Лекции.Орг


Поиск:




Феноменологическая основа.

Свою работу я начинаю с того, что есть у человека или у группы, а не со своих личных представлений о том, что у них должно быть (Зинкер, 1972). Я пытаюсь понять и почувствовать - и психологически распробовать - тот способ существования в мире, который есть у другого человека. Как скульптор вступает в контакт с запахом, очертаниями и текстурой дерева, из которого он вырезает, я пытаюсь оставаться со структурой опыта другого человека. Но хотя я уважаю достоверность его опыта и его способ видеть и чувствовать, я стараюсь показать ему новый способ, новую визуальную, когнитивную или моторную перспективу его самого. Этот новый ракурс, новое измерение не должно быть катастрофически резким; он просто должен плавно переместить существующую систему в точку, где возможен немного более свежий взгляд на нее.

Например, женщина говорит, что ощущает себя ребенком. В ответ на вопросы она рассказывает о некоторых моментах, которые заставляют ее считать свой характер детским. Затем я прошу продемонстрировать ее детское поведение со мной или с группой. Я прошу ее сделать это потому, что она довольно схематично представляет себе, что значит «детский», и ей нужен более широкий взгляд на то, что представляет собой ее «детскость». Еще я прошу ее сделать что-нибудь, что закреплено в ее личном опыте, и что она видит прямо сейчас. Возможные значения, подтексты и следствия этого простого эксперимента -огромны. Они содержат преувеличение одной полярности личности, наблюдения, связанные с позой (как она держит себя, будучи ребенком, например), речь, тембр голоса, различные виды систем поддержки. И молчаливые, теоретические, клинические представления терапевта о, скажем так, неразвитом взрослом поведении или опыте у этого конкретного человека. То есть этот маленький эксперимент - только начало работы, всего лишь продолжение слов, представленных в данный момент терапевту с помощью поведения.

Важнее всего, что эксперимент позволяет:

• Расширить поведенческий репертуар человека.

• Создать условия, в которых человек может увидеть свою жизнь как то, что он создал сам. (Право собственности на терапию).

• Стимулировать обучение через опыт и развитие новых концепций личности из поведенческих образований.

• Завершить незавершенные ситуации и преодолеть блокаду в цикле осознания-контакта.

• Интегрировать то, что понято головой, с открытиями в области моторики.

• Обнаружить неосознаваемые полярности.

• Стимулировать интеграцию конфликтующих сил в человеке (В данном случае: «женщина-ребенок» против «взрослой женщины».)

9


• Вытеснить и реинтегрировать интроекты и разместить «потерянные» чувства, идеи и действия, найти для них место в личности.

• Стимулировать условия, при которых человек может чувствовать себя и действовать увереннее, более компетентно. Может лучше опираться на себя, активнее исследовать и брать за себя ответственность.

Я начинаю с поверхностного принятия опыта этой женщины быть «ребенком». Это - данность. Я не пытаюсь убедить ее, что это не так; наоборот, по мере того, как работа продвигается и женщина чувствует свою готовность, мы можем углубляться в более сложные аспекты ее личности, которые изначально было трудно осознать и поделиться этим с другими.

3. Акцент на процессе.

Я иду в свою мастерскую, чтобы порисовать. Я поднимаюсь туда и понимаю, что не настроен на рисование. Я начинаю возиться. Я мою кисти, или грунтую холсты, или рассматриваю картинки в журналах. Я занимаюсь тем, что является возможным для меня в данный момент. Я даю себе пространство для создания образов и для волнения, пока я не буду готов начать что-то делать. Это может быть просто вырезание фигурок из бумаги, но это то, что я готов делать в данной точке моего творческого процесса. (Вагоп, 1969; Коезйег, 1964).

И то же самое со мной, когда я терапевт. Нельзя «форсировать реку» и создать произведение искусства. Клиента нужно провести через последовательные этапы опыта, прежде чем он будет готов воспринять новое представление о себе и менять свое поведение в этом направлении. Вы, конечно, можете велеть клиенту сделать что-то, и клиент может даже пойти на сотрудничество, но если у него не было процесса подготовки, то ничего значимого не произойдет. Разве что начнется спор, или возникнет чувство уныния, или ощущение, что мы почему-то не взаимодействуем друг с другом. Большая часть терапии состоит из поддержания огня, выявления индивидуальной темы, построения поддержки в области вербализации или действий, где она необходима. Это - как подготовка холста и мытье кисточек.

Другая часть процесса в психотерапии - это идея о том, чтобы оставаться открытым несметному числу возможностей для человека или для группы. Каждую новую гипотезу, или происходящий обмен, или эксперимент следует считать исследованием, возможностью, которая, если человек «загорится» ей, будет дальше и дальше продвигаться в глубочайшие слои личности.

Хотя у меня может быть два или три возможных результата, я не могу вытянуть эти результаты из клиента. Я должен посчитать каждый куст и булыжник, встречающиеся на дороге, прежде чем доберусь до красок и возбуждения города в конце нее. Когда человек достигает инсайта, или получает решение в конце этого достойного уважения пути, то его инсайт и удовлетворение - полные. Они совершенны и очевидны для него самого, для его группы и для его терапевта. Нужно время, чтобы это родилось. Нужно терпение, чтобы быть хорошим акушером.

ю


4. Воображение как решение проблемы:

Диагностические формулировки, клинические гипотезы, когнитивные карты.

Терапевт-создатель - не безмозглая рыба! Он не просто чувствует и сопереживает. Избавляться от «ярлыков» только потому, что уже не модно быть интеллектуалом и «полоскателем мозгов» - полнейшая глупость. Это прекрасно -использовать мозги, когда они взаимодействуют с остальной частью вашего существа, а не мозги сами по себе. Мне нужно знать, что «происходит» с моей группой, или, как минимум, с моим клиентом. Мне нужно сформулировать какие-то предположения о происходящем. Гораздо удобнее путешествовать по городу с какой-нибудь картой (и знать много альтернативных маршрутов), чем заблудиться в сотне тупиков и чувствовать беспомощность или злость в ответ на фрустрацию.

Каждое терапевтическое столкновение - это выявление и частичное разрешение «проблемы» в широком, эстетическом значении этого слова. Если я начинаю с чистого холста и рисую посередине холста нечто большое, красное и круглое, и если я хочу нарисовать что-то помимо этого, мне нужно решить проблему. Что мне делать дальше? Какой цвет выбрать? Какую форму? Как соблюсти баланс? Или работать над асимметрией и заставить ее «играть» в картине? В терапии - так же, только в тысячу раз сложнее.

Хочу поделиться с вами одним из случаев: Рон, инженер в одной из моих групп во Флориде, хочет «работать» со мной на группе. Он худощав, вежлив, его движения очень женственны. Всё это мелькает в моей голове до того, как он успевает раскрыть рот, чтобы рассказать сон. (В данном случае я ощущаю, что пересказ сна направлен на то, чтобы потянуть время - в нем нет явной энергии для этого человека.) Я жду, когда он расскажет побольше; зачем накидываться на безжизненный сон? Я думаю о гомосексуализме, о матери, которая льстит сыну, пытается подавлять и контролировать его, и об отце, который задумчив, погружен в себя, груб, либо раздражен. Он сидит в кресле-качалке, в то время как мать обращается так с сыном. В то же время я смотрю на мужчину передо мной. Он кажется мне привлекательным человеком. Он мне симпатичен. Я представляю себя его отцом. Как бы я любил его и как бы мы с ним веселились, если бы я был его отцом. Я продолжаю оставаться с ним в процессе, не делясь большинством этих мыслей и фантазий. Я слушаю и воспринимаю его всеми чувствами. Я ощущаю внутреннюю наполненность все это время. Я спрашиваю его:

Джозеф: Где сейчас твоя энергия?

Рон: В моем лице - оно горячее и все пылает. Я боюсь того, что люди могут обо мне подумать. Боюсь, что веду себя как дурак.

Джозеф: Звучит, как будто ты боишься «потерять лицо».

Рон: Да, это так.

Все мои предыдущие размышления временно сохранены в памяти. Возможно, я использую их в дальнейшем. Между тем, я работаю с лицом Рона. Я предлагаю временное решение проблемы «потери лица». Я думаю про себя, что он все время выглядит таким серьезным и так контролирует свое лицо, что оно выглядит неэмоциональным и похоже на маску. Я предлагаю эксперимент.

п


Джозеф: Не мог бы ты «потерять лицо» в буквальном смысле: отпустить его и построить рожи людям?

Он согласился. Как только он немного отпустил себя, то стал мастерски строить рожи, особенно женщинам. Погримасничав еще немного, он сообщил: «Я чувствую себя лучше, более расслабленно. И я не опасаюсь того, что люди обо мне подумают...»

Эта сессия была очень длинной, и я не буду вдаваться здесь во все подробности. Но позднее он рассказал группе о своей матери, о том, как он на нее злится, как боится ее, и что до сих пор не смотрит ей прямо в лицо. Теперь мои предположения об этом человеке фокусируются, и я продолжаю работать с его лицом и с идеей взаимодействия с женщинами с помощью лица. Он пробует привлечь одну из женщин взглядом, ему отчасти это удается. Он очень доволен своими успехами.

До конца этого процесса диагностические ярлыки не упоминались, и динамические/аналитические размышления не обсуждались. Они, скорее, помогли «перелопатить» актуальный опыт клиента, и трансформировались в поведенческие эксперименты. Основная проблема, которая требовала проработки (хотя бы частично) - отношения клиента с женщинами. И я очень рад, что на протяжении этого процесса ощущал внутри «когнитивные поручни». Некоторые из них, на самом деле, очень мне помогли. Другие были отброшены (Оопюп, 1971; Ро1з*ег & РоЫег, 1973).

Творческий прыжок.

Прелесть гештальт-терапии для меня состоит в том, что она позволяет мне быть феноменологически точным по отношению к тому, что есть, и, в то же время, дает возможность переводить мою собственную творческую интуицию в экспериментальные действия. В лучшем случае, с помощью этих действий можно пробиться через сложившиеся паттерны характера, в худшем - они не сработают или приведут к противоположным результатам. Нужно хорошо чувствовать клиента и/йли группу, чтобы в нужный момент попросить их сделать или подумать о чем-то принципиально новом. Также нужно обладать чувством «хорошего вкуса», или можно назвать это чувством эстетической приемлемости в той системе, в которой вы находитесь. Задавая непристойный, неприятный или нечувствительный вопрос, вы рискуете оказаться не просто «безвкусным», но и поставить себя в позицию запугивания, принуждения и оскорбления человека. И вам приходится иметь дело с ненужными конфликтами, которые вы же сами и создали.

Творческий прыжок складывается из комбинации клинических гипотез и собственной безумной изобретательности. В описанном выше случае с Роном в один из моментов я сказал ему: «Расскажи мне про свою ненависть к матери». Хотя я чувствовал, что у него «должны быть» трудности с этой женщиной, нигде в предыдущей работе мы не обсуждали это, и я не готовил его к этому. Я был готов к ответу, что я сильно ошибаюсь, но также я был готов реагировать на


усилившиеся чувства Рона и к тому, что он расскажет, как он блокировал свою злость на нее, напрягая лицо в общении с ней и со всеми остальными. Какой представился шанс! Я был и напуган и возбужден одновременно, когда позволил этим словам сорваться с моих губ. Это сработало в нужном направлении и, в результате, мы перешли к серии экспериментов, которые стали для Рона очень важными открытиями. Один эксперимент - смотреть на женщину и пытаться привлечь ее с помощью глаз и рта - был поведенческим расширением зарождающегося у Рона доверия новой энергии. Этот эксперимент был творческим скачком от простого обсуждения его матери к активной работе с живой, настоящей женщиной в группе. Такой прыжок над возможными возражениями и сопротивлением - отличительная черта творческого процесса во всех областях жизни и работы, а не только в гештальт-терапии. Чтобы это получалось, приходится идти на ежеминутный риск потерпеть неудачу, меняя тактику и переходя к чему-то другому, что может лучше сработать, или к тому, что клиент находит белее приемлемым и эго-синтонным.

Творческий прыжок нарушает правило постоянного пребывания в процессе. Инновация часто требует, чтобы правила были нарушены. Нужно уделять внимание и уважать свою изобретательность и интеллектуальные «прыжки» и свою способность придавать форму происходящему действию. Этот аспект психотерапии больше всего воодушевляет меня.

Творческий процесс балансирует между феноменологической основой того, что есть в наличии и поведенческим прыжком на незнакомую территорию.

Контекст и метафора.

Мужчина говорит, что у него проблемы с его детьми, и я думаю о нем как об учителе, или как о няне, или как о животном с детенышем.

Я думаю о нем как о ребенке. Возможно, я должен сделать, чтобы он вел себя как описанный трудный ребенок, и посмотреть, что произойдет, потому что я уже знаю, что его контекст, его метафора, его способ, его серьезный подход - не работает. Именно поэтому он просит о помощи.

Итак, он играет ребенка, который продолжает делать «плохие» вещи, чтобы привлечь к себе внимание. Потом он говорит: «Папа, я хочу, чтобы ты взял меня с собой в следующую поездку». Он понимает, что не услышал своего сына (один уровень), и игнорирует голос своего внутреннего ребенка на другом уровне. Новая метафора, возникшая у меня в голове, оказалась более полезной, чем я сначала ожидал, потому что, у меня никогда не было для него ответа, я просто играл с новым способом переживания этой конкретной проблемы. Тут нет никакого волшебства - просто некоторая интеллектуальная смелость в отношении эмоций, которая помещает информацию в другой понятийный канал.

Он рассказывает мне очень серьезную историю, и его лицо похоже на маску. Или у него тонкий и жалобный голос, или он сгорблен, или не дышит, или ужасно потеет в комнате с кондиционером, и так далее, и так далее. Пока я могу находиться там, слушая свои собственные песни, видя свои собственные галлюцинации, придумывая свои собственные экстравагантные шутки, и не


 


12


13


проваливаясь в его ограниченное видение ситуации - я остаюсь живым. А значит, и у него есть шанс вернуться к жизни, переместившись в другой канал внутри себя, увидев себя в совершенно новом зеркале (Оогёоп, 1971). Нужно быть свободным от привязанности к перспективе клиента и к материалу, который он производит, как Рам Дасс свободен от его «мышления» и «чувствования», чтобы его осознавание могло стать похожим на лазерный луч (Кат Базз, 1974). Кроме того, чтобы создавать новые метафоры, нужно быть свободным от привязанности к своим собственным потребностям, которые ограничивают собственные интеллектуальные возможности - от потребности в успехе, в одобрении или в сексуальном удовлетворении.

Чтобы изобретать новые контексты для другого человека, я должен научиться слушать его - не требуя, прикасаться - без вожделения, любить - не принуждая, всматриваться - без излишней педантичности. Именно такое внутреннее пространство, внутренняя свобода, способствует формированию еще неисследованных каналов опыта для моего клиента, для меня самого, и для нас обоих, поскольку мы сталкиваемся друг с другом (Оогйоп, 1971; Кат Бака, 1074).

Одним словом, процесс гештальт-терапии - это не только постоянное изобретение новых моделей видения себя. Это еще и постоянное поведенческое тестирование этих новых моделей в безопасной обстановке, способствующей творчеству.



<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
А потом МЫ ВСЕ приходили в школу. | Создание и изменение энергосистем.
Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2018-10-18; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 118 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов. © Рене Декарт
==> читать все изречения...

1016 - | 834 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.009 с.