Только наличие всех признаков, взятых вместе, дает вам нацию.

Иосиф Виссарионович Сталин

МАРКСИЗМ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

 

Период контрреволюции в России принес не только “гром и молнию”, но и разочарование в движении, неверие в общие силы. Верили в “светлое будущее”, – и люди боролись вместе, независимо от национальности: общие вопросы прежде всего! Закралось в душу сомнение, – и люди начали расходиться по национальным квартирам: пусть каждый рассчитывает только на себя! “Национальная проблема” прежде всего!

 

В то же время в стране происходила серьезная ломка экономической жизни. 1905 год не прошел даром: остатки крепостнического уклада в деревне получили еще один удар. Ряд урожаев после голодовок и наступивший потом промышленный подъем двинули вперед капитализм. Дифференциация в деревне и рост городов, развитие торговли и путей сообщения сделали крупный шаг вперед. Это особенно верно относительно окраин. Но э1то не могло не ускорить процесса хозяйственной консолидации национальностей России, Последние должны были придти в движение…

 

В том же направлении пробуждения национальностей действовал установившийся за это время “конституционный режим”. Рост газет и вообще литературы, некоторая свобода печати и культурных учреждений, рост народных театров и т.п., без сомнения, способствовали усилению “национальных чувств”. Дума с ее избирательной кампанией и политическими группами дала новые возможности для оживления наций, новую широкую арену для мобилизации последних.

 

А поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, целый ряд репрессий со стороны “власть имущих”, мстящих окраинам за их “свободолюбие”, – вызвали ответную волну национализма снизу, переходящего порой в грубый шовинизм. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма, – все это факты общеизвестные.

 

Волна национализма все сильнее надвигалась, грозя захватить рабочие массы. И чем больше шло на убыль освободительное движение, тем пышнее распускались цветы национализма.

 

В этот трудный момент на социал-демократию ложилась высокая миссия – дать отпор национализму, оградить массы от общего “поветрия”. Ибо социал-демократия, и только она, могла сделать это, противопоставив национализму испытанное оружие интернационализма, единство и нераздельность классовой борьбы. И чем сильнее надвигалась волна национализма, тем громче должен был раздаваться голос социал-демократии за братство и единство пролетариев всех национальностей России. При этом особая стойкость требовалась от окраинных социал-демократов, непосредственно сталкивающихся с националистическим движением.

 

Но не все социал-демократы оказались на высоте задачи, и прежде всего – социал-демократы на окраинах. Бунд, раньше подчеркивавший общие задачи, теперь стал выставлять на первый план свои особые, чисто националистические цели: дело дошло до того, что “празднование субботы” и “признание жаргона” объявил он боевым пунктом своей избирательной компании. За Бундом последовал Кавказ: одна часть кавказских социал-демократов, раньше отрицавшая вместе с остальными кавказскими с.-д. “культурно-национальную автономию”, теперь ее выставляет как очередное требование. Мы не говорим уже о конференции ликвидаторов, дипломатически санкционировавшей националистические шатания.

 

Но из этого следует, что взгляды российской социал- демократии по национальному вопросу не для всех еще с.-д. ясны.

 

Необходимо, очевидно, серьезное и всестороннее обсуждение национального вопроса. Нужна дружная и неустанная работа последовательных социал-демократов против националистического тумана, откуда бы он ни шел.

 

I

НАЦИЯ

 

Что такое нация?

 

Нация – это, прежде всего, общность, определенная общность людей.

 

Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т. д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т. д. То же самое нужно сказать об англичанах* немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племен.

 

Итак, нация – не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей.

 

С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племен и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя.

 

Итак, нация – не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей.

 

Но не всякая устойчивая общность создает нацию. Австрия и Россия – тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями. Чем отличается общность национальная от общности государственной? Между прочим, тем, что национальная общность немыслима без общего языка, в то время как для государства общий язык необязателен. Чешская нация в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего для каждой из них языка, между тем как целости Рос* спи и Австрии не мешает существование внутри них целого ряда языков. Речь идет, конечно, о народно- разговорных языках, а не об официально-канцелярских.

 

Итак – общность языка, как одна из характерных черт нации.

 

Это, конечно, не значит, что различные нации всегда и всюду говорят на разных языках или все, говорящие на одном и том же языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для каждой нации, но не обязательно разные языки для различных наций! Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках, но это еще не значит, что не может быть двух наций, говорящих на одном языке! Англичане и северо-американцы говорят на одном языке, и все-таки они не составляют одной нации. То же самое нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах,

 

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

 

Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных территориях. Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории. Англичане и американцы раньше населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию. Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с течением времени, образовала новую северо-американскую нацию. Разные территории повели к образованию разных наций.

 

Итак, общность территории, как одна из характерных черт нации.

 

Но это еще не все. Общность территории сама по себе еще не дает нации. Для этого нужна, кроме того, внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи, и потому они составляют две различные нации. Но и сами северо-американцы не заслуживали бы названия нации, если бы отдельные уголки Северной Америки не были связаны между собой в экономическое целое благодаря разделению труда между ними, развитию путей сообщения и т. д.

 

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времен жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говорят одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии… Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.

 

То же самое нужно сказать о других нациях, прошедших стадию феодализма и развивших у себя капитализм.

 

Итак, общность экономической жизни, экономическая связность, как одна из характерных особенностей нации.

 

Но и это не все. Кроме всего сказанного, нужно принять еще во внимание особенности духовного облика людей, объединенных в нацию. Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Англия, Северная Америка и Ирландия составляют тем не менее три различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобразный психический склад, который выработался у них ив поколения в поколение в результате неодинаковых условий существования.

 

Конечно, сам по себе психический склад, или – как его называют иначе – “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, – он уловим и не может быть игнорирован.

 

Нечего' и говорить, что “национальный характер” не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, – он накладывает на физиономию нации свою печать.

 

Итак, общность психического склада, сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации.

 

Таким образом, мы исчерпали все признаки нации.

 

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей,* возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.

При этом само собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец.

 

Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.

 

Можно представить людей с общим “национальным характером” и все-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т.д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации.

 

Можно представить людей с общностью территории и экономической жизни, и все-таки они не составят одной нации без общности языка и “национального характера”. Таковы, например, немцы и латыши в Прибалтийском крае.

 

Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.

 

Только наличие всех признаков, взятых вместе, дает вам нацию.

 

Может показаться, что “национальный характер” является не одним из признаков, а единственно существенным признаком нации, причем все остальные признаки составляют, собственно, условия  развития нации, а не ее признаки. На такой точке зрения стоят, например, известные в Австрии с.-д. теоретики национального вопроса Р. Шпрингер и, особенно, О. Бауэр

 

Рассмотрим их теорию нации.

 

По Шпрингеру, “нация – это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей”. Это – “культурная общность группы современных людей, не связанная с “землей” (курсив наш).

Итак – “союз” одинаково мыслящих и говорящих людей, как бы они ни были разобщены друг от друга, где бы они ни жили.

 

Бауэр идет еще дальше.

 

“Что такое нация? – спрашивает он. – Есть ли это общность языка, которая объединяет людей в нацию? Но англичане и ирландцы… говорят на одном языке, не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию”.

 

Так что же такое нация?

 

“Нация – это относительная общность характера)”.

 

Но что такое характер, в данном случае – национальный характер?

 

Национальный характер – это “сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой”.

 

Бауэр, конечно, знает, что национальный характер не падает с неба, и потому он прибавляет:

 

“Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой”, что… “нация есть не что иное, как общность судьбы”, в свою очередь определяемая “условиями, в которых люди производят средства к своей жизни и распределяют продукты своего труда”.

 

Таким образом, мы пришли к наиболее “полному”, как выражается Бауэр, определению нации.