Особенности культурных процессов в 1990-х гг.

Начало 90-х годов проходило под знаком ускоренного распада единой культуры СССР на отдельные национальные культуры, которые не только отвергали ценности общей культуры СССР, но и культурные традиции друг друга. Такое резкое противопоставление различных национальных культур привело к нарастанию социокультурной напряженности, к возникновению военных конфликтов и вызвало в дальнейшем распад единого социокультурного пространства.

Но процессы культурного развития не прерываются с распадом государственных структур и падением политических режимов. Культура новой России, органически связана со всеми предшествующими периодами истории страны. Вместе с тем новая политическая и экономическая ситуация не могли не сказаться на культуре.

Кардинальным образом изменились ее взаимоотношения с властью. Государство перестало диктовать культуре свои требования, и культура утратила гарантированного заказчика.

Исчез общий стержень культурной жизни - централизованная система управления и единая культурная политика. Определение путей дальнейшего культурного развития стало делом самого общества и предметом острых разногласий. Диапазон поисков чрезвычайно широк - от следования западным образцам до апологии изоляционизма. Отсутствие объединительной социокультурной идеи воспринимается частью общества как проявление глубокого кризиса, в котором оказалась российская культура к концу XX века. Другие считают культурный плюрализм естественной нормой цивилизованного общества.

Ликвидация идеологических барьеров создала благоприятные возможности для развития духовной культуры. Однако экономический кризис, переживаемый страной, сложный переход к рыночным отношениям усилили опасность коммерциализации культуры, утраты национальных черт в ходе ее дальнейшего развития, негативного воздействия американизации отдельных сфер культуры (прежде всего музыкальной жизни и кинематографа) как своего рода расплаты за "приобщение к общечеловеческим ценностям".

Духовная сфера переживает в середине 90-х годов острый кризис. В сложный переходный период возрастает роль духовной культуры как сокровищницы нравственных ориентиров для общества, политизация же культуры и деятелей культуры приводит к осуществлению ею несвойственных для нее функций, углубляет поляризацию общества. Стремление направить страны на рельсы рыночного развития приводит к невозможности существования отдельных сфер культуры, объективно нуждающихся в государственной поддержке. Возможность так называемого "свободного" развития культуры на почве низких культурных потребностей достаточно широких слоев населения приводит к росту бездуховности, пропаганде насилия и, как следствие, - росту преступности.

Одновременно продолжает углубляться раздел между элитарными и массовыми формами культуры, между молодежной средой и старшим поколением. Все эти процессы разворачиваются на фоне быстрого и резкого усиления неравномерности доступа к потреблению не только материальных, но культурных благ.

 

В социокультурной ситуации, сложившейся в российском обществе к середине 90-х годов, человек, как живая система, представляющая собой единство физического и духовного, природного и социально-культурного, наследственного и прижизненно приобретенного уже не может нормально развиваться. Действительно, большинство людей по мере укрепления рыночных отношений все больше отчуждаются от ценностей отечественной культуры. И это вполне закономерная тенденция для того типа общества, которое создается в России в конце XX столетия. Все это, ставшее реальностью за последнее десятилетие, подводит общество к пределу накопления взрывоопасной социальной энергии.

Словом,  период 90-х годов развития отечественной культуры можно обозначить как переходный. Второй раз за столетие в России произошла настоящая культурная революция. В современной отечественной культуре проявляются многочисленные и весьма противоречивые тенденции. Но их можно, условно говоря, объединить в две группы.

Первая: тенденции разрушительные, кризисные, содействующие полному подчинению культуры России стандартам западной цивилизации.
Вторая: тенденции прогрессивные, питаемые идеями патриотизма, коллективизма, социальной справедливости, традиционно понимаемыми и исповедуемыми народами России.

Борьба между этими по своей сути антагонистическими тенденциями определяет основное направление развития отечественной культуры третьего тысячелетия.

Культура России и эпоха "постмодерна". Современные культуротворческие процессы, происходящие в России, - неразрывная часть общемирового развития конца XX - начала XXI веков, перехода от индустриального к постиндустриальному обществу, от "модерна" к "постмодерну".
Духовное состояние западной культуры и искусства современности получило название постмодернизм. Оно родилось из трагического осознания невозможности восстановить всеобщую гармонию через превознесение единичного. Главной ценностью постмодернизма является "радикальная множественность". По мнению немецкого исследователя проблем современной культуры В. Велша, эта множественность - не синтез, а эклектическое сочетание разнородных элементов, стирающее грани между создателем ценностей и их потребителем, между центром и периферией, превращающее ценности в антисимволы посредством утраты их глубинных связей с духовной составляющей культуры.

Так, в мире постмодернизма происходит деиерархизация культуры, делающая невозможным утверждение новой системы ценностей. В силу этого современный человек обречен пребывать в состоянии духовной аморфности. Он способен обозревать все, но ничто не может оформить его изнутри. Поэтому столь необходимыми становятся внешние формы ограничения людей, которые всячески стремятся укрепить западный мир посредством моды, общественного мнения, стандартизации жизни, повышения ее комфортабельности и т. д.

В силу этих же причин первое место в культуре стали занимать средства массовой информации. Им даже присвоено имя "четвертой силы", имея в виду три другие - законодательную, исполнительную и судебную.
В  отечественной культуре диковинным образом соединяются несоединимые ценности и ориентации: коллективизм, соборность и индивидуализм, эгоизм, нарочитая политизированность и демонстративная аполитичность, государственность и анархия и т. п.

На правах равных сосуществуют такие не только не связанные друг с другом, но друг друга взаимоисключающие явления, как вновь обретенные культурные ценности русского зарубежья, заново переосмысленное классическое наследие, ценности официальной советской культуры.

Таким образом, как раз и складывается общая картина культурной жизни России, характерная для постмодернизма, широко распространенного в мире к концу ХХ века. Это особый тип мировоззрения, направленный на отказ от всех норм и традиций, установления каких-либо истин, ориентированный на безудержный плюрализм, признание равноценными любых культурных проявлений. Но постмодернизм не в состоянии примирить непримиримое, так как не выдвигает для этого плодотворных идей, он лишь совмещает контрасты как исходный материал дальнейшего культурно-исторического творчества.

Процесс секуляризации в современном обществе стал одной из главных тем исследований и дискуссий в мировой социологии на протяжении последних пятидесяти лет.

Понятие секуляризации употребляется в самом широком значении: освобождение из-под контроля духовенства как общественной группы, из-под контроля церкви как института (или моральной силы), т. е. освобождение от религиозного контроля в мирских делах. 

    Секуляризация в своем первоначальном значении означала установление светского контроля над делами, которые ранее считались прерогативой церкви.

На рубеже Средневековья и Нового времени происходит распад синкретического единства культуры и веры, которые постепенно обособляются друг от друга, приобретая характер двух разных и во многом противостоящих друг другу субкультур – светской (секуляризованной) и духовной (церковной, клерикальной). Государственная политика Петра и его преемников с различной степенью последовательности и твердости была направлена на укрепление светской власти (и соответствующих форм культуры) и ослабление церковного влияния на общество и его культуру. Результатом совместного действия процессов секуляризации культуры и государственной секуляризационной политики было разделение светской и церковной культур в сознании общества и в практической деятельности людей XVII – начала XVIII вв. Будучи логическим продолжением драматических процессов русского религиозного раскола XVII века, полоса «Петровских реформ», проникнутая пафосом секуляризации, расчленила единую до того русскую культуру (синкретическую «культуру-веру») на собственно «культуру» и собственно «веру» (культура/вера), т.е. фактически на две разноосновные культуры: светскую (секулярную) и религиозную (духовную). Если даже поверхностные разночтения в исполнении религиозных обрядов могли расколоть православие как конфессиональное и духовное единство, то секуляризация еще недавно сплошь религиозной и традиционной культуры, не могла не иметь еще более разрушительных для древнерусской культуры последствий.

Решающий импульс развитию процесса секуляризации в России был дан Петром I в связи с предпринятой им попыткой модернизации России.

Он осуществил секуляризацию церковного устройства, заменив Святейшего Патриарха "Святейшим синодом" - правительственным учреждением, в составе общей государственной администрации осуществлявшим внешнее управление церковью. Высшее церковное учреждение было превращено таким образом в государственное и управление церковью при его посредстве было передано в руки государственной власти. Обер-прокурор Синода, со временем ставший членом Государственного совета и Комитета министров, в решении самых важных церковных дел пользовался неограниченной властью, какой не было никогда и у патриарха. В 1764 г. была осуществлена полная секуляризация духовных имуществ: "семь восьмых всех доходов с церковных имений были конфискованы и обращены на государственные надобности".

    "Светское житие", секуляризация быта сначала затронула лишь привилегированные слои российского общества. Однако изменения в культуре быта были лишь одним из симптомов трансформации всего российского культурного универсума - постепенного перехода от древнерусской культуры к культуре Нового времени, русской классической культуре XIX в. Главным содержанием этого перехода была секуляризация культуры, ее "обмирщение". Результатом процесса секуляризации было разделение единой до того русской культуры на светскую, секулярную, которая укоренилась в центре культурной и общественной жизни, и религиозную ("духовную"), ушедшую на периферию национально-исторического развития.

Именно в это время стала складываться столь характерная в дальнейшем для русской культуры способность «религиозной энергии русской души» переключаться и направляться к целям, которые «не являются уже религиозными» (Н. Бердяев), – политическим, социальным, научным, художественным и т.д., ярко заявившая о себе уже в увлечении русских общественно-политических и культурных деятелей XVIII века масонством и внеконфессиональным мистицизмом (А.П. Сумароков, И.П.Елагин, И.В. Лопухин, И.П. Тургенев, Н.И. Новиков, А.В. Суворов, Павел I и др.). Исследователь русского масонства академик А.Н. Пыпин замечал, что широкое распространение масонства было популярно между умами, «вышедшими из простого невежества», еще «мало воспитанными настоящей наукой». По существу, масонство среди отечественных неофитов научного мышления казалось особого рода наукой, формой сокровенного знания о мире, будучи на самом деле функцией религиозного, а часто и мифологического сознания, замещавшей собою положительные науки и выдававшей себя за таковую, представлявшей иррациональное в рациональной форме, и наоборот.

    Впоследствии «религиозная энергия» русской культуры особенно резко проявилась в атеистическом и материалистическом фанатизме разночинской интеллигенции второй половины XIX века, в ее увлечении естествознанием, политикой, техникой – нередко фетишизируемыми и рассматриваемыми в отрыве от целого культуры как своего рода «безрелигиозная религия», или религия, развивающаяся в отрыве от собственного субстрата. В этом же квазирелигиозном ключе должен рассматриваться и политический экстремизм русских радикалов, начинавшийся в XVIII веке с теоретических допущений (А. Радищев), а к 70-м годам XIX века превратившийся в террористическое движение. Впоследствии все предреволюционные и послереволюционные политические страсти, особенно массовые, в той или иной степени носили религиозный или религиоподобный характер (включая «веру в светлое будущее», светский культ государственных руководителей и вождей, уподобление политических партий религиозной общине, церкви или секте, воюющей с ересями, вероотступниками, сатанизмом, социалистической теории – догматическому вероучению и т.п.).

    Возникший в результате исторически закономерного раскола единой средневековой культуры идеологический плюрализм XVIII века поначалу естественно укладывался в барочную модель состязательности различных мировоззренческих тенденций и принципов: в одном семантическом пространстве сталкивались в напряженном диалоге-споре (или эклектическом хаосе) пессимизм и оптимизм, аскетизм и гедонизм, «школьная» схоластика и дилетантизм, дидактизм и развлекательность, этикет и сенсационность, константность и окказиональность, эстетизм и утилитаризм. Однако характерный для российской цивилизации, начиная уже с конца XVI века, «государствоцентризм» все же восторжествовал в лице светской культуры, подчинившей себе элементы духовно-религиозной культуры (а в какой-то части и отвергнувшей их, если казалось, что последняя тормозит обновление России, удерживает ее в рамках средневековья, церковного «предания»). В дальнейшем религиозная «специализация» культуры становилась все более и более узкой отраслью общественной деятельности, а в системе русской официальной культуры XVII века – периферийной и второстепенной областью по сравнению с наукой и искусством, литературой и философией, обучением и воспитанием, техникой и политикой.

    Как и любая общинная структура, древнерусская цивилизация не выдерживала ни малейшего нарушения вековых традиций, апеллирующих к общественному согласию общества в отдаленном прошлом: любая, даже частная модернизация приводила к распаду «единодушия» общества по ряду принципиальных вопросов, к росту разногласий и конфликтов, к крайней поляризации общественного мнения и неизбежному расколу. Петровские преобразования сделали социокультурный раскол Руси еще более жестким, непримиримым и необратимым, а главное – многомерным, развивающимся одновременно в нескольких направлениях.

    Так, в петровское время шел раскол не только между двумя различными верами (верой и ересью, правоверием и инаковерием), но и между верой и неверием, религией и безрелигиозностью, а это с точки зрения Древней Руси представляет колоссальную разницу. Кроме того, получившая мощное развитие и широкое распространение светская культура – в различных художественных, научных, образовательных, политических и технических формах – пришла в неизбежное столкновение с церковной и клерикальной монополией на культуру. В рамках одного времени сталкивались серьезное и смеховое отношения к одним и тем же предметам, явлениям, нормам, ценностям, традициям. Утверждение одних идеалов и принципов в каждом случае сопровождалось резким отрицанием (ниспровержением, осуждением и осмеянием) других принципов и идеалов, противоположных утверждаемым.

В конце ХХ – начале ХХI века в мире с новой силой зазвучала тема цивилизационных конфликтов, в которых одну из главных ролей играет религия. Современная международная политическая ситуация складывается таким образом, что фактор религии зачастую оказывается важным для решения политических и социально-экономических проблем. В российском обществе значение религиозного фактора также существенно выросло в течение последних десятилетий: увеличилось число верующих, большинство россиян по самоидентификации - православные, мусульманами себя называют от 5% до 7% россиян. Возросла роль религии в сфере политики, в системе власти. О значительном влиянии РПЦ на жизнь постсоветского российского общества говорит тот факт, что церковь находится в числе немногих социальных институтов, которые пользуются доверием граждан России. Одним из заметных последствий российских политических реформ начала девяностых годов ХХ века стало возвращение церкви в жизнь общества. Современные церковно-государственные отношения являются одной из наиболее актуальных тем общественных дискуссий и в научных изданиях, и в СМИ.

    На протяжении десятилетий советские социологи прогнозировали, что роль религии в современном обществе будет неуклонно снижаться. С точки зрения автора исследования, понимание секуляризации как линейного однонаправленного процесса, ведущего к упадку роли религии в обществе, приходит в противоречие с современной религиозной ситуацией в России, с ростом религиозности населения и уровня доверия к церкви. Этот подход устарел и необходимо направить усилия на поиски адекватной концептуальной модели, объясняющей происходящие изменения.

    Процесс современных социальных преобразований неизбежно ведет к резкому усилению роли культуры в жизни российского общества. В условиях становления цивилизации решение проблем преемственности культурного наследия и его обновления стало кардинальным условием духовного возрождения России.

    Россия на стыке тысячелетий прошла переломный этап. Сейчас наша страна находится в поиске путей дальнейшего своего развития. Но, не зная корней, истоков тех или иных характерных черт русской души, нельзя выбрать правильную установку на будущее. Поэтому многие философы двадцатого столетия обращаются к истории, пытаясь выявить основные положения о русской духовной культуре, и уже опираясь на них строить предположения о дальнейшем развитии России.

    Многие философы различных направлений отводят ведущую роль в формировании общих черт какого-либо народа геополитическим особенностям территории. И русские не будут являться исключением. Огромная территория, которую занимает наша страна, не могла не оказать влияния на духовную культуру людей. Но кроме размеров территории на людей оказывает влияние и особенное её положение, как известно Россия находится на стыке Запада и Востока, а граница - это всегда столкновение противоположностей. Таким образом, русский народ соединил духовные традиции многих этносов, в нем можно найти черты, как европейца, так и азиата.

    Основными природообразующими качествами русской души являются антиномичность, стихийность, хаотичность, но в то же время и соборность. Одним словом, можно утверждать, что доминантой духовного пространства России является максимализм, который может проявлять в абсолютном хаосе и порядке, в разрушении и созидании. Этим можно объяснить и крайнюю полярность точек зрения некоторых философов, говорящих о русской духовной природе. Максимализм находит свое проявление и в мотиве абсолютного единения в «духовном, геополитическом и временном пространстве»- мотиве соборности.

    Итак, основными чертами русской духовной культуры являются максимализм и мотив соборности. Именно так можно объединить все многообразие мнений, высказываемых русскими философами, по этому вопросу. Но максимализм и соборность - это основа, история, истоки русской души, а в нашем мире все меняется. В. К. Кантор говорит, о том, что в первую очередь надо развивать в стране личность - самостоятельного, свободного, мыслящего человека-реалиста. Именно такими, по его мнению, были Петр I, Пушкин, Тургенев и многие-многие другие, те которых мы справедливо можем назвать великими. Такой тип человека В.К. Кантор называет «русским европейцем». Он считает, что если сейчас не обратить внимание на этот вопрос, то может оказаться слишком поздно. Стоит России пойти не по тому пути - и новое падение неизбежно. Не исключено, что оно окажется решающей точкой в истории и приведет к Апокалипсису.

    Любой человек должен при любых условия оставаться самим собой, т.е. быть личностью, устойчивой и независимой. Поэтому пришло время возрождать понемногу разваливающуюся европейскую цивилизацию, что, конечно, не может быть сделано без участия России. А, скорее всего, России стоит взять инициативу в свои руки, и, учтя прошлые ошибки Запада и свой собственный опыт, попытаться вернуть ускользающее величие Европы.

Любая цивилизация, или национальнокультурный тип, по терминологии Н.Я. Данилевского, должна осуществлять сознательную рефлексию своего бытия, причем, чем сложнее и трагичнее история народа, чем чаще угрожает ему внешняя опасность и чем теснее соприкасается он с другими национально-культурными традициями, тем острее объективная потребность в самоидентификационном анализе. Особенно актуальна проблема самоидентификации для такой полиэтнической, многоконфессиональной и поликультурной страны, как Россия, в которой соприкасается Европа и Азия, Восток и Запад. И на каждом переломном этапе исторического развития в России вновь встают вопросы существования различных культур, традиций внутри страны и вопросы, связанные с определением социокультурных факторов ее развития. Не случайно интеллектуальная история страны последние двести лет пронизана спорами между западниками и славянофилами, сторонниками евразийства и их оппонентами. Однако, несмотря на столь интенсивные интеллектуальные поиски, однозначного ответа на проблему самоидентификации так и не выработано. Об этом красноречиво свидетельствует новый этап социокультурных дискуссий, развернувшихся в последнее время, призванных выяснить содержание традиционных ценностей и их роль в цивилизационной динамике России, сформулировать национальную идею и стратегию социокультурной трансформации, а также определить культурогенетические факторы, детерминирующие российскую цивилизацию.

        

 

    Социокультурное пространство - специфическая пространственно-временная целостность, являющаяся результатом генезиса и функционирования культуры во взаимосвязи с социальными параметрами. Направление социокультурной динамики не хаотично и случайно, а подчинено определенной логике и специфическим параметрам. А.Е. Чучин-Русов доказывает, что существует определенный детерминизм в чередовании культурных эпох, а форма и содержание социокультурного процесса обусловливаются некими факторами, которые можно назвать «культурогенетическими универсалиями». Эти культурогенетические универсалии присущи каждой культуре или цивилизации, именно они задают набор материальных средств выражения, а также смысловых архетипов, определяющих материальное и идеальное развертывание и динамические процессы любого социокультурного пространства. При анализе генезиса и развития российского социокультурного пространства в качестве таких культурогенетических доминант, как правило, выделяют природные факторы, выступающие на уровне биоценозов, факторы национальной истории - ключевые события этногенеза, влияющие на формирование стереотипов национального поведения, и социокультурные факторы, образующие долговременные структуры. Российская социокультурная идентичность с самого начала носила не натуралистический характер, а являлась и является по преимуществу ценностно-нормативной, а следовательно, не определима исключительно этническими, географическими и административными рамками. Поэтому культурные инварианты можно рассматривать как доминанты социокультурной динамики. Являясь устойчивой социокультурной системой, объединяющей различные социокультурные общности через единство базовых культурных образцов, через глубинные признаки и сложные механизмы функционирования, российское социокультурное пространство является действительно сложным объектом идентификации. Сложность идентификации обусловливается и особенным расположением социокультурной общности: Россия всегда занимала срединное положение между Западом и Востоком, западной и восточной культурами. Много раз она защищала Запад от Востока, а Восток от Запада, служа мощным буфером, поглощая, подобно губке, их взаимные влияния, тем самым усложняя собственную социокультурную динамику разнородными культурогенетическими доминантами.

    Проблема срединного, пограничного положения России неоднократно вызывала к жизни оживленную полемику относительно ее места «среди культурных народов», а также относительно направления ее социокультурной динамики. Однако, как нам представляется, чаще всего проблема идентичности решалась только в одной плоскости. Вопрос: «Является ли Россия Европой, и если “да” - то насколько, а если “нет” - то почему» - задал основное направление поисков идентичности, сведя остальные вопросы к уровню вспомогательных или несерьезных. Таким образом, уже две сотни лет сложнейшая траектория исторического движения российского социокультурного пространства оценивается по степени приближения или удаления от европейской цивилизации.

Однако если судить, насколько важна в настоящий момент проблема российской идентификации, можно предположить, что степень вестернизации не является единственно определяющей для России. Ведь в социокультурном пространстве, несмотря на его относительную целостность, формируются и реализуются противостоящие цивилизационные темы, а культурогенетические факторы, парадоксально переплетенные в его теле, порождают свои типы ментальности, системы нравственности, программы самосохранения, трансформации и способность развиваться в меняющихся условиях. Иными словами, можно констатировать, что специфика российского социкультурного пространства во многом определяется рядом разнородных культурогенетических доминант. К числу наиболее значимых следует отнести византизм, вестернизацию,

 

    3. Тенденции в культуре России в XXI веке.

    Поиск Русской Идеи. Нынешний исторический этап многие мыслители и публицисты справедливо характеризуют как «эпоху безвременья, когда и общество, и правящие элиты потеряли ориентиры для движения, утратили критерии различения благого и дурного.

    В современном западном обществе воцарился идейный вакуум, где витают амёбные идеи релятивизма и толерантности.

    Для России такой мировоззренческий пейзаж катастрофичен. Россия всегда была идеократической цивилизацией, одухотворяемой сверхидеей, будь то Третий Рим или мировая революция пролетариата.

    Настоятельная необходимость поиска Русской Идеи понятна всем. Эту необходимость осознают и постоянно декларируют российские власти. О ней свидетельствуют десятки миллионов людей, уставших от безыдейности и её неизбежных побочных эффектов — алкоголизма и наркомании.

    Русская идея — совокупность понятий, выражающих историческое своеобразие и особое призвание русского народа. Особую актуальность русская идея приобрела после краха СССР и последовавшего за ним духовного вакуума. Русский философ А. В. Гулыга писал: «Сегодня русская идея прежде всего звучит как призыв к национальному возрождению и сохранению материального и духовного возрождения России. Русская идея актуальна сегодня как никогда, ведь человечество (а не только Россия) подошло к краю бездны. Русская идея — это составная общечеловеческой христианской идеи, изложенная в терминах современной диалектики».

 

 

    

 

Предполагается, что русская идея сформировалась в XVI веке и выразилась в идее православноймонархии (идея инока ФилофеяМосква — Третий Рим). При этом исток русской идеи полагается в еврейском мессианизме.

Вопрос о своеобразии России и призвании русского народа впервые поставил Пётр Чаадаев, однако позитивного ответа он так и не дал. Свои версии ответа Чаадаеву предложили славянофилы (критика вестернизации и апология православия). Непосредственно сам термин «русская идея» введён Ф. М. Достоевским в 1860 году^, который стал известен за рубежом после чтения доклада В. С. Соловьёва «Русская идея» в Париже в 1888 году. Русский философ А. В. Гулыга писал: «Русская идея Достоевского — это воплощенная в патриотическую форму концепция всеобщей нравственности».

Термин широко использовался такими русскими философами как Е. Н. Трубецкой, В. В. Розанов, В. Иванов, С. Л. Франк, Г. П. Федотов, Л. П. Карсавин. Наиболее корректно понятие «русская идея» определено в концепциях философов и мыслителей конца XIX — начала XX вековН. А. Бердяева, В. С. Соловьева, И. А. Ильина, Н. Я. Данилевского, а также современных исследователей В. О. Авченко, В. В. Аксючица, А. В. Гулыги, А. И. Солженицына, С. И. Сухоноса. Их работы акцентируют внимание на важности этого понятия, на его «цементирующем» для русского народа свойстве. Собственный взгляд на русскую идею определял современный российский писатель В. О. Пелевин, что наиболее полно выражено в романе Generation «П».

 

По мысли сторонников, русская идея выражает «замысел Божий о России», то есть сакральную и, часто, эсхатологическую миссию русского народа и российского государства. Русская идея содержит представление о русском народе как богоносце. Это выражается в особом почитании русских святых (Святая Русь). Утверждается, что русскость определяется исключительно принадлежностью к русской православной церкви. Этим подчёркивается вселенский характер русской идеи, её соборность и универсализм

 

 

 

    Некоторые исследователи (А. Л. Янов, 1988) полагают, что за русской идеей скрываются геополитические амбиции, а также идеология российского великодержавного шовинизма и империализма. Оппонируя схожим точкам зрения А. Л. Янова и статьи журнала «Коммунист» А. В. Гулыга писал, что не стоит удивляться совпадению взглядов антикоммуниста и посткоммуниста, так как «в том и другом случае перед нами стремление скомпрометировать духовную историю России».

Существует мнение, что основное противоречие «русской идеи» с Западом лежит в области отношений общества и государства. Если на Западе исторически возобладал принцип «государство для людей, а не люди для государства», то «русская идея» предполагает подчинение общества бюрократии, использующей государство в своих собственных корыстных интересах. Наблюдатели отмечают, что сакральный статус государства был характерен как для советского, так и для имперского периода российской истории.

Существует мнение, что «русская идея» концептуально шире взаимоотношения общества и государства.

 

        

 

    Современный русский мыслитель Игорь Тимофеев призвал к строительству Русского Вселенского Собора и заявил, что такова Русская Идея.
    Суть Русского Вселенского Собора проста и наглядна.
В его основе лежат слова Спасителя: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Матф. 22:39). Это золотое правило нравственности, стержневое для всех религий и признаваемое также неверующими.

    Таким образом, у каждого человека должен быть Ближний — человек, который пользуется безусловным уважением и доверием. А у каждого Ближнего может быть на связи двенадцать человек, которых он духовно окормляет.
    В совокупности эти связи образуют колоссальный Собор, объединяющий всех живущих и, потенциально, вообще всех когда-либо живших людей. На вершине Собора, вобравшего в себя человечество, образуется канал непосредственной связи с Богом.

    Пользуясь словами Николая Фёдорова, можно сказать, что Русский Вселенский Собор «требует рая, Царства Божия, не потустороннего, а посюстороннего, требует преображения посюсторонней, земной действительности, преображения, распространяющегося на все небесные миры и сближающего нас с неведомым нам потусторонним миром: рай, или Царство Божие, не внутри лишь нас, не мысленное только, не духовное лишь, но и видимое, осязаемое».

    Русский Вселенский Собор позволяет преодолеть разобщенность и одиночество, он является социумом нового типа, где каждый человек тесно связан с близкими по духу людьми, каждый реально встроен во всеобщую иерархию человечества.

    Конечной целью Русского Вселенского Собора является установление связи с Богом и воскрешение мёртвых.

 

    Здесь творчески развивается наследие гениального русского философа Николая Фёдорова. Возникает чётко структурированный Собор, где каждый человек на своём месте, где каждый связан с духовно близкими, дорогими сердцу людьми. Такая человеческая общность будет обладать грандиозным интеллектуальным потенциалом и неимоверной духовной мощью. И ей окажется под силу потрясающая, фантастическая задача: вернуть к жизни всех, когда-либо живших на Земле.

Освоение новых стереотипов и социальных ролей.

ХХI век немыслим вне культуры. Человек ХХI века немыслим без культуры. Культура же неисчерпаема, многолика, всечеловечна. Огромностью своих деяний она перекрывает весь спектр человеческого бытия. Культура бесконечна, заполняя собой все время-пространство. Это не лозунг на рубеже веков, скорее это притча о культуре, ее заповедь на будущее.

В настоящее время в культуре можно отметить две глобальные тенденции: во-первых, имеет место культивирование и манифестирование разных, несовпадающих подходов, взглядов, видений мира (в конечном счете, они определяются разнообразием и несходством форм индивидуальной и коллективной жизни), а также — идет поиск новых критериев общезначимости и объективности.

Во-вторых, рассматривая национальную традицию как социально-культурный институт, выделяется ее важная часть — национальная идея — емкое и многозначное явление. При всей ограниченности рамками одного этноса любое социально-экономическое развитие не может не опираться на веками выбранные традиции, обычаи, верования других народов. Поэтому, не преувеличивая роли национальных традиций в жизни общества, нельзя умалять и их роли в разрешении межэтнических конфликтов и других общезначимых проблем.

В сложных исторических и природных условиях Россия выстояла, создала свою самобытную оригинальную культуру, оплодотворенную влиянием как Запада, так и Востока, и, в свою очередь, обогатившую своим воздействием другие культуры. Сегодня перед современной отечественной культурой стоит сложная задача - выработать свой стратегический курс на будущее в быстро меняющемся мире. Решение этой глобальной задачи чрезвычайно сложно, так как упирается в необходимость осознания глубинных противоречий, присущих нашей культуре на всем протяжении ее исторического развития.

Культура России вполне может дать ответ на вызовы современного мира. Но для этого надо перейти к таким формам ее самосознания, которые перестали бы воспроизводить одни и те же механизмы непримиримой борьбы, жесткой конфронтационности, отсутствия "середины". Непременно необходимо уйти от мышления, ориентирующегося на максимализм, радикальный переворот и переустройство всего и вся в кратчайшие сроки.
Современные модели развития многонациональной культуры России.     Смутное время, которое сейчас переживает отечественная культура, - не новое явление, а постоянно повторяющееся, и всегда культура находила те или иные ответы на вызовы времени, продолжала развиваться. Весь мир оказался на перепутье на рубеже XXI века, речь идет о смене самого типа культуры, который сформировался в рамках западной цивилизации в течение нескольких последних веков.

Возрождение культуры является важнейшим условием обновления нашего общества. Определение путей дальнейшего культурного развития стало предметом острых дискуссий в обществе, ибо государство перестало диктовать культуре свои требования, исчезли централизованная система управления и единая культурная политика.

Одна из существующих точек зрения заключается в том, что государство не должно вмешиваться в дела культуры, так как это чревато установлением его нового диктата над культурой, а культура сама найдет средства для своего выживания.

Более обоснованной представляется другая точка зрения, суть которой состоит в том, что, обеспечивая свободу культуре, право на культурную самобытность, государство берет на себя разработку стратегических задач культурного строительства и обязанности по охране культурно-исторического национального наследия, необходимую финансовую поддержку культурных ценностей.

Государство должно осознавать, что культура не может быть отдана на откуп бизнесу, ее поддержка, в том числе образования, науки, имеет огромное значение для поддержания нравственного, психического здоровья нации. Кризис духовности вызывает сильный психический дискомфорт у многих людей, так как серьезно поврежден механизм идентификации со сверхличными ценностями. Без этого механизма не существует ни одна культура, а в современной России все сверхличные ценности стали сомнительными.
Несмотря на все противоречивые характеристики отечественной культуры, общество не может допускать отрыва от своего культурного достояния. Распадающаяся культура мало приспособлена к преобразованиям, ибо импульс к созидательным переменам исходит от ценностей, являющихся культурными категориями. Только интегрированная и крепкая национальная культура может сравнительно легко приспособить к своим ценностям новые цели, освоить новые образцы поведения.

         В связи с этим в современной России представляются возможными три модели развития многонациональной культуры:

              1.Победа культурного и политического консерватизма, попытка стабилизировать ситуацию на основе идей о самобытности России и ее особом пути в истории. В этом случае:

§ происходит возврат к огосударствлению культуры;

§ осуществляется автоматическая поддержка культурного наследия, традиционных форм творчества;

§ ограничивается иностранное влияние на культуру;

§ отечественная художественная классика остается предметом культа, а эстетические новации вызывают подозрение.

    По своей природе эта модель недолговечна и неминуемо ведет к новому кризису, но в условиях России она может просуществовать достаточно долго.

   2. Интеграция России под воздействием извне в мировую систему хозяйства и культуры и превращение ее в "провинцию" по отношению к глобальным центрам. При утверждении данной модели:

§ происходит "макдонализация" отечественной культуры,

§ стабилизируется культурная жизнь общества на основе коммерческой саморегуляции.

Ключевой проблемой становится сохранение самобытной национальной культуры, ее международного влияния и интеграция культурного наследия в жизнь общества;

              3. Интеграция России в систему общечеловеческой культуры в качестве равноправного участника мировых художественных процессов. Для реализации этой модели необходимо в полной мере задействовать культурный потенциал, коренным образом переориентировать государственную культурную политику, обеспечить внутри страны ускоренное развитие отечественной культурной индустрии, всемерно поощрять включение творческих работников во всемирные сети художественного производства и коммуникации. Именно эта модель заслуживает решительной поддержки, ибо ориентирована на культуру, которая должна активно влиять и на политику, и на экономику, и на духовную жизнь.

Таким образом, культура России новейшего времени - сложнейшее и неоднозначное явление. С одной стороны, она всегда определяла тенденции социокультурного процесса в мире, с другой стороны, оказывалась под влиянием западной культуры в широком смысле этого слова.
Отечественная культура в эпоху новейшего времени прошла несколько наиболее существенных этапов: досоветский (до 1917 года); советский (до 1985 года) и современный этап демократических преобразований. На всех этих этапах проявилась большая роль государства в развитии культуры, относительная пассивность населения, большой разрыв между культурой масс и ее наиболее выдающихся представителей.

Вступив на путь капиталистического развития позднее ведущих стран Запада, Россия в пореформенные годы сумела добиться многого в области экономики. В духовном же отношении Россия на рубеже XIX-XX веков дала мировой культуре целый ряд выдающихся достижений. Противоречивый характер развития культуры в советский период привел к накоплению многочисленных противоречий, разрешение которых еще не завершено.
Направленность развития культуры в будущем будет определяться многими факторами, прежде всего освобождением от внешней зависимости, учетом самобытности России и опытом ее исторического развития. На рубеже тысячелетий Россия вновь оказалась на перепутье. Но как бы ни сложилась ее судьба, русская культура остается главным богатством страны и залогом единства нации.

На рубеже тысячелетий человечеству брошен вызов в виде глобальных проблем, перед лицом которых ему предстоит выступать в качестве единого субъекта, принимающего осознанные и согласованные решения. В этом созидании общечеловеческого единства решающая роль принадлежит взаимообогащающему диалогу различных культур, мировому культурному процессу.
Русская культура издавна играла важную роль в этом процессе. У России особая цивилизующая и организующая функция в мировом социокультурном пространстве. Русская культура доказала свою жизнеспособность, подтвердила, что развитие демократии, нравственное очищение невозможны без сохранения и приумножения накопленного культурного потенциала. Россия - страна великой литературы и искусства, смелой науки и признанной системы образования, идеальных устремлений к общечеловеческим ценностям, не может не быть одним из самых активных созидателей культуры мира.