При вторжении русской армии в августе 1914 г. в Восточную Пруссию, в период Гумбиненского сражения, Хан Нахичеванский с массой своей конницы имел полную возможность, как увидим ниже, произвести удар во фланг и даже в тыл немцев, но он этого не совершил ни 19, ни на другой день 20 августа.
В период Лодзинской операции в ноябре 1914 г. (см. выше «Артиллерия во встречном бою», рис. 14 и 15) массы русской конницы решительными действиями во фланг — с востока и в тыл — с юга могли бы завершить окружение и уничтожение германских войск группы Шеффера, попавшей в западню. Но штаб кавалерийского корпуса Новикова неправильно оценивал обстановку. Вместо сосредоточенного удара (в данном случае в конном строю) в одном избранном решающем направлении дивизии корпуса спешиваются и завязывают тягучий стрелковый бой при поддержке своих батарей, действуя разрозненно — каждая русская кавалерийская дивизия приблизительно против одной задерживающей её спешенной кавалерийской бригады немцев. В результате русский кавалерийский корпус (64 эскадрона с 30 конными орудиями) задерживается вдвое слабейшими силами немцев (32 эскадрона, 1 батальон пехоты, около 12—16 орудий) и не оказывает [179] никакого содействия 6-й Сибирской стрелковой дивизии, отходящей на Брезины под давлением противника, хотя штаб кавалерийского корпуса и был осведомлен о тяжелом положении этой дивизии. Конная атака лишь одного Нижегородского драгунского полка, произведённая по инициативе его командира, была единственной попыткой спасти 6-ю Сибирскую дивизию от наседавших на неё немцев. Мощным ударом крупной конной массы в 60 эскадронов с 30 орудиями можно было произвести потрясающее впечатление и достигнуть несравненно более решительных результатов, чем атака одних нижегородцев и затяжной стрелковый бой в спешенном порядке всех остальных эскадронов, поддержанных огнём конных батарей, разбросанных на широком фронте.
Опыт маневренного периода войны даёт несколько примеров удачных действий конной артиллерии против флангов неприятеля, но не в крупных боевых операциях, а во время боевых столкновений менее серьёзного значения, имевших иногда случайный характер.
При обратном отходе русской армии от Кракова шедшая в арьергарде бригада пехоты заняла Тарнобжег как единственную и последнюю позицию перед переправой через р. Сан. Прикрывавшая переправу русских через Сан 14-я кавалерийская дивизия занимала район Мокржишев, Орлиска, Жупава (рис. 19).
Около 10 час. утра 21 сентября 1914 г. австрийцы стали обходить Тарнобжег с востока, чтобы отрезать русской бригаде путь отступления к р. Сан. В это время 14-я кавалерийская дивизия была сосредоточена у Орлиска. По приказанию начальника дивизии, [180] конная батарея быстро заняла чрезвычайно выгодную позицию восточнее Стале и открыла огонь во фланг австрийцам, обходившим Тарнобжег. Западная окраина Стале была занята двумя спешенными кавалерийскими полками с пулемётами, которые прикрыли конную батарею справа (с запада), но сами огня не открывали, так как расстояние до австрийцев превышало дальность ружейного огня. Остальные два полка дивизии располагались в резерве в лесу возле Орлиска. Слева (с юго-востока) конная батарея прикрыта не была.
Стрельба русской конной батареи была нетрудная — ни один снаряд её не пропадал напрасно. Австрийцы, никак не ожидая артиллерийского огня и удара с фланга, стали поспешно отходить и под впечатлением больших потерь от огня конной батареи обратились вскоре в бегство. Они отошли на юго-запад не преследуемые русской конницей, так как конная атака обречена была на неудачу ввиду крайних неудобств, представляемых местностью.
Начальник 14-й кавалерийской дивизии с двумя полками резерва отошёл в лес у ф. Боров, приказав туда же отойти через Мокржишев своей бригаде с конной батареей, занимавшей Стале. С наступлением темноты он предполагал со всей дивизией двинуться к переправе через р. Сан.
В то время как уланский полк, занимавший спешенными частями южную половину Стале, сел на коней и стал отходить к ф. Боров, австрийцы, накопившиеся в районе дома лесника южнее Стале), незаметно перешли в наступление, открыли пачечный ружейный огонь по русской конной батарее и тем приковали её к месту, не давая возможности подвести к батарее передки для ухода с позиции. Расстояние от батареи до обстреливавшей её австрийской пехоты было лишь около 1 км. Командир батареи передал инициативу самозащиты командирам взводов и обратился с просьбой о помощи к уланскому полку. Задний из эскадронов отходивших улан тотчас же повернул назад и бросился было в атаку на австрийцев, но местность не позволила атаковать; эскадрону пришлось спешиться и открыть ружейный огонь во фланг противнику. Тогда цепь австрийцев залегла в густом люпине, настолько высоком — до 1/2 м высотой, — что нельзя было стрелять. Временным прекращением ружейного огня австрийцев воспользовался командир конной батареи и, снимаясь с позиции по одному орудию, успел в течение 1 1/2 — 2 мин. отвести батарею галопом на дорогу в Мокржишев. Австрийцы быстро спохватились я скова открыли ружейный огонь по батарее, но, лёжа в высоком люпине, они стреляли наугад; пули летели вверх, и батарея отошла без потерь, если не считать одной убитой лошади. Для уменьшения потерь номера при орудиях отводили лошадей в поводу бегом до Стале, где под прикрытием домов садились верхом и догоняли свои орудия.
В этом примере обращает на себя внимание недостаточная заботливость командования о прикрытии своей артиллерии. В данном [181] случае конная батарея не имела никакого прикрытия на своём внешнем левом открытом фланге, откуда как раз и появилась австрийская пехота, обстрелявшая батарею и едва не захватившая орудия. Ничего этого не случилось бы, если бы левее (восточнее) батарея, уступом впереди, на опушке леса расположилось прикрытие и выслало бы в сторону противника в южном направлении разведку.
Наконец, нельзя не обратить внимания и на то, что уланский полк, прикрывавший батарею справа, стал уходить из Стале, не ожидая снятия с позиции и отхода батареи через ту же Стале на Мокржишев. Только получив просьбу командира конной батарея о помощи, тыловой эскадрон улан возвратился в Стале и спас свою батарею.
Другим показательным примером могут служить весьма удачные действия конной артиллерии против фланга противника в бою 1-й Донской казачьей дивизии 15 августа 1914 г. у Томашова (рис. 20). [182]
Дивизия прикрывала сосредоточение 5-й русской армии в районе Холма и 14 августа расположилась на ночлег в Томашове, выслав на юго-западную опушку Томашовского леса сторожевой отряд в составе четырех сотен 10-го Донского казачьего полка с 6 пулемётами. Около 5 час. утра 15 августа австрийцы стали теснить сторожевой отряд. На поддержку сторожевого отряда начальник дивизии направил три сотни 13-го Донского казачьего полка, которые повели наступление в направлении на пасеку (по дороге из Томашова в Рыбницы).
Авангардный батальон 4-го австрийского пехотного полка перешёл в решительное наступление по всему фронту и принудил все семь сотен спешенных казаков отходить к Томашовскому лесу. За стрелковыми цепями австрийцев шла их сомкнутая резервная колонна, силой около трёх батальонов пехоты.
Начальник Донской казачьей дивизии приказал своим 6-й и 7-й донским батареям немедленно занять позицию за холмом южнее Томашова и задержать наступление австрийцев, открыв по ним огонь. В прикрытие к батареям были приданы состоявшие в распоряжении начальника дивизии два эскадрона гвардейских гусар. Сам начальник дивизии с оставшимися у него сотнями казаков выступил из Томашова и, дойдя до южной опушки Томашовского леса, остановился между полем боя и шоссе на Белжец.
Донские батареи понеслись в указанном им направлении, прикрываясь гребнем холма, быстро снялись за ним с передков и, определив расстояние до австрийцев по карте, приблизительно через 2 мин. открыли во фланг наступающей пехоты австрийцев беглый перекрёстный огонь: 6-я батарея (правая) — влево по резервной колонне австрийцев, 7-я батарея (левая) — вправо по наступающим цепям.
Эффект огня казачьих батарей получился поразительный: в течение 2—3 мин. поляна, по которой стройно наступали цепи и резервная колонна 4-го австрийского пехотного полка, оказалась усеянной трупами и обезумевшими от страха случайно уцелевшими людьми, искавшими спасения в складках местности. Продолжать ведение огня батареями по разбросанным по полю отдельным группам людей было затруднительно, вследствие чего командиры батарей передали ведение огня командирам отдельных орудий (орудийным фейерверкерам).
Подошедшая к Рыбница австрийская батарея попыталась открыть огонь, чтобы выручить свою пехоту, но, сделав всего два выстрела, под огнём донских батарей снялась с позиции и ушла назад.
К 9 час. утра бой закончился почти полным уничтожением одного из лучших австрийских пехотных полков, комплектовавшегося жителями Вены. На поле боя осталось до 1000 трупов людей и собрано было более 10 повозок австрийских ружей.
Гибель в самом начале войны этого полка, шедшего в голове наступавшего 2-го австрийского корпуса, произвела настолько гнетущее впечатление, что австрийцы смогли возобновить движение [183] вперёд лишь 19 августа, подарив таким образом почти 5 суток важнейшего начального периода для сосредоточения и развёртывания 5-й русской армии.
В маневренный период мировой войны бывало немало примеров подобных весьма удачных боевых действий русской конной артиллерии в составе сравнительно небольших отрядов, исполнявших ту или иную тактическую задачу, не имевшую серьёзного значения крупной операции стратегического характера. Что же касается таких крупных операций, то командование русской кавалерии в общем оказалось неспособным для их осуществления, а потому не могла проявить себя в них особенно удачными действиями и русская конная артиллерия, хотя она своим огнём неоднократно оказывала поддержку или прикрывала не только свою конницу, но и пехоту.
Выше было сказано, что в начале мировой войны при наступлении в августе 1914 г. в Восточную Пруссию 1-й русской армии в состав её была включена многочисленная конница и что правую более сильную группу составила кавалерия Хана Нахичеванского (70 эскадронов с 42 конными орудиями).
Директивой 15 августа 1914 г. 1-й русской армий, сосредоточенной в районе Владиславов, Сувалки, поставлена была задача наступать в Восточную Пруссию на фронт Инстербург, Ангербург в обход Мазурских озёр с севера, чтобы возможно глубже охватить левый фланг неприятеля и отрезать его от крепости Кенигсберг. Той же директивой коннице Хана Нахичеванского предлагалось выступить в направлении на Инстербург в обход Сталупенен и Гумбинен с севера. Таким образом командование 1-й армии не поставило ясной и сколько-нибудь определённой задачи Хану Нахичеванскому, предоставляя ему свободу действий в предстоящем Гумбиненском сражении.
Конница Хана Нахичеванского проявляла активное участие на правом фланге 1-й армии в Гумбиненском сражении только 19 августа и затем уже при отходе 1-й армии из Восточной Пруссии 9 сентября 1914 г. В общих боях под Гумбиненом конница Хана Нахичеванского почти не принимала участия и принесла мало пользы своей 1-й армии.
Из действий конницы Хана Нахичеванского на фланге 1-й армии наиболее интересным является бой у Краупишкен 19 августа, так как в этом бою кавалерия с конной артиллерией действовали исключительно против пехоты, готовой к отражению атаки.
Хан Нахичеванский решил наступать в направлении на Краупишкен с целью отбросить противника за р. Инетер и выйти во фланг и в тыл противника, отходящего на Гумбинен. Конница Хана Нахичеванского начала движение тремя колоннами: сводная кавалерийская дивизия на Мешкен, 2-я гвардейская кавалерийская дивизия по шоссе на Краупишкемен, 1-я гвардейская кавалерийская дивизия между ними на деревни Шулинен, Тутельн, Гиренен (рис. 21). [184]
Авангард 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, встреченный ружейным и пулемётным огнём из хуторов в районе Опелишкен, Каушен, спешился и завязал перестрелку; шедший в авангарде взвод конной артиллерии стал на позицию у Опелишкен, и, как только открыл огонь, на него обрушилась германская артиллерия со стороны Каушен, Тутельн и Краупишкен, вследствие чего взводу пришлось временно замолчать. Около 13 час. подошедшие с главными силами 2-й гвардейской кавалерийской дивизии конные батареи заняли позицию у Шулинен, открыли огонь по ближайшим германским батареям, обнаруженным у Тутельн и Каушен, и заставили их замолчать. Это дало возможность спешенным частям 2-й гвардейской кавалерийской дивизии начать наступление на Каушен. К 15 час. к полю боя подошла 1-я гвардейская кавалерийская дивизия и, спешив два полка, повела наступление при поддержке своих конных батарей на Тутельн, правее боевого порядка 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Почти одновременно авангард сводной кавалерийской дивизии, подошедшей к деревне Спиргинен, был встречен ружейным огнём с высоты, что между Спиргинен и Гиренен, а боковой отряд, поде шедший к Раудонаген, был остановлен ружейным огнём с левого берега р. Инстер от Лаугален, Краупишкемен. Авангард и боковой отряд спешились и завязали перестрелку. Для поддержки их авангардная батарея и вскоре к ней присоединившиеся ещё две конные батареи (4-я и 6-я) выскочили на открытую позицию севернее Спиргинен, но оказались в сфере ружейного огня [185] противника со стороны хуторов на высоте западнее дороги из Спиргинен и Мешкен и понесли потери. Это заставило отвести все три батареи несколько назад к северу на закрытую позицию, откуда они открыли огонь по пехоте противника и по батарее, замеченной в районе Краупишкен.
Вся конница Хана Нахичеванского ввязалась в пеший бой с германской пехотой, занимавшей оба берега р. Инстер на фронте около 8 км по линии Каушен, Мешкен, Лаугален. Спешенные части 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий медленно подвигались с боем вперёд, а сводная кавалерийская дивизия, развернувшаяся на фронте Спиргинен, Раудонаген, оставалась на месте. Все части русской конницы несли большие потери от огня немцев; особенно велики были потери в частях 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, попавших под. косоприцельный огонь взвода германской артиллерии, возобновившего стрельбу со стороны Каушен.
Около 16 час. командир одного из эскадронов Конного гвардейского полка (1-й гвардейской кавалерийской дивизии) бросился со своим эскадроном в конном строю в атаку на указанный взвод германской артиллерии. Атака была настолько неожиданной и стремительной, что немцы успели встретить её лишь единственным орудийным выстрелом и слабым ружейным огнём пехотного прикрытия. Эскадрон захватил немецкие орудия. За эскадроном бросились в атаку ближайшие спешенные части, и весь боевой порядок 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий двинулся вперёд. Немцы начали отступать.
Весть об успехах конной гвардии и взятии германских орудий быстро распространилась и в частях сводной кавалерийской дивизии, которые перешли в наступление и заняли Мешкен. Все конные батареи дивизии (4-я, 5-я и 6-я) переехали вперёд на позицию в районе высоты южнее д. Мешкен и открыли огонь по германской пехоте, занимавшей деревни на левом берегу р. Инстер (на рис. 21 показаны 1-я, 2-я и 3-я позиции батарей сводной кавалерийской дивизии).
В результате боя конница Хана Нахичеванского отбросила за р. Инстер 2-ю германскую ландверную бригаду (5 батальонов, 2 эскадрона, 12 орудий), взяв 2 орудия и 4 зарядных ящика. Переправы через р. Инстер у Мешкен, Краупишкемен и Лаугален были захвачены, но вся русская конница через Инстер не переправилась и на г. Инстербург для действия в тыл главных сил немцев не пошла. Хан Нахичеванский не решился на вполне возможный быстрый и глубокий обход, который заставил бы германскую ландверную бригаду не только отступить, но и открыть левый фланг своей армии ударам русской конницы.
Успех, одержанный русской конницей в бою под Краупишкен. был куплен дорогой ценой потерь убитыми и ранеными: 45 офицеров, 429 солдат и 369 лошадей, в том числе полки Кавалергардский и Конный потеряли более половины своих офицеров, 129 солдат и 83 лошади. Успех этот оказался даже неблагоприятным [186] для 1-й русской армии, так как ландверная бригада немцев свою задачу выполнила: прикрыла тыл своей армии, притянув на себя на весь день 19 августа главную массу русской конницы (70 эскадронов с 42 конными орудиями) и расстроив её настолько, что она бездействовала на другой день 20 августа, когда разыгрывалось сражение под Гумбиненом.
Бой у деревни Краупишкен выигрывается благодаря самоотверженности русских кавалеристов, не останавливающихся перед потерями, а также благодаря силе огня и уменью русской конной артиллерии вести стрельбу. Немцы, уходя за р. Инстер, оставили на поле боя много убитых и тяжело раненых. По показанию пленных немцев, действие русских конных батарей произвело на немцев «удручающее впечатление и было ужасно». Русские конные батареи в этом бою израсходовали много снарядов; наименьший расход произвела 4-я конная батарея — 510 снарядов, т. е. израсходовала более половины батарейного боевого комплекта.
При отходе 1-й русской армии из Восточной Пруссии кавалерии Хана Нахичеванского пришлось оборонять промежуток между 2- м и 4- м русскими корпусами, причём она имела перед собой, как и в бою у Краупишкен, германскую пехоту с артиллерией.
Командующий 1-й русской армией утром 9 сентября 1914 г., когда стало ясно, что немцы подготовляют главный удар на левый (южный) фланг армии, приказал Хану Нахичеванскому двигаться на Даркемен и Гольдап, чтобы произвести разведку и задержать противника, направляющегося в обход фланга 4-го корпуса.
Поставленная задача была выполнена успешно, причем бой свёлся главным образом к действию русской конной артиллерии.
Хан Нахичеваиский направился от Гр. Соброст к левому флангу 4-го корпуса с целью выйти во фланг противника, действующего против этого корпуса. Но оказалось (рис. 22), что неприятельская пехота заняла лес западнее деревень Гр. Байорен и Лангфельд и наступает в северном направлении в промежутке около 4 км, образовавшемся между 57-й пехотной дивизией и 5-й стрелковой бригадой. Конница Хана Нахичеванского заняла этот промежуток, спешилась и приготовилась в обороне участка позиции вдоль железной дороги Гордауен, Норденбург. Немцы наступали здесь настолько медленно и неэнергично, что Хан Нахичеванский решился оставить на позиции один драгунский полк с конной батареей, приказав ему задерживать немцев до смены полка пехотой, а остальные части своей конницы вывел из боя и отвёл их на ночлег в Даркемен. Оставленный, на позиции полк задачу выполнил благодаря приданной ему конной батарее, которая своим огнём всё время удерживала германскую пехоту на северной опушке леса, не позволяя ей продвинуться дальше Лангфельд и Гр. Байорен.
Входящая в состав 1-й русской армии левая конная группа генерала Гурко (18 эскадронов, 12 конных орудий) также почти не принимала участия в Гумбиненском сражении и только при [187] отходе армии из Восточной Прусски в сентябре 1914 г. на конницу Гурко возложена была серьёзная задача — прикрытие левого фланга 2-го армейского корпуса и всей отступающей армии. Задача эта была успешно выполнена благодаря активному и умелому действию конных батарей несмотря на то, что кавалерия Гурко имела перед собой превосходящую в силах германскую кавалерию с артиллерией и пехотой.
1-я кавалерийская дивизия, составлявшая левую конную группу Гурко, действовала на левом фланге 1-й армии в районе д. Петрашен. В ночь на 19 сентября 1914 г. генерал Гурко (начальник 1-й кавалерийской дивизии) получил донесение, что ночевавший у д. Видминен батальон русской пехоты (170-го пехотного полка) отошёл под натиском противника к перешейку между озёрами Габлик и Сольтмакер (рис..23).
По распоряжению Гурко 1-й драгунский полк его дивизии занял в спешенном порядке для обороны перешеек между озёрами Габлик и Шонстаг; остальные полки дивизии стали восточнее д. Петрашен, конные батареи заняли позицию за озером Шонстаг южнее той же д. Петрашен.
К 8 час. вся 43-я пехотная дивизия русских была уже в бою на фронте озёр Стренгельн, Гольдапгар, Сольтманер; батальон [188] между озёрами Сольтманер и Габлик сильно обстреливался неприятельской артиллерией; дд. Грабник и Нейгоф были заняты противником.
Около 12 час. кавалерия противника стала надвигаться от Видминен и с юга вдоль западного берега оз. Шонстаг на перешеек между этим озером и оз. Габлик, занятый драгунским полком. Русские батареи 1-го конно-артиллерийского дивизиона, занимавшие закрытую позицию у Петрашен, своим внезапным убийственным [189] огнём остановили наступление не только кавалерии, рассеяв и расстроив её ряды, но и появившейся за ней германской пехоты с тяжёлой батареей. Кроме того, конные батареи оказывали своим огнём существенную поддержку и пехотному батальону, оборонявшемуся на перешейке между озёрами Габлик и Сольтманер.
В общем конная артиллерия своим искусно направляемым огнём обеспечила кавалерии Гурко возможность удерживать в течение всего дня вдвое превосходившую в силах (43 эскадронов против 24) германскую кавалерию, стремившуюся прорваться в тыл русской армии, а также остановила наступление пехоты немцев, направленное в обход левого фланга русской 43 пехотной дивизии.
В общем в период первой Восточно-Прусской операции и во время Гумбиненского сражения 16—21 августа 1914 г. многочисленная русская конница не оправдала возлагавшихся на неё надежд и принесла мало пользы своей 1-й армии, не сумела прикрыть её, не обеспечила её от внезапной атаки во фланг со стороны немцев и почти не прикрыла от их преследования. С большими потерями в людях и в материальной части 1-й русской армии пришлось отойти в исходное положение за р. Неман.
В маневренный период мировой войны русская кавалерия не выполнила выпадающих на её долю важных задач стратегического значения и на других фронтах.
История кавалерии есть история её начальников», — вот старый ответ на вопрос, почему русская конница не оправдала надежд, возлагавшихся на неё в начале мировой войны.
Среди старших кавалерийских начальников русской армии мировая война не выявила ни одного выдающегося, талантливого боевого кавалериста.
Между тем опыт войны показал, что в боях, в которых приходилось участвовать русской коннице с её конной артиллерией, та и другая проявляли обычно отличные боевые качества, причём конная артиллерия всегда была могущественной помощницей своей кавалерии, не только обеспечивающей её боевой успех своим искусным огнём, но неоднократно и выручившей ее из тяжёлого положения. [190]
Глава III. Артиллерия в позиционный период войны{645}
В «Уставе полевой службы» и в «Наставлении для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г. имелись некоторые указания о действиях артиллерии при атаке и обороне укреплённой позиции.
При атаке артиллерия должна была группироваться на тщательно оборудованных, предпочтительно закрытых позициях и притом так, чтобы её охватывающее расположение способствовало перекрёстному обстрелу атакуемого участка, в особенности опорных пунктов. Для разрушения укреплений, опорных пунктов и блиндажей особенно ценным признавалось применение гаубичных и полевых тяжелых батарей, соответственно расположенных. Искусственные препятствия требовалось, если возможно, сбить или завалить, или испортить и ослабить артиллерийским огнём, препятствуя их исправлению также огнём.
В том случае, если занять намеченные позиция днём было невозможно, батареи продвигались лишь до сферы артиллерийского огня и засветло должны были произвести разведку, а позиции занимали под покровом ночной темноты, чтобы с рассветом открыть огонь.
Имея в виду огромный расход снарядов, неизбежный при атаке укреплённой позиции, требовалась искусная и широкая подготовка стрельбы, а также обдуманное распределение артиллерийских парков и целесообразное их размещение.
Указывалось, что артиллерии должно быть предоставлено достаточно времени, необходимого ей для надлежащей подготовки к стрельбе.
Для более целесообразных действий артиллерии признавалось полезным управление ею объединить в руках одного начальника.
Артиллерийский огонь по укреплениям и пунктам атаки следовало вести одновременно с наступлением на них пехоты. Угроза [191] удара наступающей пехоты удерживает обороняющегося на линии огня, заставляет его стрелять, не позволяет ему укрываться и этим даёт артиллерии атаки уязвимые цели.
Боевую работу артиллерии требовалось, как всегда, вести в тесной связи с боевой деятельностью пехоты.
При упорной обороне сильно укреплённой позиции, продолжающейся несколько дней, артиллерия должна была пользоваться ночным временем для приближения к противнику с переменой своих позиций, поддерживая и ночью огонь, начатый или подготовленный засветло, и пользуясь при этом для освещения целей прожекторами.
Для укрепления оборонительной позиции ограничивались: устройством на фронте и внутри позиции маскированных окопов и опорных пунктов; улучшением обстрела и устранением препятствий для движения войск внутри района позиции; передовые пункты избирались так, чтобы они обстреливались с позиции артиллерийским огнём. Для артиллерии обороны огневые позиции должны были обеспечивать возможность сосредоточения огня на вероятных подступах атакующего и поражения его пехоты до самых близких расстояний, а также способствовать защите флангов артиллерии обороны от покушений противника.
С целью усиления, тщательного оборудования и подготовки позиций артиллерии обороны требовалось организовать сеть наблюдательных пунктов и связь всех видов, произвести возможно полную подготовку стрельбы по всем важным пунктам местности и заблаговременную пристрелку для проверки исходных данных стрельбы, составить необходимые кроки, перспективные наброски и схемы стрельбы.
Считалось весьма полезным произвести предварительную артиллерийскую разведку района наступления противника. При этом наметить и исследовать его вероятные наблюдательные пункты, места для расположения батарей, подступы к ним, укрытые пути выездов и переездов на огневые позиции, укрытые подступы для наступающей пехоты; принять меры для лучшего распознавания неприятельских позиций со своих наблюдательных пунктов; определить видимость своих позиций с вероятных наблюдательных пунктов противника и принять меры для уменьшения этой видимости.
Обстрел с избранных для артиллерии обороны позиций требовалось улучшать путём расчистки местности, уничтожения мешающих обстрелу предметов и т. п.
Предлагалось уничтожать находящиеся вблизи позиций ориентиры (отдельные деревья и пр.), облегчающие пристрелку артиллерии противника; устраивать маски и земляные закрытия; подготавливать и улучшать пути сообщения вдоль фронта огневых позиций и от них в тыл, исправлять мосты и т. п. При инженерном оборудовании позиций артиллерии рекомендовалось принимать все меры, чтобы не облегчить противнику ориентировку и разведку [192] позиций. Ставить орудия в сомкнутых укреплениях вообще не рекомендовалось.
Должны были приниматься меры для обеспечения возможности ведения стрельбы ночью.
Для обеспечения достаточного и надёжного питания батарей боевыми припасами предписывалось вблизи позиций сосредоточивать запасы снарядов, артиллерийские парки сближать с батарейными резервами (2-й эшелон зарядных ящиков) и между собой.
На случай перемещения артиллерии обороны должны были подготавливаться запасные позиции.
В том случае, если атакующий прорвёт фронт укреплённой позиции, обороняющийся должен был продолжать «отстаивать каждый шаг внутреннего пространства позиции» при содействии флангового и косоприцельного огня артиллерии обороны. Это последнее указание «Устава полевой службы» 1912 г. (§ 528) как бы подчёркивало необходимость эшелонирования артиллерии обороны в глубину.
Изложенные указания для действий артиллерии при атаке и обороне укреплённых позиций могли бы служить, но лишь до некоторой степени, отправными данными для организации борьбы за укреплённые полосы в артиллерийском отношении в условиях позиционной войны. Но эти указания были известны русским артиллеристам лишь отчасти и только теоретически, так как в довоенное время не производилось ни практических занятий по борьбе в условиях укреплённых позиций, ни тем более практических стрельб, требующих огромного расхода снарядов для разрушения укреплений и прочих сооружений, тогда как снаряды на практику отпускались в крайне ограниченном размере. Даже в крепостях практические стрельбы артиллерии производились в обстановке, совершенно не похожей на действительную оборону крепости.
В общем русская артиллерия, как и артиллерия всех других армий, участвовавших в войне, оказалась не подготовленной к боевым действиям в позиционных условиях, — тем более, что методы таких действий, выявленные опытом войны, в очень многом отличались от способов действий артиллерии за укреплённые позиции, предусматривавшихся теоретическими указаниями «Устава» и «Наставления» 1912 г.
Создавшиеся в позиционный период мировой войны «укреплённые полосы» были почти вовсе не. похожи на «укреплённые позиции», какими последние представлялись в довоенное время.
Укреплённая полоса состояла обычно из трёх линий окопов с особо прочными железобетонными сооружениями долговременного характера, усиленными искусственными препятствиями. Между собой и с тылом окопы соединялись ходами сообщения, из которых некоторые приспосабливались к обороне и имели искусственные заграждения. Такое устройство затрудняло распространение атакующих в стороны и позволяло вести фланговый огонь по неприятельским войскам, занявшим первые линии укреплённой полосы, главная сила обороны которой заключалась [193] именно во фланговом огне как артиллерийском, так и ружейно-пулеметном. Для получения такого огня делались фланкирующие изломы в окопах и возводились специальные прочные сооружения в окопах или промежутках между ними. Для той же цели выдвигались вперёд прочно сооружённые окопы или блиндажи, хорошо защищённые проволочными заграждениями.
