наместником Божиим на Земле. Соответственно этому обстоятельству он выстраивает свои личностные взаимоотношения с Богом по Жизни осознанно, и волевым порядком осмысленно искренне способствует осуществлению Божиего Промысла так, как это чувствует и понимает. Обратные связи (в смысле указания на его ошибки) замыкаются Свыше тем, что человек оказывается в тех или иных обстоятельствах, соответствующих смыслу его молитв и намерений и подтверждающих его правоту или указывающих на его ошибки. Иными словами Бог говорит с людьми языком жизненных обстоятельств: с каждым из них персонально, с социальными группами, с народами и диаспорами, с человечеством в целом.

Это различие структур психики воспринималось людьми издревле. В русской культуре его восприятие выразилось в поговорке «все мы люди, да не все человеки» («Словарь живого великорусского языка» В.И.Даля. — М.: Русский язык. 1979 (репринтное воспроизведение издания 1881 г.). — Т. 2, с. 284). Кроме того, из ощущения людьми этого различия структур личностной психики проистекает поговорка, утверждающая: «нечто человеческое не чуждо всем», — которая указывает на открытую перед каждым возможность перейти от состояния «людины»[1] к состоянию человека — носителя человечного типа строя психики.

Для человечного типа строя психики нормально, когда в иерархии алгоритмики психики интуиция — подчинена совести и выше разума, разум выше инстинктов, а все вместе они обеспечивают пребывание человека в ладу с биосферой Земли, Космосом и Богом. Для человечного строя психики нормальна — неформальная, внедогматическая и внеритуальная вера Богу по жизни и действие в русле Промысла Божиего по своей доброй воле. Доказательства Своего бытия Бог даёт персонально — всем и каждому в диалоге с Ним тем, что отвечает молитве изменением жизненных обстоятельств в соответствии с её смыслом; либо так или иначе даёт понять, почему просимое не может быть исполнено. Т.е. для человека нормально язычество в Единобожии[2].

Как уже было сказано:

Бытие Бога — не вопрос веры в то, что Бог есть либо в то, что Бога нет: это вопрос нравственно обусловленного осмысления своей личной религиозной практики и знание, практически подтверждаемое в повседневности жизни в диалоге с Богом.

Соответственно у человечества может быть только одна единственная истинная религия: это — живая диктатура совести каждого человека, которая не может быть формализована в каких бы то ни было догмах и ритуалах. Как только начинается подмена диктатуры совести в конкретике жизни диктатурой догм и ритуалов, то даже Истина, став безрассудной верой, вводит людей в самообман и заблуждения потому, что общение с Богом по совести, не ограниченной ничем, подменяется «общением» с эгрегорами[3], сложившимися на основе догм «истинного вероучения» или «истинного научного знания»: в результате, выстроив догматический барьер между собой и Богом, человек перестаёт быть человеком. Это касается как одиночек, так и культурно своеобразных обществ и социальных групп. Это касается не только вероучений многобожия, представляющих собой заведомые вымыслы, но вероучений единобожия.

Тем не менее атеистические убеждения свойственны многим людям, поэтому человечный тип строя психики в том смысле, в каком он определён выше, для них — выдумка, фикция. Соответственно в их миропонимании демонический и человечный тип строя психи структурно неотличимы друг от друга, т.е. они сливаются в один и тот же тип строя психики, в пределах которого им видится всё же различие по признаку «добрые» либо «злые». «Злых» они в большинстве своём согласны называть «демонами», а «добрых» они согласны называть «человеками».

Однако такой подход должен ставить их перед вопросом об объективности различия «Добра» и «Зла» и об источнике различения в реальной жизни «Добра» и «Зла» в их конкретных проявлениях.

Если же бытие Бога признаётся, то демонический и человечный типы строя психики предстают как алгоритмически-структурно различные, хотя неизбежно признание того факта, что среди демонов тоже встречаются вполне благонамеренные демоны.

С человечным типом строя психики (как объективно наличествующим в жизни явлением) связаны такие компоненты личностной психики, как стыд и совесть.

«Словарь русского языка» С.И. Ожегова[4] (23‑е издание под ред. член-корреспондента АН СССР Н.Ю. Шведовой. — М.: Русский язык. 1990 г.) понятие «совесть» определяет так:

«СОВЕСТЬ, -н, ж. Чувство нравственной ответственности за своё поведение перед окружающими людьми, обществом» (с. 739).

Столетием ранее В.И. Даль определил понятие «совесть» иначе:

«Совѣсть (слово писалось через «ѣ» — «ять», а не через «Е», как пишется ныне: наше пояснение при цитировании) ж. нравственное сознание, нравственное чутьё или чувство в человеке; внутренне сознание добра и зла, тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее ото лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине; прирождённая правда, в различной степени развития» (“Словарь живого великорусского языка” В.И. Даля).

Разница обоих определений в том, что:

· по В.И. Далю совесть — внутренне свойство человека — «прирождённая правда, в различной степени развития»;

· по словарю С.И. Ожегова совесть — явление социально обусловленное (такая оценка — следствие атеизма);

Общее в обоих определениях в том, что совесть определяется в них как одно из чувств человека, т.е. информационный канал, по котором информация поступает в психику человека[5].

Конечно, человек существо социальное, и многое в его психике и жизни социально обусловлено, но всё же — по нашим наблюдениям — совесть не формируется обществом, а проявляется в жизни индивида, вскорости после того, как он выходит из младенчества. Иными словами, если признать соответствующими действительности слова «Сунны»[6]: «всякий человек рождается мусульманином (т.е. пребывает в ладу с Богом в момент рождения — наше пояснение при цитировании) и только родители делают его иудеем, христианином или многобожником (т.е. личность в процессе своего становления черпает из культуры те убеждения и верования, которые характеризуют индивида как атеиста или приверженца того или иного исторически сложившегося исповедания — наше пояснение при цитировании)», — то можно сделать вывод:

Совесть — врождённое религиозное чувство (т.е. чувство взаимосвязи души индивида с Богом), замкнутое на бессознательные уровни психики личности.

Поэтому осознанно убеждённый атеист может быть совестливым, если воспитание в семье и общество не подавили его бессознательное религиозное чувство. А осознанно исповедующий то или иное вероучение, если его религиозное чувство подавлено, может быть беспредельно бессовестным при всей его ритуальной безупречности.

Если под волей понимать способность подчинять себя и течение событий осознаваемой целесообразности, то демонический и человечный типы строя психики — волевые. Все прочие — либо следствие безволия (т.е. неразвитости воли), либо в них воля индивида порабощена и ограничена биологическими и культурологическими факторами, подавившими совесть и стыд. При человечном типе строя психики воля, в отличие от демонического типа реализуется в русле Промысла, и Бог человеку помощник в его инициативах; при демоническом воля не знает границ, разделяющих Промысел и попущение вследствие бессовестности демона, и может реализовываться и там, и там, но в любом случае не может выйти за пределы, допускаемые Вседержительностью.

Соответственно сказанному выше:

· человечный тип строя психики — диктатура совести на основе веры Богу (а не веры в Бога), т.е. жизнь в диалоге с Богом при осознанном исполнении своей миссии в русле Божиего Промысла;

· человек состоявшийся — это осмысленная воля в русле личностного исповедания Промысла Божиего на основе врождённого религиозного чувства — совести[7].

И как следствие:

· Нет воли — нет человека: есть человекообразное животное или биоробот на основе организма биологического вида «Человек разумный».

· Есть воля, но нет религиозности (стремления к праведности и осознанного избрания своей миссии в русле Промысла) — есть демон, но нет человека.

Тем не менее приходится встречаться с возражениями в том смысле, что «я живу по совести, а вы пытаетесь дурить мне и другим людям голову своими россказнями, чтобы взять власть над людьми». Голос совести — один из «внутренних голосов», но только — один из многих. Поэтому человек, живущий по «внутреннему голосу», в котором он не разграничивает голоса совести и всего прочего, может сказать и не такое…

Если произвести подмену понятий «внутренний голос = совесть», то можно очень далеко углубиться в круги земного ада. Пример такого рода неявного программирования усугубления положения человечества на основе возведения в ранг совести чего-то ещё, скорее всего не понимая сути того, что он сказал, дал «юморист»-потешник Михаил Жванецкий: «Совесть в пределах Библии, Библия — в пределах знания». А поскольку знание и его применение, в свою очередь, — обусловлены нравственностью (в рассматриваемом контексте так называемой «совестью»), то М.М. Жва­нец­кий своим афоризмом охарактеризовал спиральный путь деградации людей под властью библейской культуры[8].

Тем не менее в психике личности голос совести отличим от всех прочих внутренних голосов: совесть — упреждающе по отношению к темпу течения событий в жизни — обязывает человека что-либо делать либо отказаться от каких-то определённых его намерений или предлагаемых ему другими действий.

При этом совесть затрагивает проблематику Добра и Зла и её мнение неизменно по одним и тем же вопросам в сложившихся обстоятельствах. Совесть не ссылается на представления индивида о пользе и выгоде каких-либо действий для него самого, его близких и т.п., и это отличает её от внутренних голосов, поскольку совесть апеллирует непосредственно к Правде-Истине как таковой — как указал В.И. Даль: совесть — прирождённая Правда, в различной степени развития.

Совесть действует упреждающе по отношению к течению событий, и в этом её отличие от стыда: стыдно становится после того, как человек оказался глух к голосу совести либо проигнорировал её мнение, вследствие чего совершил нечто, что совесть порицала, своею злою волей или в состоянии одержимости.

Может быть и иначе: совесть в индивиде подавлена, но стыд ещё жив, и в этом случае после совершения порочных поступков бессовестному индивиду становится стыдно.

Одно из значений слова «стыд», «студ» в Словаре В.И. Даля определяется так:

«Стыд (…) чувство или внутреннее сознание ПРЕДОСУДИТЕЛЬНОГО (выделено нами при цитировании), уничижение, самоосужденье, раскаянье и смиренье, нутреная исповедь перед совестью».

Среди пословиц и народных поговорок, приводимых В.И. Да­лем в этой статье, есть и такая:

«Людской стыд (т.е. чужой стыд: наше пояснение при цитировании) — смех, а свой — смерть».

По сути свой стыд для многих оказывается страшнее смерти, вслед­ствие чего не вытерпев стыда в жизни, они избирают смерть и кончают собой в безосновательной надежде уйти от стыда по смерти, даже в тех культурах, где вероучение обещает нескончаемый ад в качестве воздаяния за самоубийство. Стыд представляется им более нестерпимым, чем нескончаемый ад.

Подводя итоги, можно свести воедино сказанное выше о совести и стыде.

· Функциональное назначение совести в психике личности — в диалоге сознания и бессознательных уровней психики упреждающе уведомить индивида, что те или иные его намерения и проистекающая из них деятельность (в том числе и соглашательство с определёнными мнениями и деятельностью других людей) — греховны.

· Стыд уведомляет о том же, что и совесть, но уже после свершения индивидом дурных поступков, т.е. после того, как он проигнорировал предостережение совести, либо после того, как добился того, чтобы «совесть спала́» и не мешала ему «жить».

· В процессе мышления совесть и стыд сопрягаются воедино через сослагательное наклонение в оборотах речи типа «мне было бы стыдно, если бы я сделал то-то» — упреждающе предостерегающе говорит совесть.

· Совесть и стыд это — два средства, которые позволяют индивиду стать человеком.

Если подавить совесть и стыд, — получается человекообразная нелюдь, не способная стать человеком до тех пор, пока стыд и совесть не пробудятся вновь (либо одно из двух — для начала личностного возрождения человека).

Голоса совести и стыда — «внутренние голоса» психики. От прочих «внутренних голосов» психики они легко отличимы в силу специфики доводимой ими до сознания информации и её Источника. Кроме того, они не окрашены самодовольством, а так же — и озлобленностью на себя и других, хотя сообщаемое ими достаточно часто неприятно для самолюбия индивида.